Александр Ткаченко — большое интервью о закупочной деятельности одного из лидеров строительного комплекса России
Александр Изотов: Александр, я никогда не мечтал переехать в Австралию, но в «Сидней Сити» переехать хочется. Расскажите про этот проект и про ГК «ФСК», которая закончила прошедший год очень позитивно.
Александр Ткаченко: Мы с Вами сейчас находимся на нашем флагманском проекте – «Сидней Сити». Это наше “сердце”, мы им очень гордимся и вкладываем очень много ресурсов в эту историю. Что касается ГК «ФСК», то мы не только про девелопмент: у нас много направлений. Например, мы недавно стали одним из крупнейших производителей стекла, причем производимым полным циклом. Также мы являемся одним из крупнейших производителей товарного бетона. В нашем составе имеется 1-й ДСК – старейший домостроительный комбинат России, с него по сути начиналось панельное индустриальное домостроение ещё в Советском Союзе. Ещё мы уже несколько лет развиваем историю с регионами: начали с Дальнего Востока и активно идем в регионы.
Александр Изотов: Получается, у Вас вертикально интегрированный холдинг?
Александр Ткаченко: К слову, также у нас имеются 16 медицинских центров. Наш основной звучит девиз звучит так: «Мы создаём место силы». Для человека его квартира – это его место силы. Наша задача создать для нашего клиента то место силы, в которое ему будет приятно возвращаться.
Александр Изотов: По результатам прошлого года было видно, что ГК «ФСК» растет, большую часть выручки предоставляет девелопмент и генподряд. Непосредственно в вашей зоне ответственности какие направления находятся?
Александр Ткаченко: Я централизую весь блок закупок ГК «ФСК», мы всем управляем централизованно. В управление входит как планирование, анализ, контроль, выработка единых правил, выработка единых подходов, методология, IT-инструментов, так и получение результата от закупочной деятельности.
Александр Изотов: Получается, Вы находитесь под постоянным вниманием огромного количества поставщиков.
Александр Ткаченко: Сто процентов. В нашей базе более десяти тысяч контрагентов, с которыми мы взаимодействуем ежедневно, поэтому мы нарастили достаточно большую клиентскую базу. Одна из наших ключевых задач – быть открытыми рынку.
Александр Изотов: Наращивание производственных мощностей входит в конфликт интересов с закупками? Когда Вы создаете тендерную процедуру, компании из Вашей группы имеют преференции?
Александр Ткаченко: Философию, которую проповедуют наши акционеры, я тоже разделяю: «Нет более равных». Двигатель развития – это конкуренция. Как только ты выключаешь конкуренцию, всё превращается в «унылое болото». Наши компании не находятся вне рынка. Если сделать замкнутую модель и никого не допускать, эта история ничем хорошим не заканчивается.
Александр Изотов: Они работают не только с Вами, но и с другими компаниями, верно?
Александр Ткаченко: Безусловно.
Александр Изотов: Они не делают преференции для Вас, не происходит обратная ситуация? Не возникает ли в этом направлении конфликт интересов?
Александр Ткаченко: Конфликта никакого нет, всё основано на конкурентной основе: всё открыто, прозрачно, все всё видят. Неважно, внутренняя это компания или внешняя. Наша задача, равно как и моя задача, – строить историю понятную и прозрачную.
Александр Изотов: Расскажите про "кухню": какая команда работает, как выстраивается общение с поставщиками?
Александр Ткаченко: У нас команда достаточно разнородная: есть как молодые, так и возрастные специалисты. У меня в команде три кандидата наук, у которых я тоже учусь. Все возможные способы взаимодействия, начиная от сайта, электронных площадок, посещения выставок и форумов, в том числе в Азиатских республиках, Турции и России, – всё заточено под установление контактов. Наши категорийные менеджеры участвуют во многих мероприятиях. Как только вся история отрабатывается, мы контактируем.
