Сергей Воропанов: «Мы уходим от ремонта аварийных объектов к комплексной модернизации»
Московская область продолжает развивать энергетический потенциал и реализует одну из самых масштабных в стране программ по модернизации инфраструктуры. Министр энергетики Подмосковья Сергей Воропанов рассказал «Строительному Еженедельнику», как специалисты готовят систему к любым нагрузкам, чтобы гарантировать бесперебойное, надежное и качественное энергоснабжение для каждого жителя и каждого предприятия.
— Сергей Александрович, каковы главные достижения 2025 года?
— Конечно, главным достижением уходящего года можно назвать реализацию самой масштабной программы модернизации системы теплоснабжения в стране. За два последних года в Подмосковье капитально отремонтированы, реконструированы или построены более 200 источников тепла и 527 км сетей.
Постепенно мы уходим от ремонта аварийных объектов к комплексной модернизации. При планировании работ учитываем проблемы инфраструктуры и жалобы жителей, а также перспективы развития населенных пунктов и промышленных центров. В этом году мы перешли на круглогодичный цикл модернизации без оглядки на сезонность. И уже начинали работу над обновлением объектов 2026 года.
Стабильность системы теплоснабжения региона зависит от надежности энергосетевого комплекса Подмосковья. Нагрузка на электроэнергетику продолжает расти год от года. Пик в 2025 году зафиксирован на отметке 10 330 мегаватт.
Чтобы система оставалась устойчивой, обновляем оборудование, используя отечественные материалы и разработки. Важную работу проводим по консолидации электросетевых активов: бесхозные сети уводим под контроль крупных сетевиков, сокращаем количество разрозненных владельцев. Сегодня 61% сетей СНТ уже приняты на баланс и обслуживаются по единым стандартам надежности.
Совместно с правительством Российской Федерации мы реализуем проект «Цифровая котельная», в котором Подмосковье выступает пилотным регионом. Одна из задач — перевести всю бумажную документацию в сфере теплоснабжения в электронный вид. Проект охватывает семь теплоснабжающих и теплосетевых организаций в пяти муниципалитетах Московской области и более 330 котельных. За время реализации проекта в промышленную эксплуатацию были введены новые сервисы ведомственной информационной системы. Они позволяют профильным специалистам в режиме реального времени получать данные об инцидентах на тепловых сетях, вести технологические журналы в электронном виде, а также обеспечить подготовку к отопительному сезону и оценку готовности потребителей, ресурсоснабжающих организаций и муниципалитетов с получением паспортов готовности муниципалитетов в цифровом формате. В 2025 году проект «Цифровые котельные» успешно реализован в Балашихе, Подольске, Мытищах, Одинцове и Можайске. Также важно отметить, что в следующем году проект охватит все 56 городских и муниципальных округов Московской области.
Цифровизация связывает все в единую управляемую систему.
За короткое время мы достигли значительных результатов: повысили достоверность информации о сроках ограничения ресурсоснабжения, сократили время получения информации о технологических сбоях, наладили обмен данными о наличии материалов и техники. В планах на 2026 год — применение искусственного интеллекта для прогнозирования времени восстановительных работ.
Сегодня цифровой мониторинг охватывает 2352 котельные и 1114 ЦТП. Датчики передают параметры каждый час, и алгоритмы фиксируют отклонения раньше, чем жители почувствуют изменения.
Вся информация о тепле, воде, газе и электричестве по всему региону оперативно стекается в ЖКХ-центр. Его открыл губернатор Андрей Воробьев в августе этого года. Это позволяет быстрее реагировать на ситуацию, перераспределять силы и ресурсы и возвращать комфорт в дома миллионов жителей как можно скорее. Режим работы центра — 24/7. Только так мы можем гарантировать стабильную работу системы и подачу ресурсов нашим жителям.
