Рустам Галямов: «Наша цель — сделать Екатеринбург образцом качественного градостроительства»
Заместитель главы Екатеринбурга Рустам Галямов, курирующий направления строительства и транспорта, рассказал о реализованных проектах и поделился планами по преображению уральской столицы — от ревитализации промышленных зон до создания уникальных общественных пространств.
— Рустам Ахмедович, Екатеринбург — город с богатым промышленным наследием. Какие подходы к ревитализации таких территорий уже применяются и находятся в разработке?
— Мы активно развиваем места приложения труда, выделяя три основных типа территорий: сохраняемые предприятия; территории, подлежащие реновации; новые территории для организации предприятий. Из центральной и срединной зон города вынесено около 15 предприятий. Опираясь на принцип вариативности, при реновации таких территорий выбытие рабочих мест компенсируется размещением новых организаций. Администрация города постоянно анализирует территории с целью их вовлечения в комплексное развитие. Ключевые принципы — экономическая оценка и организация внебюджетного финансирования. Девелоперы проявляют высокий интерес к реновации, о чем говорят успешные аукционы по площадкам на улицах Азина, Студенческой, Черкасской, Челюскинцев — Восточной.
Благодаря механизмам комплексного развития территорий, вариативному зонированию и работе с инвесторами город трансформирует бывшие промышленные зоны в многофункциональные пространства, сохраняя баланс между новой жилой застройкой, созданием рабочих мест и развитием инфраструктуры.
— Можете ли вы привести пример преодоления конкретного вызова через проект, реализованный под вашим руководством?
— Один из ярких примеров — комплексное благоустройство набережной реки Исеть. Этот проект стал важной победой над дефицитом качественных общественных пространств. Ранее набережная представляла собой заброшенную территорию, практически непригодную для использования. Сегодня это одно из любимых мест отдыха екатеринбуржцев и важный элемент туристического маршрута. Проект демонстрирует, как грамотное планирование и целенаправленные инвестиции способны кардинально изменить ситуацию и преодолеть проблемы, связанные с нехваткой современных общественных пространств и устаревшим состоянием городской инфраструктуры.
— Какие новые значимые общественные пространства — парки, набережные, пешеходные зоны — планируется создать или реконструировать в Екатеринбурге в ближайшие два-три года?
— Мы ставим перед собой амбициозные цели по благоустройству города. Один из ключевых проектов — создание удобной прогулочной зоны вдоль берегов Исети и Ольховки длиной 42 километра. Сейчас завершаем первую очередь на участке от улицы Куйбышева до улицы Декабристов, где появится современная инфраструктура для отдыха и туризма.
Также приступаем к комплексной реконструкции улицы Вайнера. Задача непростая: сохранить исторические фасады, добавить современные удобства вроде велодорожек и хорошего освещения, создать приятное пространство для прогулок и жизни.
Отдельное внимание уделим привокзальной площади — главному транспортному хабу города. Там будет создано комфортное пространство для ожидания поездов, посадки-высадки пассажиров, высажены растения, установлены удобные лавочки и красивые фонари.
Все это должно вдохнуть новую жизнь в знаковые места Екатеринбурга и сделать город еще привлекательнее для жителей и туристов.
— Как решается проблема опережающего развития дорог, транспорта, соцобъектов и благоустройства в активно застраиваемых районах? Какие механизмы помогают избежать «долгостроя» инфраструктуры?
— Нам удается сохранять баланс между темпами застройки и развитием инфраструктуры благодаря выстроенному механизму стратегического и территориального планирования. Основой этого подхода является Генеральный план развития Екатеринбурга, который задает рамки для функционального зонирования, определяет расположение социальных объектов, транспортных артерий и инженерных сетей.
Чтобы Генплан воплощался в реальность, разработана целая серия программ комплексного развития инфраструктуры. Каждая программа нацелена на конкретные направления, например строительство и модернизация дорог, мостов, развязок и путепроводов для поддержания высокого уровня мобильности; обновление коммунальных сетей — водоснабжение, канализация, отопление, электричество и газификация; расширение социального сектора: возведение новых учебных заведений, спортивных сооружений, культурных центров и так далее.
Именно такой системный подход позволяет нам действовать превентивно, планировать инфраструктуру заранее, а не реагировать на запросы по факту. Мы стремимся избегать ситуаций, когда жилье появляется раньше необходимой инфраструктуры, и добиваемся плавного, сбалансированного развития города.
