Сергей Кузнецов: «Мы продолжаем реализовывать идею города для людей»
Постоянно меняясь и совершенствуясь, Москва продолжает сохранять собственную идентичность, особенности которой лишь подчеркивают новый кампус мирового уровня для МГТУ имени Баумана, архитектурно выразительные мостовые сооружения, благоустроенные парки, скверы и набережные. О приоритетах в формировании городской среды столицы «Строительному Еженедельнику» рассказал главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов.
— Сергей Олегович, мы видим новости о том, как меняется стратегия пространственного развития страны и подход к развитию миллионников, где основными точками роста становятся объекты транспортной инфраструктуры, благоустройства и социального обслуживания. Расскажите, как на эти вызовы отвечает архитектура столицы? Что претерпевает трансформацию?
— Я не могу сказать, что вызовы изменились, они все те же. Но то, что Москва начала делать с момента прихода Сергея Семеновича Собянина, сейчас становится трендом для всей страны. Со своей позиции я оцениваю происходящее именно так. А мы продолжаем реализовывать идею города для людей, если говорить очень упрощенно. Все должно быть удобно транспортно и разумно спланировано не только с точки зрения эстетики, чтобы выглядеть красивым, но и в части грамотной организации пространства. На эти цели работают благоустройство, развитие инженерных систем, социальной инфраструктуры — каждый компонент, из которых состоит город.
— Если говорить о социальных объектах, то одним из новых веяний становятся университетские кампусы, например комплекс для МГТУ имени Баумана в Москве. Как непосредственный автор проекта расскажите, что представляет собой этот объект мирового уровня? И как удалось его реализовать в таком ограниченном пространстве плотной городской застройки?
— Не знаю, есть ли похожие реализованные примеры, когда кампус в таком объеме развивается на территориях в пределах плотно застроенной городской среды, когда находятся площадки и переформатируются. Думаю, что в стране подобного точно нет, а мире если и есть, то единицы.
Все началось с того, что были подобраны участки, приняты важные решения о передаче земли Московскому государственному техническому университету имени Баумана для развития кампуса. Это было очень важное решение для города со стратегической точки зрения. После этого была принята концепция, которая подразумевала очень важную вещь: кампус не должен быть самостоятельной структурной единицей, огороженной забором. Необходимо было создать квартал со своим функционалом, который будет интегрирован в город. И сейчас, находясь в кампусе, через архитектуру, может быть, концепцию, объекты уличного искусства, навигацию и студентов — повсюду вы понимаете, что находитесь внутри учебного заведения, но у вас абсолютно нет никакого сомнения, что это продолжение городской среды, ведь никакой границы вы не перешагивали. Вся архитектурная концепция построена на этом. Да, здание выполнено в определенном дизайн-коде, он считывается, и вы понимаете, какие из объектов относятся к кампусу. Но, честно скажу, что это не самое главное в проекте. Основное — пространственное решение, в котором есть очень четкая логика создания новых городских кварталов со своим центром композиции и периферией. Здесь есть центральная площадь с парящей кровлей и сквер рядом, которые ведут диалог, есть своя высотная доминанта в виде здания общежития, есть очень важный элемент — пешеходный мост через реку, связующий два берега Яузы. В итоге, на мой взгляд, получился не просто хороший, классный кампус, но и содержательная градостроительная работа.
— Осматривая кампус, вице-премьер Марат Хуснуллин обратил особое внимание на благоустройство прилегающей территории. Сегодня это направление деятельности выходит на первый план? На чем акцентируется внимание специалистов в части архитектуры и планировки городского пространства?
— Есть программы благоустройства, которые каждый год расширяются, но приоритеты всегда одни и те же. Сейчас мы реализуем концепции, позволяющие интересно решать любые небольшие элементы с архитектурной точки зрения, даже малые формы в городе: общественные туалеты, небольшие уличные библиотеки, фонари, канализационные люки, места сбора мусора. Для себя я называю это направление «городом тотального дизайна». Все обладает своей определенной качественной эстетикой, ничего не случайно, продумано, удобно и хорошо выглядит. Звучит немного утопично, но мы решили, что будем к этому стремиться, поэтому стараемся, чтобы проекты смотрелись органично, чтобы не было «прорех», и благоустройство шло встык между коммерческими и городскими застройками. Это кропотливая и постоянная работа, которая сшивает городскую ткань в единое и качественное, привлекательное для человека пространство.
— Можно ли сказать, что один из трендов в развитии городского пространства Москвы — благоустройство набережных?
