Наталия Коротаевская: «Мы помогаем формировать комфортный образ жизни»
Группа Аквилон сегодня входит в топ-20 крупнейших застройщиков страны по данным Единого ресурса застройщиков. О деятельности компании, развитии строительного рынка и предпочтениях покупателей жилой недвижимости беседуем с Наталией Коротаевской, коммерческим директором Группы Аквилон в Санкт-Петербурге и Ленинградской области.
— Прошедший строительный год для нашей компании был плодотворным — сдали много объектов, вывели на рынок новые, пополнили земельный банк. В этом году мы расширили географию присутствия и вышли в Нижегородскую и Ивановскую области, где приступили к реализации проекта с красивым названием «Левитан».
Во всех регионах присутствия ведем активное строительство. В Санкт-Петербурге и Ленинградской области реализуем пять проектов. Один из них получил премию Urban Awards в номинации «Жилой комплекс года комфорт-класса Ленинградской области». Это — первая очередь ЖК «Аквилон Stories» в Кудрово. Уверены, что вторая и третья очереди станут достойным продолжением. До конца года планируем вывести в продажу еще ряд проектов, в частности еще один проект в Янино и новый проект в Новосергиевке.
— Группа Аквилон сейчас реализует ряд интересных проектов в Москве. Расскажите о них.
— Флагманом наших московских проектов по праву считается INDY Towers by Akvilon — первый наш столичный объект бизнес-класса. Он уникален во многих отношениях, в том числе с точки зрения благоустройства, которое включает пространство для детей «Сад игр», камерную территорию «Водный сад», скрытую вечнозеленой изгородью, и «Сад цветущих сезонов» с авиарием-флорариумом с певчими птицами и экзотическими растениями. (Авиарий — большой вольер для птиц, флорариум — закрытая емкость из прозрачного материала для содержания прихотливых растений. — Примеч. ред.)
Хотелось бы также отметить «Аквилон SIGNAL» — первый апарт-отель нашей компании в Москве. Объект состоит из четырех корпусов. Первые два занимают апартаменты для проживания, третий и четвертый — сертифицированный 4-звездный апарт-отель на 758 номеров с чистовой отделкой, меблировкой и бытовой техникой.
Апарт-отель пока еще остается редким продуктом для столичного региона. С начала 2024 года в Москве запущены всего три таких проекта, включая наш «Аквилон SIGNAL».
— Получается, что сегодня компания наряду с жилищным строительством развивает и другие направления деятельности?
— Да. Например, хотелось бы отметить проект реставрации пивзавода в Архангельске, где создано пространство для креативных индустрий, культуры, туризма и других направлений бизнеса. Этот нетипичный для нас проект вылился в масштабную и сложную работу по восстановлению объекта и наполнению его новыми смыслами: работы велись с 2014 года, и объем инвестиций составил 750 млн руб. Данный объект имеет статус культурного наследия регионального значения.
Что касается жилищного строительства, то оно сегодня эволюционирует вместе с рынком, а наша компания задает тренды всего строительства в регионе.
— В каком направлении сегодня эволюционируют потребности покупателей жилья?
— Люди становятся все более требовательны и внимательны к деталям, выбирают жилье на годы вперед, ориентируясь на доступный ежемесячный платеж по ипотеке. Понятие «дом» давно вышло за пределы квартиры. Сегодня важными факторами становятся локация, планировка, благоустройство двора, наличие необходимой инфраструктуры на первом этаже либо в шаговой доступности. Большое внимание уделяем безопасности, которую обеспечиваем за счет нашей собственной программы inHOME с помощью видеонаблюдения и защитных датчиков открывания дверей, пожаротушения, протечек. Для непредвиденных ситуаций предусмотрен режим standby, позволяющий удаленно обесточить в квартире все розетки, кроме той, к которой подключен холодильник.
— Как меняются требования к планировке, отделке и меблировке помещений?
— Мы заметили тренд на увеличение спроса на евроформаты: люди хотят собираться всей семьей в больших кухнях-гостиных и в то же время иметь зоны для уединения. Следуя принципу «разумные метры», мы обеспечиваем функциональность каждого уголка в квартире.
