Сергей Цыцин: «Архитектура несет миссию гуманизма как важнейшее средство коммуникации и интеграции общества»
С повышением требований к комфорту городской и жилой среды возрастает значение архитектуры и градостроительства. Об эволюционном пути этих направлений человеческой деятельности за последние десятилетия, их роли в развитии больших и малых городов беседуем с архитектором Сергеем Цыциным, основателем и бессменным руководителем компании «АМЦ-ПРОЕКТ».
— Сергей Викторович, вы начали трудовую деятельность в период «застоя», на ваших глазах сменились несколько эпох в развитии общества. Как вы охарактеризуете эволюционный путь архитектуры и градостроительства за это время?
— Как говорят философы, что-то теряешь, что-то находишь. Так устроена жизнь. То же самое можно сказать про архитектуру и градостроительство последних сорока лет.
С одной стороны, в советской плановой экономике было системно выстроено градостроительное развитие, отработаны механизмы управления строительством, включая проектирование, согласование документации, организацию работ и т. д.
С другой стороны, в архитектуру еще со времен Никиты Хрущева были введены жесткие ограничения, которые существенно обезличили внешний облик зданий и сооружений. Индивидуальный подход к проектированию был возможен только для самых знаковых объектов — гостиниц, дворцов спорта, театров, концертных залов и др.
Перестройка «развязала руки» архитекторам, дала некую творческую свободу. Снизились бюрократические барьеры, появились частные инвесторы, которые стали ставить строителям интересные задачи. С интеграцией страны в мировую экономику с Запада хлынули новые для нас технологии и материалы, которые давали интересные возможности.
Необходимо также отметить, что при этом одновременно из сферы деятельности архитекторов и градостроителей ушло долгосрочное планирование. Города стали развивать по пути наименьшего сопротивления, перестали думать о городе в целом и в принципе прекратили заниматься градостроительством, решать только текущие задачи.
— И это породило градостроительные ошибки, в частности в Петербурге. Их можно исправить?
— Можно и нужно, но трудно, долго и дорого. В этом направлении сделан ряд шагов. Продолжая тему эволюции архитектуры и градостроительства, нужно сказать, что в конце 1990-х начали вновь шаг за шагом создавать систему градостроительного регулирования. Разработали Градкодекс, взялись за нормативные документы. Если за десять лет моей работы в советский период с 1982 по 1991 год СНиПы на архитектуру и генплан не подвергались изменениям, то сегодня своды правил меняются каждые полтора года, причем достаточно радикально. Я часто вспоминаю роман Германа Гессе «Степной волк», где прозвучала китайская пословица, ставшая крылатой фразой: «Не дай вам бог жить в эпоху перемен!»
— Получается, что от советских пятилеток с их жестким планированием мы, глотнув свежего воздуха перестройки и погрузившись в хаос свободного рынка, в результате приплыли к зарегулированной экономике?
— И сильно формализованной. А важным отличием советской эпохи от нынешней было системное мышление, стратегическое планирование и отсутствие лишних бюрократических препон. В Советском Союзе планировали не только на пять лет, но и на долгосрочный расчетный период — на 25 лет и дальше. Советское государство, будучи единственным собственником, выступало квазидевелопером, которого нам не хватает сегодня. У нас много частных девелоперов, но требовать от них столь нужного сейчас стратегического подхода было бы странно. Необходимо направлять их частные инвестиции, чтобы они работали на длительную перспективу. А долгосрочное планирование важно именно для градостроительства и объемно-пространственного развития территорий, потому что это всегда долгий процесс.
— Какие позитивные явления вы бы отметили в российской архитектуре и градостроительстве сегодняшнего дня?
