Баланс роста и идентичности: как уральская столица строит будущее
Главный архитектор Екатеринбурга Руслан Габдрахманов рассказал о том, как градостроительная политика отвечает на вызовы времени, почему промышленные территории превращаются в новые точки притяжения и зачем городу нужны креативные кластеры.
— Руслан Гайнельзянович, вы определяете вектор развития уральской столицы. Какие главные вызовы современности — климатические изменения, стремительная урбанизация, сохранение идентичности — наиболее актуальны для Екатеринбурга? Могут ли архитектура и градостроительство стать инструментом для их преодоления?
— Для Екатеринбурга ключевой вызов — урбанизация, необходимость найти баланс между стремительным ростом и сохранением природной и историко-культурной самобытности. Этот процесс продолжается уже давно и в будущем будет только усиливаться. Параллельно набирают силу климатические, демографические и экономические изменения, трансформация сферы труда. При этом растет запрос на комфортные условия жизни, что затрагивает все отрасли городского развития: от современных транспортных решений и общественных пространств до качества коммунальных услуг, развития социальной и коммерческой инфраструктуры. Безусловно, проблема решается в первую очередь через продуманную градостроительную политику — это наш стратегический ответ. А инструменты — документы, направленные на реализацию общей стратегии. Именно через них мы формируем среду, которая будет устойчивой, экологичной и удобной для жизни.
— Екатеринбург уникален многослойным историческим обликом, где классицизм, конструктивизм (столетие которого будет отмечаться в 2025 году), модернизм и современность образуют неповторимый ансамбль. Приведите успешные, на ваш взгляд, примеры активного включения этого наследия в живую ткань современного города.
— Екатеринбург и правда — многослойный город, где каждая эпоха образует уникальную среду и несет свою смысловую нагрузку: память о времени, людях, социальных и экономических трансформациях. Но подлинное искусство работы с наследием — не в том, чтобы просто охранять его за забором. Настоящая ценность — дать зданиям новую жизнь, вписать их в динамику современности. В Екатеринбурге уже немало таких примеров: исторические постройки становятся не объектами ретротуризма, а площадками для фестивалей, выставок, ресторанов и мастерских. Мы также видим, что после благоустройства общественных пространств новую жизнь обретают и объекты по соседству. Яркие примеры — недавно открывшийся после реконструкции Литературный квартал или набережные Исети, где исторические здания стали естественным акцентом в обновленной среде. Сохранение и переосмысление прошлого делает Екатеринбург городом с сильной идентичностью и интересным будущим.
— Какие новые подходы к ревитализации промышленных территорий кажутся вам наиболее перспективными именно для Екатеринбурга?
— Если сохранить изначальную функцию невозможно, ключевая задача — превратить неиспользуемые территории в драйвер развития города и отдельных районов. Наши основные подходы можно сформулировать так: комплексное и сбалансированное функциональное преобразование (многофункциональность); интеграция в городскую ткань через транспортную инфраструктуру и зеленый каркас; сохранение индустриального наследия там, где возможно его адаптировать под новые функции; экологическая реабилитация: очистка почв от загрязнений, формирование новой «зеленой» инфраструктуры; усиление транспортной доступности с упором на мультимодальность; четкая очередность развития, чтобы каждый этап был самодостаточным по инфраструктуре; разнообразие архитектурных решений при сохранении общей стилистики и промышленного духа. Такие подходы не только развивают городскую среду, но и открывают новые возможности для жителей.
— В одном из интервью вы упоминали об острой нехватке креативных кластеров. Как будет решаться проблема дефицита современных многофункциональных общественных пространств — культурных хабов, коворкингов, арт-резиденций?
— Сегодня горожане, особенно молодежь, ждут появления новых пространств для общения, учебы, работы и творчества. Поэтому наша главная задача — создание сети многофункциональных общественных площадок. Благодаря слаженной работе бизнеса и власти в городе уже функционируют такие точки притяжения, как Синара Центр, Ельцин Центр, а также развиваются проекты с муниципальным участием: «Домна», «Л52», недавно открывшийся центр «Салют» и другие. Пока эти объекты сконцентрированы в центре, поэтому в будущем важно создавать такие же пространства на отдаленных территориях, на базе новых или реконструируемых культурно-досуговых центров. Появление большего количества доступных «точек притяжения» позволит усилить полицентричность города, о которой мы так часто говорим.