Александр Изотов: Постоянно появляются новые производители, которые хотят сотрудничать с именитыми компаниями. Что им сделать, чтобы стать Вашим партнёром?
Александр Ткаченко: Здесь секретов каких-то нет. Во-первых, вы должны зарегистрироваться на сайте ГК «ФСК». Ещё, например, запустили чат-бота: мы “выключили” человека и поставили бота, который 24\7 отвечает на интересующие контрагента вопросы. После регистрации у поставщика на сайте отобразятся все закупочные процедуры. После того, как проходит регистрация, на почту контрагента высылаются приглашения об участии в тендерных процедурах. Дальше компания подает свою заявку: она рассматривается, рассматриваются образцы продукции. Принимается решения насчёт качества, а сама цена появляется чуть позже. Это отработка экономики, отработка техники с точки зрения эффективности её использования. Мы оцениваем продукцию с точки зрения стоимости владения. Здесь имеет место комплексный подход, особенно в выборе тяжелого технологического оборудования.
Александр Изотов: Не секрет, что большая часть производителей пока не соответствуют критериям крупного заказчика по объемам, по качеству, по имиджу. Как с этим обстоят дела в ФСК?
Александр Ткаченко: Задача крупной компании — пытаться видеть потенциал в средних компаниях и в малых компаниях. С большими договориться всегда проще, но малые компании более гибкие. У больших компаний также уже сложился определенный стандарт и линейка продукции, они тяжело отклоняются от своих внутренних нормативов. С молодой, амбициозной компанией нам, заказчику, проще договариваться на предмет подстройки под наши конкретные задачи. В этой части значительно проще.
С точки зрения проверки здесь следующая история: если компания платит налоги, не уклоняется от обязательств, то мы легко поймём, ОК это компания или не ОК. Когда мы принимаем решение по выбору контрагента, мы можем дать небольшой пробный объем. Допустим, укомплектовать один дом. Всё ОК – дадим два дома. У категорийных менеджеров даже такой KPI есть: он должен работать не только с теми, кого знает. Задача в том, чтобы собирать новые компании и тестировать их.
Александр Изотов: Для компаний, которые смотрят в будущее и которые активно развиваются, есть возможность сотрудничать с Вами. Это чётко попадает в вектор развития российского производителя. Есть стереотип, что выиграть тендер у крупного заказчика, даже если ты поставлял что-то через посредников, практически нереально. Насколько это близко к правде?
Александр Ткаченко: Это точно миф, и это точно не про нас. Пять лет назад в ГК «ФСК» было 800 контрагентов; сейчас их более 13 тысяч. Рассчитывать на то, что новая компания сразу зайдет и заберет там какие-то большие объемы, – это не так – мы тоже боимся. Мы очень осторожны, поскольку девелоперский цикл длится в среднем 4 года.
Соответственно, те материалы, которые влияют на сдачу и устанавливаются в конце, – если с ними происходит какой-то сбой – это очень сильно бьёт по нам. Здесь важен баланс с точки зрения учета всех рисков при оценке контрагентов. Одна из вещей, которую я не упомянул: мы делаем обязательный аудит контрагентов. Мы приезжаем к нему: у нас есть специально обученные люди, у него – чек-лист, по которомупроисходит работа. Мы учитываем это при подведении итогов, с кем мы контрактуем тот или иной объем. Это по сути, как мы шутим, такой конвейер Генри Форда.
Александр Изотов: С точки зрения работы с крупными поставщиками как обстоят дела? Не может такого быть, что он заберёт все объёмы по всем объектам на себя?
Александр Ткаченко: Одна из ключевых историй, которую мы пытаемся отстроить – это работа в долгую, поскольку короткие спринты дают слабый эффект. Если брать массив материалов, то мы их делим на два направления: периодические тендеры, к которым в основном относятся ГОСТированные материалы, и второе направление – гранд тендеры. Это тендеры, которые мы проводим на инженерное оборудование, на отделочные материалы – сейчас включили туда элементы благоустройства – к таким тендерам мы подходим очень долго, тщательно их анализируем со всех сторон. В этом случае договариваемся на два года – минимум. В таких соглашениях мы прописываем формулу цены, поскольку предусмотреть все риски достаточно сложно. Существенный риск — это валютный риск.