— Несмотря на не всегда обоснованные нормативные ограничения, архитекторы продолжают создавать яркие индивидуальные объекты. В жилищном строительстве растет конкуренция, клиенту сегодня нужны не только квадратные метры, но и здоровая, комфортная, красивая среда обитания. Девелоперы начинают понимать, что экологичность становится конкурентным преимуществом, и последние лет семь мы наблюдаем расцвет проектов озеленения и благоустройства. Немало таких проектов реализовала и наша компания, особенно в родном Петербурге у новых жилых комплексов, памятников.
Меняется к лучшему мышление людей, ответственных за объемно-пространственное и градостроительное развитие городов, компетентность и кругозор застройщиков, которые приносят свои плоды. Больше всего это заметно в Москве, также в Петербурге и ряде крупных городов России.
— А сами архитекторы и градостроители меняются в соответствии с требованиями времени?
— Градостроителей пока не хватает из-за провала в развитии этого вида деятельности в начале перестройки. Работу специалиста в этой области можно сравнить с созданием восточного ковра с узором из кварталов, дорог, зеленых зон и т. д. Не каждый градостроитель достаточно глубоко понимает, что скрывается за каждым элементом узора — по каким нормативам он возводится, как должна быть оборудована площадка, как будет организовано строительство. Но ему нужно иметь об этом понятие, так же, как и архитектор должен быть интегрирован в градостроительные процессы. Любое здание или сооружение возводится в городской или природной среде, оно должно визуально обогащать окружающий ландшафт, не создавая дисгармонии. Градостроительство — это широкая сфера деятельности, которая, помимо архитектуры, охватывает инженерную инфраструктуру, транспорт, экологию, социальные вопросы и многое другое. Поэтому будущим архитекторам и градостроителям нужно получить очень качественное образование, причем комплексное. Это позволит архитектору и градостроителю нести ответственность за то, что он делает. Каждое вторжение в среду не должно ее ухудшить, каждое здание должно обогащать градостроительный облик города.
— Что вы вкладываете в понятие «комфортная жилая среда»?
— Во всем мире принята градация жилой среды по плотности: от высокоплотной (high density) для жизни в гуще города до низкоплотной (low density) — для жизни в загородном доме с обширным участком земли. Комфортной может быть среда любой плотности.
Высокоплотная среда комфортна, когда практически полностью разделены пешеходные и транспортные потоки, которые пересекаются только в пересадочных узлах. Например, в знаменитом Down-town в Торонто транспортные потоки выведены наружу, а жизнь протекает в подземном пространстве, куда человек даже зимой может спуститься из своей квартиры в домашних тапочках, чтобы зайти в магазин, аптеку, отделение банка и т. д. Доступность и близость этих и других сервисов — тоже важное условие комфорта высокоплотной среды. Разделение пешеходных и транспортных путей можно осуществить и по-другому: открытое пространство снаружи отдать пешеходам, а транспорт пустить под землю. Этот вариант, на мой взгляд, предпочтительнее. Можно организовать высокоплотную среду и на одном уровне с разделением потоков по принципу пальцев сомкнутых рук.
В низкоплотной среде на первый план выступает природный фактор. Важна экологичность, безопасность, энергоэффективность и рациональная эксплуатация недвижимости во избежание больших расходов. Сегодня, безусловно, возрастает роль зеленого строительства, которое необходимо развивать и активнее внедрять соответствующие стандарты в практику архитекторов, градостроителей и строителей.
— Поэтому вы регулярно собираете экспертов на конференции по экоустойчивой архитектуре и зеленому строительству?
— Да, с 2012 года под эгидой Санкт-Петербургского Союза архитекторов мы провели восемь таких конференций с участием архитекторов, градостроителей, девелоперов, представителей власти различных уровней. Эти мероприятия вызывают широкий резонанс, вырабатываются решения по дальнейшему внедрению в практику зеленых стандартов, предлагаются меры, стимулирующие зеленое строительство.
— Можно ли создать комфортную среду в нашем родном Петербурге?
