Ян Даровский: «Люди и процессы — это две главные составляющие успеха любой нормальной компании»
Генеральный директор ГК «МастерСтрой» Ян Николаевич Даровский хорошо знаком игрокам строительного рынка Санкт-Петербурга как глава компании, производящей и поставляющей стройматериалы — бетон, ЖБИ, нерудные материалы и цемент — крупнейшим застройщикам и девелоперам, подрядным и торговым организациям. Он руководит компанией 24/7, но при этом регулярно лично отправляется в зону СВО с партиями гуманитарного груза для наших бойцов. В год 18-летия компании Ян Даровский согласился рассказать о планах, ситуации на рынке и перспективах развития компании «Строительному Еженедельнику».
Вопрос: — С какими результатами компания подошла к своему 18-летию? И конечно, было бы интересно узнать, какой путь вы прошли.
Ответ: — Мы начали работать в 2007 году и занимались исключительно продажами навального цемента — это было единственное направление, а численность компании была всего несколько человек. В 2015 году мы начали развивать собственное производство. Сегодня, спустя 18 лет, ГК «МастерСтрой» производит и поставляет на российский рынок различную продукцию: товарный бетон, сборный железобетон и нерудные материалы, занимается поставками навального и тарированного цемента.
В настоящий момент по объему производства и поставок товарного бетона мы — вторые в Санкт-Петербурге. ГК «МастерСтрой» является крупнейшим производителем дорожных плит и входит в топ-5 производителей железобетонных изделий, а также входит в тройку лидеров по производству фасованного цемента и поставке нерудных материалов в СЗФО.
Вопрос: — Вы сказали «поставляет на российский рынок различную продукцию»?
Ответ: — Наша продукция представлена и пользуется спросом не только в Санкт-Петербурге, но и в Москве, Казани, Новосибирске, Тюмени, Екатеринбурге, Мурманске, Вологде, Череповце, Архангельске и многих других городах страны. В прошлом году оборот по группе компаний превысил 10,5 млрд рублей, и большая часть выручки приходится на продукцию собственного производства.
Вопрос: — Можете более подробно об этом рассказать?
Ответ: — У нас три производственные площадки в Петербурге, на которых расположены семь бетонных заводов. Осенью запустим восьмой. Три производства железобетона, две автоматические линии фасовки цемента, две линии по производству фасованной «нерудки».
Повторюсь: по объемам производства и продаж товарного бетона мы занимаем второе место в Санкт-Петербурге. В прошлом году было произведено и поставлено на строительные объекты более 600 тысяч кубов. А в первом полугодии текущего года — уже свыше 350 тысяч кубов. В сегменте фасованного цемента мы — в тройке лидеров среди крупнейших производителей на Северо-Западе.
По объемам производства дорожных плит мы — «№ 1» в Санкт-Петербурге — производим 200 штук плит в день. А по производству и продажам железобетона в СЗФО мы — в пятерке крупнейших производителей. Главное наше конкурентное преимущество заключается в уникальных компетенциях: мы специализируемся на изготовлении сложных нестандартных ЖБИ по индивидуальным чертежам с изготовлением индивидуальных форм под каждое изделие. В стране выполнять подобные заказы способны всего несколько заводов, их количество можно пересчитать по пальцам одной руки. Наш опыт, технологический и человеческий потенциал компании позволяют реализовать проекты практически любой сложности. Именно поэтому с нами сотрудничают ведущие девелоперы страны.
Вопрос: — Когда вы говорите об уникальных компетенциях, что вы имеете в виду?
Ответ: — Возьмем для примера бетон. Произвести обычный товарный бетон для профессионалов не составит особого труда, залить большой объем бетона за ограниченное количество времени посложнее, но это тоже могут многие. А вот возить каждый день тысячи кубометров бетона в десятки адресов вовремя и без срывов — это действительно сложно, и это могут далеко не все!
Производить специальные бетоны для особых задач тоже могут немногие. Такая бетонная смесь должна обладать специальными свойствами в зависимости от требований конкретного объекта — повышенной морозостойкостью, водонепроницаемостью, прочностью, устойчивостью к агрессивным средам и пр. Такой бетон мы и делаем на регулярной основе в больших количествах. При производстве жаропрочных, гид-ротехнических, дорожных, солевых бетонов у каждой такой смеси — своя специфика процесса производства и бетонирования. Это может быть, например, подводное бетонирование или заливка корпусов морских судов. Нами уже реализован уникальный проект по заливке корпусов трех судов проекта «Необетон» для транспортировки СПГ и нефтепродуктов. Все они спущены на воду. А на днях спущено на воду уже четвертое несамоходное нефтехранилище — первое судно в новой серии проекта «Сталебетон 1».
