Екатерина Лизунова: «Проектировать — не строить»
Какие убытки возмещают проектировщики за некачественное проектирование и как защитить себя, если требования необоснованны, - рассказывает Екатерина Лизунова, руководитель направления "Контрактика" в юридической фирме "LL.C-Право".
Ответственность исполнителя проектных и изыскательских работ достаточно строго урегулирована законом. Проектная организация несет ответственность за свою техническую документацию и отчеты, включая недостатки, обнаруженные впоследствии в ходе строительства, а также в процессе эксплуатации объекта.
Это означает, что за качество проектных решений проектировщик может нести ответственность на протяжении всего жизненного цикла объекта. Исковая давность по требованиям, касающимся недостатков документации, конечно же, есть. Но считаться она будет с момента их обнаружения.
Если заказчик обнаружил в проектной документации недостатки, он вправе потребовать от проектировщика их устранения на безвозмездной основе, а также потребовать возмещения убытков, связанных с такими недостатками.
Часто бывает так, что недостатки проекта выявляются в процессе выполнения строительных работ и делают невозможным их продолжение без значительных дополнительных вложений со стороны заказчика. Например, по демонтажу конструкций с неверно рассчитанной нагрузкой или дополнительному усилению фундаментов вследствие того, что недостоверные изыскания послужили причиной принятия неверных проектных решений.
Еще хуже, когда проектные ошибки не были замечены во время строительных работ и были реализованы вместе с объектом. Такая ситуация способна привести не только к имущественному ущербу, но и создает угрозу жизни и безопасности людей. Во всех этих случаях заказчик несет определенные финансовые потери, которые он вправе возместить за счет лица, по вине которого они возникли.
Убытки — это расходы, которые потерпевшая сторона произвела или должна будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение имущества, а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы, если бы его право не было нарушено.
Судами ежегодно рассматривается большое количество исков к проектным организациям с требованиями о возмещении убытков.
За годы работы с данной категорией споров мы с командой наблюдали самые разные позиции судов по схожим обстоятельствам. Например, есть решения, где суды указывают на отрицательное заключение экспертизы как на существенный недостаток выполненных проектных работ. А есть решения, где суды отмечают, что даже наличие положительного заключения экспертизы еще не означает, что проектная документация выполнена без ошибок.
За долгие годы практики мне не встретилось ни одного дела, где к ответственности привлекли бы экспертное учреждение, выдавшее положительное заключение на проект, в котором впоследствии были обнаружены существенные недостатки. Однако такое огромное количество судебных споров о ненадлежащем качестве проектов демонстрирует нам тот объем недостатков, который остается в этих проектах после проверки в экспертизе.
Вторым важным наблюдением является то, что причиной поражения проектировщиков во многих судебных спорах об убытках является их излишняя порой уверенность в своей правоте на самых ранних этапах формирования проблемы. Например, когда подрядчик, выполняющий строительные работы, обращается с просьбами о разъяснении противоречивых проектных решений или их корректировке для возможности продолжения работ, его либо игнорируют, либо тычут носом в положительное заключение экспертизы. Потом же, когда стороны оказываются в суде, мы сталкиваемся с тем, что многие потери взыскателя можно было предотвратить, если бы проектная организация заглянула в свою документацию и проверила поступившие замечания. В суде же проверить качество проектных работ возможно только путем проведения судебной экспертизы. Которая, в свою очередь, по стоимости часто бывает сопоставима со стоимостью экспертизы самой проектной документации. Аргумент о том, что проектная документация получила положительное заключение экспертизы, с высокой долей вероятности не сработает, если в суд поступили доказательства фактического наличия дефектов проекта и их последствий.
Нельзя оставить без внимания и такую известную «болезнь» подрядчиков, как упорное нежелание письменно фиксировать обстоятельства, препятствующие своевременному и качественному выполнению работ и своевременно сообщать о них заказчику. Одна из болевых точек всех споров по ПИРам — это достаточность, полнота и актуальность исходных данных, необходимых для проектирования. И — да, еще вопрос о том, кто должен их предоставлять, и кто несет ответственность за их недостоверность, если таковая обнаружилась не сразу. В отсутствие детального урегулирования этого условия в договоре, в отсутствие письменной коммуникации по этому вопросу в ходе выполнения работ процесс доказывания в споре об убытках для подрядчика будет крайне сложен. Потому что суды исходят из того, что подрядчик — профессионал, который должен был заметить и предвидеть все на свете, а вот заказчик — нет.
