Анатолий Курманов: «Главный принцип «Умного города» — ориентация на человека»
Подготовка к форуму РЕБУС активно продолжается, и среди наших ключевых спикеров — Анатолий Курманов. Он выступит модератором пленарной сессии «Как цифровизация меняет правила игры в развитии городов и агломераций», а также возглавит два тематических трека: «Цифровая вертикаль в строительстве» и «Барьеры цифровизации в муниципалитетах». В преддверии форума Анатолий Курманов, председатель экспертного совета АНО Центр компетенций «Умный город», поделился с нами взглядами на цифровую трансформацию городской среды, импортозамещение, роль ИИ и больших данных, а также на перспективы развития «умных» технологий в российских городах.
- Как изменились стандарты «Умного города» за последние 5 лет, и какие технологические прорывы стали ключевыми для их пересмотра?
А.К.: Стандарты изменились довольно значительно. Главным драйвером для изменения стандартов стала их синхронизация с мероприятиями Национальных проектов, а не технологические изменения. Неизменными остались ключевые принципы Проекта «Умный город» и главный из них – ориентация на человека.
- Какие задачи в рамках проекта «Умный город» сегодня решаются с помощью искусственного интеллекта и больших данных? Можете привести примеры из российских регионов?
А.К.: Мы проанализировали по итогам реализации проекта в 2019-2024 г.г. отраслевую направленность пилотных проектов в 94 городах из 52 регионов страны и увидели, что с использованием тех или иных технологий, связанных с ИИ, решались вопросы, связанные с здравоохранением, образованием и наукой, социальной сферой, культурой, спортом и туризмом, градостроительством, ЖКХ, транспортом, ИТ и связью, финансами, промышленностью, безопасностью, экологией, государственным и муниципальным управлением.
- Беспилотные летательные системы — каковы ближайшие перспективы их внедрения в городскую инфраструктуру?
А.К.: Я бы переформулировал вопрос – не перспективы внедрения, а перспективы развития использования. Уже сейчас БПЛС активно используются. Есть определенные сложности, связанные с ограничением полетов по соображениям безопасности, но на данном этапе нельзя сказать, что они критически влияют на развитие отрасли.
- Какие меры поддержки для разработчиков ПО и «железа» будут приоритетными в 2025 году?
А.К.: Президентом России В.В. Путиным была достаточно четко сформулирована задача о необходимости импортозамещения в отрасли ИТ. Неизбежный переход на российское железо и ПО – главная, на мой взгляд, мера поддержки для отрасли. Отдельные – точечные решения принимаются регулярно в рамках развития особо значимых проектов, которые реализуются Центрами индустриальных компетенций, и перечень которых утверждается соответствующей правительственной комиссией. Дополнительные меры, направленные на развитие отрасли, приняты и практически в каждом субъекте Российской Федерации. Все они востребованы бизнесом, остается ждать уже от него адекватной обратной связи в виде конкретных результатов.
- Как внедрение 5G и IoT ускоряет развитие умной инфраструктуры? Можете привести примеры из российских городов?
А.К.: Развитие любых технологий связи либо ускоряет развитие инфраструктуры, либо оказывает существенное влияние на улучшение тех сервисов и услуг, которые уже существуют. Именно поэтому связь и входит в перечень сквозных технологий. По поводу примеров, на сегодняшний день я не знаю ни одного города, где бы беспроводные технологии уже не использовались. Конечно, мы не говорим пока о 5G, но и это уже лишь вопрос времени.
- Какие российские города уже используют цифровые двойники, и как это улучшает управление инфраструктурой?
А.К.: Цифровой двойник города пока больше медийный, чем технический термин, но если говорить о действительно серьезных решениях и планомерной работе, то, пожалуй, самым верным будет отметить города, которые в мае победили с соответствующими решениями на III Национальной премии за вклад в развитие городского хозяйства «Умный город», которая прошла на площадке Национального центра «Россия» в мае этого года. Это Москва, Санкт-Петербург, Казань и Грозный.
- Как цифровые технологии трансформируют проектирование, строительство и обслуживание городской инфраструктуры?