Вопрос: — Сложно быть судостроителем?
Ответ: — Когда работали над первым судном непрерывная заливка шла трое суток. Два бетононасоса лили тысячу кубов с технологическими перерывами от 4 до 8 часов. За время перерыва бетон должен был набрать первоначальную прочность, но не образовать холодный шов (граница между двумя частями бетонной конструкции, которая была забетонирована с перерывом. — Примеч. ред.). Это достаточно сложная задача, которая объединяет два взаимоисключающих параметра — набор прочности бетона и отсутствие холодного шва. Нашей технологической службе и лаборатории пришлось хорошенько поработать над решением этой задачи, подобрать специальные добавки, часть из которых завезли из других регионов, чтобы бетонная конструкция стала бесшовной.
У нас в «портфеле» есть сотни других успешно реализованных проектов, которые требуют очень высокой квалификации специалистов. Недавно мы закончили поставки 30 тыс. м3 бетонных смесей на устройство промышленных полов при восстановлении складского комплекса Wildberries в Шушарах. Поставляли бетонные смеси на строительство объектов аэропортового комплекса «Левашово», а также строительство магистрали М-32, связывающей квартал ОДЦ «Лахта Центр» с ЗСД и КАД.
Сотрудничаем с Метростроем, поставляем практически всю товарную линейку на строительство объектов ГУП «Петербургский метрополитен». В прошлом году в новогодние праздники проводили подземное бетонирование объемом около 2 тыс. м3 при температуре минус 25 градусов, протяженность магистрали, по которой поставлялся бетон, составляла несколько сотен метров. Очень интересный проект по поставке 1,7 тыс. м3 бетонной смеси для реконструкции гребного клуба «Знамя».
Вопрос: — Из ваших ответов следует, что за всеми сложными технологическими процессами стоят специалисты. Давайте поговорим о ваших сотрудниках. Как вы ищите специалистов, чем привлекаете и мотивируете?
Ответ: — Люди и процессы — это две главные составляющие успеха любой нормальной компании. Не промышленные площадки, техника или оборудование. Это, конечно, тоже важно, но люди и процессы важнее. Поясню. Если ты подберешь людей некомпетентных, немотивированных, вороватых и прекрасно пропишешь бизнес-процессы — работа компании будет неэффективной. Точно так же можно набрать команду прекрасных высококвалифицированных специалистов, но если бизнес-процессы будут выстроены неправильно, работа тоже будет малоэффективной. Поэтому в нашу компанию мы подбираем людей на основании трех основных критериев: честность, профессионализм, этика.
При приеме на работу все претенденты в обязательном порядке проходят тестирование на полиграфе. Мы изначально пытаемся отсечь нечестных и токсичных людей. Если человек регулярно употреб-ляет наркотики либо злоупотребляет алкоголем, такой человек в нашу компанию также не попадет. Мы ввели эту практику в 2017 году и уже восемь лет так принимаем на работу, а действующие сотрудники проходят эту процедуру ежегодно. Но, как говорится, честный человек — это не профессия. Отсюда второй критерий — профессионализм. Сотрудник должен быть эффективен и приносить компании пользу. Нам интересны люди, которые хотят расти и развиваться вместе с компанией, мы ими дорожим. Третий критерий — этика. Каких бы высоких результатов ни добился сотрудник в компании, он обязан корректно общаться со своими коллегами, подчиненными. Хамство, грубость, оскорбления, унижение недопустимы. Мы с такими людьми расстаемся. Вот по этим простым критериям мы людей в компанию и подбираем. Плюс нам интересны специалисты, которые приходят в компанию всерьез и надолго. Я сотрудникам так и говорю: «Мы бежим не спринтерскую, даже не стайерскую, мы марафонскую дистанцию бежим». Поэтому меня очень радует, что с каждым годом становится все больше людей, которые проработали в компании пять-семь лет и более.
Вопрос: — С набором персонала понятно. Как вы мотивируете сотрудников на эффективную работу?
Ответ: — У каждого подразделения есть свои планы развития, и установлен свой KPI. Создана простая и понятная сотрудникам система мотивации. Если человеку поставить 20 разных параметров, от которых зависит его премия или бонус, можно сказать, что ты его демотивируешь, потому как он не понимает, на чем концентрироваться. Бывает еще хуже, когда человеку ставят КPI и зашивают в него какой-то показатель, который не зависит от этого человека. А зависит, например, от смежного отдела. У нас в компании перед сотрудниками ставятся конкретные, понятные и выполнимые задачи, соответствующие целям компании и ситуации на рынке. В отношении сотрудников компании мы руководствуемся следующим простым принципом: все, что хорошо для компании, — хорошо для сотрудников. Все, что плохо для компании, — плохо для сотрудников. Мы находимся в «одной лодке»!