— Как известно, Форум 100+ TechnoBuild уже в двенадцатый раз распахнет свои двери в Екатеринбурге. Он по праву заслужил статус ключевого события для строительной отрасли. В связи с этим хотелось бы узнать, планируете ли вы преломлять его концептуальную тему «Архитектура победы» в конкретные решения для Екатеринбурга?
— Да, тема форума «Архитектура победы» находит отражение в конкретных проектах и планах по развитию Екатеринбурга, направленных на создание комфортной и современной городской среды. Это выражается в формировании гармоничных общественных пространств, применении экологичных технологий и обеспечении высокого уровня комфорта и доступности городской среды. Мы стремимся создавать пространства, которые объединяют людей, применяют новейшие достижения науки и техники, заботятся о природе и учитывают потребности всех слоев населения. Наша цель — сделать Екатеринбург образцом качественного градостроительства и источником вдохновения для будущих поколений.
Ленинградская школа реставрации — эталон для других российских городов. Восстановление и сохранение памятников требует большого мастерства, немалых затрат и много времени. О том, как развивается школа реставрации в Петербурге, «Строительному Еженедельнику» рассказал Алексей Михайлов, председатель КГИОП.
— Всем известно, что в Петербурге сосредоточено максимальное количество объектов культурного наследия (ОКН). Многие из них нуждаются в реставрации, восстановлении. Какое количество зданий-памятников сейчас в работе?
— В Петербурге — более девяти тысяч памятников. Все они находятся под нашим надзором. Раз в пять лет проводится осмотр, составление охранных обязательств. К функциям комитета относятся, в том числе, контрольно-надзорная деятельность, составление и корректировка учетных документов. Также выявляются новые сведения, и их надо систематизировать.
Еще одно направление — реставрация. В рамках городской программы есть два больших реставрационных блока. К первому относятся объекты, находящиеся в государственной собственности, в собственности госучреждений — как федеральных, так и региональных. Особое внимание уделяется объектам религиозного назначения различных конфессий — выдающимся с точки зрения архитектуры памятникам.
Сейчас в этом блоке нашей программы — 45 объектов госсобственности. Как правило, на каждом работаем по несколько лет, в зависимости от объема работ и размера финансирования. Стараемся выполнить работы в течение нескольких лет, но иногда получается больше, даже более десяти — например Юсуповский дворец, храм Богоявления на Гутуевском острове, Аничков дворец, церковь Петра и Павла в Петергофе. Завершаем один этап работ и параллельно проектируем следующий, заходим в экспертизу.
Второй большой блок — реставрация фасадов многоквартирных домов-памятников по поручению губернатора Александра Беглова. 32 уже полностью завершены, 37 — сейчас в работе. На каждом реставраторы трудятся от одного до трех лет. Плюс в конце года выходим на Невский — там у нас в программе десять многоквартирных домов.
Реставрация фасадов — один из приоритетных проектов правительства Петербурга, поэтому мы стараемся наращивать объем работ и, соответственно, темпы проектирования. Сейчас ведется разработка проектов реставрации 40 ОКН МКД, в конце года и в следующем планируем начать еще 20. Правда, при этом мы столкнулись с нехваткой качественных проектных организаций, работаем над этой проблемой.
— Какие из ОКН, находящихся в работе, вы считаете наиболее значимыми?
— Важно, чтобы были задействованы различные реставрационные направления — по металлу, живописи, искусственному мрамору и т. д. Без этого узкопрофильные реставраторы потеряют работу. Например, на будущий год подбираем в программу памятник деревянной архитектуры.
Интересным объектом были Московские триумфальные ворота — военные арматуры состоят из мельчайших, очень тонких деталей, несмотря на то, что они расположены на большой высоте, и человеку снизу их не видно. Реставрация подобного металлического декора — тоже отдельное направление.
Дом архитектора Николая Никонова на улице Достоевского с майоликой в отделке — тоже тонкая работа. В Большой столовой Аничкова дворца специалисты работают с искусственным мрамором. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы на Боровой с 1930-х годов стояла, лишенная куполов и колокольни, КГИОП последние десять лет работал над их восстановлением.
Так что все объекты интересны. Важно правильно распределить виды работ, чтобы для всех специалистов нашлось дело.