А.К.: Отечественные цифровые решения сейчас закрывают все потребности умных городов — от управления городским парковочным пространством до оперативного решения проблем собственников жилых помещений. Безусловно, их преимущество в том, что они адаптированы именно под наши реалии, и можно не бояться, что эти IT-продукты резко покинут рынок, как это произошло с зарубежными. За последние три года отечественные решения получили стремительное развитие, и это развитие продолжается. IT-компании находятся в постоянном диалоге с государством и бизнесом, а это очень важно для умных городов. Главные технологические тренды — это: искусственный интеллект, цифровые двойники, роботизация, интеллектуальные транспортные системы, цифровизация госуслуг. Например, московский центр организации дорожного движения использует умные светофоры, камеры с нейросетями и алгоритмы, отслеживающие все новости города для оперативного реагирования на аварии и заторы. Сложно представить себе современные новостройки, которые не были бы оборудованы элементами умного дома — ID-доступ, умные лифты, датчики, контролирующие работу инженерных сетей. Для всех этих целей существуют российские решения. Решения «умной» эксплуатации продлевают срок жизни зданий и делают их более безопасными и «зелеными», а БПЛА и продукты на основе IoT помогают оперативно контролировать стройку и быстро принимать решения в случае непредвиденных ситуаций. Например, облачная платформа «Эксон» меняет культуру работы строительной отрасли через бесшовные цифровые решения. Система объединяет всех ключевых участников процесса, помогает быстро формировать и редактировать любую исполнительную документацию, управлять проектами, контролировать качество и не только. А сервис «Синтека» автоматизирует закупки для стройки, делает процесс выбора поставщиков быстрым и прозрачным. Важно, что цифра развивается не только в Москве. Республика Татарстан — один из локомотивов цифровизации в стране, и главная цель внедрения инновационных технологий — создание максимально комфортной и безопасной среды для жителей города.
- Какие меры защиты от киберугроз применяются для критической инфраструктуры в рамках проекта «Умный город»?
А.К.: Надо четко понимать, что «Умный город» — это не какая-то изолированная сущность. Решения для умных городов разрабатываются, апробируются и внедряются в рамках существующих мероприятий Национальных проектов. Поэтому и вопросы защиты КИИ от киберугроз для нас ничем не отличаются от соответствующих отраслевых вызовов. Пожалуй, самый очевидный сейчас способ решения этой задачи – использование доверенных технологий, ПО и оборудования.
- Как интегрировать данные из разрозненных систем (транспорт, ЖКХ, энергетика) в единую цифровую платформу?
А.К.: Отвечу вам вопросом на вопрос – а кто сказал, что такая платформа необходима? У нас есть перечень из 10 приоритетных государственных информационных систем (ГИС), которые утвердило Правительство России в рамках нацпроекта «Экономика данных и цифровая трансформация государства». В список вошли: ЦП «Здравоохранение», Платформа «Умный город», Национальная цифровая транспортно-логистическая платформа и ТЭБ, Кадровая платформа, «Цифровой профиль мигранта», «Цифровой профиль учащегося», Единая система обработки больших данных, Платформа «Безопасная среда», Платформа противодействия кибермошенничеству, Платформы «строительство» и «ЖКХ». Есть соответствующие решения по организации необходимой интеграции данных, которые позволят обеспечить их бесшовную работу. Уверен, что этого на данном этапе достаточно.
- Какие стандарты необходимы для унификации процессов цифровизации городской инфраструктуры?
А.К.: Один стандарт, и его очень четко обозначил в своем послании к Федеральному собранию Президент России Владимир Владимирович Путин: «Результат наших программ измеряется не тоннами, километрами и суммой потраченных денег. Главное — это оценка людей». Поэтому там, где унификация возможна, а это в первую очередь – обеспечение наших граждан качественными услугами и сервисами, это делается в рамках Единого портала государственных (муниципальных) услуг и функций. В остальном же, учитывая размеры и разнообразие нашей страны и четко понимая, что нет единых рецептов, которые одинаково будут работать на любой территории, как говорится в известном анекдоте – смотри пункт 1.
- Как обеспечить цифровую трансформацию инфраструктуры в малых городах с ограниченными ресурсами?
А.К.: В первую очередь за счет личной вовлеченности и заинтересованности руководителей органов местного самоуправления. Все мероприятия Национальных проектов обеспечены полновесным бюджетным рублем. Советский учёный и конструктор ракет, основоположник космической отрасли и практической космонавтики в СССР, Сергей Павлович Королев хорошо знал, что такое стремление к цели, желание выполнить важное дело. Он когда-то сказал: «Кто хочет работать – ищет средства, кто не хочет – причины». Среди муниципалитетов-участников проекта «Умный город» не только города-миллионники и города из регионов-доноров.