Мы создаем команду, которая определяет будущее компании. У нас существует система внутреннего обучения и повышения эффективности. На постоянной основе практикуем внешнее обучение силами сторонних тренеров для передачи актуальных знаний и навыков. Проводим стратегические сессии для выявления проблем, которые мешают нам двигаться вперед. И уже по их результатам строим планы развития каждого подразделения. А также регулярно проводим аудит бизнес-процессов в компании и вносим необходимые изменения.
Новые сотрудники проходят адаптацию с наставниками. На период стажировки разрабатывается план с расписанием встреч со смежными отделами, позволяющий ознакомиться с бизнес-процессами компании. Кроме того, новые сотрудники регулярно встречаются с HR для получения обратной связи и психологической поддержки.
Расширяя границы возможностей каждого сотрудника, мы создаем среду для роста: ежемесячно лучшие специалисты всех подразделений получают дипломы и денежные премии. Лучших по итогам года традиционно награждаем «Золотыми звездами», годовыми бонусами. Для нас важно, чтобы каждый сотрудник чувствовал: его рост — это рост всей компании. Строим будущее вместе с теми, кто разделяет наши ценности и стремится к развитию.
Мы заботимся о своих сотрудниках и стремимся создать максимально комфортные условия для работы. Дважды в неделю в офис привозят свежие фрукты для всех, есть комната отдыха и приема пищи, компенсация питания для части сотрудников офиса. С 2024 года инвестируем в самое ценное — здоровье людей, запустили программу ДМС. Много лет существует программа займов для сотрудников от нескольких десятков тысяч до нескольких миллионов рублей, а также оказываем материальную помощь в сложных жизненных ситуациях. И, конечно, мы умеем отдыхать и праздновать победы: дважды в год все вместе проводим летний загородный корпоратив, приуроченный ко Дню строителя, а также новогоднее мероприятие с подведением итогов года. Работать у нас — значит быть частью команды, где ценят и результат, и тех, кто его создает!
Вопрос: — Вы упомянули, что представлены, в том числе, в Москве. Расскажите, что у компании там происходит?
Ответ: — В Москве мы работаем по тем же самым пяти направлениям, что и в Санкт-Петербурге. В прошлом году выручка компании в столице составила более 3,5 млрд рублей. Хотя в Первопрестольной, в отличие от Питера, у нас преобладает оптовая продажа навального и тарированного цемента, товарного бетона плюс нерудных материалов и железобетона. Одновременно с этим развиваем собственную производственную базу. В 2022 году мы приобрели производственную площадку в Подольске, запустили два цементных элеватора и организовали производство фасованного цемента.
По итогам 2024 года в ЦФО было поставлено более 135 тыс. м3 товарного бетона, 160 тыс. тонн навального цемента, 500 тыс. м3 нерудных материалов. Произведено и поставлено почти 460 тысяч мешков фасованного цемента. А выручка по направлению поставок железобетонных изделий составила более 100 млн рублей.
Вопрос: — Озвученные результаты компании в 2024 году в Петербурге и Москве впечатляют. Однако на страну в настоящее время наложено рекордное количество санкций. Как вы оцениваете экономическую ситуацию на сегодня и перспективы на будущее?
Ответ: — Ситуация очень сложная. Объемы стройки уменьшились. Если смотреть по бетону, то по разным оценкам за первое полугодие спад в Санкт-Петербурге составляет порядка 12–15%. По железобетонным изделиям — еще больше, порядка 30–40%. Тем не менее в первом полугодии по отношению к аналогичному периоду прошлого года в Петербурге мы приросли по объемам продаж бетона, ЖБИ и нерудных материалов более чем на 30%, но маржа при этом существенно снизилась.
Строительная отрасль переживает непростые времена. Льготная ипотека встала, жилищный сектор серьезно просел. Проб-лемы с финансированием строек, в том числе с госфинансированием многих объектов. Они просто не стартуют. Еще год-два назад многое было проще, сейчас стал заметен накопительный эффект от экономических сложностей. Бюджет несет огромные затраты на оборону. В этом году наблюдается максимальный дефицит бюджета из-за падения экспортных доходов. На мой взгляд, в стране необходимо создавать дополнительные производственные возможности. На прошедшем экономическом форуме развернулась дискуссия, что мы не охладили экономику, а практически заморозили и теперь готовимся к переходу в состояние рецессии. Поэтому ситуация сейчас действительно очень сложная и тревожная. Я надеюсь, наше правительство, понимая ситуацию в строительной отрасли, продолжит принимать меры к стимулированию экономики через снижение ставки рефинансирования, перезапуск ипотеки на приемлемых условиях и государственное финансирование инфраструктурных объектов.