— Восстановление каких памятников требует больше всего времени и затрат?
— Объект, построенный за 100 млн до революции, невозможно отремонтировать дешево. Чем дороже обошлась постройка объекта, тем дороже его реставрация.
Петербург — столица Российской империи. Дворцы и особняки имеют очень богатую отделку интерьеров и экстерьеров, это требует правильных реставрационных подходов.
Для реализации городских программ нужно растущее финансирование. Очень заметно сказывалось на рынке и качестве работ, когда государственное финансирование сильно сокращалось. Реставраторы уходили в другие регионы, молодежь не шла в профессию, прерывались традиции Ленинградской школы реставрации. Но последние лет 15, и особенно в последние пять, стабильность позволяет реставраторам работать.
Что касается временных затрат, надо понимать, что реставрация — процесс открытий. По проекту предполагается одна ситуация, но вскрыли слой — оказывается другая, нужно вносить изменения в документацию. Cтроительные технологии в реставрации не применишь.
Например, недавно осматривали Парадную лестницу Мариинского дворца. В свое время, скорее всего, из добрых побуждений, стены покрыли олифой — считалось, что так лучше сохранится. В результате олифа пропитала искусственный мрамор. Задача специалистов теперь — бережно очистить стены с помощью компрессов.
Есть объекты, где внешний вид определяет толстый слой известковой штукатурки. Раньше в слои закладывали уголь, сейчас этого делать нельзя. И материалы, и технологии подбираются для каждого объекта индивидуально.
— Каковы источники финансирования реставрационных работ? Например, встречаются ли по-прежнему благотворители?
— Бывало, что в некоторые годы размеры инвестиций превышали госфинансирование. Это касалось отдельных крупных объектов. Сейчас объем средств, вкладываемых городом только в реставрацию, примерно соотносится с объемом средств, вкладываемых инвесторами и в реставрацию, и в приспособление для современного использования.
Наш город инвестиционно привлекательный: инвесторы хоть и плачут, рассказывают, как им трудно, но объекты в работу берут. В комитет обращаются организации, которые хотят «памятничек» хоть какой-нибудь. По программе «Рубль за метр» почти все объекты уходят, хотя это действительно сложные случаи. Конечно, какие-то отдельные объекты «зависают», но в целом пессимизма нет.
— В рамках XXIII Общероссийского форума «Стратегическое планирование в регионах и городах России» КГИОП запланировал панельную дискуссию, которая будет касаться законодательства в сфере охраны памятников. Из анонса следует: нужен индивидуальный подход к охране ОКН. Какие законодательные нормы, по вашему мнению, должны отражать специфику Петербурга?
— Я — сторонник индивидуального градостроительного регулирования и охраны памятников для Петербурга. Ему аналогов в стране нет. Он строился как образцовая столица.
У Петербурга много статусов: и историческое поселение федерального значения, и объект ЮНЕСКО, и огромное количество памятников. Это многослойный «пирог», где каждый слой должен иметь собственное законодательное регулирование. Правила охраны для каждого статуса пересекаются, а в некоторых случаях противоречат друг другу. Это требуется приводить в соответствие.
Нельзя сравнивать Петербург с другими городами. Сейчас Москва формирует активные изменения в законодательстве и предлагает идти от частностей. Набирается пул аналогичных, как правило, не самых существенных проблем, и подбирается законодательное решение. Мы же привыкли идти от общего — к частному: сначала выстроить систему, а потом регулировать детали.
Это еще раз подтверждает, что Петербург должен выделиться в самостоятельную единицу. У нас прекрасная система охраны, которая формировалась в конце 1940-х, когда даже еще не все здания были восстановлены после войны.
— Регулярно в СМИ появляются сообщения, что тот или иной дом признан вновь выявленным ОКН. Насколько это сложная процедура — признание здания памятником?
— Есть несколько итераций. Кто-то обратил внимание, подал заявление — здание становится объектом, обладающим признаками объекта культурного наследия.
Дальше начинаются претензии заявителей: «мы подали заявление, а вы не выявили», «выявили, а не включили в реестр»…
Универсальных классификаций не существует. Архитектура в нашем городе, как правило, индивидуальна, поэтому разработать единую систему ценностей априори невозможно. Как ты определишь, приходя в музей, какая картина наиболее ценная? Вопрос субъективный. Если это Росси, Штакеншнейдер — ясно, но их объекты у нас все уже и так памятники.