Александр Изотов: На Ваш взгляд, слово «импортозамещение» и, как следствие, появившиеся программы как работают? Как справляется отрасль?
Александр Ткаченко: Очень много делается со стороны государства и очень серьезно чувствуется поддержка. Давайте в качестве примера возьмем категорию “лифты”. Скоростные лифты в России не производились, их просто не было. Весной 2022 года “большая четвёрка” встала и сказала: “До свидания”. Какое-то время мы расстраивались, но в итоге отправились в дружественные страны подбирать альтернативы. Подобрали, применили. Что происходит дальше? Те российские производители, которые работали в основном в комфорт-классе и в эконом-классе, не стали терять время зря. Есть конкретные московские производители, которые уже год как производят скоростные лифты. Мы их уже в свои проекты начинаем включать.
Мы воспринимаем текущую положение, как возможность.
Александр Изотов: С точки зрения отечественного производителя, как Вы считаете, есть ли строительные материалы и оборудование, которые в России в ближайшее время не смогут производить?
Александр Ткаченко: Ранее я упомянул лифты. Лифт состоит из большого количества автоматики. С автоматикой имеется точка роста, которую нужно развивать. Речь идет о компонентной базе – материалах второго, третьего передела. Должны быть государственные программы, поддержки среднего и малого бизнеса. Понятно, что все сразу развить не получится, но выбирать, идти и дальше анализировать необходимо. Классика Парето.
Александр Изотов: Ушло большое количество западных производителей. Есть российские производители. В какой-то момент времени возник дефицит на рынке. Российские производители в силу дефицита подняли цены. И в какое-то время заказчик стал продукцию более худшего качества, но таким же ценам; или же такого же качества, но по ценам выше. Насколько изменилась эта ситуация? Остались ли какие-то боли?
Александр Ткаченко: Про валютные риски. Здесь мы идём через формулу цены и через структуру раскладки себестоимости. Если она меняется, практически любой компонент на рынке можно проверить. В этом направлении идет контроль через данные показатели. С точки зрения влияния импорта на текущую ситуацию: если до 2022 года импорта было в целом (в контексте ЖК премиум-класса) под 17−20% где-то. В итоге мы его сократили до 4−5%. Воздействие осталось, но категорий, которые слишком сильно на нас влияют и, как следствие, супер проблем нет. Всё идет по графику, всё идет в соответствии с договоренностью с производителями. Увеличились сроки поставки, безусловно. Но это, опять же, вопрос планирования. Мы, например, взяли лифт. Планировали его за 4 месяца сделать, сейчас закладываем порядка 6−7 месяцев. В этом плане чуть-чуть сложнее, чуть раньше начинается планирование. В целом работу это не парализовало.
Александр Изотов: На чём фиксируете основной фокус при решении задач в текущем году?
Александр Ткаченко: Мы все знаем про демографическую яму, в которой находится наша экономика. Она оказывает влияние на все отрасли. В контексте стройки со всеми специальностями, где необходимо массово люди, есть сложности. Говорить о том, что все хорошо, – неправильно. Мы решаем эти вопросы, пытаемся искать новые инструменты. В той же кладке, о которой я упомянул, мы тестируем мини-кран. Он сейчас делает выработку трех-четырех кладочников. Мы пока учимся эту историю применять, но основной посыл в том, что можно заходить в каких-то историях через цифру, а в каких-то – через малую механизацию. Мы пробуем, тестируем эти гипотезы.
Александр Изотов: По поводу малой механизации. Как активно Вы ищете новаторские технологии, насколько эффективно их получается внедрять? Например, одну из таких инициатив активно продвигает один из наших партнёров – компания «Архитектор Групп».