— Какие инновационные решения в создании общественных пространств — новые материалы, технологии, озеленение — актуальны для уральской столицы?
— Ежегодно на Форуме 100+ TechnoBuild мы изучаем предложения партнеров — от новых материалов до подходов к проектированию — и лучшие из них внедряем в наши проекты. Сегодня важно сочетать проверенные традиционные решения со стремлением к постоянному улучшению. С точки зрения инноваций мы возлагаем надежды на современные материалы с повышенной долговечностью и низким углеродным следом, которые позволят сократить эксплуатационные расходы. Перспективны системы умного освещения и навигации, повышающие безопасность и комфорт. Большое значение имеют новые подходы к озеленению: использование устойчивых пород, вертикальное и водное озеленение, решения для сохранения экосистем и увеличения биоразнообразия. Все это делает общественные пространства не только красивыми и удобными, но и устойчивыми.
— Екатеринбург — лидер по высотному строительству. Новый «Парус» (293 метра), похоже, станет архитектурной доминантой. Как вы обеспечиваете баланс между амбициозным строительством и сохранением масштаба, панорам и исторической идентичности районов?
— Высотное строительство давно стало частью архитектурного ДНК Екатеринбурга. Город способен создавать объекты высокого уровня, и у «Паруса» есть все шансы действительно стать новой доминантой, задающей планку. Встраивание высоток — сложный процесс, каждый новый объект меняет городскую среду и силуэт. Поэтому мы заранее анализируем множество факторов: панорамы, видовые коридоры, масштаб и пропорции, восприятие с разных точек города. Важную роль играет диалог власти с профессиональным сообществом и девелоперами. Так уникальные объекты становятся не только символами современности, но и частью целостной среды, где новые здания дополняют уже сформировавшиеся городские слои.
— Какие типы объектов, по вашему мнению, должны проходить через открытый архитектурный конкурс?
— Открытые архитектурные конкурсы — важный инструмент для поиска идей и повышения качества решений как для территорий, так и для отдельных объектов. Через такой конкурс должны проходить все значимые объекты, которые формируют лицо города и влияют на его восприятие. Это прежде всего ключевые общественные пространства и градостроительные узлы, включающие объекты транспорта, общественно-деловой застройки, спорта, высотного жилья. Конкурс — это не только поиск лучшего решения, но и способ вовлечь сообщество в обсуждение, создать диалог между всеми участниками городских преобразований. У нас уже есть успешные примеры, которые показывают: прозрачность процесса напрямую связана с качеством результата.
— УрГАХУ — кузница кадров для архитектурной отрасли. Как вы оцениваете потенциал екатеринбургских бюро? Должны ли ключевые проекты доверяться местным силам, или необходим свежий взгляд со стороны?
— Екатеринбургская архитектурная школа действительно сильна: наши вузы подготовили не одно поколение профессионалов, силами которых реализуются сложнейшие проекты. Потенциал местных команд огромен — они лучше чувствуют ткань города, его масштаб и идентичность. Но мы открыты и к свежему взгляду извне: приглашенные специалисты обогащают дискуссию, предлагают новые решения, делятся опытом. К слову, Форум 100+ ежегодно подтверждает свой статус площадки для живого диалога, где специалисты обсуждают идеи, технологии и формируют совместные подходы. В результате такой синергии рождаются проекты, которые будут формировать облик наших городов и радовать многие поколения жителей.
Визитная карточка
Руслан Габдрахманов — главный архитектор Екатеринбурга, директор Департамента архитектуры, градостроительства и регулирования земельных отношений администрации города. Вступил в должность 1 июня 2022 года.
Родился 9 июня 1988 года в поселке Мортка Тюменской области.
В 2010 году окончил Уральский федеральный университет имени Б. Н. Ельцина по специальности «городское строительство и хозяйство».
Прошел профессиональную переподготовку по направлениям «Экономика и управление предприятием», «Градостроительное развитие территорий», «Управление территориальным развитием» и другим.
Активно участвовал в формировании Стратегии пространственного развития Екатеринбурга. За разработку Генерального плана уральской столицы на период с 2025 по 2045 год награжден Премией имени В. Н. Татищева и Г. В. де Геннина.