Москва приняла балльную систему по методике Зеленовой, которая предполагает определение ценности по баллам. Вначале все обрадовались, потом выяснилось, что каждый специалист по-разному считает баллы.
Достоин ли объект статуса памятника, у нас решает Совет по сохранению культурного наследия, куда входят профессионалы высокого уровня. Подача заявления по признакам — не гарантия, что здание будет включено в реестр. Выявленный объект — всегда предмет для изучения.
Спорных и неизученных объектов осталось немного. В 1970-е была инвентаризация, в 1990-е. Основной массив учтен. Сейчас мы активно изучаем советский период. Петербург — один из немногих городов, который уже выявил и признал памятниками часть советской застройки. Конечно, есть спорные объекты — например, по поводу ВНИИБ среди специалистов разные мнения.
— Нередко разные группы градозащитников подают на комитет в суд из-за непризнания какого-либо дома объектом культурного наследия. Как часто приходится судиться и насколько успешны суды?
— Судиться приходится много. В настоящее время в производстве 347 дел. Это наша работа — мы контрольно-надзорный орган, а суд — цивилизованный механизм понуждения собственника выполнять обязательство по сохранению памятника. В каких-то случаях выходим на мировое соглашение, но в нем так же, как в судебном решении, устанавливаются сроки проведения работы. В других случаях необходимо применять карательные меры исполнительного производства, раз другие меры не помогают.
Судимся по незаконным перепланировкам, другим самовольным работам. Но большее количество исков — порядка 80% — связано с неисполнением условий охранных обязательств.
Мы понимаем, что не у всякого хозяйствующего субъекта есть деньги, а расставаться с объектом не хочется. А вот крупные застройщики как раз законопослушны. Они говорят: вы нам пропишите понятные правила, мы будем исполнять. Главное, чтобы о них заранее было известно.
Сейчас одна из основных проблем с нашей сфере — злонамеренные манипуляции с процедурой выявления памятников, не имеющие ничего общего с научной исследовательской работой.
В Петербурге много градозащитных организаций — ВООПИК, ИКОМОС, отдельные организации по локациям города. Среди них немало профессионалов, с которыми полезно дискутировать, вести диалог.
Но, к сожалению, среди тех, кто себя называют градозащитниками, есть и те, кто манипулируют общественным мнением. Они осознанно или неосознанно вредят всему направлению охраны памятников. В результате их деятельности мы в перспективе, вероятно, не сможем выявлять советскую застройку например.
— В этом году ленинградской школе реставрации исполнилось 80 лет. Петербург придумал и первым в стране начал отмечать День реставратора. Мероприятия в этом году в связи с круглой датой были какими-то особенными?
— Мы с Союзом реставраторов Санкт-Петербурга предусмотрели традиционный набор мероприятий. Как обычно, проводили Неделю реставрации. Помимо празднований, мы посвятили неделю направлению «Реставрация реставрации»: как реставратор должен относиться к реставрационным наслоениям. Мы дожили до момента, когда предыдущая реставрация становится частью истории. При этом зачастую у нас есть возможность применить более правильные материалы, методики, чем у наших предшественников, ведь наука не стоит на месте. Тема вызвала серьезный отклик у реставрационного сообщества по всей стране.
При этом в реставрации важна преемственность: реставрационные школы, династии. Мы также пытались переосмыслить это направление. В России случился разрыв династий после революции. А взять тот же Иран — иногда там специалист реставрирует то, что строил его прапрапрадед. У нас уже таких династий нет. Вернее, династии уже есть, но не такие глубокие.
Еще одна из проблем — исчезли государственные профильные реставрационные институты, которые занимались не только практикой, но и наукой. В конце прошлого века все развалилось. Остались осколки в коммерческих организациях и отдельные специалисты. Есть, например, производители красок или смесей, они занимаются подбором определенных технологий. Но то, что они разрабатывают, — это прежде всего коммерция. Для развития отрасли очень важно воссоздать утраченные институты.
Любой юбилей — это еще и повод вспомнить людей, которые способствовали возникновению школы. Мы поздравили ветеранов реставрационной отрасли, губернатор Александр Беглов наградил заслуженных реставраторов Санкт-Петербурга.
Важно помнить о прошлом, но еще важнее смотреть в будущее. Мы получили от предшественников ценный дар и должны его развивать.