- Как вовлечь регионы и муниципалитеты в реализацию проектов «Умный город», особенно с учетом различий в ресурсах и инфраструктуре?
А.К.: Для решения этой задачи в соответствующем приказе Минстроя России четко определено – с 2024 года Индекс цифровизации городского хозяйства, больше известный как IQ городов, рассчитывается для всех муниципальных образований первого уровня страны – это у нас все городские округа и муниципальные округа (районы). В этом году мы впервые такой расчёт сделаем и по его результатам рассчитаем еще и IQ регионов. Информация будет доступна в публичном виде. Думаю, это станет достаточным драйвером для коллег, которые еще недостаточно активно включились в работу.
- Как преодолеть сопротивление изменениям со стороны местных администраций или жителей при внедрении новых технологий?
А.К.: Давайте разделим эти два вопроса. Первое – это то, что касается жителей. Гражданам никто не навязывает использование именно цифровой жизни. У нас до сих пор можно оставить любое заявление на бумаге. Здесь проблемы точно нет. Проводится огромная работа, чтобы показать, особенно старшему поколению, как это работает и насколько это удобно. Результат говорит сам за себя – у нас на Госуслугах более 110 млн подтвержденных учетных записей. Население России не дотягивает до 150 млн человек, включая детей и пожилых людей. Цифры, которые я озвучил выше, говорят сами за себя. Теперь про государственных и муниципальных служащих. Я не очень понимаю, про какое сопротивление идет речь. Если про осознанный саботаж для того, чтобы покрывать свое бездействие или какие-то темные делишки, а к сожалению такие факты имеются, то для работы с такими деятелями у нас есть компетентные органы. Если же речь не про сопротивление, а про отсутствие определённых знаний и навыков, то да – эта проблема есть, и мы планомерно, в том числе через дополнительное образование за счет государства, ее решаем.
- Какие механизмы обратной связи с гражданами наиболее эффективны для оценки качества городских сервисов?
А.К.: У нас есть единый федеральный инструмент обратной связи. Он так и называется – Платформа обратной связи (ПОС). Она включает в себя все возможные виды – официальные обращения по 59-ФЗ, сообщения через ЕПГУ или мобильное приложение «Решаем вместе» и даже сообщения жителей в социальных сетях. В некоторых регионах, где еще до появления ПОС были созданы собственные сильные и эффективные платформы – Москва («Мой город»), Московская область («Добродел»), Республика Татарстан («Народный контроль») и еще ряд других, они продолжают работать, но все данные все равно агрегируются в ПОС.
- Как проект «Умный город» синхронизируется с другими федеральными программами, например, в сфере ЖКХ или транспорта?
А.К.: Отвечая на ваш первый вопрос про изменение стандартов «Умного города», я как раз отметил, что это было сделано именно для синхронизации со всеми Национальными проектами. В этом году мы как раз готовим такой документ на период 2025-2030 г.г., учитывая те изменения, которые произошли в структуре Национальных проектов в целом. Так что этот вопрос уже решен.
- Как привлечь частные инвестиции в цифровую трансформацию инфраструктуры? Какие инструменты ГЧП наиболее перспективны?
А.К.: Думаю, что ответ очевиден – инвесторы должны видеть прямую выгоду от участия в этих проектах. Мы видим, что в той или иной степени все основные формы ГЧП – концессия, соглашение о ГЧП и муниципально-частном партнёрстве (МЧП), аренда с инвестиционными обязательствами, совместные проектные компании — реализуются и востребованы.
- Насколько привлекательна отрасль «Умного города» для частных инвесторов? Какие ниши наиболее перспективны?
А.К.: И опять я бы уточнил – «Умный город» — это не какая-то изолированная отдельная сущность и тем более не отрасль. Мы видим огромный инвестиционный поток, в том числе частный, практически по всем направлениям от ресурсообеспечения до туризма.
- Как совместить долгосрочные цели проекта с необходимостью быстрой экономической отдачи для бизнеса?
А.К.: Ну, во-первых, у проекта разные цели – и срочные, и среднесрочные, и долгосрочные, поэтому, что называется, выбирайте на любой вкус или кошелек. Все зависит от того, о каком бизнесе мы говорим. У наших крупных партнеров, таких, например, как Росатом, Эр-Телеком или группы Астра, нет погони за сиюминутным результатом. Коллеги вкладываются в развитие страны давно, всерьез и на большую перспективу.