Что касается отделки и меблировки, то наше недавнее исследование потребительского спроса показало, что более трети покупателей хотят получить максимально готовый продукт с отделкой и меблировкой. Отвечая на данный тренд, мы предлагаем нашим клиентам в проектах «Аквилон All in 3.0» и готовых апартаментах в комплексе бизнес-класса Promenade в Санкт-Петербурге приобретать лоты с сертификатами на мебель и бытовую технику. Квартиры у нас сдаются с отделкой White box, которая позволяет экономить время и средства на подготовке жилья к переезду. Есть предложения по чистовой отделке в трех цветовых вариантах.
Можно сказать, что потребитель оценивает продукт в целом, со всем набором опций, обеспечивающих комфорт. А мы помогаем нашим покупателям формировать комфортный образ жизни.
— Видимо, заботой о комфорте граждан продиктованы недавние разговоры о запретах на строительство микростудий в Москве и Ленобласти?
— Хорошо, что власти задумываются о комфортной площади квартир, но немаловажно уделять внимание возможности их приобретения. Мы в Группе Аквилон в последние два года замечаем интерес к евродвухкомнатным и евротрехкомнатным квартирам. Но для повышения спроса на такое жилье нужны эффективные инструменты покупки, например специальные программы для покупателей подобного жилья. На текущий момент наибольшим спросом пользуются студии и однокомнатные квартиры из-за их стоимости. Важно оптимизировать площадь квартир, не просто ограничивая метраж, а работая над функциональностью пространства. Мы в Группе Аквилон применяем принцип «разумные метры», благодаря которому у нас нет неиспользуемых площадей в квартирах, все продумано до мелочей.
— Как изменится спрос на жилье в ближайшем будущем в связи с закрытием наиболее популярной программы льготной ипотеки «Господдержка-2020» и приостановкой других ипотечных программ (семейная ипотека, IT-ипотека)?
— Безусловно, это приведет к снижению спроса на недвижимость на некоторое время. Но мы считаем, что уже к концу года ситуация начнет медленно выравниваться. Уже сейчас видим программы продления семейной ипотеки, пусть с изменениями. Уверены, что скоро будут разработаны еще программы для определенных категорий покупателей, а девелоперы предложат интересные рассрочки и другие программы.
— Расскажите о технологиях, которые помогают компании обеспечивать комфорт в возводимом жилье.
— В жилых комплексах мы применяем собственную энергоэффективную технологию Termo-S, которая включает такие решения, как увеличение слоя утеплителя, установку индивидуальных тепловых пунктов, автоматически регулирующих интенсивность отопления в зависимости от погодных условий. В облицовке фасадов применяем керамический кирпич, для утепления кровель и цоколя — экструдированный пенополистирол, для окон — системы с селективным покрытием и аргоновым заполнением. Все это снижает потери тепла в зданиях через ограждающие конструкции до 50%. Благодаря нашей разработке можно экономить затраты на теплоснабжение до 40%.
— Как вы относитесь к технологиям с использованием искусственного интеллекта и возможностям его применения в строительной сфере?
— Положительно. В частности — на этапах проектирования и создания рабочей документации, а также в развитии систем умного дома. Но в коммуникации с клиентом, принимающим такое значимое решение, как приобретение недвижимости, незаменимо живое человеческое общение, которое искусственный интеллект обеспечить не может. Эксперты Группы Аквилон с большим вниманием относятся к каждому покупателю, тщательно оценивая его желание и возможности, и предлагают тот вариант, который подходит ему наилучшим образом.
Народный архитектор, действительный член РААСН, профессор Никита Явейн более 30 лет руководит архитектурным бюро «Студия 44», в котором были созданы проекты таких знаковых для Петербурга зданий, как Академия танца и Детский театр балета Бориса Эйфмана, Ладожский вокзал и еще десятки объектов самого разного назначения. Мэтр архитектуры рассказал о том, что он думает о современном градостроительстве, реставрации исторических зданий и перспективах Северной столицы.