Впервые в сентябре этого года в Подмосковье прошел энергетический форум с международным участием «Решения для нового технологического уклада», который объединил власть, бизнес, науку. Вместе говорили не только о настоящем, но и о будущем электроэнергетики. В обсуждениях прозвучали конкретные предложения — от пересмотра коэффициентов нагрузки до закрепления резервных центров питания и ужесточения критериев для сетевых организаций. Более 70 инициатив предложили для включения в резолюцию участники форума. Это не формальность, а реальный результат серьезного разговора, который станет основой для практических решений.
— Расскажите, какие основные задачи сегодня стоят перед Министерством энергетики Московской области?
— Наша постоянная ключевая задача — гарантировать бесперебойное, надежное и качественное энергоснабжение для каждого жителя и каждого предприятия Подмосковья. Мы продолжаем активно развивать энергетический потенциал региона, реализуем самую масштабную в стране модернизацию инфраструктуры и внедряем современные технологии. Мы работаем не только над количественными показателями, но и над устойчивостью всей системы, ее готовностью к любым нагрузкам.
— Что уже сделано в этом направлении и какие работы на очереди?
— Один из проектов, который мы сейчас прорабатываем, — это создание цифрового двойника и использование возможностей искусственного интеллекта. Идея в том, чтобы оцифровать все тепловые сети и иметь под рукой в онлайн-доступе базу тепловых сетей региона. Это позволит усилить контроль за реализацией мероприятий по модернизации теплоснабжения, предотвращать технологические сбои, и если что-то все-таки случится — обеспечить оперативное удаленное принятие решений. Ремонтная бригада сразу будет знать, куда ехать и что делать без промедления. Все это также позволит повысить надежность всей системы теплоснабжения, вывести ее на новый уровень, сделав современной и технологичной.
Кроме того, в Московской области за последние два года выросло потребление электроэнергии на 8%. Ежегодно мы подключаем к сетям около 80 тысяч новых объектов. Летом рост потребления мощности достигает 18%. Это как серьезный вызов, так и стимул для развития.
Сегодня правительство Московской области реализует беспрецедентное по масштабам соглашение с Министерством энергетики РФ и правительством Москвы о повышении надежности Московской энергетической системы. Общий объем инвестиций — около 500 млрд рублей. Из них 150 млрд будет направлено на модернизацию электросетевого комплекса Подмосковья. В планах на ближайшие пять лет — построить и реконструировать 1,5 тысячи километров воздушных и кабельных линий электропередачи и 131 питающий центр 35–220 кВ. Это даст резерв мощности для подключения новых потребителей, повысит надежность и позволит столичному региону эффективно развиваться.
— Одновременно с этим развивается и инфраструктура для электромобилей. Есть ли спрос на подобные услуги у жителей Московской области?
— Один из важных стимулов развития сети ЭЗС — федеральный проект «Электромобиль и водородный автомобиль» — завершился в 2024 году. Благодаря ему в регионе появились 277 быстрых зарядных станций. Инвесторы смогли вернуть 610 млн рублей, вложенных в строительство зарядной инфраструктуры.
В этом году программу субсидирования ведет Минпромторг России. В новой версии документа увеличен размер компенсации, которую получает инвестор, добавлена возможность строить группу ЭЗС, изменились условия оформления, управления и контроля.
В начале 2025 года предполагалось больше зарядных станций. Но план на год изменился из-за сроков проработки программы господдержки федеральным министерством. На данный момент на возмещение части средств на приобретение оборудования и техприсоединение поданы 130 заявок на «быстрые» ЭЗС, заработавшие в этом году. Остальные станции будут сданы в 2026 году и смогут претендовать на субсидию следующего года.
На сегодня на территории Подмосковья насчитывается около 1000 зарядных станций, из которых более половины — 452 — «быстрые» ЭЗС мощностью от 60 до 342 кВт.
— Что бы вы хотели пожелать нашим читателям в преддверии нового, 2026 года?
— Пусть новый год принесет каждому из вас счастье, гармонию и исполнение самых заветных желаний. Пусть в ваших домах будет всегда тепло, светло и уютно. А мы с коллегами-энергетиками в свою очередь будем, как и прежде, вам в этом помогать. Берегите себя и своих близких и с надеждой смотрите в завтрашний день!
