Елена Пучкова: «Когда ты понимаешь, что границ нет, а мы находимся далеко от конечной точки, проще проектировать»
Если верить академическим определениям, современная архитектура — все, что строится, по крайней мере, с середины прошлого века. Но стили, технологии, материалы 1970-х и 2000-х — совсем разные. Следовательно, каждый архитектор может трактовать понятие «современная архитектура» по-своему. У Елены Пучковой, главного архитектора архитектурной компании Генпро, есть собственный взгляд.
— Что лично вы вкладываете в понятие «современная архитектура»?
— Современная архитектура — удовлетворение функций, которые вкладываются в строение, с сохранением эстетического внешнего облика; это красота, это функционал, это архитектура вне времени.
Архитектура имеет свойство устаревать — в основном в попытках удешевить объект.
В разные эпохи были разные стили. Если посмотреть на старые здания, они нам представляются вечными. Старыми, но не устаревшими. Есть разница между старым и устаревшим. Старые — это красиво. У красоты нет времени. А устаревший — это не очень хорошо: нет эстетики, нет красоты. К сожалению, была эпоха проектирования, здания которой очень хочется откорректировать.
Условно архитектуру можно разделить на три эпохи. Первая — когда здания проектировались с позиции в первую очередь эстетики. Вторая — когда здания должны были быть дешевыми и функциональными, укладываться в экономическую модель. Теперь совмещается и то, и другое.
Современные направления позволяют создать такую архитектуру, чтобы она не устаревала. В архитектуру возвращается идея красоты и функционала. В Москве главный архитектор и мэр дают архитекторам возможность фантазировать. Руки у нас больше развязаны.
Мы понимаем, что изначально архитектура вырастала из внешнего облика. Появлялись именитые архитекторы. Эстетика внешнего облика превалировала. Сейчас все считают деньги, и задача — попасть в нормы, в квартирографию, экономику. Ни один девелопер не позволит построить здание, которое не попадает в экономику, но оно должно быть эстетичным. Сегодняшние проекты домов бизнес-класса, даже комфорт-класса направлены на то, чтобы они не устаревали. Чтобы через много лет можно было сказать, что эти здания начала XXI века, но они не устаревшие.
— Появляются ли, на ваш взгляд, сегодня течения, соразмерные стилям прошлых лет — неоклассике, модерну и т. д.?
— Сегодня сложно сказать, что есть какой-то стиль. По-хорошему, все это эклектика. Это слово стало ругательным, потому что не всегда получается хорошо. Но изначально это очень эстетически правильный стиль.
Если в определенной эпохе стиль был надиктован, все делали здания плюс-минус похожими. Сейчас никто не старается придерживаться определенного стиля.
У меня есть версия, что названия стилей — современные. Вряд ли такие названия появлялись в то время, когда здания проектировались. Они появились позже. Может быть, с течением времени появится название у современного стиля. Есть вероятность, что через сто лет студенты МАРХИ будут изучать постройки нашего времени и как-то назовут современный стиль.
— Как правило, оригинальностью могут похвастаться специализированные здания вроде культурных центров, отелей, спортивных сооружений. В какой мере это можно отнести к жилым зданиям?
— Оригинальный музей проще сделать, чем любое жилое здание. Они похожи друг на друга — это связано с функционалом. Но сейчас в Москве есть запрос на уникальную архитектуру. В кейсе нашей компании — много уникальных жилых объектов. Тот же «JOIS», который мы делали для MR Group. Это здание не похоже на другое жилье. Бизнес-центр «Nice Tower» — максимально оригинальная форма, которая в том числе исходила из функционала и эффективности. Мы создаем узнаваемые здания, которые становятся доминантами, точками притяжения. Хороший пример также — бизнес-центр «Upside Kuntsevo», который, в отличие от предыдущих кейсов, не является высотным объектом, но привлекает именно необычной формой и лаконичной структурой фасадных решений.
Есть много зданий уникальных форм. Архитектура уходит от квадратов, от кубиков. В Москве уникальны 90% проектов. Именно жилые дома и офисы сегодня становятся оригинальными.
