В.Улицкий: Сложные задачи подземного строительства позволит решить интерактивное проектирование
О том, что необходимо для безопасного строительства в исторической части города рассказывает член Совета по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга, доктор технических наук, профессор Владимир Улицкий.
- Владимир Михайлович, ни для кого не секрет, как активно сегодня ведется освоение подземного пространства нашего города. Как вы считаете, насколько это может повлиять на историческую застройку в центре Петербурга?
- С одной стороны это хорошо, когда массово берутся за какое-либо дело. Но если подземное пространство осваивают неспециалисты – это очень опасно. И это я заявляю официально.
С 1 июля
Так, я был экспертом строительства подземного сооружения на Невском пр., которое возводила одна из крупных зарубежных компаний. По моим расчетам выходило, что перемещения соседних зданий и по ул. Восстания, и по Невскому пр. будут больше
Похожая история в свое время была при строительстве вокзала высокоскоростных магистралей. С этой целью был вырыт котлован, который затем несколько лет простоял в «замороженном» состоянии. Петербуржцы окрестили его «ямой». Тогда затрещал дом Перцова на Лиговском пр., он получил осадку
- Какие условия необходимо выполнять при проектировании подземных сооружений?
- Должна проводиться специальная система инженерно-геологических изысканий, которые задает не заказчик и не инвестор будущего подземного сооружения, а будущий проектировщик. Ему считать. Когда инвестор ищет возможность сэкономить на изысканиях, серьезная компания за такой заказ браться не будет. Есть этические нормы международных специалистов-геотехников и я их никогда не переступлю, иначе мне – грош цена.
Когда строится капитальное здание с подземным сооружением, необходима серьезная подготовительная работа. Об этом говорится и в новом ФЗ: необходимы специальные изыскания, технические условия на проектирование, расчеты степени риска от этого здания, расчеты изменения экологии, инженерной геологии и гидрологии и т. д.
Ведь что такое подземное сооружение – это плотина, перекрывающая подземные течения. А ведь наш город стоит на целом комплексе подземных рек. Если мы перекрываем подземную реку, уже сложившийся поток, то возникает так называемый баражный эффект: вода поднимается и заливает соседние подвалы. Таких примеров можно привести десятки.
Но вот что происходит в соседней Финляндии, в Хельсинки при строительстве подземных сооружений ведется постоянный мониторинг всего подземного пространства города. Ведь если происходит снижение уровня воды, начинают гнить деревянные лежни, там дома, как и у нас в центре Петербурга устроены на лежнях. То же и в Берлине, в центральной части города определено, что при строительстве подземных сооружений недопустимо снижать уровень воды ниже
Новый ФЗ предъявляет достаточно жесткие требования к участникам подземного строительства, что, наконец, позволит привлекать в этой области только профессионалов. Никакого любительства здесь быть не должно.
- Как обстоят дела с мониторингом у нас?
- Понятие геотехнического мониторинга было прописано еще в петербургских нормах по фундаментам ТСН 50-302-2004, как обязательный элемент сопровождения строительства в условиях города. Мониторинг проводится для обеспечения сохранности окружающей застройки: чем сложнее строительство, чем ближе оно к соседним зданиям, чем глубже оно уходит под землю, тем оно опаснее.
Допустим, просчитывается здание в 50 этажей, на отметке в 6 этажей делаются замеры напряжений и т. д. 10 этажей, снова расчеты и замеры. Через определенное количество этажей устанавливаются датчики, по которым отслеживается соответствие реальной и расчетных нагрузок. По этим данным составляется прогноз на эксплуатацию объекта, где отмечается, какие показатели не должно превышать напряжение и на наиболее опасные контрольные места ставятся предупредительные датчики. Они стоят и никому не мешают, и на них поступает информация, какие напряжения и перемещения происходят в данной точке.
Мониторинг позволяет не только своевременно останавливать опасные процессы на строительной площадке, благодаря нему всегда имеются объективные данные о состоянии соседних зданий. Система специальных датчиков следит также за уровнем подземных вод, за напряжениями в конструкциях, за перемещениями конструкций, то есть ведется полный цикл наблюдений.