С повышением требований к комфорту городской и жилой среды возрастает значение архитектуры и градостроительства. Об эволюционном пути этих направлений человеческой деятельности за последние десятилетия, их роли в развитии больших и малых городов беседуем с архитектором Сергеем Цыциным, основателем и бессменным руководителем компании «АМЦ-ПРОЕКТ».
— Сергей Викторович, вы начали трудовую деятельность в период «застоя», на ваших глазах сменились несколько эпох в развитии общества. Как вы охарактеризуете эволюционный путь архитектуры и градостроительства за это время?
— Как говорят философы, что-то теряешь, что-то находишь. Так устроена жизнь. То же самое можно сказать про архитектуру и градостроительство последних сорока лет.
С одной стороны, в советской плановой экономике было системно выстроено градостроительное развитие, отработаны механизмы управления строительством, включая проектирование, согласование документации, организацию работ и т. д.
С другой стороны, в архитектуру еще со времен Никиты Хрущева были введены жесткие ограничения, которые существенно обезличили внешний облик зданий и сооружений. Индивидуальный подход к проектированию был возможен только для самых знаковых объектов — гостиниц, дворцов спорта, театров, концертных залов и др.
Перестройка «развязала руки» архитекторам, дала некую творческую свободу. Снизились бюрократические барьеры, появились частные инвесторы, которые стали ставить строителям интересные задачи. С интеграцией страны в мировую экономику с Запада хлынули новые для нас технологии и материалы, которые давали интересные возможности.
Необходимо также отметить, что при этом одновременно из сферы деятельности архитекторов и градостроителей ушло долгосрочное планирование. Города стали развивать по пути наименьшего сопротивления, перестали думать о городе в целом и в принципе прекратили заниматься градостроительством, решать только текущие задачи.
— И это породило градостроительные ошибки, в частности в Петербурге. Их можно исправить?
— Можно и нужно, но трудно, долго и дорого. В этом направлении сделан ряд шагов. Продолжая тему эволюции архитектуры и градостроительства, нужно сказать, что в конце 1990-х начали вновь шаг за шагом создавать систему градостроительного регулирования. Разработали Градкодекс, взялись за нормативные документы. Если за десять лет моей работы в советский период с 1982 по 1991 год СНиПы на архитектуру и генплан не подвергались изменениям, то сегодня своды правил меняются каждые полтора года, причем достаточно радикально. Я часто вспоминаю роман Германа Гессе «Степной волк», где прозвучала китайская пословица, ставшая крылатой фразой: «Не дай вам бог жить в эпоху перемен!»
— Получается, что от советских пятилеток с их жестким планированием мы, глотнув свежего воздуха перестройки и погрузившись в хаос свободного рынка, в результате приплыли к зарегулированной экономике?
— И сильно формализованной. А важным отличием советской эпохи от нынешней было системное мышление, стратегическое планирование и отсутствие лишних бюрократических препон. В Советском Союзе планировали не только на пять лет, но и на долгосрочный расчетный период — на 25 лет и дальше. Советское государство, будучи единственным собственником, выступало квазидевелопером, которого нам не хватает сегодня. У нас много частных девелоперов, но требовать от них столь нужного сейчас стратегического подхода было бы странно. Необходимо направлять их частные инвестиции, чтобы они работали на длительную перспективу. А долгосрочное планирование важно именно для градостроительства и объемно-пространственного развития территорий, потому что это всегда долгий процесс.
— Какие позитивные явления вы бы отметили в российской архитектуре и градостроительстве сегодняшнего дня?
— Несмотря на не всегда обоснованные нормативные ограничения, архитекторы продолжают создавать яркие индивидуальные объекты. В жилищном строительстве растет конкуренция, клиенту сегодня нужны не только квадратные метры, но и здоровая, комфортная, красивая среда обитания. Девелоперы начинают понимать, что экологичность становится конкурентным преимуществом, и последние лет семь мы наблюдаем расцвет проектов озеленения и благоустройства. Немало таких проектов реализовала и наша компания, особенно в родном Петербурге у новых жилых комплексов, памятников.