Архитектура на перспективу
— У каких направлений в архитектуре есть сегодня перспектива для развития?
— Наступил век новых технологий. Мы тяготеем все к компьютеризации, к машинным технологиям. По сути, те же бионические формы возникли именно из-за компьютеризации проектирования. Появился стиль параметрика, он же — алгоритмическая архитектура. Патрик Шумахер, который ныне руководит бюро Захи Хадид, сформулировал Манифест параметризма. Архитектор берет компьютер, задает ему код, компьютер делает архитектуру. Многие не понимают сути этого стиля, думая, что все эти необычные формы рисует человек. Нет. Само название говорит об обратном: «Параметрика» — «параметр», «алгоритмическая архитектура» — «алгоритм». Архитектор задает определенный код или алгоритм, например, условно: «тяготей к этой точке», и компьютер сам генерирует форму. То есть архитектор не знает, что получится в конечном итоге, объем формирует машина, а человек лишь контролирует процесс.
В процесс проектирования все больше внедряется технологий, связанных с искусственным интеллектом. Пока все это на этапе развития, и те же планировки, которые делаются при помощи ИИ, получаются довольно кривыми, но со временем технология будет совершенствоваться, и бо́льшая часть рутинных процессов будет делегироваться машине. И это очень правильно. К примеру, когда я сажаю квартирографию, наношу зонинг, трачу безумное количество времени. Я переберу 20–30 вариантов, а машина за более короткий срок может предложить тысячи. Архитектор должен контролировать машину и внешним обликом заниматься.
Если посмотреть более глобально на те направления, которые будут внедрять в практику через 50–100 лет, основные мировые исследования сводятся к полному уходу от статичности архитектуры. Одно из таких исследований проводила я. Появляются юниты, которые можно перемещать по зданию, менять между собой. Мы говорим не о конкретном здании, которое стоит, а о зданиях, которые могут переконфигурироваться, менять место, видоизменяться. Ведь что такое архитектура будущего как таковая? Это архитектура, которая может удовлетворять все потребности, пожелания человека, у которого сегодня — одно настроение, завтра — другое. Идея — чтобы архитектура удовлетворяла каждый запрос, который на нее поступает.
Это не новая идея. Ее много лет назад предложил Седрик Прайс — «здание, в котором человек может делать все, что он хочет». Это проект «Fun Palace» на месте нынешнего Центра Помпиду в Париже. Проект не был принят.
Сейчас в Нью-Йорке построен арт-центр «The Shed». Он состоит из оболочки и внутренней части. Во внутренней расположен зал, мастерские. Внешняя оболочка, когда трансформируется, образует другой зал.
На самом деле все эти идеи с точки зрения технологий реализуемы и сейчас, но, чтобы сделать полностью трансформируемое здание, где каждая часть перемещается, нужно несколько илонов масков и бюджет нескольких государств. Любая инновация — это дорого. С течением времени, когда начинается фабричное производство, все дешевеет и становится обыденным. Мы уже видели это на примере умного дома.
Поскольку люди любят стабильность, им кажется, будто что-то новое не придумается, не появится, не приживется. Например монолитный железобетон. Если бы о нем рассказали человеку, который жил в XVII веке? А что такое монолит? Если подумать — уникальная вещь. Здание создается единым объемом непосредственно на площадке. Но это уже то, к чему мы привыкли. Почему это надо считать чем-то из разряда фантастики? Сейчас есть много новых материалов, технологий.
— В каком направлении, на ваш взгляд, будут развиваться технологии строительства?
— Уже сегодня используются 3D-принтеры для печати домов. Они позволяют решить одну из главных проблем монтажа — избавиться от швов на стыке материалов. Остаются лишь эстетичные ровные линии послойного нанесения. Надеюсь, что лет через 20–30 швов не будет совсем.
Роботы-манипуляторы занимаются кладкой. Результат более совершенный, чем у человека. Другое дело, что мы тянемся к ручному исполнению, как пример — кирпич ручной формовки. Такой кирпич разный, кладка неровная, но в этом есть особая эстетика.