— Как будет построена работа в новогодние праздники?
— В эти дни мы работаем в особом режиме, как и все ответственные инфраструктурные службы. Созданы оперативные штабы на всех уровнях — от министерства до сетевых и ресурсоснабжающих организаций. Усилен состав дежурных бригад, проверено и подготовлено резервное оборудование. Наша задача — обеспечить стабильную работу всех систем, чтобы ни один дом в Подмосковье не остался без тепла и электричества.
Не всякий архитектор может спроектировать объект, который будет органично смотреться в исторической застройке. — не только в Петербурге, но и в других российских городах. О специфике нового строительства среди дореволюционных построек и объектов культурного наследия рассказали партнеры бюро, главные архитекторы проектов Иван Кожин, Евгений Новосадюк и Антон Яр-Скрябин.
— Какую часть портфеля компании составляют проекты, реализованные в исторической части городов?
Яр-Скрябин: — Вместе с проектами по реставрации и приспособлению памятников — не менее 80%.
Кожин: — Если смотреть по всем регионам, где проекты «Студии 44» были реализованы, то может быть даже и все 90%.
Новосадюк: — Тут важно понимать, что считать историческим городом. Например Астана, где по проектам бюро были построены Дворец творчества школьников, а также Казахская национальная академия хореографии, — сравнительно молодая и бурно растущая городская структура. Такого исторического центра, как в Петербурге, там нет, но это не значит, что при проектировании в Астане мы не должны учитывать существующий там контекст.
Кожин: — В Нижнем Новгороде, где по проекту бюро сейчас строится IT-кампус; в Пскове, где по нашему проекту вблизи средневековой крепостной стены спроектирован жилой комплекс, частью которого стала отреставрированная ТЭЦ; в Калининграде, для центра которого мы разработали концепцию развития центральной части города, признанную в 2015 году на Международном фестивале архитектуры в Сингапуре лучшим мастер-планом мира, — везде мы работаем с контекстом и очень внимательно относимся к интеграции новых зданий в историческую ткань.
— При проектировании в исторической части города от чего надо отталкиваться? И всегда ли нужна отправная точка?
Яр-Скрябин: — Назову три такие основные точки: во-первых, это контекст в самом широком понимании; во-вторых, локация, то есть расположение и характеристики участка проектирования; в-третьих, функция будущего здания.
Даже в чистом поле возникает определенный контекст: стороны света, окружающая природа, рельеф, роза ветров и т. д. Еще более плотный и разнообразный контекст существует в сложившейся городской структуре. Это история места, градостроительная ситуация, транспортные связи и множество иных факторов, которые и по отдельности, и вместе способны повлиять на формирование архитектурного образа.
Кожин: — Мы — из Петербурга, и работа с контекстом — часть нашего ДНК. Контекст для нас — не только внешние характеристики окружающей среды. Сказываются личные обязательства по сохранению городской ткани и жесткие ограничения, главная цель которых заключается в защите исторического наследия: мы относимся к контексту намного внимательнее, чем многие другие архитекторы. Москва — абсолютно иная. Здесь больше контрастов и градостроительной свободы.
— Может ли новый проект быть в стилистике окружающей застройки?
Новосадюк: — Философия проектов «Студии 44» заключается не только в максимально ответственной работе с контекстом, но также в том, что мы никогда и ни под каким предлогом не делаем архитектуру «в стилях». Мы выстраиваем взаимоотношения нового и старого не через подражание и стилизацию — такой путь для нас абсолютно неприемлем, а через поиск глубинных связей. Это работа с контекстом следующего уровня.
Глупо в современных материалах и при современных возможностях создавать подобия неких исторических прототипов. Парфенон из железобетона как минимум экономически строить нецелесообразно. Мы в своей работе ищем новые подходы, переосмысливаем классическую ордерную систему или трактуем пропорционирование в зависимости от контекста и стоящих перед нами задач.