Вообще геотехнический мониторинг должен стать инструментом по управлению рисками, а снижение рисков для соседней застройки всегда в интересах инвестора, в интересах города и главное его жителей.
Что произошло, например, в Москве на Болотной набережной. Предлагалось усилить здание при строительстве подземного сооружения, застройщик отказался. После выемки грунта здание рухнуло. На здании были установлены датчики предварительного оповещения. Показания датчиков говорили о том, что идут перемещения. Но необходимо не только прогнозировать, но и следить, как выполняется работа. Если есть нарушения, работа должна быть немедленно остановлена. Более того, необходимо вносить изменения в проект. Во всем мире это называется наблюдательным методом или интерактивным проектированием. То есть проектирование, и строительство ведутся параллельно.
- В чем суть такого метода и был ли опыт его применения?
- Такой метод позволяет решать сложные задачи, для которых не накоплен еще опыт строительства, не отработаны технические решения. Интерактивное проектирование организуется по схеме: исходный проект – опытная площадка – корректировка проекта. В исходном проекте закладываются сценарии будущих решений, на опытной площадке они отрабатываются и, затем, коррективы вносятся в проект. Такой подход позволяет добиться максимальной экономии и обеспечивает надежность будущего сооружения. А главное резко сократить сроки строительства. Так, делается на Западе, такой метод я предложил использовать при реконструкции Константиновского дворца, тогда параллельно осуществлялось проектирование и строительство, потому как если проводить все последовательно: обследования, изыскания, проект, получать разрешения, - на все это ушло бы несколько лет, а времени не было. Но это Константиновский дворец, исключение, а в основном все происходит по традиционной схеме. Город сейчас стоит на пороге строительства крупных объектов, и я считаю, что другого пути нет, кроме как ведения интерактивного мониторинга, а рабочее проектирование вести параллельно с ведением работ. Соответственно нужна корректировка нормативных требований, иначе работы растянутся на десятилетия.
- Что, на Ваш взгляд, сегодня необходимо для успешного освоения подземного пространства?
- Совсем недавно у меня была возможность проинспектировать ряд расчетов подземных сооружений. Радует, что к этой работе привлечены многие организации Москвы и Петербурга. Плохо то, что при экспертизе проекта не проверяются сами расчеты, а ведь вся суть любого подземного сооружения именно в расчетах - насколько оно безопасно в городских условиях. К сожалению, эта часть почему-то упускается, более того во всем мире все окончательные решения по подземным сооружениям, как правило, принимают инженеры геотехники, специалисты и ни в коей мере не чиновники. К сожалению, в силу специфики, у нас последнее слово, как правило, за чиновником. Особенно это опасно при строительстве подземных сооружений. Почему? Это единственная отрасль деятельности человечества, где можно закопать любые миллионы и миллиарды в землю. Знаменитый шведский геотехник профессор Свен Хансбо на открытии международной конференции по геотехнике в Гамбурге говорил так: «Внимание, здесь мафия! И эта мафия – мы. Только мы с вами можем закопать в грунт любые деньги, и никто нас не одернет». Ведь ошибка в определении стоимости строительства подземной части здания может перечеркнуть весь проект, сделать его убыточным. И еще есть главный момент отмеченный впервые ФЗ № 384. Привожу дословно «Задание на выполнение инженерных изысканий для строительства, реконструкции зданий и сооружений повышенного уровня ответственности и задание на проектирование таких зданий и сооружений могут предусматривать необходимость научного сопровождения инженерных изысканий и(или) проектирования и строительства здания и сооружения…». Один из моих коллег, участвующий в составлении этого документа записал вместо слово «могут», слово «должны». Но при длительном рассмотрении закона внесли все-таки понятие «могут». Одним словом, захочет инвестор - пригласит науку. Не захочет - обойдутся без нее. Но подземные сооружения – это повышенный риск! В международном сообществе есть одно важное понятие: «геотехника – это наука по управлению рисками», так что думайте сами, решайте сами «иметь или не иметь».