— Я считаю, что да. И здесь вопрос даже не совсем про набережные, а про понимание, роль и отношение к воде в городе. Речь и про водный транспорт, и про застройку берегов, и про очистные сооружения. Когда мы подняли эту тему в 2014 году и начали активно разрабатывать, то увидели, что программа открывает доступ к гигантскому ресурсу развития города. В Москве тема, связанная с водой, является центром основной композиции. Да, Петербург тоже весь пронизывается водой, есть и залив, и море. У нас моря нет, но река пересекает весь город, и для нас это — главная артерия.
— В связи с этим меняется и подход к созданию объектов транспортной инфраструктуры. Например, особо выразительными становятся мостовые сооружения..
— Да, конечно, это часть большой программы по выстраиванию отношений с водой. Сразу скажу, что мы не отказываемся от стандартных конструкций, просто разработали стандарт другого качества. Мы понимаем, что есть знаковые объекты, и их создаем по отдельным проектам как городские события, а есть довольно большой поток базовых объектов: переходов и искусственных сооружений, которые, может быть, и не очень заметны, но всегда играют особое значение при создании качества среды.
— В чем особенность нового стандарта?
— Стандарт состоит из множества компонентов. Мы разложили объекты на элементы и по каждому провели работу, чтобы продумать, как, не усложняя строительный процесс, добиться лучшего качества. По итогам ревизии появились предложения в части того, что можно усовершенствовать при планировании и проектировании искусственных сооружений: по конструктиву, опорным частям, пролетным элементам, ограждениям, системам освещения и так далее. Да, понимаем, что пока каждый мостовой переход мы не можем сделать в виде отдельного архитектурно выразительного проекта, но реализуем то, что можем улучшить даже на базовом уровне.
— Как проходил процесс? Легко ли было найти взаимопонимание у профессионального сообщества мостостроителей?
— Процесс потребовал большого количества усилий, и в отдельных частях возникали дополнительные траты. Да, любое изменение — всегда в чем-то стресс, но город постоянно меняется, и надо понимать, что развитие требует этой энергии. Все знают, что как только мы достигаем определенного уровня, то начинаем осваивать следующий — и так до бесконечности. Идея роста как движения важна сама по себе. Все происходит естественно, так как город постоянно совершенствуется, и было бы странно, если бы мы условно продолжали пользоваться правилами 1960 года. Меняются технологии и подходы, а по мере продвижения мы добавляем требования. Это для всех понятное явление.
— Несмотря на нововведения, Москва сохраняет свою идентичность, и ее всегда можно отличить от других городов. В чем, на ваш взгляд, выражается эта неповторимость столицы?
— Надо понимать, что все города можно отличить один от другого. Конечно, есть молодые города советского периода, застроенные панельными домами, которые очень похожи друг на друга. Но у всех давно сложившихся городов, как у дерева, есть годовые кольца, слои, которые их отличают. Меняются эпохи, люди, их стремления, и каждый период оставляет свой определенный отпечаток, который потом считывается на теле города. Как нет двух одинаковых отпечатков пальца, так нет двух одинаковых городов. И я думаю, что у Москвы этот рисунок — один из самых богатых и причудливых из всех существующих в мире, потому что в пределах каждой эпохи своего развития город успел сделать довольно много, притом что случались такие вещи, как пожар 1812 года, когда многое было утрачено, а затем воссоздано заново; перенос столицы из Москвы в Петербург в 1712 году, а потом обратно в 1918-м и момент активного строительства в послереволюционный период. Весь калейдоскоп исторических событий нашел отражение в архитектуре. Идентичность Москвы для меня как раз в том, что вся история читается очень ярко, мы ее видим в архитектуре и планировке, интересных примерах ампира или конструктивизма, хотя она встречается даже в архитектуре 1990–2000-х годов.
Планируемые изменения законодательства в сфере охраны памятников на региональном и федеральном уровне, обязательства России перед ЮНЕСКО, получение Северной столицей статуса исторического поселения – об этом и о многом другом «Строительному Еженедельнику» рассказал председатель Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Санкт-Петербурга Сергей Макаров в преддверии Дня реставратора.
– Сергей Владимирович, в прошлом году КГИОП отметил свое 100-летие. Все ли планы, приуроченные к празднованию юбилея, удалось осуществить?
– Прежде всего скажу, что очень рад, что 100-летие КГИОП выпало на то время, когда я возглавляю Комитет. Это большая честь и большая ответственность. Мне кажется, что празднование юбилея старейшего в России государственного органа охраны наследия удалось, все наши планы были реализованы.