Александр Ткаченко: По-разному всё происходит. Его мы говорим и силосах, то всё новое – это хорошо забытое старое. Технология силосов и сухих смесей применялась ещё тогда, когда я учился на пятом курсе университета. Тогда я посетил ДСК-2. В этом я ноу-хау не вижу, но мы смотрим на эту историю, тестируем её. Москва в этом плане отличается от регионов, на мой взгляд, стеснённостью. Для силоса нужно иметь оборотный парк, нужно иметь в место для хранения на объекте. Это ограничивающая история. Еще раз повторюсь, мы знаем их предложение – мы на него активно смотрим, пока тестируем.
Александр Изотов: В текущей ситуации, когда не хватает людей, а деньги – дорогие, как будто бы стоит присматриваться к инструментам, которые ускоряют и удешевляют процессы.
Александр Ткаченко: Сто процентов. Основная ценность – это сроки. Все предложения, позволяющие сократить сроки, мы готовы рассмотреть, готовы обсуждать и вкладываться в эту историю. Поэтому, если есть такие предложения, мы всегда открыты, всегда рады. Нас найти несложно. Новые, инновационные темы зачастую рождаются, скажем так, “в гараже”. Не у всех людей есть возможность приехать на Mosbuild и выставиться на стенде. Однако тот, кто хочет найти контакт, всегда его находит.
Александр Изотов: Для Вас цифровизация — это фигура речи или это модный тренд, или это то, что уже здесь и сейчас?
Александр Ткаченко: Здесь и сейчас, но, опять же, мы на цифру смотрим исключительно как на инструмент. Инструмент достижения поставленной цели, ускорения бизнес- процессов, упрощения бизнес-процессов, сокращение сроков и избежания ошибок. Вот тот же чат-бот, который я упомянул, – это же про что? Про то, что он не болеет, в отпуск не ходит и ошибок не допускает. Человек может устать, не так ответить, нагрубить. У клиента может испортиться настроение, он может сказать: «Не хочу с ними работать». Машина не имеет чувств, это работает как инструмент для достижения цели.
Александр Изотов: Абсолютно с Вами согласен, Вы затронули очень важную тему. С точки зрения перспектив цифровизации, должны бы прийти к “цифровому двойнику” строительных материалов?
Александр Ткаченко: Это больше история про проектирование и про то, какие требования закладываются в проект. С точки зрения “цифры” мы провели гранд-тендер, выбрали контрагента. Дальше у нас есть обязательное требование контрагенту: по части материалов, где нужна, например, BIM-модель, мы запрашиваем ещё на стадии переговоров. Мы с компанией договорились, и она стала нашим победителем. Она попадает в нашу базу не только с расценками и с номенклатурой, но и со своими моделями. И дальше, когда проектировщик, неважно, внутренний или внешний, начинает делать проект, он не может отклониться влево или вправо. Он обращается к этому каталогу и начинает работать с конкретным производителем, с конкретной номенклатурой. Возможно, он поменяет номенклатуру по причине недостаточной мощности того насоса, который был заявлен при проведении переговоров.
Производитель предложит альтернативу по параметрам подобранную. Всё это накапливается, все модели сохраняются.
Александр Изотов: Цифровизация — это целый ряд направлений, среди которых имеется и цифровизация закупок. Наши друзья, компания «Тринити», проводили “пилот” по тестированию нейросети в области контроля закупок. Они были удивлены Вашим уникальным качеством проведения тендеров и, строго говоря, Вы ”переигрываете машину” на данном этапе. Расскажите об этом.
Александр Ткаченко: Что касается «Тринити», то мы сейчас с ними находимся вактивном диалоге и пытаемся понять, как нам применить данный инструмент. Сейчас ищем точки соприкосновения. Тот инструмент, который они предлагают, подходит для компаний, у которых чуть меньше развита эта функция. Если говорить о том, как именно мы делаем, то всё дело в стандартах, понятных процессах и понятных “правилах игры”. Мы пока тестируем предлагаемый продукт.
