Лицензионная эквилибристика
Строительство еще на протяжении года будет относиться к тем видам деятельности, где сохраняется лицензирование. Соответствующий закон был подписан президентом России Владимиром Путиным 19 июля. За день до этого ФГУ «Федеральный лицензионный центр при Росстрое», уже несколько лет существующее от одного продления лицензирования до другого, подвело итоги работы за первое полугодие 2007 года.Фактически официальное продление лицензирования строительной деятельности было утверждено 25 июля на первом после подписания закона президентом заседании Лицензионной комиссии. Это позволяет ФГУ «Федеральный лицензионный центр при Росстрое» (ФЛЦ) продолжать работу по выдаче лицензий строительным компаниям, по меньшей мере, до 1 июля 2008 года. Однако нельзя сказать, что после этого срока о лицензировании в строительстве можно будет забыть: во-первых, пока никто не может дать гарантий, что через год в стране все-таки появится работоспособный закон о саморегулируемых организациях. Во-вторых, в любом случае должен быть переходный период, в течение которого новые механизмы негосударственного контроля будут существовать параллельно с лицензированием. По разным оценкам он может продлиться от года до трех лет.
Некоторые итоги
Руководство ФЛЦ отмечает, что 2007 год оказался весьма напряженным, поскольку сохраняется неопределенность ситуации со сроками отмены лицензирования в строительстве и предполагаемого перехода на негосударственные методы регулирования. Тем не менее, несмотря на шаткую позицию, свои функции ФЛЦ выполняет исправно. По словам Александра Толкачева, генерального директора ФЛЦ при Росстрое, за первое полугодие 2007 года было выдано около 42 тысяч лицензий. Александр Толмачев отмечает, что в последние годы сохраняется тенденция стабилизации количества выданных лицензий на все виды деятельности в строительной отрасли на уровне 67–73 тыс. лицензий в год по всей стране.
Особое место в лицензировании принадлежит лицензионному контролю за соблюдением лицензионных требований и условий. Только в 2005–2006 годах была проведена проверка около 100 тыс. организаций строительного комплекса. Меры воздействия применены почти к 16 тыс. организациям. В судебном порядке аннулировано 498 лицензий (в том числе в 2007 году – 149 лицензий). При осуществлении лицензирования большое значение придается постоянному взаимодействию с правоохранительными органами при расследовании экономических преступлений и выяснении причин различных аварий на строительных объектах. За прошедший год в правоохранительные органы было направлено около 18 тыс. копий документов лицензий из реестра, в этом году свыше 14 тысяч.
В настоящее время в России в строительной отрасли работает 747 иностранных фирм, имеющих 1129 лицензий. Наибольший интерес к российскому рынку проявляют компании Турции, Кипра, Германии, Великобритании, Финляндии, а также компании из стран СНГ – Беларуси и Украины. Интересно проследить динамику присутствия иностранных строительных компаний на российском рынке хотя бы в период с 2002 года. Если на начало 2002 года в России было 482 иностранные проектно-изыскательские и строительные компании, у которых было 894 лицензии, то в настоящее время количество этих компаний увеличилось более чем в полтора раза.
Если же говорить о результатах не во всероссийском масштабе, то, например, в Ленинградской области, по данным регионального филиала ФЛЦ, за истекший период 2007 года было выдано 338 лицензий (это на 148 процентов больше, чем в прошлом году), 328 лицензий прекратило свое действие. Всего же в Ленобласти действует на сегодняшний день 2528 лицензий, из которых 540 действуют в сфере проектирования, 1958 – по строительно-монтажным работам и 30 лицензий по изысканиям.
До саморегулирования
«Депутаты Госдумы 27 июня вновь принимают очередной федеральный закон об отмене лицензирования в строительстве уже с 1 июля 2008 года, и снова ими даются обещания сообществу строителей за предстоящий год ввести механизмы саморегулирования», – комментирует ситуацию Александр Толкачев.
Но реализация вновь принятого депутатами федерального закона о продлении лицензирования в строительстве потребует, с одной стороны, совершенствования механизмов лицензирования, с другой стороны, принятия действенных механизмов негосударственного регулирования. Причем сроки отмены лицензирования и перехода на иные методы регулирования, по мнению руководства ФЛЦ, необходимо увязывать со сроком принятия первоочередных техрегламентов в строительной отрасли, определенных в Федеральном законе от 1 мая 2007 года № 65-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О техническом регулировании» (до 1 января 2010 года). Именно технические регламенты (два первоочередных и десятки, определенных в правительственной программе) устанавливают обязательные требования к безопасности строительства и эксплуатации зданий и сооружений и являются основой деятельности организаций строительного комплекса, независимо от вида регулирования в строительной отрасли – государственного или негосударственного.