Ряд мероприятий, приуроченных к годовщине создания КГИОП, прошел в рамках Культурного форума. Работали интересные научно-практические конференции с международным участием. В Михайловском театре состоялся торжественный прием, посвященный юбилею. На него мы пригласили всех ныне здравствующих работников нашего ведомства, включая тех, кто уже давно вышел на пенсию. Была издана книга, посвященная истории Комитета: «Сто страниц из истории охраны памятников Ленинграда – Санкт-Петербурга», охватывающая основные вехи жизни КГИОП (желающие могут ознакомиться с ней на нашем сайте).
– Продолжается совершенствование городского законодательства по охране памятников, готовится новая редакция 820-го закона. Какие основные изменения планируется внести?
– Выделю два основных положения, на которые следует обратить внимание. Первое – это введение в закон зон регулирования застройки вокруг объектов наследия, находящихся вне зон охраны. Это необходимо сделать в целях приведения городского законодательства в соответствие федеральному. Напомню, в соответствии со вступившими в силу изменениями в Федеральный закон № 73-ФЗ, вокруг таких объектов устанавливается 100-метровая зона, в которой запрещено любое строительство. Мы провели работу по сокращению в ряде случаев размера этих зон. С одной стороны, очень часто рядом с такими объектами историческая среда не сохранилась –и, соответственно, охранять, по сути, нечего. Во-вторых, в Петербурге таких объектов множество, и формальное следование закону серьезно затруднит развитие города. Это не значит, что защитные зоны отменяются. Они будут введены в нормальный режим, соответствующий месту, где находится памятник, с понятными правилами использования земельных участков.
Второй важнейший момент: мы начали работу по своего рода сортировке исторических зданий по категориям. Эта работа назрела в связи с тем, что такие здания сейчас охраняются чуть ли не серьезнее, чем памятники. При этом совершенно очевидно, что их историческая ценность очень различна. Поэтому предлагается ввести три категории для таких объектов – по степени их значимости и, соответственно, жесткости охраны. Совершенно очевидно, что построенный до 1917 года дровяной сарай во дворе доходного дома не может быть защищаем так же, как здание эпохи модерна, выходящее фасадом, скажем, на Каменноостровский проспект. Рядовая историческая застройка, по существу, ценна не сама по себе, а как элемент сложившейся архитектурной среды. Если она утрачена, а само здание никакого интереса как объект наследия не представляет, то почему бы не разрешить его реконструкцию, а в отдельных случаях и демонтаж, с появлением нового объекта, соответствующего требованиям, предъявляемым к этому месту? Сейчас мы проводим анализ ситуации и оцениваем, насколько такие изменения в закон можно провести уже в рамках ближайшей редакции. Принятие ее ЗакСом мы намечаем на весну 2020 года, а вступление в силу – на начало 2021-го.
– Как развивается ситуация по «легализации» взаимодействия с ЮНЕСКО в вопросах оценки влияния новых проектов строительства на объект всемирного наследия?
– Минкультуры подготовило и направило в Правительство РФ законопроект, вносящий поправки в Федеральный закон № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия...», регулирующие вопросы соблюдения Россией обязательств по охране объектов всемирного наследия. В соответствии с ним, любые проекты, реализуемые на их территории, в обязательном порядке должны проходить процедуру оценки воздействия и получать согласование со стороны ЮНЕСКО.
Данная норма совершенно адекватна для всего всемирного наследия в России, кроме объекта «Исторический центр Петербурга и связанные с ним комплексы памятников». Это самый большой в мире градостроительный объект охраны ЮНЕСКО. В нашем городе зона охраны достигает 26 тыс. га, к этому надо добавить еще около 10 тыс. га в Ленинградской области. Суммарно – более 36 тыс. га. Ни один архитектурный объект всемирного наследия (включая расположенные в России) даже не приближается к этой цифре. На этой территории реализуется огромное число проектов, согласование которых с ЮНЕСКО – явно избыточно.
Согласно Конвенции 1972 года, Россия обязана уведомлять Центр всемирного наследия о планирующихся крупномасштабных восстановительных или строительных работах в пределах объекта. Сразу возникает вопрос: что же такое «крупномасштабный» применительно к территории площадью 36 тыс. га? Когда в Москве было принято решение восстановить Чудов монастырь, ни у кого не возникло сомнений, что на объект «Московский кремль и Красная площадь» этот проект окажет серьезное влияние. Ну а как быть с нашими масштабами? Понятно, что любая цифра в этой ситуации будет достаточно условна. Пока же – даже ориентира нет, а в проекте закона на данный момент значится норма даже не об уведомлении, а о согласовании с ЮНЕСКО любых строительных работ на территории объекта, для чего предлагается выполнять оценку влияния планируемого строительства.
Пока закон еще не принят, но совершенно очевидно, что реализация заложенных в нем идей на практике остановит как минимум половину строек города. Мне кажется, что применительно к Петербургу вопрос согласования должен касаться только действительно крупных проектов, способных оказать влияние на объект всемирного наследия.