- Какие страны, на ваш взгляд, демонстрируют наиболее успешные практики цифровизации в строительной отрасли? Какие конкретные технологии или управленческие подходы стоило бы адаптировать для России? Какие уроки из их опыта могли бы ускорить развитие отрасли в нашей стране?
А.К.: Лидерами цифровизации выступают страны Северной Европы, Сингапур и Южная Корея. В Финляндии 85% строительных проектов реализуются с применением BIM-технологий, что позволяет сократить сроки строительства на 30% и снизить затраты на 20%. Сингапур демонстрирует впечатляющие результаты в автоматизации строительства. Роботизированные системы выполняют до 60% стандартных операций, сокращая время возведения объектов на 35%. При этом уровень производственного травматизма снизился на 45% благодаря внедрению систем предиктивной аналитики и дронов для мониторинга. Для России особенно актуален финский опыт стандартизации BIM-технологий. Внедрение единого цифрового формата документации могло бы решить проблему межведомственной координации и ускорить процесс согласования проектов на 40%. При этом экономия на этапе проектирования может составить до 30% от общей стоимости строительства. Сингапурский опыт автоматизации строительства перспективен для создания индустриальных парков с роботизированными производственными линиями, особенно в сегменте массового жилищного строительства, где 70% конструкций можно производить в заводских условиях. Нам необходимо продолжить создание нормативно-правовой базы, соответствующей современным технологическим реалиям, и, конечно, активно развивать систему профессионального образования для подготовки квалифицированных кадров в области цифровых технологий строительства.
- Как адаптировать зарубежные практики под российские реалии?
А.К.: Перед нами не стоит такой задачи. Совсем. Изучать, узнавать новое, перенимать какой-то опыт – да. Адаптировать и тиражировать у себя на территории – точно нет. У нас колоссальный опыт использования цифровых технологий для управления и взаимодействия с жителями. Смело можно сказать, что он абсолютно уникален. Поэтому трансфер технологий – да. Натягивание на себя чужих решений, еще раз – нет. Важным уроком для России является необходимость системного подхода к цифровизации: от подготовки кадров до создания инфраструктуры поддержки инноваций. Успешные практики показывают, что цифровизация строительства – это не просто технологический тренд, а стратегическое направление развития отрасли, способное обеспечить существенный экономический эффект и повысить качество городской среды.
- Какие компетенции необходимы специалистам для работы с цифровыми решениями в инфраструктуре? Как изменились требования за последние годы?
А.К.: Отвечу со своей колокольни – нам критически не хватает специалистов с продвинутыми системными навыками проектного управления и аналитики. Цифра – это всего лишь инструмент, который может существенно помочь в решении определенных задач. Правильно зафиксировать проблему, найти ее первопричину, поставить задачу — все это решающие факторы для успешного управления в целом, независимо от отраслевой принадлежности.
- Планирует ли Минстрой создавать программы переподготовки кадров для работы с технологиями «Умного города»?
А.К.: Таких программ множество, они активно действуют, причем реализуются не только Минстроем.
- Как цифровизация инфраструктуры помогает снизить энергопотребление и экологическую нагрузку?
А.К.: Цифры по энергопотреблению известны: от 10 до 40% на старте проекта. Потом, конечно, цифра уже больше поддерживает и контролирует. По экологической нагрузке думаю, что мы поймем реальные результаты через два-три года, когда накопим и оценим данные из Единой системы мониторинга отходов.
- Какие «зеленые» технологии интегрированы в проект «Умный город»?
А.К.: Если мы говорим про основные направления – возобновляемая энергетика, энергоэффективные решения, переработка и утилизация отходов, зелёный транспорт и устойчивое сельское хозяйство, то буквально все.
- Какие инициативы по цифровизации инфраструктуры Центр компетенций «Умный город» планирует представить на форуме?
А.К.: Я бы не назвал это инициативой, но мы планируем серьезно обсудить наработки по стандарту Умного города на 2025-2030 годы.
- Какой вклад ожидаете от участников форума в развитие цифровых решений для городской инфраструктуры?