Сложившаяся практика, когда сам подрядчик бесплатно делает проект, а потом по нему выполняет работу, должна насторожить инвестора. «Бойтесь данайцев, дары приносящих» - говорили древние. Делая экспертизу таких щедрых «бесплатных» проектов я вижу заложенные сверхнормативные запасы, во много раз превышающие требования норм. Стоимость этих «дополнительных» работ десятикратно превышают затраты на проектирование. Вот и вся нехитрая затея благотворительных проектов, да еще без научного сопровождения, которое не позволяет преступить грань разумного. Имеется ввиду наука высшего класса и сорта, так как наука в отличие от колбасы или осетрины не имеет десятка сортов. Либо наука, либо лженаука, которая очень опасна. Науки второй свежести не бывает. Вот и все профессиональные секреты. Без привлечения геотехнической науки любой инвестор подземных сооружений легко может превратиться в миллионера, если до этого он был миллиардером.
На минувшей неделе новый глава Росстроя Сергей Круглик побывал в Санкт-Петербурге с целью «проанализировать взаимоотношения с администрацией города» и «поговорить о федеральных стройках». После этого он дал эксклюзивное интервью нашему корреспонденту.– Сергей Иванович, Вы, вероятно, уже вошли в курс дел Росстроя. И очевидно можете назвать сильные и слабые стороны в работе своего предшественника и ведомства в целом?
– Если честно, то я не люблю отвечать на такие вопросы, я не сторонник критиковать то, что было до меня. Могу сказать лишь одно: структура Росстроя обязательно претерпит изменения, поскольку появляются новые задачи, связанные, прежде всего с качественной составляющей жилищного рынка.
– А сейчас об этих изменениях можно сказать?
– Например, увеличился численный состав. И далее в Агентство будут приходить новые сотрудники, но это не означает, что произойдет поголовная ротация кадров – я не сторонник таких вещей. Придут те люди, которые имеют навыки работы с законодательной, нормативной базой, чтобы получился некий симбиоз теории и практики. Кроме того, вводится новое структурное подразделение – Управление по реализации национального проекта по доступному и комфортному жилью.
– Почему, на Ваш взгляд, Национальный совет по доступному жилью, который возглавит президент Владимир Путин, до сих пор не создан?
– Во-первых, нужно понимать, что сейчас достаточно «мертвый» летний сезон – период отпусков. Во-вторых, такие вещи нужно обязательно детально обсудить в обществе. И абсолютно правильно, что Национальный совет рождается не скоропалительно, а вдумчиво. В нем произойдет консолидация усилий всех ветвей власти – и Совета Федерации, и Госдумы, и Правительства России. Это делается для создания сбалансированной позиции по выработке ключевых решений как в секторе законодательства и нормативной базы, так и в секторе практической реализации, в первую очередь предоставления государственной поддержки.
– Какова в этом процессе роль регионов?
– В этот процесс будут вовлечены не только регионы, но и муниципалитеты. Повторюсь, это три органа федеральной власти плюс субъект РФ, плюс муниципалитет. Задача этого совета – провести политику от уровня закона до уровня практической реализации, до конкретного человека. Роль Росстроя будет заключаться в исполнении принятых Национальным советом решений.
– Нет ли определенной политической поспешности при создании Национального совета? Ведь до него существовало (и существует) много программ, проектов, которые в теории призваны решить «квартирный вопрос», но на практике этой цели не достигли. Нет ли у Вас опасений, что и новая структура не оправдает возложенных на нее надеж?
– Такое опасение, конечно, есть. Но все зависит от состава совета. Если он будет не слишком велик и при этом будет качественным, то он не будет отличаться от ранее созданных советов только тем, что его возглавит лично президент. И еще: ни у одного совета не было такой уникальной задачи как реализация только что сформированного пакета жилищных законов. Я абсолютно уверен, что при нормально выстроенной работе все у нас получится.