Говоря о конкретных примерах взыскания с проектировщиков убытков за некачественное проектирование, можно выделить несколько категорий таких требований в зависимости от того, в чем эти убытки заключались.
Чаще всего в качестве убытков заказчики предъявляют проектным организациям следующее:
– суммы оплаты за некачественно выполненное проектирование;
– стоимость устранения недостатков проектной документации силами третьих лиц;
– затраты на проведение экспертиз с отрицательным заключением, повторных экспертиз;
– суммы, выплаченные подрядчиками в виде штрафов и неустоек, если их нарушения при выполнении строительных работ были обусловлены недостатками проекта;
– стоимость устранения недостатков работ, выполненных на основе некачественного проекта;
– суммы необоснованно завышенных затрат из-за ошибок в сметных расчетах;
– стоимость возмещения ущерба, причиненного в связи с реализацией ошибочных проектных решений.
При подготовке стратегии защиты проектной организации в споре об убытках мы обращаем внимание на то, имеются ли в деле все четыре обязательных элемента доказывания убытков: наличие убытков, их размер, нарушение на стороне подрядчика и причинно-следственная связь между нарушением и наступившими последствиями.
Каждая из этих позиций должна быть доказана истцом. Но и проектная организация, выступающая ответчиком в споре по убыткам, не должна сидеть сложа руки. Есть множество нюансов, на которые следует обратить внимание суда, если зашел такой спор.
Например, если заказчик утверждает, что в связи с ошибками проекта он понес расходы по дополнительным работам, то это могут быть вовсе никакие не убытки. В ряде случаев удорожание строительства объекта не может быть признано убытками заказчика, так как эти затраты заказчик произвел бы в любом случае.
Если убытки заказчика выражаются в стоимости оборудования, которое в связи с ошибкой в проекте пришлось демонтировать, стоит проверить, учтена ли в сумме убытков стоимость его возможной реализации. Никто не может быть лишен права на зачет остаточной стоимости его реализации при определении размера убытков.
Если отрицательное заключение экспертизы получено в связи с отсутствием необходимого содействия от самого заказчика (предоставление исходных данных, согласование расчетов и др.), то сумма затрат на услуги экспертизы, на оплату работ по проектированию не может быть квалифицирована в качестве убытков.
Это лишь отдельные ситуации из большого количества разнообразных судебных споров. Успех каждого отдельного дела напрямую зависит от набора обстоятельств, которые нужно внимательно анализировать и строить эффективную стратегию защиты.
Более подробно разбираю самые интересные дела в своем ТГ канале «Лизунова | юрист в строительстве». В ближайшее время запланировали провести прямой эфир, где обсудим с участниками все тонкости и нюансы споров по убыткам из-за некачественного проектирования. Подписывайтесь и присоединяйтесь.
Первый весенний праздник — это всегда повод поговорить о прекрасных женщинах, роль которых в строительстве, архитектуре, проектировании и стройиндустрии с каждым годом продолжает расти. Но «Строительный Еженедельник» не собирается рассуждать о наступающем гендерном паритете, тем более что шансов этому не оставляет ироничное мнение Ольги Егоренко, заместителя гендиректора лифтостроительного завода ЗАО «Предприятие ПАРНАС».
— Лифтовое производство — не самая привычная сфера для реализации женщины-руководителя. Как складывалась ваша карьера, и почему она связана с лифтостроением?
— Да уж, простое сочетание слов «женщина» и «лифт», вызывают в воображении ассоциации совершенно «нерабочие»! В лифтостроении женщин мало. Что же касается меня, то, как это часто бывает, всему виной случай — счастливый случай.
Я занималась конгрессно-выставочной деятельностью, и подвернулась тема «Вертикальный транспорт». Тогда о лифтах я знала не больше любого пассажира, но пришлось разобраться. Как ни странно, лифтовая отрасль совершенно особая — это довольно узкий мир профессионалов, где все друг друга знают, дружат, работают, бывает, и ссорятся, но всегда тесно общаются, это и подкупило. Погружение прошло быстро, и вот уже 17 лет я на лифтостроительном заводе ЗАО «Предприятие ПАРНАС». От простого менеджера до заместителя генерального директора — путь непростой, но интересный. Для меня вообще главное — это заинтересованность в деле, в идее, в человеке. Мне работать интересно!