Вопрос: — Раз мы заговорили о проблемах, что для вашей отрасли сейчас можно считать самым болезненным? Не говоря уже об известных факторах для всей экономики России?
Ответ: — Конкуренция становится более острой. К сожалению, «коллеги по цеху» на фоне уменьшения объемов по рынку не придумали ничего умнее, чем демпинговать, пытаясь получить дополнительный объем заказов. Словно не понимают: если ты сегодня необоснованно уронил цену и перехватил один объект, завтра твой коллега также понизиться в цене и отожмет какой-то другой твой объект. В итоге от демпинга объем на рынке не увеличится, а все заработают меньше или ничего. Вот эта тенденция очень тревожная.
Например, если брать ситуацию с товарным бетоном, цена падала на протяжении первого полугодия, а цены на сырье и тарифы на перевозки существенно выросли. Странная ситуация: цена снижается, а затраты и себестоимость растут. Опускать цены ниже, ниже и ниже — это путь в никуда.
Вопрос: — Не секрет, что при демпинге снижается не только цена, но и качество.
Ответ: — Об этом и речь! Что там при-едет на стройку? Я достаточно хорошо понимаю, из чего состоит себестоимость бетона и железобетона. Когда вижу некоторые «странные» цены, могу предположить, на чем экономят. Для нашей компании качество —всегда на первом месте. В нашей отрасли в Санкт-Петербурге нет ни одной компании, у которой было бы такое количество инженерно-технических специалистов такой высокой квалификации на каждой производственной площадке. Если на производстве отсутствуют ИТР, это потенциальный «косяк». Поэтому у нас на каждой площадке, помимо линейного персонала — лаборантов, операторов, мастеров ЖБИ, работающих посменно, — есть начальник лаборатории и заместитель начальника, начальник производства и заместитель начальника, работающие в скользящем графике. Даже в выходные и праздничные дни ИТР производства и лаборатории всегда присутствуют на площадке. Конечно, можно сэкономить на квалифицированном персонале и смириться с тем, что может быть брак, но это не наш путь развития.
Вопрос: — Интересно узнать, а какой у вас путь развития?
Ответ: — Текущих результатов мы достигли не по щелчку пальцев. Каждый год мы в чем-то добавляли, увеличивая наши возможности и прирастали компетенциями. Это касается как увеличения объемов производства и номенклатуры, так и качества выпускаемой продукции и оказываемых услуг. Это постоянное, поступательное движение вперед: увеличение числа площадок, количества заводов, технологического оборудования, спецтехники, высококвалифицированных специалистов, совершенствование бизнес-процессов и т. д. Мы и дальше планируем прирастать новыми компетенциями и увеличивать объемы продаж, насколько позволит ситуация на рынке. Есть задумки продолжить развитие сегмента железобетона, наращивать мощности по товарному бетону, увеличивать автопарк. Возможно, в Москве запустим дополнительные производственные мощности. В столице наша компания — один из крупнейших дилеров. Как и все эти 18 лет это будет поступательное движение вперед.
Вопрос: — На спецтехнике вашей компании можно прочитать слова: «Все для фронта! Все для победы!» Это желание соответствовать современному тренду или что-то иное?
Ответ: — Четвертый год Россия противостоит коллективному Западу, США и НАТО. Идет война, очень тяжелая, поэтому мы не можем оставаться в стороне. Лозунг, доставшийся нам со времен Великой Отечественной войны, — это не просто слова. Компания активно помогает нашим ребятам на фронте. С июля 2023 года мы уже поставили 18 партий гуманитарной помощи в два полка на Донецком направлении, в которых воевал наш сотрудник Роман Данильченко, призванный по мобилизации осенью 2022 года. После ранения под Авдеевкой в 2024 году Роман был демобилизован. Сейчас продолжает работать в нашей компании на позиции руководителя направления цементной логистики.
Номенклатура помощи очень разнообразная: средства РЭБ, беспилотники, генераторы, автотранспорт, запчасти, медикаменты, медицинские инструменты и оборудование, одежда и многое другое. Мы сами приезжаем и спрашиваем, что надо, и в меру сил и возможностей привозим все необходимое. Я сам периодически выступаю перед бойцами с концертами, исполняю для них песни под гитару.