Александр Изотов: У Вас департамент закупок работает на высшем уровне. А это огромная номенклатура материалов, оборудования, услуг, товаров и услуг. Вам, как руководителю, как удаётся выстраивать такое большое количество направлений и систем?
Александр Ткаченко: У меня жена иногда шутит, спрашивает: «Ты робот?». Я отвечаю: «Нет, я не робот, я – человек». Это целиком и полностью про умение выстраивать системы. Это моя ключевая роль, функция – умение построить систему, причём систему работающую. Правильный руководитель должен уметь видеть “лес за деревьями”, видеть тренды, видеть траекторию развития и, как следствие, должен уметь делать правильные выборы. Компании «Тринити» мы же не сказали: «Спасибо, не надо».
Мы взяли и на атомы разложили эту историю. Мы также тратим много энергии, чтобы докопаться до сути. Это очень энергозатратная история, также это работает со стартапами: ты сто раз пробуешь и на сто первый улетаешь высоко в небо.
Александр Изотов: Вы больше архитектор, системщик или коммуникатор? Или Вы эти позиции в себе комплексно сочетаете?
Александр Ткаченко: Я больше системщик, но эффективный руководитель должен сочетать себе ряд качеств. Одна из ключевых ролей – это умение работать с командой, с разными командами. Чему прямо сейчас учусь – это работать с интернациональными командами, особенно социально разными командами. А дальше – выстраивай систему, ищи точки приложения и профит, который можно получать.
Александр Изотов: Вы руководитель строгий или справедливый?
Александр Ткаченко: Строгий. Я больше строгий, но при этом достаточно требователен и к себе.
Александр Изотов: Каких людей предпочитаете видеть в команде?
Александр Ткаченко: Я сразу вспоминаю Рей Далио: «Жизнь — это шведский стол, с которого ты можешь взять всё и унести столько, сколько сможешь». Я больше делаю акценты на те принципы и ценности, которые уже есть в человеке. Их переделать — это очень сложная задача. При выборе того или иного сотрудника, будет он в нашей команде или нет, или вообще в компании, мы очень серьезный акцент делаем на этом. Доучить, обучить — это несложная задача. Если человек не соответствует принципам ФСК, то, наверное, нам с ним не по пути, каким бы он супер профессионалом ни был. У человека должно желание, он должен быть проактивен. У меня, как у руководителя, и у него, коллеги, должно быть доверие. В закупках сходятся очень много всяких интересов, в том числе справедливость. Моя команда — это не про застой.
Александр Изотов: То есть, если ценностный ряд совпадает, то научить всегда можно.
Александр Ткаченко: Велком в команду.
Видео большого интервью можно посмотреть
О перспективах развития Северной столицы, сохранении в архитектуре особого петербургского стиля и современных технологиях для проектировщиков «Строительному Еженедельнику» рассказал первый заместитель председателя КГА — главный архитектор Санкт-Петербурга Павел Соколов.
— Павел Сергеевич, в этом году вступил в силу закон о новом Генеральном плане Санкт-Петербурга. Заявленная в нем полицентричность развития города — что это значит, с точки зрения архитектуры?
— Принятие нового Генерального плана Санкт-Петербурга — действительно знаковое событие. Это своевременный и очень важный для дальнейшего развития нашего города стратегический градостроительный документ, при подготовке которого мы ориентировались на его реальную связь со стратегией социально-экономического развития, с государственными программами, планами частных инвесторов и, самое главное, потребностями петербуржцев. Получился документ, основанный на принципе баланса территорий, равномерности и синхронизации их развития.