Развивается модульное строительство, когда на заводе собираются целые комнаты с отделкой, а потом монтируются на площадке. У многих эта технология ассоциируется с хрущевками. У меня такого нет. Но это должны быть очень качественные изделия и исполнение.
Появились модульные фасады. При строительном исполнении ты подходишь к фасаду здания и видишь, что плохо сведено, криво. А при использовании модульных фасадов кассеты производятся в фабричных условиях, их привозят и просто вешают. Это дороже, но эстетически правильнее и долговечнее.
— Какие строительные материалы сегодня в приоритете, на ваш взгляд? Известно, что архитекторы нередко имеют любимые материалы.
— Мы говорим о фасадах зданий. Есть норматив, при котором какие-то материалы нельзя использовать — например горючесть: нельзя использовать горючие материалы для зданий выше 75 метров. Лично я всегда подбираю материал под конкретный фасад. Каждый заказчик имеет свое видение. Многие просят сделать один массинг (массинг — термин в архитектуре, который относится к восприятию общей формы, а также к размеру здания. — Примеч. ред.) и к нему — несколько вариантов фасадов. Мне проще сделать три массинга и к каждому — свой фасад. К сожалению, существует частая практика оптимизации уже на этапе строительства — замена материалов более дешевыми. Я обычно стараюсь на этапе концепции продумать материал согласно бюджету. Если здание не очень высокое — фасад может быть в композите например. Определенной форме здания походит определенный материал: матовый, с отливом, определенного цвета.
Плюс ограничения финансовые. Был один объект, где мы хотели зеленый фасад. Можно было использовать глазурованный кирпич, терракоту, металл. Выбирали согласно бюджету.
Сегодня чаще используется алюминий, стеклофибробетон. Уходит на второй план керамогранит — есть проблемы с нарезкой: если неправильно нарезать, фасад выглядит ужасно. Кляймеры запрещены. Мелкоштучные материалы активно используются — бетонная или клинкерная плитка; стали возвращаться к керамическому кирпичу.
Я стараюсь предлагать несколько вариантов. Бывают объекты, которые сделаешь — и понимаешь: это оно. И заказчик сразу принимает, и инстанции проходим сразу. Бывает, заказчику не нравятся отдельные моменты. Их можно переделать, но за материал я обычно сражаюсь. Если металл — должен быть металл, если кирпич — то кирпич. Хуже всего — имитация, когда, к примеру, пытаются рисунком на керамограните создать ощущение дерева или металла. Всегда смотрится как подделка.
Большая стройка
— Насколько важна при проектировании экономика проекта?
— Экономика сейчас — самое важное. У нас задача — соединить в одно целое архитектуру, город, девелопера. Мы стараемся максимально.
— В каком направлении развивается современное строительство?
— Есть площадки, которые застраиваются кластерами — Шелепиха, ЗиЛ. Бывает, что какая-то площадка становится модной, застраивается разными девелоперами в рамках КРТ.
Сегодня много объектов, которые строятся в несколько очередей.
Если мы говорим о планировках, становится больше маленьких квартир. Если посмотреть на квартирографию, которая была несколько лет назад, — квартиры более просторные.
Квартирография в домах бизнес-класса — как в классе «комфорт» три года назад.
Может быть, хорошо, что квартиры становятся меньше, — цены выросли. Можно меньше квадратных метров купить, но все функции в квартире будут. Я давно не видела классических квартир, почти все девелоперы заказывают европланировки. Чаще отказываются от коридоров. Раньше было больше комнат, но меньше функциональных помещений. Теперь — все наоборот: комнаты уменьшаются, появляются дополнительные помещения — гардеробные, постирочные, кладовые.
Но в чем большой плюс — все строят разное, и площади становятся более функциональными.
— На одном из недавних форумов вы заявили: «Конечная цель должна заключаться в отказе от традиционного проектирования зданий». Что вы подразумеваете под нетрадиционными методами?