Кроме того, пока не прият и закон о саморегулируемых организациях. «Сейчас существует два практически альтернативных законопроекта: один разработан думским Комитетом по промышленности, строительству и наукоемким технологиям, второй – Комитетом по собственности. Работу друг друга депутаты, входящие в эти комитеты, оценивают отрицательно, – отмечает начальник Ленинградского областного отделения ФЛЦ Дмитрий Васильев. – Не решены фундаментальные вопросы, лежащие в основе коллективной ответственности СРО: страхование, стандартизация, взаимодействие СРО из разных регионов».
«В этих законопроектах отражены фактически противоположные точки зрения на саморегулируемые организации, – считает и.о. директора ФЛЦ по Санкт-Петербургу Игорь Спиров. – И ни одну из отраженных в проектах закона точек зрения нельзя назвать безупречной. Именно поэтому в весеннюю сессию Госдума их не рассматривала. Возможно, это произойдет осенью. Что же касается его окончательного принятия, то здесь все зависит от расторопности депутатов, учитывая приближающиеся двойные выборы. Не исключено, что к 1 июля 2008 года закон будет принят».
Этого же мнения придерживается и Алексей Белоусов, генеральный директор Ассоциации «Строительно-промышленный комплекс Северо-Запада». «Нужно приложить максимум усилий для того, чтобы федеральный закон, регламентирующий саморегулирование, был принят по окончанию полномочий действующего состава Государственной думы. Это снимет все вопросы в части возможного продления действия лицензий после 1 июля 2007 года, – уверен он. – Период, который возник между моментом завершения действия Федерального Закона, определившего окончание срока лицензирования 1 июля 2007 года, и его продлением прошел очень незаметно. На мой взгляд, задержка в подписании Закона, продлившего лицензирование, Президент дал понять, что вопрос саморегулирования давно назрел. Я считаю, что продление действия лицензий не идет на пользу процессам создания СРО, что в свою очередь не позволяет строительному сообществу эффективно контролировать работу компаний».
Проверка на прочность
Но даже при принятии закона о СРО до внедрения механизмов саморегулирования во всероссийском масштабе, Росстроем рассматривается возможность применения новых механизмов негосударственного контроля на опытной площадке – в отдельно взятом регионе. О своем желании проверить работоспособность саморегулирования на себе уже заявили строители Сибирского федерального округа. Также не исключено, что эксперимент может проводиться в Москве или Санкт-Петербурге, то есть там, где общественные строительные объединения являются силой, действительно способной влиять на процессы, происходящие в отрасли. Но в любом случае, это произойдет не раньше лета следующего года.
Вероника Шеменева
Уже год Петербург живет по новому Генеральному плану. Этот документ общественного согласия разработан впервые в России в полном соответствии с требованиями Градостроительного кодекса РФ. В условиях рыночной экономики неизбежно возникновение конфликтов интересов по вопросам использования и развития территорий. И все эти противоречия во многом должны быть решены в одном документе – Генеральном плане.
О Генеральном плане Петербурга рассказывает Валентин Назаров, генеральный директор ЗАО «Петербургский НИПИград» – разработчик Генплана. – Валентин Федорович, что такое Генеральный план Санкт-Петербурга?
– Генплан, несмотря на все издержки, все запятые, которые там можно поставить, все-таки документ общественного согласия. Рождался он в спорах, криках, конфликтах. Эти дискуссии и споры происходили на всех уровнях – и власти, и общества, и инвесторов.
Интересно, что Генплан затрагивает такие острые вопросы, которые до этого никто не поднимал. Для его составления нужна масса сведений. Например, такие данные, как прогнозы численности населения города, прогнозы развития производств, соотношение отраслей и многое другое. Когда все эти данные фиксируются в конкретном законодательном документе – все начинают беспокоиться. Не только чиновники и инвесторы, но и население начинает возбуждаться.
В общем, происходит активизация всей общественной деятельности, всех слоев общества, в результате и рождается документ общественного согласия.
– В каком из городов страны принят документ, подобный Генплану Петербурга?
– Санкт-Петербург – первый город в России, который прошел по пути создания Генерального плана по закону, согласно Градостроительному кодексу. Что из этого выйдет, я не знаю. Жизнь покажет. Но мы пошли по этому пути, и теперь нас обвиняют, что мы, мол, все сделали не так. Разработчики Градкодекса говорят, что их не так поняли. А их невозможно понять, потому что они до сих пор спорят между собой.
Сейчас во властных структурах предлагают делать «как надо», а не как записано в Градкодексе, а мы, мол, потом его подправим. Но юристы нам этого не дают. И мы на себе несем не только бремя забот, но и бремя всех ошибок Градостроительного кодекса, которые были допущены.