Кожин: — Мы пытаемся говорить на современном языке и искренне стараемся избегать любых псевдоисторических цитат. Город — это не дачный участок, на котором его владелец вправе построить что угодно. Это некое общественное образование. Он живет и развивается по своим законам, а мы их выявляем и транслируем.
Новосадюк: — Показательный пример такого подхода — проект ЖК «Imperial Club» на Васильевском острове. Структура этого комплекса выросла из градостроительного плана Доменико Трезини, а также из нехарактерной для нашего города исторической застройки набережной Лейтенанта Шмидта.
— Архивные исследования, исторические справки, согласования в КГИОП и прочее… Работа над проектами в исторической части городов занимает больше времени, чем проектирование, например, на периферии?
Яр-Скрябин: — Как правило, все процессы идут практически одновременно с разработкой проекта. Вслед за согласованиями и получением новых вводных происходит внесение корректировок. Не думаю, что это как-то серьезно отражается на сроках проектирования.
Кожин: — При работе в сложившейся исторической среде намного больше факторов, которые влияют на архитекторов. Поэтому, конечно, всегда хочется чуть больше времени на проектирование. При этом надо держать темп. Думаю, нам удается сохранять баланс. В конечном счете все зависит от сложности объекта.
Новосадюк: — Еще один важный аспект — работа с объектами культурного наследия. Естественно, при этом необходимы архивные исследования, требующие времени. К счастью, в «Студии 44» работают архитекторы-реставраторы, которые готовы к решению сложных задач. Получается очень интересное взаимодействие, когда находки наших коллег позволяют определить наиболее уместное архитектурное решение. Так было, например, с проектом музейно-выставочного комплекса «Горэлектротранс», который займет участок одного из старейших городских трампарков. В основу теоретической базы проекта вошли сведения из обнаруженного нашими коллегами у букинистов оригинального альбома 1905 года.
— Правда ли, что в Петербурге — одно из самых строгих в России градозащитных законодательств?
Яр-Скрябин: — Насколько я знаю, у нас самый зарегулированный город в мире. Поэтому отвечу за всех: в Петербурге действительно самые жесткие законы, связанные с сохранением исторической среды.
— Возникают ли у архитекторов проблемы с градозащитниками?
Кожин: — Хотелось бы понять, о ком именно идет речь. Об общественных организациях, о сложившихся институциях или некоих активистах? Если у населения есть внятный запрос на публичное обсуждение того или иного проекта, это прекрасно. Конструктивный диалог необходим и приносит пользу. Другое дело, когда громко кричат, но за этими криками не чувствуется ни малейшего желания разобраться в ситуации. Сразу возникают подозрения в ангажированности. Не скажу, что для нас это проблема. Мы всегда действуем в рамках регламентов. Более того, у нас есть свой собственный «внутренний» регламент, сверяясь с которым, удается избежать критических ошибок и хамских по отношению к исторической среде решений.
Яр-Скрябин: — Звучная архитектура, что в моем понимании равно архитектуре классной, заметной и по-хорошему бескомпромиссной, всегда вызывает эмоциональный отклик. Общественный резонанс — нормально, а как к нему относиться, каждый решает сам.
— Насколько часто приходится убеждать заказчиков в необходимости тех или иных решений?
Новосадюк: — Постоянно. Это часть нашей работы. Хорошо, когда заказчик представлен в лице руководства одной компании. Намного сложнее убеждать государственного заказчика, когда единый архитектурный проект разделяется между разными комитетами и департаментами, которые формируют зачастую противоречащие друг другу замечания.
Яр-Скрябин: — Убеждать приходится на любом этапе проектирования и даже во время строительства. Помню, как в работе над ЖК «Фортеция» в Кронштадте мы бились за увеличение площади квартир, за более интересную квартирографию, за облицовку кирпичом, за обустройство индивидуальных палисадников вместо балконов, а застройщик очень переживал, что квартиры вырастут в цене и не продадутся. В итоге уже на стадии строительства люди стали покупать жилье по заниженной цене застройщика, а потом продавать чуть ли не в два раза дороже.