— Какие навыки и качества, по вашему мнению, необходимы сегодня для успешного руководителя?
— Навыки и качества для всех руководителей одинаковы, перечислять не буду, всем они известны. Но для меня важнее всего, пожалуй, увлеченность своим делом, ведь когда есть «драйв», когда «глаз горит», то и работается веселее, люди вдохновляются и откликаются на твой задор.
Здесь для меня всегда пример — наш генеральный директор Кайзер Эдуард Иосифович. Более увлеченного руководителя, целеустремленного в работе, искреннего и доброго человека я не знаю.
— Отличается ли ваш стиль руководства от мужского?
— Мои коллеги считают меня довольно требовательным руководителем, да, наверное, это так. Без дисциплины и так называемого профессионального тонуса производство вперед не пойдет, это мое глубокое убеждение. Я не сторонница авторитаризма, но и полный либерализм в нашем деле не работает. Как всегда, истина где-то посередине.
— Приходится ли вам сталкиваться, скажем так, со специфическими вызовами?
— Вызовы в профессиональной деятельности бывают разные. Во-первых, это сложные технические задачи и нестандартные заказы. Например, лифты для морских и речных судов, которые мы сконструировали, сделали и даже испытали на крен, или лифты для двухэтажных вагонов РЖД с испытаниями на удары и вибрацию. Эти профессиональные вызовы здо́рово решать всем коллективом, прямо видно, как у людей пробуждается творческая мысль, извилинки шевелятся, все работает, крутится, бегает. Здесь пришлось учитывать огромное количество нюансов и нестандартных подходов, только одно согласование документации и договорных условий шло почти год, но зато теперь мы имеем гарантированный объем заказов на год вперед, который оформляется одним листочком. Так приятно!
Совсем другие вызовы — стереотипы. Для многих, например, женщина в машиностроении — это нонсенс, «не женское это дело», «женщина должна у плиты стоять», ну и прочие «мужские глупости». Я на это не обижаюсь, с такими собеседниками даже интереснее, ведь когда разговор переходит в профессиональную плоскость, то иногда прямо вижу, как снобистский скепсис сменяется заинтересованностью и уважением. Многие становятся потом партнерами по работе и друзьями на долгие годы. Однажды даже такое услышала: «Я когда тебя увидел, подумал: что за маленькая девочка? Что она вообще в лифтах может понимать?! А потом поговорили, почувствовал серьезный лад. Теперь вообще, когда надо посоветоваться на тему малых лифтов, не задумываясь, тебе звоню». Ну здо́рово ведь!
Не скрою, мужское внимание мне приятно, это, пожалуй, единственное преимущество женщины-руководителя. Всем нравятся цветы и комплименты.
— Какие ценности и принципы лежат в основе вашего руководства?
— Однажды, еще в студенческие годы, я, как и многие, подрабатывала. Сама работа не очень нравилась, но я старалась, и — о чудо! — меня отметили, прибавили зарплату, немного повысили. И вот тогда-то пришло осознание: где бы ты ни работал, что бы ты ни делал — делай это хорошо! Это и стало моим глубоко личным принципом в работе, да и в жизни. Меня всегда возмущают люди, которые говорят: «Мне мало платят, поэтому я плохо работаю». Если совсем работа «не твоя», то уходи, ищи другое дело, а уж если ты здесь, то работай, старайся, все равно результат будет!
Так произошло и у меня. Наше предприятие всегда занималось лифтами, специальными малыми сервисными, это очень узкая специализация. Не всегда мы были успешны, но мы старались, и даже в тяжелые кризисные годы никто в команде не дрогнул, не ушел. Сегодня весь коллектив работает как единый механизм — слаженно, четко, и показатели растут. Горжусь нашим коллективом.
— Как найти баланс между карьерой и семьей?
— Никогда не верю тем, кто говорит, что сочетать карьеру и семью легко. Это нелегко. Это ситуация постоянной многозадачности и тонуса 24/7. Но у меня ситуация особая, у меня работа и семья сплетены воедино, так уж вышло. Дома мы обсуждаем лифтовые вопросы до ночи, с ребенком ездим на лифтовые выставки — это у нас такие семейные развлечения. И даже наша собака знает, как вести себя в лифте.
— Что вы можете посоветовать женщинам, стремящимся достичь успеха в руководящей должности?
— Советовать не буду, универсальных рецептов не бывает. Пусть по жизни у каждого будет свое вдохновение, и оно обязательно приведет к успеху!