– Но ведь пакет жилищных законов, несмотря на наличие в нем объективно прогрессивных, прорывных элементов, все же страдает откровенными «правовыми провалами», которые в жизни могут обернуться очень серьезными социальными проблемами. Взять хотя бы закон о долевом строительстве. Наверное, многих ошибок можно было бы избежать еще в ходе его разработки, если бы пригласили к обсуждению самих строителей?
– Особых ошибок в этом законе нет. Просто перестарались с позиции защиты прав потребителей, поскольку изначально закон рождался не как самостоятельный правовой документ, а как поправки к закону о защите прав потребителей. Это уже потом «разыгрались» и получился закон в его нынешнем виде. Словом, не учли сегодняшнюю ситуацию, захотели сделать закон будущего и вот в этом как раз заключается ошибка, но не в самом законе.
Однако все обязаны понимать: долевое строительство не должно занимать львиную долю на рынке жилищного строительства – «долевка» должна занимать, скажем, 5-процентный сегмент. Финансирование должно происходит не за счет населения, а за счет банковского сектора.
– Будучи главой Росстроя Вы можете как-то активизировать принятие поправок к закону о дольщиках?
– Мы постараемся, чтобы этот закон был обязательно изменен в осеннюю сессию Госдумы. Что касается Санкт-Петербурга, то сразу же после внесения поправок я к вам приеду. У вас в связи с этим законом действительно возникли серьезные правовые коллизии. И поэтому нужно будет с телевизионных экранов, со страниц газет объяснить питерским застройщикам, юристам и населению, что конкретно произошло и как себя надо вести. Пока получается, что мы перезащитили дольщиков, забыв о том, что существует еще и банковский сектор, и строители, на которых переложили всю меру ответственности. Тем самым притормозилась реализация системы долевого участия в строительстве.
Между тем, не нужно увязывать закон со снижением темпов строительства жилья. Закон не касается тех домов, которые сегодня находятся в стадии строительства и тех участков, на которые уже выдано разрешение на строительство. До весны этой темой, я думаю, спекулировать не стоит – никакого спада строительства в связи с этим законом не происходит и не должно произойти.
– Сергей Иванович, с какой целью Вы приезжали в Санкт-Петербург?
– Я приезжал поговорить с администрацией Санкт-Петербурга о федеральных стройках, конкретно – о дамбе. Приезжал проанализировать наши взаимоотношения с администрацией города. Питер – это ведь особый город, а дамба – особая стройка. Помимо нее мы обсуждали и другие федеральные объекты строительства, например реконструкцию Петропавловской крепости, Смольнинского собора и др. То есть те объекты, где нужно активизировать работу.
– Как Вы относитесь к передаче некоторых федеральных функций регионам, например, в сфере контроля и надзора над строительством или лицензирования?
– Что касается контроля – я абсолютно согласен. В отношении лицензирования: передавать-то особо нечего – через полтора года лицензирование строительства прекратит свое существование в соответствии с поправками к закону о лицензировании. Поэтому сейчас нужно вырабатывать иные подходы. Они связаны в первую очередь с формированием саморегулируемых организаций и с сертификацией – конкретно сертификацией персонала. В законодательстве должны быть отражены все нормы ответственности, которые в свою очередь влекли бы за собой не только административную ответственность, но и уголовную. Причем как со стороны проектировщиков, строителей, так и со стороны тех, кто проводит экспертизу строительных проектов.
– Почему же тогда законопроект о саморегулируемых организациях так долго лежит в Госдуме?
– Возможно в связи с тем, что строительный рынок переходит на новые схемы работы. Не всем это нравится, потому что формирование новой нормативной базы для кого-то является бизнесом. Как часто бывает, если возникает новое, значит где-то что-то усыхает, убывает, а если усыхает – возникает недовольство.
– Смогут ли профессиональные общественные организации строителей уже в статусе СРО полноценно заменить собой государство?