Также помогаем бойцам, проходящим реабилитацию после ранений. С декабря 2023 года я финансирую группу врачей, работающую под руководством Антона Андреевича Крутова — прекрасного врача и замечательного человека. Это медицинские психологи и реабилитологи. По три раза в неделю они выезжают в санатории Сестрорецка и Зеленогорска, где наши бойцы проходят реабилитацию после полученных ранений. Им необходима коррекция хронического стресса, обучение ребят самостоятельной нейрорегуляции для снятия приступов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), работа с ФБС. Это очень важно. Например, фантомно-болевой синдром (ФБС) после ампутации очень сложно снимается даже сильнодействующими препаратами. Выяснилось, что существуют специально разработанные методики и приборы, которые позволяют с этим работать. Опять же, если ты не подготовишь культю к экзопротезированию, ты не сможешь носить протез. Необходимо правильное бинтование, нужно выполнять комплекс специальных упражнений для подготовки мышц культи к ношению протеза. Ведется работа с различными нарушениями, вызванными минно-взрывными травмами и пулевыми ранениями. Вот этой работой врачи и занимаются с ребятами.
Вопрос: — А как вы нашли этих врачей?
Ответ: — Осенью 2023 года, возвращаясь из зоны боевых действий, мы разговорились с Антоном Андреевичем Крутовым. Выяснилось, что существует группа специалистов, которые подготовлены к такой работе. Еще до начала СВО он разработал специальную программу адаптации для онкобольных после ампутации. Была группа врачей, была программа, но не было финансирования. И вот с декабря 2023 года мы помогаем нашим ребятам, отдавшим свое здоровье за нашу Родину. Когда лично побываешь в зоне боевых действий, побываешь под обстрелами, отчетливо осознаешь, что параллельно существуют две очень разные жизни, и ты уже не можешь оставаться в стороне от происходящего.
Вопрос: — В завершение нашей беседы что хотели бы пожелать своим клиентам и партнерам в преддверии главного строительного праздника?
Ответ: — От имени всего коллектива ГК «МастерСтрой» я хочу поздравить наших клиентов и партнеров с Днем строителя! Пожелать новых интересных проектов, надежных заказчиков и поставщиков и, конечно, стабильности в наше непростое время! А также здоровья и благополучия вашим семьям и всем нам скорейшей победы и долгожданного мира!
Справка о компании:
Группа компаний «МастерСтрой» работает на рынке производства и поставок строительных материалов — бетона, железобетона, нерудных материалов, навального и тарированного цемента — с 2007 года.
На сегодняшний день ГК «МастерСтрой» занимает второе место по объему производства и поставок товарного бетона в Санкт-Петербурге и ЛО. Является крупнейшим производителем дорожных плит и входит в топ-5 производителей железобетонных изделий в СЗФО.
Входит в тройку лидеров по производству фасованного цемента и поставке нерудных материалов, а также является одним из ведущих поставщиков навального цемента в Санкт-Петербурге и Москве.
Оборот по Группе компаний в 2024 году составил >10,5 млрд рублей!
Народный архитектор Российской Федерации, академик РААСН и РАХ, президент Союза архитекторов России Николай Шумаков рассказал об особенностях проектирования объектов повышенной сложности, реализации оригинальных архитектурных решений и о том, почему девелоперу неинтересно строить зеленый город.
— Николай Иванович, вы всегда беретесь за объекты повышенной технической сложности. Вас это увлекает?
— Начнем с того, что всю жизнь я проектировал метро. С середины 1970-х годов и по настоящее время — это более 50 станций. Подземный внеуличный скоростной транспорт — моя стихия. Много усилий, но и результат видят ежедневно миллионы пассажиров. Объект повышенной технической сложности требует буквально от каждого — от конструкторов, технологов, архитекторов — максимальной отдачи, на все двести процентов! Конечно, это и ответственность огромная. В нашем деле некачественный проект — это не просто невозможность пройти экспертизу, речь идет о безопасности людей. Небрежность в работе даже на стадии проекта может обернуться большой бедой. Вот этого нельзя допускать ни при каких обстоятельствах.
— Многие годы вы работали главным архитектором «Метрогипротранса», затем главным архитектором института «Мосинжпроект», фактически определяли образ Московского метрополитена. Поменялся ли он за последнее время в связи с высокими темпами строительства новых станций?