Меняется к лучшему мышление людей, ответственных за объемно-пространственное и градостроительное развитие городов, компетентность и кругозор застройщиков, которые приносят свои плоды. Больше всего это заметно в Москве, также в Петербурге и ряде крупных городов России.
— А сами архитекторы и градостроители меняются в соответствии с требованиями времени?
— Градостроителей пока не хватает из-за провала в развитии этого вида деятельности в начале перестройки. Работу специалиста в этой области можно сравнить с созданием восточного ковра с узором из кварталов, дорог, зеленых зон и т. д. Не каждый градостроитель достаточно глубоко понимает, что скрывается за каждым элементом узора — по каким нормативам он возводится, как должна быть оборудована площадка, как будет организовано строительство. Но ему нужно иметь об этом понятие, так же, как и архитектор должен быть интегрирован в градостроительные процессы. Любое здание или сооружение возводится в городской или природной среде, оно должно визуально обогащать окружающий ландшафт, не создавая дисгармонии. Градостроительство — это широкая сфера деятельности, которая, помимо архитектуры, охватывает инженерную инфраструктуру, транспорт, экологию, социальные вопросы и многое другое. Поэтому будущим архитекторам и градостроителям нужно получить очень качественное образование, причем комплексное. Это позволит архитектору и градостроителю нести ответственность за то, что он делает. Каждое вторжение в среду не должно ее ухудшить, каждое здание должно обогащать градостроительный облик города.
— Что вы вкладываете в понятие «комфортная жилая среда»?
— Во всем мире принята градация жилой среды по плотности: от высокоплотной (high density) для жизни в гуще города до низкоплотной (low density) — для жизни в загородном доме с обширным участком земли. Комфортной может быть среда любой плотности.
Высокоплотная среда комфортна, когда практически полностью разделены пешеходные и транспортные потоки, которые пересекаются только в пересадочных узлах. Например, в знаменитом Down-town в Торонто транспортные потоки выведены наружу, а жизнь протекает в подземном пространстве, куда человек даже зимой может спуститься из своей квартиры в домашних тапочках, чтобы зайти в магазин, аптеку, отделение банка и т. д. Доступность и близость этих и других сервисов — тоже важное условие комфорта высокоплотной среды. Разделение пешеходных и транспортных путей можно осуществить и по-другому: открытое пространство снаружи отдать пешеходам, а транспорт пустить под землю. Этот вариант, на мой взгляд, предпочтительнее. Можно организовать высокоплотную среду и на одном уровне с разделением потоков по принципу пальцев сомкнутых рук.
В низкоплотной среде на первый план выступает природный фактор. Важна экологичность, безопасность, энергоэффективность и рациональная эксплуатация недвижимости во избежание больших расходов. Сегодня, безусловно, возрастает роль зеленого строительства, которое необходимо развивать и активнее внедрять соответствующие стандарты в практику архитекторов, градостроителей и строителей.
— Поэтому вы регулярно собираете экспертов на конференции по экоустойчивой архитектуре и зеленому строительству?
— Да, с 2012 года под эгидой Санкт-Петербургского Союза архитекторов мы провели восемь таких конференций с участием архитекторов, градостроителей, девелоперов, представителей власти различных уровней. Эти мероприятия вызывают широкий резонанс, вырабатываются решения по дальнейшему внедрению в практику зеленых стандартов, предлагаются меры, стимулирующие зеленое строительство.
— Можно ли создать комфортную среду в нашем родном Петербурге?
— Петербург — это великое произведение архитектурно-градостроительной мысли, создавая которое, Россия смогла внимательно изучить и использовать передовые достижения Европы и даже во многом превзойти европейцев. Для формирования современной комфортной среды в Петербурге нужно решить ряд важных задач, в частности повышать уровень полицентричности, создавать транспортный и водно-зеленый каркас города.
— Какие для этого есть способы? Общие с другими городами или свои, особые?
— Подходы к созданию комфортной среды едины. За последние десятилетия накоплен большой мировой опыт в этой области. Достаточно назвать проекты большого Парижа, большого Стокгольма, Ванкувера и его окрестностей — перечислять можно долго. Необходимо взять эти методики за основу и последовательно их осуществлять. У нас ведется много деструктивных разговоров. Например, о том, что трудно осваивать подземное пространство и строить метро из-за слабых грунтов. Но в Амстердаме грунты не лучше, и это не мешает голландцам прямо под каналами обустраивать общественные центры. В Шанхае грунты хуже, чем в Петербурге, но это не помеха для строительства небоскребов.