— Выступая перед аудиторией, я каждый раз пытаюсь донести, какова конечная цель архитектуры. Это здание, которое может удовлетворить любой запрос человека, которое взаимодействует с человеком. Пока архитектура и человек существуют отдельно.
А представьте здание, которое знает своего хозяина. Ты моргаешь — значит, хочешь есть, оно раскладывает стол. Зеваешь — раскладывает кровать. Можно иметь квартиру 12 квадратных метров, а не 80, но там могут быть все функции.
Почему важно думать, к какой конечной точке мы стремимся: когда архитектура начинает понимать человека? Проблема большинства архитекторов — зашоренность сознания, они боятся сломать рамки, в которых существуют. Когда ты рассуждаешь и понимаешь, что границ нет, а мы находимся далеко от конечной точки, проще проектировать, искать много вариантов. Это если мы говорим про нетрадиционные методы.
Что касается проектирования, повторюсь: все рутинные операции должны передаваться машине. Я не боюсь, что машина заберет у меня работу. Потому что машина не станет Норманом Фостером, хотя она может стать Захой Хадид. Мы не ругаемся на «мышку» или карандаш, не боимся, что они отберут у нас работу. За человеком остается контроль и направление процессов, он занимается красотой и эстетикой, и даже эти вещи в какой-то степени можно делегировать машине.
На последних форумах многие размышляли, кто будет нести ответственность, если машина неверно рассчитала конструкцию, и здание упало. У нас есть большое количество технологических вещей в мире. Падают даже такие совершенные механизмы, как самолеты. Я исследовала этот вопрос: 85% авиакатастроф — ошибка человека, то есть машина срабатывает точнее. Если что-то произошло, идет расследование до конца, до мельчайших деталей — выясняется все, чтобы исправить ошибку. И после этого ошибочную деталь заменяют на всех самолетах. В архитектуре должна быть такая же практика.
В преддверии Дня энергетика глава Комитета по энергетике и инженерному обеспечению Санкт-Петербурга (КЭиИО) Андрей Бондарчук рассказал «Строительному Еженедельнику» об основных задачах, решаемых ведомством, достигнутых успехах, планах на будущий год и существующих проблемах.
– Андрей Сергеевич, год подходит к концу. С какими итогами заканчивает его КЭиИО? Удалось ли решить стоявшие на этот год перед ведомством задачи?
– Год еще не кончился, работы продолжаются, однако в целом можно сказать, что по ключевым вопросам работу комитета можно считать успешной. Прежде всего, я говорю о реализации Адресной инвестиционной программы (АИП). Судя по промежуточным итогам, мы опережаем и плановые показатели, и результаты прошлого года. Так что думаю, что результат будет достойный. (Прим. ред.: В 2017 году КЭиИО освоил бюджет на 99%, что являлось одним из лучших результатов среди всех ведомств Смольного.) В этом году за счет АИП запланировано завершение работ на 94 объектах, а общий объем ее финансирования, с учетом переходящих объектов, составляет 13,1 млрд рублей.
Эффективно осуществлялась работа по контролю за обеспечением инженерной инфраструктурой всех новых объектов строительства. Не было допущено случаев срыва срока подключения к сетям. Удалось улучшить позиции Петербурга в Национальном рейтинге инвестиционного климата в субъектах РФ, а России в целом – в международном рейтинге Всемирного банка Doing Business, за счет показателя по подключению к сетям энергоснабжения. Так, срок техприсоединения к электросетям в Северной столице за последние четыре года сократился почти в 6 раз (с 293 дней в 2014 году до 50,5 дня в 2018-м). По показателю «Подключение к системе электроснабжения» Россия заняла 12-е место среди 190 стран мира. Сегодня для осуществления техприсоединения заявителю необходимо пройти всего две процедуры, что является лучшим значением для этого показателя и подтверждено экспертами Всемирного банка только для двух стран – ОАЭ и России.