– Некоторые эксперты говорят, что Генплан Санкт-Петербурга сделан дорого и очень подробно.
– Хотел бы я этих экспертов спросить, как бы они сделали это дешево? Ведь по генплану надо распределить территорию: это отдать под промышленное строительство, это – под рекреацию, это – под жилье… А скажите, пожалуйста, кто нам и за какие деньги ответит на вопрос: «Какова будет численность населения города?». Ведь пока не рассчитана районная планировка на всю Россию, этой цифры нет. Другой вопрос: «А как нам наращивать отрасли промышленности?». Только сейчас заговорили о том, что в России надо развивать машиностроение, авиапром, судостроение. А существует ли какой-нибудь градостроительный документ, в котором прописано, где будет развиваться это судостроение? Будет ли это на Черном море или на Северном, в Калининграде или в Петербурге? Если нам об этом кто-то скажет, будем благодарны. Пока все молчат. А вопросов море. К примеру, будут ли в Петербурге строиться новые или развиваться существующие судостроительные верфи? Как развивать морской порт? Где пойдет дорога Москва—Хельсинки?..
Перед работой над Генпланом мы написали письмо в правительство, с тем, чтобы узнать, какие федеральные интересы в Петербурге должны быть соблюдены. Ведь прежде чем разрабатывать Генплан, я обязан запросить федеральные органы о том, как они видят развитие внешнего транспорта, оборонного комплекса, промышленности, науки – по всем позициям. Ответа до сих пор нет.
– Получается, что разработчики Градостроительного кодекса поставили в вынужденную непреодолимую ситуацию разработчиков генеральных планов?
– При составлении Генерального плана нами был заложен некий «люфт» в размере 20 процентов практически по всем основным направлениям развития города. Однако меньше чем через год после его принятия пошел поток поправок – их были поданы тысячи, и этот поток не иссякает. Большая часть поправок носит «технический характер» – это небольшие, локальные уточнения границ зон или их функционального назначения. Но другая часть поправок связана с активным экономическим развитием города, приходом в город новых крупных компаний. А им уже в ближайшее время нужны сотни гектар новых территорий. Из-за чего возникают поправки? Не потому, что мы плохо сделали свою работу, а потому, что мы в принципе не могли всего учесть и не могли скоординировать наш Генплан с федеральными задачами.
Кстати, «Петербургский НИПИград» подготовил комплексную поправку по объединению части функциональных зон и соответствующему укрупнению схемы функционального зонирования города. Если такое решение будет принято, то Генеральный план Санкт-Петербурга будет более устойчивым к изменениям конъюнктуры рынка и стабильным на более продолжительный срок, по крайней мере, до 2010 года.
– Валентин Федорович, ведь Вы создали уже три генеральных плана развития нашего города – в 1967 году, 1985-м и последний – в 2005 году. Есть разница между работой над предыдущими и сегодняшним генпланами?
– Конечно. Разница колоссальная. Я ведь не только разрабатывал генпланы, два из них я реализовал. А как реализовывать генпланы – это мало кто знает. Прежние генпланы не были документами общественного согласия. Это была заявка руководства города на выделение средств государственного бюджета на развитие города. Деньги были централизованными, и для их выделения формировалась заявка – под жилищное строительство, под строительство метрополитена, дорог… Эту заявку важно было утвердить в ЦК КПСС и Совете министров. Мнение местных органов власти значения не имело. Если ЦК утвердил, то заявка города на развитие принята, и деньги из бюджета будут отпускаться – иногда не в том объеме, иногда с накладками по срокам. Но если в генплане не было развития метрополитена, не было заявки на строительство больничного комплекса – ничего город не получит. А генплан также делался на 20 лет.
Так что это был документ не общественного согласия, а согласия между городским руководством и руководством страны.
– Генплан Петербурга сделан подробно?
– Я считаю так: чем Генплан подробнее, тем он хуже. Этот документ должен быть достаточно гибким. А если он будет точно отвечать на все вопросы, его надо будет все время корректировать. Нельзя реагировать на все трудности жизни. Может произойти то, что в физике называется «перебор чувствительности прибора».
При работе над генпланом каждый инвестор, каждый человек пытался зафиксировать в нем свои интересы. В процессе общественных обсуждений все требовали жуткой детализации документа. Мы сопротивлялись и предлагали сделать его «вообще», а затем, при работе над Правилами землепользования и застройки, прописать детали. Ничего не получалось. В результате Генплан страдает от излишней детализации. Как с этим сейчас бороться – я не знаю. Единственное, что могу сказать – если менять стратегию города каждые три года, то ничего не построишь. Градостроительные идеи реализуются долго. Для воплощения в жизнь генплана нужно 20-30 лет. Тогда город будет развиваться устойчиво.