Полицентричность — один из компонентов территориального баланса. Благодаря планомерному развитию всех районов города снижается давление на его исторический центр, возникают условия для создания новых рабочих мест, социальной, транспортной инфраструктуры, общественных центров — словом, всего того, что необходимо для комфортного проживания всех горожан. Главное в полицентричности — создать такие точки роста территорий, подцентры, которые удовлетворяли бы все потребности жителей при минимальных временных затратах. Конечно, вся эта инфраструктура должна иметь определенный архитектурный облик, соответствующий не только духу Петербурга, но и концепции развития каждой локации. При этом локация должна иметь свои знаковые визуальные и символические акценты. В некотором смысле представление о том, что это будет за территория, влияет на выбор архитектурных форм. Все взаимосвязано.
— Еще об одном нормативном акте нельзя не упомянуть — это новая редакция закона Санкт-Петербурга № 820-7 о границах объединенных охранных зон. Что вы как архитектор, который много работал над реконструкцией и адаптацией памятников архитектуры под современное использование, думаете об этих поправках?
— Для Петербурга закон об охранных зонах не менее важен, чем Генеральный план, а наше законодательство по защите исторического центра — одно из самых сильных в России, и мы этим гордимся. Мы много взаимодействуем с коллегами из КГИОП, в том числе по вопросам совершенствования градостроительных процессов и корректировке закона № 820-7. Один из инструментов, который мы постоянно используем в работе, — 3D-модель Санкт-Петербурга, она полностью адаптирована к этому закону и позволяет просчитывать и минимизировать влияние силуэта новой застройки на исторически сложившиеся панорамы города.
Учитывая, что сейчас мы все переживаем новый виток развития, о чем свидетельствует поэтапное обновление всех государственных систем, а президент России прямо говорит о необходимости совершенствования качества городской среды, создании новых общественных пространств, развитии жилой и социальной инфраструктуры, строительстве современного транспортного каркаса, перед нами стоят масштабные задачи по ревитализации городского пространства. Однако, выполняя эти поручения, мы обязаны сберечь исторический облик парадного Петербурга, его архитектурный код, найти баланс между сохранением и развитием. Богатое культурное и историческое наследие предъявляет особые требования к облику города, при всех современных нормативах он должен сохранять свою уникальность.
За 15 лет работы закона № 820-7 каждое внесение изменений всегда привлекало особое внимание жителей, экспертов и градозащитной общественности. Конечно, любой закон с течением времени требует адаптации под существующую ситуацию. Город развивается, это неизбежный и правильный процесс. Отмечу, что профессиональное сообщество давно говорило о необходимости определения ценности зданий по архитектурному облику в совокупности с исторической ценностью, а не по дате строительства. Это дает возможность сохранять дома после 1917 года постройки. Такое мнение практикующие архитекторы неоднократно озвучивали и на заседаниях градостроительного совета. Я солидарен с коллегами на этот счет, однако понимаю, что это довольно сложная работа, необходимо предусмотреть множество аспектов, чтобы сохранить уникальную среду нашего города.
— Для конкурсантов премии «Золотой Трезини» в этом году вы инициировали специальный приз «Хрустальный Трезини» в новой номинации «Лучший реализованный объект капитального строительства в Санкт-Петербурге», который соответствовал бы архитектурному облику города. Что это для вас значит?
— Доменико Трезини для нашего города — одно из определяющих исторических имен. Созданные архитектором образы Петропавловской крепости, зданий Двенадцати коллегий и Александро-Невской лавры, стиль Петровское барокко стали частью идентичности нашего города. Тем символичней звучит название архитектурно-дизайнерской премии, ставшей за пять лет международной и охватившей множество стран и участников. Однако, несмотря на такой масштаб, обсудив с организаторами, мы сошлись во мнении, что премии необходима особая петербургская номинация — специальная награда для лучшего петербургского реализованного проекта капитального строительства. Это будет самостоятельная номинация, участвовать в которой смогут только объекты, построенные в Северной столице за последние несколько лет. Всем известно, у Петербурга очень сильная архитектурная школа, впитавшая традиции великого наследия иностранных, русских, советских мастеров. Оценивать номинантов будет специально сформированное экспертное жюри. Инициатива поддержана КГИОП и Санкт-Петербургским союзом архитекторов.