– КГИОП Петербурга предлагает сократить бюрократические барьеры при реализации проектов реконструкции объектов наследия. В чем суть этой федеральной законодательной инициативы?
– Это не единственный существующий законопроект в этой сфере. Напомню, что похожий по сути документ, разработанный Минкультуры, получил одобрение в 2016 году на Всероссийском съезде органов охраны памятников. Тем не менее, движения по нему пока нет. Нам показалось целесообразным напомнить о существующих проблемах и дать свое видение их решения.
Представляется необходимым удалить из оборота ряд совершенно избыточных, на наш взгляд, документов. Это серьезно облегчит работу – причем не только бизнесу, но и самим органам охраны памятников. В качестве иллюстрации: когда я пришел в КГИОП в 2014 году, у нас было примерно 42 тыс. входящих документов в год. По итогам прошлого года, их число достигло 76 тыс. Это связано в первую очередь с изменениями, внесенными в Закон № 73-ФЗ.
В результате новаций сложилась нелепая ситуация, при которой на реставрацию уникального объекта наследия и на перенос установленной в советское время перегородки в квартире, расположенной в доме-памятнике, нужен один и тот же пакет документов. Мы предлагаем оставить государственную историко-культурную экспертизу только в тех случаях, когда она действительно нужна – при реставрации или реконструкции объекта с приспособлением под современное использование. Заключения трех экспертов для переноса стенки в бывшей коммуналке в центре города или для проведения косметического ремонта – совершенно не нужны.
Также бессмысленна рассылка охранных обязательств по почте. Дело в том, что документ вступает в силу только в случае получения его собственником или пользователем объекта наследия. То есть недобросовестный пользователь может просто отказаться от получения документа – и никаких обязанностей по сохранению объекта у него не возникнет. Представим себе аналогию: обязательства по соблюдению правил дорожного движения возникают в тот момент, когда водитель получает их по почте, а в случае нежелания их получать – он имеет право ПДД не соблюдать.
Необходимо также упростить работу с выявленными объектами наследия. Если в их ценности нет сомнений, предлагается включать их в реестр без длительных дорогостоящих процедур прохождения историко-культурной экспертизы.
Я не очень рассчитываю на то, что наш законопроект может быть быстро рассмотрен и принят Госдумой РФ, но считаю, что вопрос улучшения положений 73-го закона весьма актуален, и напомнить об этом необходимо.
– Есть информация, что заканчивается работа по присвоению Петербургу статуса исторического поселения. Что это будет означать для города?
– Да, соответствующий приказ Минкультуры находится в высокой стадии готовности и будет подписан, видимо, в июле. Статус исторического поселения коснется не всего Петербурга в его административных границах, а только исторической части (Центральный, Петроградский, отчасти Адмиралтейский и Василеостровский районы).
После вступления приказа Минкультуры в силу к КГИОП перейдут полномочия по согласованию архитектурного облика всех проектов строительства и реконструкции на этой территории.
– То есть вместо Градсовета и КГА этим будете теперь заниматься КГИОП?
– Мы с коллегами из КГА обсуждаем, как будет работать новая схема, чтобы никому не навредить. Дополнительное согласование – это всегда лишний административный барьер. Но надо постараться сделать так, чтобы участники рынка на себе этого не почувствовали.
– Какие основные объекты попали в программу реставрации этого года?
– Объем реставрационной программы у нас уже несколько лет достаточно стабилен – около 2,8–2,9 млрд рублей в год. Соответственно, и число объектов сохраняется примерно на одном уровне – 60–70 ежегодно. При этом надо понимать, что подавляющее большинство из них – переходящие, то есть работы там идут по нескольку лет.
В этом году мы заканчиваем несколько интересных объектов. В июле будет открыта церковь Св. Петра в Лахте. Это, кстати, один из примеров реставрации деревянных объектов наследия, о чем сейчас много говорится. Еще один подобный проект – дача Громова в Лопухинском саду, но там работы завершатся в будущем году.
Из других объектов, где уже проводится реставрация или разрабатывается проектная документация, можно выделить Аничков и Юсуповский дворцы (долгосрочные проекты), буддистский дацан (начали в 2014 году, закончить надеемся в 2020-м), подворье Коневского монастыря на Загородном проспекте, дома Бецкого и Гротена (здание Университета культуры) на Суворовской площади.
Не могу не отметить готовящуюся программу реставрации фасадов жилых зданий-памятников. На ее реализацию в ближайшие 10 лет планируется выделить из городского бюджета порядка 17 млрд рублей; в предварительном перечне – 255 объектов. Так что работы у реставраторов прибавится.