— Петербург — это великое произведение архитектурно-градостроительной мысли, создавая которое, Россия смогла внимательно изучить и использовать передовые достижения Европы и даже во многом превзойти европейцев. Для формирования современной комфортной среды в Петербурге нужно решить ряд важных задач, в частности повышать уровень полицентричности, создавать транспортный и водно-зеленый каркас города.
— Какие для этого есть способы? Общие с другими городами или свои, особые?
— Подходы к созданию комфортной среды едины. За последние десятилетия накоплен большой мировой опыт в этой области. Достаточно назвать проекты большого Парижа, большого Стокгольма, Ванкувера и его окрестностей — перечислять можно долго. Необходимо взять эти методики за основу и последовательно их осуществлять. У нас ведется много деструктивных разговоров. Например, о том, что трудно осваивать подземное пространство и строить метро из-за слабых грунтов. Но в Амстердаме грунты не лучше, и это не мешает голландцам прямо под каналами обустраивать общественные центры. В Шанхае грунты хуже, чем в Петербурге, но это не помеха для строительства небоскребов.
Тех, кто сомневаются в наших возможностях по сравнению с другими государствами, хочется спросить: у нас иная сила тяготения? Или другое количество кислорода в воздухе? Или не такие элементы, как в таблице Менделеева? Или другие люди? Наших специалистов приглашают работать за рубеж, и они там высоко котируются. До революции в развитии градостроительства Петербург был «впереди планеты всей», зачем же сейчас снижать планку?
— Предлагаю заглянуть в будущее. Что вы думаете о роли искусственного интеллекта (ИИ) и других современных технологий в архитектуре и градостроительстве?
— С искусственным интеллектом я провел интересный эксперимент. Поставил ему задачу изобразить в викторианском стиле фасады зданий малоэтажного квартала в Стрельне, который сейчас проектирует наша компания. Получил очень грамотное решение, говорю как профессиональный архитектор.
— У людей получается хуже?
— Я не сравнивал, но могу сказать, что у любого хорошего архитектора имеется какое-то представление о викторианском стиле. А в распоряжении ИИ — весь массив знаний, накопленных человечеством по этой теме. Уверен, что ИИ не смог бы хорошо спроектировать здание с нуля, но с имитацией архитектурного стиля фасадов он справляется неплохо. Все это означает, что ИИ внедряется в нашу профессиональную жизнь, и его возможности надо использовать. Просто относиться к этому как к реалиям сегодняшнего дня.
— Сегодня многие говорят о вытеснении искусственным интеллектом человека, в том числе из творческих профессий. Этого не произойдет в архитектуре и градостроительстве?
— Нет. ИИ не отберет у человека творческую составляющую, потому что она бесконечно сложная и непостижимая для машины.
— Какие еще технологии стремительно внедряются в архитектуру и градостроительство?
— В части используемых технических средств сейчас совершается глубокая революция. Архитектурное проектирование все глубже уходит в область BIM-моделирования. Я имею в виду не только создание точных 3D-моделей объектов, но и изготовление по этим моделям элементов строительных конструкций с высокой точностью. Расскажу о своем практическом опыте в этой сфере.
Нашу компанию пригласили участвовать в разработке проекта Комбината инновационных технологий компании «МонАрх». Предприятие предназначено для изготовления крупногабаритных железобетонных модулей с максимальным размером 15,5 × 7,5 × 3,45 м.
— Современный домостроительный комбинат?
— Да, только высокотехнологичный, от советских ДСК он отличается кардинально. Продукция изготавливается по индивидуальным проектам на роботизированных линиях с машиностроительной точностью. Там же, в заводских условиях, монтируются инженерное оборудование и сантехника, выполняется черновая и чистовая отделка. Все это происходит в теплом цеху при хорошем освещении с применением высокоточных инструментов. Это не идет ни в какое сравнение со строительными работами, которые подчас вынуждены выполнять в темное время суток на 20-градусном морозе в люльке, раскачиваемой всеми ветрами. Изделие поступает на площадку с 98%-ной заводской готовностью, остается только соединить крупные элементы и прикрыть молдингами стыковые швы.