Тех, кто сомневаются в наших возможностях по сравнению с другими государствами, хочется спросить: у нас иная сила тяготения? Или другое количество кислорода в воздухе? Или не такие элементы, как в таблице Менделеева? Или другие люди? Наших специалистов приглашают работать за рубеж, и они там высоко котируются. До революции в развитии градостроительства Петербург был «впереди планеты всей», зачем же сейчас снижать планку?
— Предлагаю заглянуть в будущее. Что вы думаете о роли искусственного интеллекта (ИИ) и других современных технологий в архитектуре и градостроительстве?
— С искусственным интеллектом я провел интересный эксперимент. Поставил ему задачу изобразить в викторианском стиле фасады зданий малоэтажного квартала в Стрельне, который сейчас проектирует наша компания. Получил очень грамотное решение, говорю как профессиональный архитектор.
— У людей получается хуже?
— Я не сравнивал, но могу сказать, что у любого хорошего архитектора имеется какое-то представление о викторианском стиле. А в распоряжении ИИ — весь массив знаний, накопленных человечеством по этой теме. Уверен, что ИИ не смог бы хорошо спроектировать здание с нуля, но с имитацией архитектурного стиля фасадов он справляется неплохо. Все это означает, что ИИ внедряется в нашу профессиональную жизнь, и его возможности надо использовать. Просто относиться к этому как к реалиям сегодняшнего дня.
— Сегодня многие говорят о вытеснении искусственным интеллектом человека, в том числе из творческих профессий. Этого не произойдет в архитектуре и градостроительстве?
— Нет. ИИ не отберет у человека творческую составляющую, потому что она бесконечно сложная и непостижимая для машины.
— Какие еще технологии стремительно внедряются в архитектуру и градостроительство?
— В части используемых технических средств сейчас совершается глубокая революция. Архитектурное проектирование все глубже уходит в область BIM-моделирования. Я имею в виду не только создание точных 3D-моделей объектов, но и изготовление по этим моделям элементов строительных конструкций с высокой точностью. Расскажу о своем практическом опыте в этой сфере.
Нашу компанию пригласили участвовать в разработке проекта Комбината инновационных технологий компании «МонАрх». Предприятие предназначено для изготовления крупногабаритных железобетонных модулей с максимальным размером 15,5 × 7,5 × 3,45 м.
— Современный домостроительный комбинат?
— Да, только высокотехнологичный, от советских ДСК он отличается кардинально. Продукция изготавливается по индивидуальным проектам на роботизированных линиях с машиностроительной точностью. Там же, в заводских условиях, монтируются инженерное оборудование и сантехника, выполняется черновая и чистовая отделка. Все это происходит в теплом цеху при хорошем освещении с применением высокоточных инструментов. Это не идет ни в какое сравнение со строительными работами, которые подчас вынуждены выполнять в темное время суток на 20-градусном морозе в люльке, раскачиваемой всеми ветрами. Изделие поступает на площадку с 98%-ной заводской готовностью, остается только соединить крупные элементы и прикрыть молдингами стыковые швы.
— Ваша компания проектировала комбинат с нуля?
— Мы были генпроектировщиками, но наши функции оказались шире. Дело в том, что изготовитель роботизированных линий не разбирался в вопросах изготовления строительных материалов. Поэтому нам пришлось вникнуть в эту технологию и выдать ему подробное техническое задание, по которому он спроектировал и создал роботизированные линии.
— Завод уже функционирует?
— Из его продукции возведен жилой микрорайон «Яковлево-2» в Новой Москве. Передовые технологии XXI века не просто внедряются, а уже активно работают.
— Какие масштабные задачи сегодня стоят перед архитектурой и градостроительством?
— Преодолеть конфликт человека, машины и природы. Для этого нужно создавать благоустроенные энергоэффективные и экологичные среды с разведением пешеходных и транспортных потоков. Архитектура несет миссию гуманизма как важнейшее средство коммуникации и интеграции общества.