— Тут важно обратиться к истории вопроса. Речь идет о стратегии. Когда она есть, изначально проработана с учетом возможных вариаций, темпы строительства логично встраиваются в этот процесс. Так случилось и в момент, когда мэром Москвы стал Сергей Семенович Собянин. Утверждая программу развития метрополитена, он четко представлял реальные объемы работ, трудозатрат, финансирования. Чтобы сократить сроки и минимизировать вложения в строительство новых станций, мэр предложил типовое проектирование для объектов мелкого и глубокого заложения. Мы сделали это в институте «Метрогипротранс», где я тогда работал, и представили мэру проект, который получил одобрение. Но параллельно предложили свое архитектурное видение развития метрополитена в духе традиций, которые определяли художественную ценность подземных интерьеров. Их же не зря называли дворцами для народа. Да они и были таковыми еще со времен первых линий, заложенных в 1930-е годы. Московский метрополитен — визитная карточка столицы, как и храм Василия Блаженного, Красная площадь, Кремль. Большая удача, что Сергей Семенович согласился с нами, с тем, что нельзя опускать «планку», надо поддерживать этот уровень. И началось творчество: мы проектируем всякий раз индивидуально и на самом высоком уровне.
— Какие из осуществленных проектов вы считаете наиболее удачными?
— Есть четкий регламент. Платформа — 162 метра, потом полтора километра перегон, потом опять станция и опять перегон… Все знают: больше всего я люблю перегоны и тоннели. Во-первых, я их никогда не проектировал, это делают конструкторы, технологи. А во-вторых, они абсолютно безупречны с точки зрения архитектуры. Пропорции, цвет, форма — в них все хорошо. Поэтому всегда ими восхищаюсь. Ну и многими станциями тоже. Мне нравится работать с художниками, они добавляют объекту интригу, индивидуальность. Только закладывать эти художественные элементы в проект нужно с самого начала. Тогда интерьеры обретают гармонию и целостность. Например, на станции «Сретенский бульвар» я предусмотрел 30 подсвеченных ниш, в которых Иван Лубенников сделал металлические коллажи. На «Фонвизинскую» я приглашал Костю Худякова, и там на пилонах появились иллюстрации к «Недорослю». Саша Рукавишников на станции Большой кольцевой линии «Электрозаводская» создал огромное полотно: 162 метра в длину и восемь в высоту. Примеров много, и все они, на мой взгляд, удачные. А главное — пассажирам нравится.
— Вы проектировали метро не только в столице, но и в регионах: в Омске, Челябинске, две станции в Санкт-Петербурге — «Казаковскую» и «Путиловскую». К сожалению, их строительство постоянно тормозится. С чем это связано?
— Проблема одна: финансовая. Конечно, развитие систем метрополитена требует огромных средств. И в этом смысле, чем крупнее город, тем проще ему выделять эти деньги на технически сложные объекты. Поэтому Москва лидирует в данном вопросе. Но я всегда говорю, что Россия должна развиваться равномерно по всей территории, а не концентрировать все ресурсы в мегаполисах. Да, собственно, это не я говорю, это задолго до меня говорили наши великие архитекторы и урбанисты: Лежава, Гутнов, Глазычев... Не могу не вспомнить, что во времена Советского Союза средства распределялись очень строго, но при этом понятно. Если в городе рождался миллионный житель, автоматически проектировалось метро. Причем деньги выделялись планомерно, в достаточном количестве, поэтому метро в других городах хоть медленно, но строилось. Сегодня в этом вопросе накопилось много проблем именно из-за финансирования, вернее, его отсутствия.
Например, в Челябинске были спроектированы четыре станции первого участка первой линии метрополитена: «Тракторозаводская», «Комсомольская площадь», «Площадь Революции» и «Торговый центр». Все получилось достаточно интересно. Каждую станцию «сажали» в сложной ситуации, потому что это центр города. Но мы все сделали, все решили, со всеми согласовали. А в итоге строительство длится уже более тридцати лет! Оно никогда не закончится. Потому что сейчас в Челябинске решили строить не метро, а скоростной трамвай. В Омске произошла похожая ситуация, по-моему, сейчас там даже разговора нет о продолжении строительства. В Санкт-Петербурге надежда на завершение и сдачу этих двух станций пока еще остается.
— Помимо метро, вы проектировали и другие объекты особо сложной категории…
— Масштабные интересные проекты — это каждый раз подарок судьбы. В моей карьере таких несколько. Из реализованных — подземный железнодорожный терминал «Аэропорт Внуково». Первый и пока единственный в России. Железная дорога идет от Киевского вокзала во Внуково. Последний перед аэропортом участок длиной полтора километра и саму станцию мы «увели» под землю, чтобы они не мешали взлетам и посадкам самолетов. Заказчику понравилось качество нашего проектирования и стройки, которая шла очень быстро и завершилась меньше, чем за год. И нам предложили проектировать весь терминал, над которым на тот момент уже работали немцы, но, надо признаться, они этот проект явно «не тянули». Мы же сделали его просто на одном дыхании. Это целый город (с переменной этажностью до восьми), где удалось очень грамотно разделить потоки пассажиров и вообще сделать пространство максимально удобным и комфортным для людей.