И в проекте ЖК «Мануфактура James Beck» мы год искали единственный необходимый нам кирпич, тогда как застройщик изначально задумывался об использовании недорогого базового кирпича, что могло бы все испортить. К счастью, и в этом случае нам удалось найти взаимопонимание: проект состоялся в том виде, в каком был задуман.
Кожин: — Бывает и обратная ситуация, когда опытный и успешный девелопер настаивает на своих решениях, поскольку лучше знает, чего хотят его клиенты. Для появления хорошей архитектуры надо, чтобы в паре заказчик — архитектор была достигнута определенная гармония. Архитектору нужно очаровать заказчика — именно он строит и вкладывает деньги.
Яр-Скрябин: — Правда, в процессе реализации некоторые нотки из такой гармонии вдруг начинают выпадать, гармония слегка расстраивается, но это еще одна важная наша задача — пройти вместе с заказчиком весь путь от начала до конца без ощутимых потерь.
— В Москве, как недавно заявили специалисты института Генплана, жилье активно вытесняется из исторической части города. Грозит ли нехватка жилья центру Петербурга?
Кожин: — В центральной части нашего города — огромный жилой фонд, который, конечно, никуда не денется. В подавляющем большинстве это историческая застройка. С другой стороны, участков под новое жилье практически не осталось, а те, что есть, — невероятно сложные. В этой связи мне вспоминается наша работа над проектом ЖК «Meltzer Hall» на Петроградской стороне. Дом возводится на месте бывшей фабрики Мельцера с сохранением ряда исторических построек, которые вошли в состав нового комплекса. Думаю, что в этом проекте нам удалось, оставаясь абсолютно современными, вписаться и в сложный участок, и в контекст.
Новосадюк: — Вытеснение жилья — негативный сценарий для любого исторического города. Есть примеры Брюсселя или Чикаго, где за историческими зданиями начинают расти офисы, в результате чего из центра уходит жизнь. Надеюсь, что Петербургу это не грозит.
Яр-Скрябин: — Современный город, как мне кажется, должен представлять собой некую полицентрическую систему, в которой и жилье, и офисы распределены равномерно. В Петербурге существует гигантский и до сих пор плохо освоенный серый промышленный пояс, который уже начинает точечно застраиваться жильем. Понятно, что жить поближе к центру приятно, но хочется, чтобы эти территории включали в себя не только жилье, но и центры деловой активности, общественные пространства и даже некие инновационные и экологически чистые производства категории light industrial. Мне кажется, Москва сейчас развивается именно в этом направлении, то есть становится все более полицентричной, и это хорошо.
— Руководитель «Студии 44» Никита Игоревич Явейн — один из лучших в стране специалистов по проектированию в исторической среде и работе с ОКН. Можно ли говорить об определенной школе внутри бюро, принципы которой разделяют все его сотрудники?
Яр-Скрябин: — Давайте начнем с того, что мы втроем учились у Никиты Игоревича на факультете архитектуры в Академии художеств. Поэтому преемственность возникла сразу и абсолютно естественным образом.
Новосадюк: — Кстати, во время нашего обучения работе в исторической среде уделялось чуть меньше внимания, чем сейчас. Знаю об этом точно, поскольку преподаю под руководством Никиты Игоревича на факультете архитектуры. Сейчас благодаря его инициативе появились студенческие задания, которые прямо связаны с такой работой. Добавлю, что и во главе «Студии 44», и в качестве преподавателя Академии художеств Никита Игоревич последовательно продвигает идею: псевдоисторизм губителен для исторической среды. И мы полностью разделяем такой подход.
Кожин: — Думаю, архитектурная школа, которая, как мне кажется, постепенно складывается вокруг «Студии 44», базируется на огромном опыте работы в исторической среде. У нас давно сформировался целый набор разнообразных решений, доказавших на практике свою полезность, уместность и эффективность. Это позволяет четко понимать, что допустимо в той или иной градостроительной ситуации, а что нет, и в то же время придает определенную уверенность. Мы сохраняем все, что положено сохранить, и при этом делаем яркую и смелую архитектуру, которая опирается на контекст.