— Ваша компания проектировала комбинат с нуля?
— Мы были генпроектировщиками, но наши функции оказались шире. Дело в том, что изготовитель роботизированных линий не разбирался в вопросах изготовления строительных материалов. Поэтому нам пришлось вникнуть в эту технологию и выдать ему подробное техническое задание, по которому он спроектировал и создал роботизированные линии.
— Завод уже функционирует?
— Из его продукции возведен жилой микрорайон «Яковлево-2» в Новой Москве. Передовые технологии XXI века не просто внедряются, а уже активно работают.
— Какие масштабные задачи сегодня стоят перед архитектурой и градостроительством?
— Преодолеть конфликт человека, машины и природы. Для этого нужно создавать благоустроенные энергоэффективные и экологичные среды с разведением пешеходных и транспортных потоков. Архитектура несет миссию гуманизма как важнейшее средство коммуникации и интеграции общества.
Александр Изотов: Александр, я никогда не мечтал переехать в Австралию, но в «Сидней Сити» переехать хочется. Расскажите про этот проект и про ГК «ФСК», которая закончила прошедший год очень позитивно.
Александр Ткаченко: Мы с Вами сейчас находимся на нашем флагманском проекте – «Сидней Сити». Это наше “сердце”, мы им очень гордимся и вкладываем очень много ресурсов в эту историю. Что касается ГК «ФСК», то мы не только про девелопмент: у нас много направлений. Например, мы недавно стали одним из крупнейших производителей стекла, причем производимым полным циклом. Также мы являемся одним из крупнейших производителей товарного бетона. В нашем составе имеется 1-й ДСК – старейший домостроительный комбинат России, с него по сути начиналось панельное индустриальное домостроение ещё в Советском Союзе. Ещё мы уже несколько лет развиваем историю с регионами: начали с Дальнего Востока и активно идем в регионы.
Александр Изотов: Получается, у Вас вертикально интегрированный холдинг?
Александр Ткаченко: К слову, также у нас имеются 16 медицинских центров. Наш основной звучит девиз звучит так: «Мы создаём место силы». Для человека его квартира – это его место силы. Наша задача создать для нашего клиента то место силы, в которое ему будет приятно возвращаться.
Александр Изотов: По результатам прошлого года было видно, что ГК «ФСК» растет, большую часть выручки предоставляет девелопмент и генподряд. Непосредственно в вашей зоне ответственности какие направления находятся?
Александр Ткаченко: Я централизую весь блок закупок ГК «ФСК», мы всем управляем централизованно. В управление входит как планирование, анализ, контроль, выработка единых правил, выработка единых подходов, методология, IT-инструментов, так и получение результата от закупочной деятельности.
Александр Изотов: Получается, Вы находитесь под постоянным вниманием огромного количества поставщиков.
Александр Ткаченко: Сто процентов. В нашей базе более десяти тысяч контрагентов, с которыми мы взаимодействуем ежедневно, поэтому мы нарастили достаточно большую клиентскую базу. Одна из наших ключевых задач – быть открытыми рынку.
Александр Изотов: Наращивание производственных мощностей входит в конфликт интересов с закупками? Когда Вы создаете тендерную процедуру, компании из Вашей группы имеют преференции?
Александр Ткаченко: Философию, которую проповедуют наши акционеры, я тоже разделяю: «Нет более равных». Двигатель развития – это конкуренция. Как только ты выключаешь конкуренцию, всё превращается в «унылое болото». Наши компании не находятся вне рынка. Если сделать замкнутую модель и никого не допускать, эта история ничем хорошим не заканчивается.
Александр Изотов: Они работают не только с Вами, но и с другими компаниями, верно?
Александр Ткаченко: Безусловно.