А вот другой не менее сложный и масштабный проект — шесть железнодорожных вокзалов на трассе высокоскоростной магистрали Москва—Казань — пока ждет своего часа. С точки зрения архитектуры интересные объекты получились. Они прошли экспертизу, что очень важно, вся документация готова к началу строительства. Однако пока проект лежит без движения, потому что неожиданно изменился вектор: вместо железной дороги решили делать автомагистраль. Признаю, что трасса М-12 «Восток» от Москвы до Казани, которая уже построена и открыта для движения, сделана качественно. Но одно другому не мешает. Основная масса пассажиров в этом направлении чаще пользуется поездами, а не личными автомобилями, и мне кажется, высокоскоростная магистраль из Москвы в столицу Татарстана будет всегда рентабельна. Поэтому ждем, когда появятся средства на реализацию и этого проекта.
— Широко известны и другие сооружения вашего авторства. Например, первый в столице вантовый Живописный мост через Москву-реку, за который вы удостоились престижной архитектурной премии Огюста Перре…
— Вообще-то на конкурс подавались три моих проекта, которые подходят под требования этой премии: применение современных технологий в архитектуре. Мост — один из них, самый лихой, непредсказуемый и интересный с точки зрения архитектуры объект, которым я очень доволен. Два других — метрополитен и терминал «Внуково». Для членов жюри этой премии все было удивительно, и в конце концов они решили, что я ее достоин.
С Живописным мостом связана интересная история. Мы спроектировали двухуровневый Звенигородский тоннель. Его диаметр — 14,2 метра, в верхнем уровне — три полосы автомобильного движения, а внизу — метрополитен. Но тоннель выходит на поверхность, а впереди — Москва-река. Надо было ее преодолевать, для того чтобы соединиться с городской сетью, с проспектом Маршала Жукова. Объявили конкурс на мост. По-моему, в нем участвовали четыре или пять компаний. Мы выиграли, потому что Юрий Лужков любил амбициозные проекты. А наш был именно таким. И в 2007 году в Москве появился первый вантовый мост с огромным основным пролетом 409 метров, с гигантской стометровой красной аркой и стеклянной капсулой, где должна была быть смотровая площадка. И представьте, какой бы популярностью она пользовалась! Но когда Лужков презентовал проект Владимиру Владимировичу Путину, он показал на верхнюю точку арки, где еще ничего не было, и сказал: «А здесь планируется кафешка». Мы были в совершеннейшем замешательстве от его предложения, надеялись, что Лужков сам про это забудет. Не забыл. А слова градоначальника — закон. Пришлось спроектировать ресторан, куда еда в контейнерах должна была доставляться на лифтах из кухни, расположенной на правом берегу. Естественно, отходы жизнедеятельности надо было ночью этими же путями спускать. Мы провели отопление, вентиляцию, канализацию, систему кондиционирования, туалеты сделали — словом, задачу выполнили. Но никто из рестораторов не взял объект в эксплуатацию — уж очень трудозатратно.
К тому времени в Москве сменился мэр. Сергей Собянин предложил открыть в этой капсуле Дворец бракосочетания. Естественно, всю ресторанную технологию сломали подчистую. Сделали загс, внизу — один зал, наверху — второй. Но все застопорилось на этапе приемки лифтов. Ростехнадзор счел их небезопасными. Поэтому ждем, когда появится проект на подъемники...
— В одном из интервью вы говорили, что мечтаете максимально приблизить город к природе, превратить все крыши зданий в сады и парки. Сложно ли этого достичь в российских реалиях?
— Мои слова интерпретировали не совсем верно. Речь шла о Новой Москве. Тогда активно говорили о том, что это должен быть зеленый город, что надо максимально понизить этажность, людей приблизить к природе, чтобы каждый дом утопал в зелени. Короче, чтобы все могли ходить босиком по траве: куры, козы, коровы, собаки, ну и люди заодно... Вот такой должен быть там город. В итоге сами знаете, что получилось…
— Сплошные «человейники»…
— Максимальную высоту «гонит» любая строительная компания. Все идет под резким давлением застройщика. Никому не интересно делать зеленый город: с точки зрения девелопера это нерентабельно, невыгодно, а значит — неинтересно. Все хотят строить дешево и быстро, а продавать дорого. Потому что у нас вечно стоит квартирный вопрос! И любой застройщик любого уровня говорит: надо людям дать жилье! Так никто и не спорит: надо! Только в результате этих призывов сложилась известная ситуация, которую, думаю, не переломить в ближайшее время. Бывшие подмосковные луга и поля заняты незаселенными «человейниками». Даже несмотря на то, что цифры ввода в эксплуатацию ИЖС примерно уровнялись: 50 на 50. Но надо понимать, что здесь учитывается и весь «самострой». К сожалению, основная масса таких домов отличается безобразной архитектурой: кто в лес, кто по дрова...