А.К.: Мы постоянно подчеркиваем, что одним из главных результатов нашего проекта за 2019-2024 годы стало даже не внедрение тех или иных технологий, подходов и пр. Главное – это то, что нам удалось сформировать многотысячное сообщество неравнодушных к своим городам людей, куда входят государственные и муниципальные руководители всех уровней, представители бизнеса, ученые, коллеги из некоммерческого сектора. Ждем, что на форуме оно станет еще больше и крепче.
- Что для вас лично означает «цифровая инфраструктура»? Какие ключевые изменения произойдут в этой сфере к 2035 году?
А.К.: Я уже говорил, что цифра — это просто инструмент. Да, очень эффективный, современный и прочее. Но все-таки – инструмент и только. Что касается ответа на вторую часть, вряд ли я смогу выступить в роли футуролога. Мы сейчас сосредоточены на достижении и выполнении задач, поставленных в Указе Президента Российской Федерации от 7 мая 2024 года № 309 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года». Читайте, там все написано. Уверен, что Национальные цели будут достигнуты.
Скульптурные работы Владислава Маначинского становятся неотъемлемой частью Петербурга — они органично живут своей жизнью и в классическом окружении Северной столицы, и в современной архитектуре новых кварталов, и в частных собраниях.
Сотни эскизов и моделей хранятся в мастерской скульптора на Петроградской стороне. Среди фигур из камня и бронзы можно встретить узнаваемые фрагменты монументов, кариатид, фасадных скульптур, барельефов, памятных досок.
Именно в этих мастерских Александр Опекушин создавал первый памятник Пушкину, а сам Владислав Маначинский после третьего курса Академии художеств распределился в класс выдающегося скульптора той же классической, традиционалистской школы — профессора Михаила Аникушина.
Преемственность
— Вам посчастливилось брать уроки у Михаила Константиновича?
— На самом деле я видел его всего несколько раз: он уже тогда был немолод и плохо себя чувствовал. Поэтому я постигал ремесло под началом Сергея Анатольевича Кубасова, ученика Аникушина, автора памятника Дзержинскому на Шпалерной улице. Начиная с аспирантуры, я преподавал на архитектурном факультете, и ректор Академии Альберт Серафимович Чаркин пригласил меня помощником, когда создавал памятник Александру III в Иркутске. Большой удачей было работать с таким мастером, развивая полученные за годы учебы знания и умения. Позже мне довелось поработать с ним над созданием скульптурной группы борцов возле КВШСМ на Каменном острове. Фигура олимпийского чемпиона Николая Соловьева с медалью в поднятой руке как раз наша совместная работа
— Он смотрится как эллинский атлет. Такое следование классическим канонам — это следствие академического образования? Ведь вы и сейчас идете по стопам традиционной монументалистской школы.
— Мне намного ближе классика, и это внутреннее мироощущение. Я не против современной скульптуры, мне, к примеру, очень нравится французская начала ХХ века. Но присутствие абстрактной формы должно быть дозированным: человек не способен воспринимать ее в огромных количествах. Классика с ее реализмом привычнее и понятнее зрителю. И потом — изобразить достоверно и честно портрет человека вовсе не тривиальная задача, она предполагает наличие академического мастерства. Конечно, на сегодняшнем рынке искусства каждый может реализовать себя, но профессионализм и дилетантство находятся по разные стороны.
Пройдитесь в Академии по музею гипсовых слепков, снятых с оригиналов скульптур Праксителя, Фидия, Мирона, попробуйте рассмотреть их, особенно при вечернем освещении. Екатерина Вторая недаром заплатила за них золотом, чтобы русские мастера постигали античное искусство. Как тонко и точно в этих скульптурах проработаны все элементы пластики и сложные линии, чтобы передать энергетику тела и человеческие эмоции! Насколько глубоко скульптор проник в суть формы, объемов, пропорций, продумал композицию, чтобы сформировать у зрителя общее восприятие фигуры, а затем воплотил свой замысел вплоть до фаланги мизинца, который выполнен с таким совершенством, что сам по себе может считаться произведением искусства! Это квинтэссенция нашего ремесла. Я всю жизнь стремлюсь к тому, что можно было бы назвать эталоном.
Традиции
— Ваш отец работал архитектором и занимался скульптурой, вы читали свой курс будущим зодчим. Получается, что творческое содружество с архитекторами нашего города стало закономерным?