Александр Изотов: Они не делают преференции для Вас, не происходит обратная ситуация? Не возникает ли в этом направлении конфликт интересов?
Александр Ткаченко: Конфликта никакого нет, всё основано на конкурентной основе: всё открыто, прозрачно, все всё видят. Неважно, внутренняя это компания или внешняя. Наша задача, равно как и моя задача, – строить историю понятную и прозрачную.
Александр Изотов: Расскажите про "кухню": какая команда работает, как выстраивается общение с поставщиками?
Александр Ткаченко: У нас команда достаточно разнородная: есть как молодые, так и возрастные специалисты. У меня в команде три кандидата наук, у которых я тоже учусь. Все возможные способы взаимодействия, начиная от сайта, электронных площадок, посещения выставок и форумов, в том числе в Азиатских республиках, Турции и России, – всё заточено под установление контактов. Наши категорийные менеджеры участвуют во многих мероприятиях. Как только вся история отрабатывается, мы контактируем.
Александр Изотов: Постоянно появляются новые производители, которые хотят сотрудничать с именитыми компаниями. Что им сделать, чтобы стать Вашим партнёром?
Александр Ткаченко: Здесь секретов каких-то нет. Во-первых, вы должны зарегистрироваться на сайте ГК «ФСК». Ещё, например, запустили чат-бота: мы “выключили” человека и поставили бота, который 24\7 отвечает на интересующие контрагента вопросы. После регистрации у поставщика на сайте отобразятся все закупочные процедуры. После того, как проходит регистрация, на почту контрагента высылаются приглашения об участии в тендерных процедурах. Дальше компания подает свою заявку: она рассматривается, рассматриваются образцы продукции. Принимается решения насчёт качества, а сама цена появляется чуть позже. Это отработка экономики, отработка техники с точки зрения эффективности её использования. Мы оцениваем продукцию с точки зрения стоимости владения. Здесь имеет место комплексный подход, особенно в выборе тяжелого технологического оборудования.
Александр Изотов: Не секрет, что большая часть производителей пока не соответствуют критериям крупного заказчика по объемам, по качеству, по имиджу. Как с этим обстоят дела в ФСК?
Александр Ткаченко: Задача крупной компании — пытаться видеть потенциал в средних компаниях и в малых компаниях. С большими договориться всегда проще, но малые компании более гибкие. У больших компаний также уже сложился определенный стандарт и линейка продукции, они тяжело отклоняются от своих внутренних нормативов. С молодой, амбициозной компанией нам, заказчику, проще договариваться на предмет подстройки под наши конкретные задачи. В этой части значительно проще.
С точки зрения проверки здесь следующая история: если компания платит налоги, не уклоняется от обязательств, то мы легко поймём, ОК это компания или не ОК. Когда мы принимаем решение по выбору контрагента, мы можем дать небольшой пробный объем. Допустим, укомплектовать один дом. Всё ОК – дадим два дома. У категорийных менеджеров даже такой KPI есть: он должен работать не только с теми, кого знает. Задача в том, чтобы собирать новые компании и тестировать их.
Александр Изотов: Для компаний, которые смотрят в будущее и которые активно развиваются, есть возможность сотрудничать с Вами. Это чётко попадает в вектор развития российского производителя. Есть стереотип, что выиграть тендер у крупного заказчика, даже если ты поставлял что-то через посредников, практически нереально. Насколько это близко к правде?
Александр Ткаченко: Это точно миф, и это точно не про нас. Пять лет назад в ГК «ФСК» было 800 контрагентов; сейчас их более 13 тысяч. Рассчитывать на то, что новая компания сразу зайдет и заберет там какие-то большие объемы, – это не так – мы тоже боимся. Мы очень осторожны, поскольку девелоперский цикл длится в среднем 4 года.