— Облегчают ли новые материалы и технологии, применяемые в строительстве, воплощение самых смелых задумок?
— Чтобы ответить на ваш вопрос, приведу пример. На мой взгляд, наиболее интересная жилая застройка в столице — на Ходынском поле. Это проект начала «нулевых». Мысль великолепная, реализация достаточно интересная получилась. Но прошло немного времени, и фасады вдруг резко обветшали, весь район потускнел. Появились какие-то натянутые защитные сетки, чтобы облицовочные материалы не падали на жителей. А все дело в том, что не было тогда нормальных материалов, которые бы помогли реализовать эту идею в качестве, задуманном архитектором.
Сейчас — другая ситуация. Выбор хороших и качественных материалов — строительных, отделочных, причем как интерьерных, так и экстерьерных, — огромный. И он остается даже несмотря на то, что многие зарубежные компании ушли с нашего рынка. Но так как российские производители всегда работали в тесном контакте с иностранными партнерами, многому учились, сами что-то параллельно изобретали, технологические тонкости изготовления и эксплуатации материалов усвоили и оставили при себе. И, конечно, реализация той или иной архитектурной задачи в большой мере зависит от умения с ними работать.
— Вы уже много лет возглавляете Союз архитекторов России. Какие самые острые вопросы, стоящие перед профессиональным сообществом, сегодня обсуждаются?
— Я еще и Союзом московских архитекторов руковожу. Коллектив большой, более ста человек. Работа за эти годы отлажена. А задачи у нас всегда одни с момента создания союза в 1932 году. И они прописаны на первой странице нашего устава: содействие развитию российской архитектуры как части отечественной истории и культуры; защита профессиональных интересов и прав архитекторов; консолидация российского профессионального сообщества. Это глобально. А локально — каждый новый день несет новые вызовы разного масштаба, но все они так или иначе связаны с вопросами профессионального уровня людей, для которых архитектура — призвание и дело всей жизни.
Этому посвящены все наши конференции, конкурсы, круглые столы, мастер-классы. Архитектурные фестивали, которые мы проводим по всей стране, в своих деловых программах тоже предусматривают повышение уровня профессионализма современных архитекторов. Фестивалей много: «Зодчество», «Золотое сечение», «Перспектива», «ЭкоБерег», «Архитектурное наследие» и другие. Конечно, мы не подменяем своими мероприятиями вузовское обучение, ни в коем случае. Но, как бы это сказать, немного меняем угол зрения, фокусируем взгляд, особенно молодых, начинающих архитекторов на самых актуальных реперных точках развития зодчества. Это важно и для самой профессии, и для будущего нашего сообщества, активизации молодых сил, успешной реализации огромного числа творческих проектов наших коллег в регионах.
— Существует мнение, что без принятия нового закона об архитектуре ее качество будет страдать. Что вы об этом думаете?
— Мы продолжаем работать. Важно понять, что закон как документ все равно не станет некоей панацеей от всех проблем, существующих в архитектуре и градостроительстве. А потому важно не разбираться, кто и в чем главенствует в этом процессе: строители, архитекторы, девелоперы... Гораздо продуктивнее всем вместе работать на результат: дать возможность профессионалам всех перечисленных направлений работать грамотно, уважительно по отношению к городу, его жителям и друг к другу. Естественно, в рамках существующих законов, правил и норм.
Не так давно состоялись консультации Союза архитекторов с Минстроем России. Мы договорились о внесении в действующий Градостроительный кодекс некоторых важных дополнений, включая положение о главных архитекторах территорий. Это, конечно, полумера. Но было необходимо что-то сделать уже сейчас, не дожидаясь принятия закона. Кроме того, появляются новые технологии в проектировании и градостроительстве, трансформируются подходы к толкованию авторского права в архитектуре, переосмысливается общая терминология. Посмотрим, получим ли какой-то ощутимый результат в ближайшее время. Но это в любом случае движение, определенные действия, в которых рождается если не истина, то более четкое осознание, как решать возникающие вопросы. Поэтому, как я сказал в самом начале, очень люблю перегоны: это движение, а движение — жизнь.