– Думаю, что СРО вполне смогут исполнять государственные функции более эффективно. Впрочем, сейчас мы бьемся над такими вещами как технические регламенты. Но ведь вы понимаете, что биться над созданием техрегламентов могут лишь те, кто кровно в них заинтересован. И кстати, сейчас мы планируем обратиться к субъектам Российской Федерации (такое предложение поступило от администрации Санкт-Петербурга), чтобы они сами разработали по одному регламенту. А когда будут существовать профессиональные саморегулируемые организации они, безусловно, будут разрабатывать эти технические регламенты, которые впоследствии будут проходить через экспертную комиссию, затем Госдуму и утверждаться в форме закона. СРО будут более ответственно подходить к таким вещам, чем чиновники.
– В Петербурге есть две общественные организации, которые публично заявили о своем желании стать СРО. При этом они в определенной степени противоборствуют. Это полезно для рынка?
– Полагаю, да. Строители сами разберутся, где общественные организации, которые функционировали реально и эффективно, а где номинально – такие не смогут стать основной саморегулируемой организацией. Я думаю, СРО будут создаваться активными общественными строительными организациями, которые поймут, что у них серьезные помехи на рынке, и чтобы их ликвидировать им нужно предпринять кое-какие усилия. Иными словами, кто будет активнее, тот и встанет во главе этого процесса.
– Накануне Дня строителя некоторые петербургские застройщики заявляют, что сейчас не время для праздника – надо работать. А что Вы думаете по этому поводу?
– Я искренне хочу поздравить всех питерских строителей с Днем строителя. Профессиональный праздник всегда должен существовать независимо от того, какая ситуация складывается на рынке. Трагедии на рынке Санкт-Петербурга сегодня нет никакой. Есть проблемы, с которыми сталкиваются практически все регионы: это отсутствие инфраструктуры, это отсутствие мощностей по электроснабжению, это неурегулированность в земельных отношениях и так далее. Однако, как мне кажется, администрация Петербурга и строители могли бы сообща вырабатывать некие концепции по решению проблем. И сегодня такие подходы, насколько я знаю, в Петербурге есть.
Беседовал Андрей Теплоухов
О некоторых аспектах проблематики развития инвестиционно-строительного рынка Петербурга рассказывает председатель Комитета по строительству Роман Филимонов.– Роман Евгеньевич, недавно в Москве прошла всероссийская конференция «Доступное жилье для россиян: перспективы». Что полезного Вы лично вынесли из участия в ней? Как оценивают в других регионах ситуацию, которая сложилась в строительном комплексе?
– Конференция была отвлеченной и носила больше умозрительный и абстрактный характер. Честно говоря, много хорошего о ней сказать не могу. Полезным оказалось только общение с коллегами из соседних регионов. Мы одинаково оцениваем сложность ситуации. У нас одинаковые проблемы – несовершенство законодательства, затоваривание рынка, низкая покупательная способность россиян – и одинаковые пути их решения.
– И каковы же эти пути?
– Участие государства, вложение средств бюджета в транспортную, инженерную, социальную инфраструктуру. Это даст толчок для дальнейшего развития жилищного строительства. Строительство часто называют локомотивом всей промышленной отрасли, но для того чтобы оно развивалось, нужна доступность территорий, их инженерная обеспеченность. При этом сами территории после развития будут приносить доход. Прямой доход от платежей и опосредованный – в виде налогов.
– Не так давно пресс-служба «Союзпетростроя» распространила заявление, в котором говорится, что деньги, перечисляемые строительными компаниями в бюджет города на развитие инфраструктуры, идут в большей мере на строительство и ремонт дорог, а не на инженерную подготовку территорий. Насколько справедливы подобные заявления?
– Все деньги, которые идут в Фонд развития инфраструктуры расходуются в соответствии с законом об этом Фонде. Дороги – это тоже часть инфраструктуры. Все деньги делятся между профильными комитетами: Комитетом по энергетике и инженерному обеспечению, Комитетом по благоустройству и дорожному хозяйству, Комитетом по строительству. Вся городская инфраструктура (инженерная, транспортная) развивается и модернизируется.