Соответственно, те материалы, которые влияют на сдачу и устанавливаются в конце, – если с ними происходит какой-то сбой – это очень сильно бьёт по нам. Здесь важен баланс с точки зрения учета всех рисков при оценке контрагентов. Одна из вещей, которую я не упомянул: мы делаем обязательный аудит контрагентов. Мы приезжаем к нему: у нас есть специально обученные люди, у него – чек-лист, по которомупроисходит работа. Мы учитываем это при подведении итогов, с кем мы контрактуем тот или иной объем. Это по сути, как мы шутим, такой конвейер Генри Форда.
Александр Изотов: С точки зрения работы с крупными поставщиками как обстоят дела? Не может такого быть, что он заберёт все объёмы по всем объектам на себя?
Александр Ткаченко: Одна из ключевых историй, которую мы пытаемся отстроить – это работа в долгую, поскольку короткие спринты дают слабый эффект. Если брать массив материалов, то мы их делим на два направления: периодические тендеры, к которым в основном относятся ГОСТированные материалы, и второе направление – гранд тендеры. Это тендеры, которые мы проводим на инженерное оборудование, на отделочные материалы – сейчас включили туда элементы благоустройства – к таким тендерам мы подходим очень долго, тщательно их анализируем со всех сторон. В этом случае договариваемся на два года – минимум. В таких соглашениях мы прописываем формулу цены, поскольку предусмотреть все риски достаточно сложно. Существенный риск — это валютный риск.
Александр Изотов: На Ваш взгляд, слово «импортозамещение» и, как следствие, появившиеся программы как работают? Как справляется отрасль?
Александр Ткаченко: Очень много делается со стороны государства и очень серьезно чувствуется поддержка. Давайте в качестве примера возьмем категорию “лифты”. Скоростные лифты в России не производились, их просто не было. Весной 2022 года “большая четвёрка” встала и сказала: “До свидания”. Какое-то время мы расстраивались, но в итоге отправились в дружественные страны подбирать альтернативы. Подобрали, применили. Что происходит дальше? Те российские производители, которые работали в основном в комфорт-классе и в эконом-классе, не стали терять время зря. Есть конкретные московские производители, которые уже год как производят скоростные лифты. Мы их уже в свои проекты начинаем включать.
Мы воспринимаем текущую положение, как возможность.
Александр Изотов: С точки зрения отечественного производителя, как Вы считаете, есть ли строительные материалы и оборудование, которые в России в ближайшее время не смогут производить?
Александр Ткаченко: Ранее я упомянул лифты. Лифт состоит из большого количества автоматики. С автоматикой имеется точка роста, которую нужно развивать. Речь идет о компонентной базе – материалах второго, третьего передела. Должны быть государственные программы, поддержки среднего и малого бизнеса. Понятно, что все сразу развить не получится, но выбирать, идти и дальше анализировать необходимо. Классика Парето.
Александр Изотов: Ушло большое количество западных производителей. Есть российские производители. В какой-то момент времени возник дефицит на рынке. Российские производители в силу дефицита подняли цены. И в какое-то время заказчик стал продукцию более худшего качества, но таким же ценам; или же такого же качества, но по ценам выше. Насколько изменилась эта ситуация? Остались ли какие-то боли?
Александр Ткаченко: Про валютные риски. Здесь мы идём через формулу цены и через структуру раскладки себестоимости. Если она меняется, практически любой компонент на рынке можно проверить. В этом направлении идет контроль через данные показатели. С точки зрения влияния импорта на текущую ситуацию: если до 2022 года импорта было в целом (в контексте ЖК премиум-класса) под 17−20% где-то. В итоге мы его сократили до 4−5%. Воздействие осталось, но категорий, которые слишком сильно на нас влияют и, как следствие, супер проблем нет. Всё идет по графику, всё идет в соответствии с договоренностью с производителями. Увеличились сроки поставки, безусловно. Но это, опять же, вопрос планирования. Мы, например, взяли лифт. Планировали его за 4 месяца сделать, сейчас закладываем порядка 6−7 месяцев. В этом плане чуть-чуть сложнее, чуть раньше начинается планирование. В целом работу это не парализовало.