— Монументальная скульптура в городе в принципе невозможна без отрыва от архитектуры, а уж тем более фигуры и лепные украшения на фасадах. Скульптор всегда идет от архитектурной концепции проекта и должен быть готов работать в любом стиле, который предлагает автор проекта, а это тоже показатель мастерства, заложенного академической школой. Например, здание «Газпром экспорта» на площади Островского создавалось архитектором Евгением Герасимовым в стилистике неоренессанса и полностью гармонирует с классической застройкой площади, задуманной Карлом Росси. Фасад здания декорирован балконами, пилястрами, и скульптура должна была стать продолжением архитектуры, максимально близкой к классицизму. Работая над ней, мы вдохновлялись петербургскими атлантами.
— Но потом были и другие работы?
— Жилой дом «Венеция» на Крестовском острове, тоже проект мастерской «Евгений Герасимов и партнеры», решен в стиле итальянских палаццо эпохи Возрождения, здесь я лепил грифонов и маскароны в виде головы льва на замковых камнях оконных арок.
Маскароны со львами на здании РСТИ на Петровском проспекте архитектора Сергея Цыцина — уже более современное толкование этого декоративного элемента. Фасад этого здания украшен пилястрами с богатой орнаменталистикой, которые завершаются маскаронами, решенными в общей стилистике здания.
Бизнес-центр «Сенатор» на Васильевском острове — пример классической архитектуры с множеством элементов коринфского ордера. Тут есть два моих картуша, которые фланкируют фронтоны, а на боковом фасаде — мой аллегорический рельеф.
Стилистическое решение ЖК Futurist отсылает к архитектурным стилям 1930-х годов: конструктивизму и ар-деко. Отсюда множество характерных декоративных элементов на фасадах. Для выходов вентиляционных шахт мною сделаны декоративные решетки в виде колосьев, напоминающих о Левашовском хлебозаводе-автомате, который построен на этой территории в эпоху индустриализации.
— Как складываются взаимоотношения архитектора и скульптора?
— Если мы говорим об архитектуре фасадов здания, то первая скрипка принадлежит архитекторам. Они задают общую концепцию проекта, стилистику здания, пропорции, композицию. А скульптор следует в русле архитектурной идеи, хотя может привносить свои предложения, обсуждать нюансы. Например, в ТК «Галерея» изначально планировалось разместить на фасаде только фигуру покровителя торговли бога Гермеса, но мы предложили создать некую интригу: дополнить его женской фигурой и сделали под стать ему условную богиню Флору. Затем пошли дальше и совместным решением «усилили» портал еще двумя аллегорическими фигурами.
При создании монумента архитектор и скульптор работают параллельно, хотя, наверное, скульптор становится доминирующим в этом тандеме, особенно если это памятник конкретному историческому персонажу. Но у архитектора задача более масштабная. Если скульптор больше думает о том, как найти точную и верную композицию, то архитектор мыслит о том, как разместить монумент в пространстве, как лучше показать его с точки зрения масштаба, перспектив, видения прохожих. Все эти вопросы решаются и прорабатываются совместно.
— Как обычно рождается идея памятника?
— В любой работе есть два пути решения. Один — это первая идея, которая приходит в голову, она бывает очень важна для реализации замысла и опирается на твои ассоциации, опыт, впечатления. Многие авторы именно ее берут за основу и следуют только ей. Второй путь идет через анализ, он намного сложнее, пройти его может не каждый. В этом случае начинаешь глубоко погружаться в тему, искать и в конце концов находить то самое единственно правильное решение, которое должно присутствовать в работе.
Например, при создании монумента, посвященного жертвам холокоста и блокады Ленинграда, в Израиле приходилось учитывать традиции и религии двух государств и при этом максимально верно передать основную идею монумента — память о трагической гибели в годы Второй мировой войны огромного количества людей из разных стран. Так случилось, что День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады и Международный день памяти жертв холокоста отмечаются 27 января, поэтому нам надо было найти решение, которое объединило бы эти памятные даты.
Мы с соавторами перебрали много разных вариантов и остановились на обелиске, который назвали «Свеча памяти», потому что наверху он закручен в спираль, словно поток пламени. В этом монументе много символики, которая понятна каждому. С одной стороны обелиска размещен символ блокадного Ленинграда — Медный всадник, который виден в прицел, с другой стороны символ Израиля — звезда Давида, но в колючей проволоке. Есть еще один ленинградский знак на основном фасаде монумента — ласточка с конвертом в клюве как символ жизни и надежды. Эта ласточка появилась на значках, которые носили блокадники в ответ на заявления Гитлера, что ни одна птица не сможет вылететь из осажденного города.