Единственный монополист, чья деятельность в этом направлении действительно заслуживает критики – Ленэнерго. В отношении этой компании можно предположить, что деньги, которые она получает от платы за присоединение, зачастую расходуются не на развитие объектов энергетики. Более того, могу сказать, что у Комитета по строительству как у хозяйствующего субъекта есть претензии к Ленэнерго в том плане, что компания не выполнила своих обязательств по ряду договоров, заключенных в прошлом году.
– Строители часто говорят, что высокие цены на объекты недвижимости – прямое следствие высокой себестоимости строительных работ. Можно ли как-то на местном уровне снизить себестоимость?
– Как правило, при подготовке инвестиционных предложений и проведении изыскательских работ строительные компании выбирают участок не по степени его подготовленности в инженерном плане, а с точки зрения его инвестиционной привлекательности. Зачастую инвестиционно привлекательные участки имеют слабую возможность инженерной подготовки, как, например, в Центральном районе города, где возможности строительства объектов инженерного обеспечения ограничены.
Когда строительные компании предоставляют материалы для оценки, то в технических условиях почти никогда не говорится об обременении по инженерной инфраструктуре. Хотя это реально может снизить оценочную стоимость. Ведь если строители указывают затраты на прокладку инженерных сетей, которые впоследствии передаются городу, то город их компенсирует понижения рыночной стоимости участка, а значит эти расходы не ложатся дополнительными рублями в стоимость квадратного метра. Если строители провели изыскательские работы некачественно, они становятся заложниками у самих себя. Не учитывая необходимость инженерной подготовки, не учитывая объемы финансирования работ по ее проведению, строители заставляют за свои просчеты расплачиваться дольщиков.
Действенный способ снизить стоимость квадратного метра – участие города. Сейчас, когда мы выставляем участки на торги и по полному, и по короткому пакету, мы, насколько это возможно, учитываем инженерную подготовленность объекта. Чем меньше подготовлен участок, тем ниже его цена. Нагрузка отчислений на инфраструктуру на слабо подготовленных участках минимальна – $30-40 на кв. метр как и три года назад. Мы стараемся не загонять цену по будущему жилью вверх, но, к сожалению, это перспектива только 2007-2008 годов.
– Торги по полному пакету уже начались?
– Да. На данный момент прошло две процедуры торгов по полному пакету. Это были проекты строительства нежилой недвижимости, и право на возведение объектов получили те же компании, которые готовили предпроектную документацию. Стартовая цена за квадратный метр составила около $80. Моя принципиальная позиция (и она подтверждается оценщиками), что стартовая цена сегодня, в условиях снижения оборотных средств строителей, должна быть минимальной. Тогда это привлечет не только инвесторов из первой десятки, но и небольшие компании, которые строят по одному - два объекта в год. В ближайшем времени на торги будет выставлено еще от двух до восьми пакетов.
– В начале нашего разговора Вы среди основных проблем строительного комплекса назвали низкую покупательную способность населения. Как Вы считаете, могут ли такие шаги, как изменение квартирографии, сокращение метража, ее повысить?
– Нет, это не выход. Сейчас у нас и так квартиры есть, что меньше некуда – 28 кв. метров. Метраж квартир надо не сокращать, а приводить к европейским стандартам. Мы должны строить такие дома, в которых люди будут жить нормальной жизнью, где дети будут расти в нормальных условиях.
– Мы встретились в преддверии Вашего профессионального праздника. Роман Евгеньевич, что бы Вы хотели пожелать вашим коллегам-строителям?
– Я поздравляю не только своих коллег, но и всех, кто каким-либо образом связан со строительным бизнесом. Всем хочу пожелать достойно пережить ситуацию, когда на небосклоне строительного бизнеса появились тучи. Я уверен, что своей работой, своей целеустремленностью строители эти тучи разгонят. Будущее строительной отрасли неотделимо от будущего всей страны, а у России есть все возможности для развития и процветания.
Беседовала Вероника Шеменева