Александр Изотов: На чём фиксируете основной фокус при решении задач в текущем году?
Александр Ткаченко: Мы все знаем про демографическую яму, в которой находится наша экономика. Она оказывает влияние на все отрасли. В контексте стройки со всеми специальностями, где необходимо массово люди, есть сложности. Говорить о том, что все хорошо, – неправильно. Мы решаем эти вопросы, пытаемся искать новые инструменты. В той же кладке, о которой я упомянул, мы тестируем мини-кран. Он сейчас делает выработку трех-четырех кладочников. Мы пока учимся эту историю применять, но основной посыл в том, что можно заходить в каких-то историях через цифру, а в каких-то – через малую механизацию. Мы пробуем, тестируем эти гипотезы.
Александр Изотов: По поводу малой механизации. Как активно Вы ищете новаторские технологии, насколько эффективно их получается внедрять? Например, одну из таких инициатив активно продвигает один из наших партнёров – компания «Архитектор Групп».
Александр Ткаченко: По-разному всё происходит. Его мы говорим и силосах, то всё новое – это хорошо забытое старое. Технология силосов и сухих смесей применялась ещё тогда, когда я учился на пятом курсе университета. Тогда я посетил ДСК-2. В этом я ноу-хау не вижу, но мы смотрим на эту историю, тестируем её. Москва в этом плане отличается от регионов, на мой взгляд, стеснённостью. Для силоса нужно иметь оборотный парк, нужно иметь в место для хранения на объекте. Это ограничивающая история. Еще раз повторюсь, мы знаем их предложение – мы на него активно смотрим, пока тестируем.
Александр Изотов: В текущей ситуации, когда не хватает людей, а деньги – дорогие, как будто бы стоит присматриваться к инструментам, которые ускоряют и удешевляют процессы.
Александр Ткаченко: Сто процентов. Основная ценность – это сроки. Все предложения, позволяющие сократить сроки, мы готовы рассмотреть, готовы обсуждать и вкладываться в эту историю. Поэтому, если есть такие предложения, мы всегда открыты, всегда рады. Нас найти несложно. Новые, инновационные темы зачастую рождаются, скажем так, “в гараже”. Не у всех людей есть возможность приехать на Mosbuild и выставиться на стенде. Однако тот, кто хочет найти контакт, всегда его находит.
Александр Изотов: Для Вас цифровизация — это фигура речи или это модный тренд, или это то, что уже здесь и сейчас?
Александр Ткаченко: Здесь и сейчас, но, опять же, мы на цифру смотрим исключительно как на инструмент. Инструмент достижения поставленной цели, ускорения бизнес- процессов, упрощения бизнес-процессов, сокращение сроков и избежания ошибок. Вот тот же чат-бот, который я упомянул, – это же про что? Про то, что он не болеет, в отпуск не ходит и ошибок не допускает. Человек может устать, не так ответить, нагрубить. У клиента может испортиться настроение, он может сказать: «Не хочу с ними работать». Машина не имеет чувств, это работает как инструмент для достижения цели.
Александр Изотов: Абсолютно с Вами согласен, Вы затронули очень важную тему. С точки зрения перспектив цифровизации, должны бы прийти к “цифровому двойнику” строительных материалов?
Александр Ткаченко: Это больше история про проектирование и про то, какие требования закладываются в проект. С точки зрения “цифры” мы провели гранд-тендер, выбрали контрагента. Дальше у нас есть обязательное требование контрагенту: по части материалов, где нужна, например, BIM-модель, мы запрашиваем ещё на стадии переговоров. Мы с компанией договорились, и она стала нашим победителем. Она попадает в нашу базу не только с расценками и с номенклатурой, но и со своими моделями. И дальше, когда проектировщик, неважно, внутренний или внешний, начинает делать проект, он не может отклониться влево или вправо. Он обращается к этому каталогу и начинает работать с конкретным производителем, с конкретной номенклатурой. Возможно, он поменяет номенклатуру по причине недостаточной мощности того насоса, который был заявлен при проведении переговоров.