— Как, в каком направлении сейчас развивается архитектурный стиль Северной столицы? Есть ли в нашем городе площадки для архитектурных экспериментов? Какой след в архитектуре оставит нынешняя эпоха?
— Основой петербургской архитектурной школы, с моей точки зрения, всегда была сдержанность и интеллигентность. В современной архитектуре мы практически не увидим перегруженных деталями зданий, прямых цитат из барокко, ампира или, например, ярких цветовых решений. То, что мы называем эталонным «петербургским стилем», основывается на сдержанности, тяготеет к классическим приемам и формам в современной трактовке, придерживается принципа регулярности и пространственной организации. Это во многом поддерживается и сейчас — конечно, с большой поправкой на экономическую составляющую и современные архитектурные материалы.
— Какие тренды развития города вы могли бы отметить как безусловно положительные? Можете ли вы назвать проекты жилой, общественной или коммерческой застройки последнего времени, которые, по вашему мнению, благоприятно сказались на архитектурном облике города?
— Наверное, главные тренды последних лет — это комплексный подход к развитию территорий города, решение вопросов с социальной инфраструктурой благодаря работе Градостроительной комиссии под руководством профильного вице-губернатора Санкт-Петербурга, появление новых точек роста. К проектам комплексного развития территорий можно отнести многофункциональный комплекс «Лахта Центр», парк 300-летия Санкт-Петербурга, общественное пространство «Флагшток», а также туристско-рекреационный кластер «Остров фортов» в Кронштадте. Отдельного внимания заслуживают спортивно-досуговый комплекс «СКА Арена» со спортивным парком и развитие юга города, где благодаря ИТМО Хайпарк и СПбГУ появится целый научно-образовательный кластер. Эти проекты как раз свидетельствуют о том, что принцип полицентричности работает.
— Если представить, что вы получили полный карт-бланш на реализацию любых проектов в Петербурге, какие проекты вы бы запустили в работу?
— На процесс строительства, а архитектура неотъемлемая часть этого процесса, как я уже говорил, значительно влияет экономика. Однако если бы представилась такая возможность, я бы запустил проектирование крупных общественных зданий в новых районах города, которые стали бы их визитной карточкой. Так как на общественные здания действует меньше ограничений в сравнении с жилой застройкой, архитекторы более свободны в выборе форм и имеют возможность работы со всем многообразием архитектурных приемов, что должно благоприятно сказаться на формировании городской среды.
— Без технологий искусственного интеллекта и цифровизации не обходится ни один разговор о тенденциях в строительстве. А как эти новации сказываются на архитектуре? Чем современный архитектор отличается от предшественников? Какие у него новые возможности или ограничения по сравнению с ними?
— Ни один искусственный интеллект, ни одна цифровизация не заменят творчество и талант. Только человека может озарить идея, потому что он обладает воображением. Современные же технологии являются лишь еще одним вспомогательным инструментом, доступным проектировщику в помощь для экономии времени на чертежи и расчеты. Сейчас даже прослеживается обратный процесс, когда ценится «ручная подача» концепции здания. Это не заменяет машинную графику, но архитектор должен уметь выразить свою мысль карандашом. Есть еще одна тенденция, о которой приходится говорить с сожалением, — уменьшение роли архитектора по сравнению с тем временем, когда архитектор являлся главой строительства. Сейчас эту функцию передают руководителю проекта и другим специалистам, а в основу опять встает экономика. Все чаще на приемы по рассмотрению архитектурно-градостроительного облика объекта представлять проект приходит не архитектор, а менеджер, конструктор, инженер. Безусловно, это хорошие специалисты, но у них другой критерий оценки — прочность, несущая способность, работоспособность инженерных систем, стоимость, а архитектура вторична. С моей точки зрения, архитектор должен возглавлять весь процесс, объединять всех специалистов в одну команду и отвечать за проектные решения в целом. Именно архитектурные и планировочные идеи должны реализовывать конструкторы и инженеры.