Современность
— Помимо архитектора и скульптора, есть еще один участник проекта, от которого зависит все. Это застройщик, а для него финансовая и функциональная составляющие проекта могут оказаться важнее эстетической. Скульптор может повлиять на точку зрения заказчика? Как, например, появились львы во дворе ЖК Familia?
— Сначала у главы холдинга РСТИ Федора Олеговича Туркина появилась идея установить на территории комплекса арт-объект. Он должен был стать особенностью комплекса и отражать тот посыл, который застройщик вкладывает в жилое пространство: семья, надежность, безопасность. Мы разработали много воплощений такого символа - от ангела-хранителя до древа жизни, пока не остановились на львиной семье. В Петербурге установлено огромное количество бронзовых и каменных львов-стражей, которые несут свою службу у дворцов и мостов. Мы же на уровне эскизов предлагали разные варианты, более жанровые и более близкие к природной стихии львиного прайда. Однако заказчик настоял на композиции из четырех фигур — льва и львицы обязательно с двумя детенышами. Царь зверей — символ храбрости, благородства, власти, высокого статуса, львица — хранительница очага. Композиция скорее натуралистическая, но создающая стилистическое единство придомовой территории и архитектуры фасадов в стиле ар-деко с маскаронами львов.
—Теперь для РСТИ вы создаете еще одну семью, аистиную.
— Да, для жилого комплекса «БелАрт». С аистами тоже все не так просто складывалось. По заданию заказчика надо было найти композицию, которая отражала бы единение двух славянских народов, белорусского и русского. Но как объединить национальные символы — зубра и медведя? Поэтому появились аисты, благородные птицы, создающие пару на всю жизнь. Начался поиск вариантов скульптурной группы, в которой эти утонченные птицы выглядели бы эстетически и в то же время не были слишком хрупкими. Так появилось гнездо из цветов и в нем аистиная семья, оберегающая младенца, которого потом все-таки заменили на птенца.
— Есть ли в нашем городе здания, которые вы считаете идеальными с точки зрения синтеза работы скульптора и архитектора?
— Из самых известных, пожалуй, Дом Зингера, несмотря на его жесткую эклектику. Скульптуры выполнены на очень хорошем уровне и не противоречат чрезмерной декоративности фасада — в отличие, кстати, от здания Елисеевского магазина. Вот два ярких примера одного стилистического периода в архитектуре.
Что касается моих работ, то какие-то нюансы в них всегда всплывают задним числом. Мне кажется, фигуру Гермеса на здании «Галереи» можно было бы сделать чуть стройнее, «легче» или ангелов на фасаде здания на проспекте Добролюбова немного иначе. Наименее удачная работа — это ЖК Ligovsky City, но это как раз тот случай, когда не было полноценного диалога со всеми участниками проекта, что помешало сделать горельефы более монументальными. Впрочем, что касается современных объектов, то я скорее не склонен что-либо ругать, чем что-либо хвалить.
Но, вообще, в Петербурге много прекрасных зданий со скульптурными группами. Иногда видишь какой-нибудь эркер с балконной абсидой и трехфигурной композицией снизу. Она вроде бы и случайная, но так хорошо сделана и с таким настроением, что всегда любуешься, когда проезжаешь мимо.
— Как современные материалы меняют работу скульптора?
— Значительно облегчают и ускоряют многие процессы. Трудно даже представить, сколько могла бы весить и стоить 3-метровая скульптура из камня, сделанная по классической технологии, а современные полимерные материалы позволяют создавать такую же фигуру, но пустотелую с сантиметровой толщиной стенок. В результате изделия становятся легкими, а процесс изготовления, отливки и тиражирования — значительно проще и дешевле.
— Как вы думаете, по какому пути пойдет дальше монументальная скульптура?
— Я учился в то время, когда еще продолжала действовать советская система монументальной пропаганды, предполагающая создание в каждом городе крупных скульптурных композиций, несущих обязательную идеологическую нагрузку. Потом это направление потеряло актуальность, но сейчас, скорее всего, начнет возрождаться. Наше искусство всегда связано с увековечиванием в камне и бронзе памяти о значимых для страны событиях и людях.