Производитель предложит альтернативу по параметрам подобранную. Всё это накапливается, все модели сохраняются.
Александр Изотов: Цифровизация — это целый ряд направлений, среди которых имеется и цифровизация закупок. Наши друзья, компания «Тринити», проводили “пилот” по тестированию нейросети в области контроля закупок. Они были удивлены Вашим уникальным качеством проведения тендеров и, строго говоря, Вы ”переигрываете машину” на данном этапе. Расскажите об этом.
Александр Ткаченко: Что касается «Тринити», то мы сейчас с ними находимся вактивном диалоге и пытаемся понять, как нам применить данный инструмент. Сейчас ищем точки соприкосновения. Тот инструмент, который они предлагают, подходит для компаний, у которых чуть меньше развита эта функция. Если говорить о том, как именно мы делаем, то всё дело в стандартах, понятных процессах и понятных “правилах игры”. Мы пока тестируем предлагаемый продукт.
Александр Изотов: У Вас департамент закупок работает на высшем уровне. А это огромная номенклатура материалов, оборудования, услуг, товаров и услуг. Вам, как руководителю, как удаётся выстраивать такое большое количество направлений и систем?
Александр Ткаченко: У меня жена иногда шутит, спрашивает: «Ты робот?». Я отвечаю: «Нет, я не робот, я – человек». Это целиком и полностью про умение выстраивать системы. Это моя ключевая роль, функция – умение построить систему, причём систему работающую. Правильный руководитель должен уметь видеть “лес за деревьями”, видеть тренды, видеть траекторию развития и, как следствие, должен уметь делать правильные выборы. Компании «Тринити» мы же не сказали: «Спасибо, не надо».
Мы взяли и на атомы разложили эту историю. Мы также тратим много энергии, чтобы докопаться до сути. Это очень энергозатратная история, также это работает со стартапами: ты сто раз пробуешь и на сто первый улетаешь высоко в небо.
Александр Изотов: Вы больше архитектор, системщик или коммуникатор? Или Вы эти позиции в себе комплексно сочетаете?
Александр Ткаченко: Я больше системщик, но эффективный руководитель должен сочетать себе ряд качеств. Одна из ключевых ролей – это умение работать с командой, с разными командами. Чему прямо сейчас учусь – это работать с интернациональными командами, особенно социально разными командами. А дальше – выстраивай систему, ищи точки приложения и профит, который можно получать.
Александр Изотов: Вы руководитель строгий или справедливый?
Александр Ткаченко: Строгий. Я больше строгий, но при этом достаточно требователен и к себе.
Александр Изотов: Каких людей предпочитаете видеть в команде?
Александр Ткаченко: Я сразу вспоминаю Рей Далио: «Жизнь — это шведский стол, с которого ты можешь взять всё и унести столько, сколько сможешь». Я больше делаю акценты на те принципы и ценности, которые уже есть в человеке. Их переделать — это очень сложная задача. При выборе того или иного сотрудника, будет он в нашей команде или нет, или вообще в компании, мы очень серьезный акцент делаем на этом. Доучить, обучить — это несложная задача. Если человек не соответствует принципам ФСК, то, наверное, нам с ним не по пути, каким бы он супер профессионалом ни был. У человека должно желание, он должен быть проактивен. У меня, как у руководителя, и у него, коллеги, должно быть доверие. В закупках сходятся очень много всяких интересов, в том числе справедливость. Моя команда — это не про застой.
Александр Изотов: То есть, если ценностный ряд совпадает, то научить всегда можно.
Александр Ткаченко: Велком в команду.
Видео большого интервью можно посмотреть