— Никита Игоревич, ваше творчество пришлось на новейшее время в российской истории. Некоторые считают его «золотым», потому что за это время архитекторы получили доступ к большим средствам, возможность проектировать без оглядки на авторитеты, шанс очаровать заказчика своими идеями, использовать новые технологии и материалы. А что вы думаете по этому поводу?
— Это было время пошатнувшихся критериев и появления самозванцев, что свойственно любому переходному периоду. Это было время, когда вкус состоятельного заказчика, если понимать под ним общность людей с разными интересами и возможностями, только начал формироваться. А по-настоящему элитарные объекты создают элитарные заказчики.
Единственное положительное, что принесло архитекторам это тяжелое время, была возможность относительно быстрых социальных лифтов, какими бы они ни были. Многое решали личные связи, но не всегда мастерство. А ведь хорошая архитектура — это профессионализм архитектора.
— Не грозит ли сегодня российским специалистам изолированность от мировой архитектуры?
— Конечно, грозит! Но изолированность и в каком-то смысле провинциализм присутствовали в девяностые годы и в начале двухтысячных даже в большей степени. Мы не можем соревноваться с западными студиями ни по рекламе, ни по финансовым возможностям, не можем привлекать такой же объем средств. В изолированности есть свои плюсы и минусы. Не секрет, что для многих субподряд от иностранного архитектора стал возможностью улучшить свою репутацию, хотя это было, мягко говоря, необъективно.
— Какие черты несет архитектура Никиты Явейна и зодчих из «Студии 44»?
— Во-первых, я бы не отделял себя от архитекторов студии: в разных проектах у меня разная степень участия, а в некоторых меня нет. Впрочем, это не означает, что меня в проектах нет совсем или я один всем занимаюсь.
Что касается отличительных черт, то наши проекты в целом не похожи на другую архитектуру. Глядя на них, любой специалист, архитектор или критик, который «купается» в теме, сразу скажет, что проекты сделаны в «Студии 44», потому что в них есть что-то необычное, новое, иногда трудно понимаемое и не принимаемое. Возьмите, к примеру, музейный Центр промышленного прогресса в Выксе или жилой комплекс Imperial Club, спроектированный по петровскому генплану Леблона-Трезини, — до сих пор все плечами пожимают. Почему так получается? Наверно, мы думаем по-другому. Или просто думаем.
— Сейчас в Петербурге происходит смена исторического ландшафта: многие объекты, не имеющие охранного статуса, сносятся под жилое строительство. Нам, горожанам, следует относиться к этому как к неизбежности?
— В последнее время появилось подозрительно много спекуляций на тему сохранения разных по исторической значимости объектов. На самом деле нет российского города, в котором так мало зданий сносилось бы в историческом центре, как в Петербурге. В Москве сносов больше на порядок. Единственное, о чем стоит сожалеть всем нам, это утрата СКК. Вот это явное изменение ландшафта не в лучшую сторону.
— Что ждет архитектурные памятники города? Похоже, что они ветшают быстрее, чем до них доходят средства на реставрацию. Тот же Апраксин двор, по вашим словам, требует серьезных инвестиций в инженерию, которых нет.
— Да, увы, они рискуют не дождаться должного финансирования. Но при этом Петербург тратит на поддержание памятников больше, чем может, и даже больше, чем среднестатистический европейский город, но количество заброшенных исторических объектов все равно растет.
Проблема не в недостатке финансирования, а в другом: прежде, чем начинать реставрацию, для этой недвижимости надо найти собственника, иначе получится напрасная трата средств. У нас в свое время были отреставрированы памятники, и здания без владельцев продержались 3–5 лет, а потом все было растащено. Но собственника отпугивают, во-первых, сложнейшие бюрократические процедуры, которые защищают памятник от неправомерных действий и вместе с тем отбивают охоту у будущего владельца заниматься объектом. Во-вторых, огромное количество разных ограничений и, самое главное, нестыковка законодательств. А уж вмешательство Следственного комитета, который теперь контролирует процессы вокруг спорных исторических зданий в Петербурге, окончательно спугнула инвесторов.