Напомню, что в этом году в Петербурге прошел ряд крупных международных и всероссийских мероприятий. Это матчи Чемпионата мира по футболу, Петербургский экономический форум, праздничный военно-морской парад и др. Это всегда дополнительная нагрузка на инженерию, но все эти события обошлись без каких-либо эксцессов, что в целом говорит об удовлетворительном состоянии энергетического хозяйства города.
– А подготовка к отопительному сезону? Были ли какие-то проблемы?
– Все испытания и другие работы, предусмотренные планом подготовки к зиме, были выполнены в соответствии с утвержденными графиками. В результате подготовлено 15 теплоцентралей, 669 котельных, которые обеспечивают теплоснабжением многоквартирные дома и социально значимые объекты, 370 центральных тепловых пунктов и 66 тыс. км инженерных сетей, из них более 8,5 тыс. км тепловых сетей. Замечу, что несмотря вынужденную «технологическую паузу» – в период Чемпионата мира и иных крупных международных событий были приостановлены все плановые работы – все мероприятия по подготовке к отопительному сезону выполнены в срок.
Стоит отметить, что, хотя начало зимы и не выдалось в этом сезоне морозным, существующая погода, с частым переходом через нулевую отметку термометра, является достаточно проблемной для обеспечения качественного теплоснабжения. Это вызывает сложности с регулированием работы теплоисточников, чтобы исключить как недостаток тепла, так и избыточный обогрев. Однако система работает в целом четко – и, надеюсь, так оно будет на протяжении всей зимы.
Отрадно также, что удалось обеспечить более быстрое реагирование на возникающие нештатные ситуации, решать проблемы максимально оперативно. Не было случаев, чтобы дефекты не были устранены в нормативные сроки. Задача по сокращению сроков ликвидации технологических нарушений, поставленная вр. и. о. губернатора Петербурга Александром Бегловым, выполняется. В частности, мы пересмотрели некоторые наши подходы к устранению дефектов, прежде всего в части взаимодействия с компаниями, занимающимися эксплуатацией зданий.
– Какие планы у комитета на 2019 год?
– Как всегда, мы будем вести системную работу по всем основным направлениям нашей деятельности – от строительства и модернизации энергетического хозяйства города до реализации стратегии научно-технического развития, которая утверждена на уровне Правительства России.
Важно, что удалось найти решение по дополнительному финансированию работ по реконструкции тепловых сетей в зоне ответственности АО «Теплосеть». Эта проблема была нашей головной болью в течение пяти лет. На сегодняшний день около 45% трубопроводов компании требуют оперативной замены, что сказывается на надежности теплоснабжения потребителей. Ежегодно на их сетях происходит более 5 тыс. дефектов, нередко приводящих к масштабным отключениям. Сейчас правительство города приняло волевое решение о выделении на эти нужды в 2019 году 1,5 млрд рублей. На эти деньги мы приведем в нормативное состояние 17 проблемных участков в Василеостровском, Красногвардейском, Калининском, Фрунзенском, Невском районах. Это, например, квартальные сети на Наличной, участки тепломагистралей в Рыбацком, на Маршала Блюхера, Большой Пороховской, Полюстровском проспекте.
Большая работа предстоит в будущем году по наружному освещению. Достигнута договоренность о передаче на баланс подведомственного комитету ГУП «Ленсвет» систем наружного освещения в периферийных районах города (Курортном, Колпинском, Пушкинском, Петродворцовом, а также частично в Выборгском и Приморском), эти системы сейчас находятся в ведении «дочек» «Ленэнерго». Суть в том, что в тарифе на передачу электроэнергии не заложены средства на модернизацию наружного освещения, а значительная часть объектов в этих районах построена в 1950–1970 годах и уже давно требует реконструкции.
В результате по числу светильников зона ответственности «Ленсвета» вырастет на четверть, а по территории – вдвое. Это серьезный вызов для предприятия. Необходимо наладить надлежащую эксплуатацию этих систем, организовать учет потребления электроэнергии, установить дополнительное оборудование для управления сетями, чтобы обеспечить в новых районах стандарты наружного освещения, уже достигнутые в остальной части города. В 2019 году на эти цели будет направлено порядка 1 млрд рублей. А полностью решить поставленную задачу планируется к 2021 году. Ведь свет – это не только эстетика, но еще и комфорт, и безопасность, поэтому наружное освещение у нас в приоритете.
Также в следующем году комитет планирует проведение ряда мероприятий, необходимых для получения международного сертификата качества менеджмента ISO 9001 (кстати, знакомимся мы и с новейшим, в этом году появившимся стандартом ISO 9004). Надо подчеркнуть при этом, что речь не идет о внедрении этого стандарта, так сказать, «с нуля», поскольку по многим процессам и факторам мы вполне ему соответствуем и в своей нынешней текущей работе. По сути, необходимо лишь правильное документальное оформление и обеспечение соответствия по регламентации деятельности.
– Петербург, в соответствии с Законом № 190-ФЗ, должен перейти на закрытую схему горячего водоснабжения. На Ваш взгляд, насколько это реально?
– Действительно, в соответствии с нормами Закона № 190-ФЗ «О теплоснабжении», с 1 января 2022 года не допускается использование открытых систем горячего водоснабжения. Однако для Петербурга сплошной перевод всех многоквартирных домов на закрытую схему малореален, с учетом того факта, что порядка 85% жилищного фонда в настоящее время работает по открытой схеме.
В схеме теплоснабжения Петербурга, которая была актуализирована в этом году, произведен расчет затрат, необходимых для перехода на закрытую схему. Определено, что для приведения системы теплоснабжения города к требованиям законодательства необходимо реконструировать 54 источника тепла, установить 24 тыс. автоматизированных индивидуальных тепловых пунктов в жилых домах и социальных объектах, модернизировать 640 км внутриквартальных тепловых сетей. По предварительным оценкам, затраты на перевод только многоквартирных домов составят порядка 76 млрд рублей. Есть и другие сопутствующие расходы. В итоге сумма может превысить 100 млрд рублей. При этом большую часть средств необходимо затратить на мероприятия на имуществе потребителей, что фактически невозможно сделать без соответствующих решений собственников жилья.
Между тем, эти требования закона для Петербурга, по сути, избыточны, поскольку в нашем городе на цели горячего водоснабжения используется вода, соответствующая питьевым нормам, и качество воды в открытых системах соответствует всем необходимым требованиям. Таким образом, стимул к реализации затратных мероприятий отсутствует в том числе и у потребителей. Эти средства лучше направить на решение острых вопросов, таких как сверхнормативный износ теплосетевого хозяйства.
В связи с этим комитет предложил в целях эффективного использования ограниченного финансового ресурса как абонентов, так и теплоснабжающих организаций внести изменения в Закон «О теплоснабжении». Предлагаем осуществлять переход на закрытую схему только в случае неудовлетворительного качества горячей воды или при наличии экономической эффективности этих мероприятий. Наши предложения были поддержаны на недавнем заседании секции по законодательному регулированию коммунального теплоснабжения Экспертного совета Государственной Думы РФ по энергетике, где я их представил. Сейчас комитет готовит поправки к закону – и в ближайшее время направит их в ЗакС Петербурга и в Госдуму на рассмотрение.
– Согласно рейтингу Минэкономразвития, Петербург – один из лидеров по уровню энергоэффективности объектов ЖКХ в России. Как удалось достичь таких результатов?
– Вопрос энергосбережения и повышения энергоэффективности сегодня имеет статус одного из государственных приоритетов. И Правительство Петербурга уделяет ему особое внимание. В городе принята региональная программа в этой сфере, создана полная нормативно-правовая база, сформирована система регионального управления энергосбережением, важнейшим элементом которой является разграничение ответственности за достижение показателей энергоэффективности в каждой отрасли.
Уже около десяти лет реализуется программа установки приборов учета ресурсов – как в многоквартирных домах, так и в государственных учреждениях (ведомственных зданиях, социальных объектах – школах, детсадах, поликлиниках, больницах и т. д.).