Получается, что мы не можем произвести полноценную реконструкцию, которая вернула бы памятник к жизни. Действующие нормативы позволяют сделать только капремонт, хотя даже с ним дом не доживет до давно назревшей корректировки морально устаревших норм. В результате все участники рынка спустились в «серую зону» и что-то делают на исторических объектах под видом капремонта и реконструкции, хотя по-хорошему малоценные постройки следовало бы сносить и заменять новыми. Этот законодательный тупик рано или поздно придется разруливать, потому что он гораздо опаснее для города, чем один-два сноса в год.
— Какие проекты, на ваш взгляд, были бы необходимы городу, чтобы создавать полноценное городское пространство и пойти ему на пользу?
— Сегодня практически прекращено строительство общественных зданий. Понятно, что город растет, надо развивать транспортную инфраструктуру, чтобы он не задохнулся. Однако и девелоперы не стремятся развивать общественные пространства даже в виде торгово-развлекательных центров. Кроме жилья, мало что строится, и это создает ощущение какого-то безвременья.
— В вашей проектной практике есть объекты самого разного назначения: культурного, научно-образовательного, спортивного, жилого. Какие из них хотелось бы отметить и почему?
— Наверное, Академию танца Бориса Эйфмана, реконструкцию Восточного крыла Главного штаба под экспозицию Эрмитажа, Ладожский вокзал. Вокзал считаю одной из сильнейших работ в архитектурном и технологическом плане. В проекте Академии особенно выделил бы первую очередь — это один из лучших наших проектов, который принес России первую победу на международном конкурсе архитектуры WAF.
Из реставрационных работ отмечу Александровский дворец — для нас это была сложная, мучительная работа, где решены не только многие реставрационные задачи, в том числе по воссозданию отделки и убранства помещений «из ничего», но также применены инженерные, конструктивные решения, авангардные не только для Петербурга или страны, но и для мировой архитектуры. Университетский кампус «Михайловская дача» — тоже во многом прорывная работа.
Из музейных проектов очень люблю томский Музей науки и техники — жаль, что его не построили.
Из жилья, безусловно, Imperial Club на Васильевском острове, жилые комплексы на ул. Типанова и на Московском проспекте на месте комбината «Петмол». В последние годы архитекторы часто обсуждают, каким должно быть жилье в центре города, чтобы оно было и рентабельным, и масштабным, и отвечало бы петербургскому стилю. Вот эти три объекта показывают, что такое для меня на сегодня петербургская архитектура, как мы ее понимаем и какой бы она могла быть.
— Среди музейных объектов комплекс в Выксе выглядит очень необычно. Почему было предложено именно такое решение?
— Это музей металла, который строится на территории Верхневыксунского металлургического завода — одного из старейших в России. В проекте мы возвращаемся к первоистокам железа как архитектурного элемента. Получились три, как мы их называем, храма-периптера разной величины. Металл здесь работает на растяжение. Меня на этот образ вдохновил снесенный СКК, это своего рода дань памяти легендарному зданию.
В проекте предусмотрено применение легированной стали с добавками фосфора, меди и т. д. — аналога кортеновской стали. Такая сталь понемногу меняется, покрываясь окисной пленкой с бархатистой фактурой. Эта плотная пленка, препятствуя дальнейшему проникновению воды к металлу, делает сталь «вечной»: однажды покрывшись патиной, она навсегда сохраняет свой рыжеватый цвет и уже не нуждается в окраске или других видах коррозионной защиты. Пусть те, кто приедет на открытие музея, через пять лет увидят совсем другой образ, пусть это будет инсталляция во времени, которая станет продолжением истории местного металлургического производства.
— Ваши специалисты работают в Петербурге, Калининграде и в других городах. В чем разница в проектировании объектов в разных городах? Как культурный и архитектурный контекст каждого города влияет на проекты?
— Все города совершенно не похожи: в них различный архитектурный ландшафт и культурный контекст, решения принимают разные люди. Поэтому взаимоотношения с каждым городом тоже складываются по-разному. В Нижнем Новгороде нам комфортно, в Москве сложно, в Калининграде очень своеобразная атмосфера. Допускаю, что для кого-то из коллег все будет наоборот. Зависит ли диалог с городом от конкретного архитектора? Наверное, зависит.