Также осуществляется монтаж автоматизированных индивидуальных тепловых пунктов, позволяющих регулировать температуру теплоносителя, поступающего в здание, в зависимости от текущих погодных условий. Ими уже оснащено около 20% госучреждений, и эта работа будет продолжена. Установка такого оборудования доказала свою эффективность, срок его окупаемости – не более трех лет. Таким образом, использование этих систем позволяет экономить значительные финансовые средства; и чем шире будет их применение – тем больше бюджетных денег мы сможем направить на другие нужды.
Кроме того, недавно были заключены энергосервисные контракты по трем учреждениям здравоохранения, как то: детский санаторий «Солнечное», городской гериатрический медико-социальный центр и детская горбольница Святой Ольги, по модернизации систем внутреннего и внешнего освещения, сроком на 6 лет. Это схема, при которой инвестор вкладывает свои средства в повышение энергоэффективности того или иного объекта, а потом получает возврат вложений и прибыль из денег, которые были сэкономлены благодаря проведенным работам. На наш взгляд, это очень перспективное направление сотрудничества власти и бизнеса, и такая практика будет находить все более широкое применение. В том числе и потому, что бюджетные средства не безграничны, и быстро провести модернизацию энергосистем госучреждений просто невозможно, в то время как привлечение частных инвестиций в эту сферу и решает имеющиеся сложности, и дает новые возможности бизнесу.
– В числе задач, поставленных «майским указом» в области ЖКХ, значится модернизация систем теплоснабжения. Что в этой сфере предстоит сделать Петербургу?
– О прорывном, на мой взгляд, решении Правительства города по дополнительному финансированию работ на объектах АО «Теплосеть Санкт-Петербурга» я уже упоминал.
Вообще, для постоянного поддержания сетей в надлежащем состоянии требуется перекладка порядка примерно 400 км труб в год. Сегодня же, как за счет средств бюджета, так и за счет средств теплоснабжающих организаций, реконструируется около 200 км тепловых сетей. В 2018 году на реконструкцию тепловых сетей за счет всех источников выделено 9,9 млрд рублей. Это позволило выполнить реконструкцию и капитальный ремонт 198 км трубопроводов.
Еще одной важной темой по «майскому указу» в рамках нацпроекта «Экология» стало дальнейшее развитие системы водоснабжения и водоотведения. Надо подчеркнуть, что ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга» является одним из лучших в стране операторов водоканальных систем. В последние десятилетия достигнуто очень многое в сфере подготовки воды для водоснабжения города, модернизации трубопроводов и очистки стоков. Теперь в рамках проекта «Чистая вода» стоит задача строительства централизованных систем водоснабжения и канализования в 70 малых населенных пунктах, входящих в состав Петербурга.
На данный момент сформирована проектно-сметная документация по двум конкретным проектам. Это вторые этапы строительства систем водоснабжения и водоотведения в поселках Горелово (Красносельский район) и Сапёрный (Колпинский район). Суммарный объем инвестиций – примерно 4,2 млрд рублей. При этом мы сделали заявку на софинансирование из федерального бюджета в объеме 1,7 млрд; ждем решения профильного министерства. Кроме того, по ряду населенных пунктов идет разработка проектной документации. Всего же по программе до 2024 года запланированы проектные и строительные работы в 15 поселках.
– Очередной номер «Строительного Еженедельника» выйдет в канун Дня энергетика. Чего бы Вы хотели пожелать коллегам по отрасли?
– Хотелось бы поздравить все отраслевое сообщество с профессиональным праздником – Днем энергетика! Этот праздник важен для всех вас – людей, чья повседневная работа связана с обеспечением жизнедеятельности нашего любимого Петербурга. Роль энергетики в современном мире сложно переоценить, от нее зависят как комфорт каждого отдельного человека, так и любые возможности для развития города. Желаю всем крепкого здоровья, дальнейших успехов в профессиональной деятельности и безаварийной работы, чтобы отметить и наш профессиональный праздник, и приближающиеся Новый год и Рождество Христово в кругу семьи и друзей, а не на работе, как это в нашей отрасли иногда бывает.