Тема перехода строительной отрасли от государственного регулирования в форме лицензирования к саморегулированию в последние месяцы широко обсуждается, поскольку 1 июля истекает срок окончания выдачи государственных лицензий в этой сфере. А процесс создания саморегулируемых организаций (СРО), как один из способов заполнить правовой вакуум и перейти на качественно новый уровень управления строительными процессами в стране, пока не запущен.О проблемах переходного периода и собственной концепции законопроекта по СРО «Строительному Еженедельнику» рассказал председатель комитета Госдумы РФ по собственности Виктор Плескачевский:
– Виктор Семенович, почему отменяется лицензирование в строительной отрасли?
– На сегодняшний день Федеральный лицензионный центр при Росстрое выдал более 240 тысяч лицензий на осуществление строительной деятельности. Кто выдал лицензию, тот, по логике, и должен отвечать за тех, кому выдал. Однако нынешняя форма регулирования в виде государственного лицензирования, не в состоянии обеспечить ответственность строительных компаний за многочисленные нарушения в данной сфере.
Сегодня строительную деятельность регулируют порядка 15 различных ведомств и 13 надзоров, а также все уровни публичной власти: федеральный, региональный и муниципальный. И в этом многообразии регулирования можно констатировать только одно – «у семи нянек дитя без глазу». Иначе как объяснить, что большая часть строящихся объектов возводится сегодня лицензированными компаниями с уставным капиталом в 10 тысяч рублей. Как правило, по завершении строительства эти компании ликвидируются. Получается, что вся система регулирования строительной деятельности, как со стороны государства, так и со стороны самих строительных фирм, построена только на добросовестности участников рынка.
– Почему проблема саморегулирования в строительной отрасли так остра?
– Потому что она затрагивает вопросы национальной безопасности. Дело в том, что за 15 лет рыночной экономики в строительстве накопилось большое количество проблем, которые, в итоге, привели к серьезным техногенным катастрофам. Можно вспомнить трагедию в «Трансвааль-парке», на Басманном рынке, в бассейне «Дельфин»… Внимательный анализ показывает, что все произошедшее – не случайность. А значит, есть высокая вероятность того, что катастрофы могут продолжиться.
– Но в советский период техногенные катастрофы тоже были…
– В Советском Союзе существовал порядок. Были партийная и уголовная ответственность. Действовал фактический запрет на совмещение строительной и проектировочной деятельности. Сейчас, скажем, проектировщик может запроектировать по сговору со строительной компанией тот или иной элемент конструкции в четыре раза толще нормы. Потребитель в итоге в четыре раза больше за это заплатит. А как это отразится на безопасности здания – открытый вопрос. В советский период существовали отдельно – проектировщики, отдельно – строительные компании, отдельно – заказчики. Вот, собственно, из какой конструкции вырастает необходимость поискать более надежные, чем лицензирование, способы регулирования строительной деятельности. В частности, обратиться к саморегулированию.
– Вы считаете, что через создание СРО можно установить более эффективный механизм регулирования строительной сферы, чем контроль чиновников?
– Безусловно. Как я уже говорил, чиновники выдали порядка 240 тысяч строительных лицензий и отозвали из них порядка 100. Но при этом дома в Москве, Питере и других городах застраивают компании-однодневки. Если с их объектами в течение десяти лет возникают неприятности и здания, не дай Бог, рушатся, то в 80 процентах случаев невозможно найти концов и привлечь к ответственности конкретных людей. Какая уж тут эффективность?
– Как появление СРО сможет изменить ситуацию?
– Саморегулирование позволит развивать механизмы гражданской правовой ответственности. Помимо того, что есть уголовная и административная ответственность, возникнет материальная ответственность, которая будет действовать непрерывно и окажется хорошим дисциплинирующим фактором. Процесс создания нового вида ответственности начался год назад на коллегии Лицензионной палаты по строительству. В марте прошлого года началась работа над концепцией нового закона. Комитет Государственной думы по собственности подготовил текст законопроекта, но он не является окончательным. Это не более чем рабочий вариант концепции. Я уверен, что доработанный законопроект в самое ближайшее время будет внесен в Госдуму.
– В чем особенность вашей концепции?
– Перед нами стояла задача – построить объективный механизм, который бы работал автоматически. Он должен быть доступен для контроля общественности, не должен быть слишком громоздким в плане издержек для строительных фирм и должен создать предпосылки для закрепления цивилизованной практики работы на рынке и ее обобщения. Этот механизм и есть «саморегулирование». Главный элемент такой тактики – некоммерческая организация, куда входят добросовестные строительные компании. Но это не просто некоммерческая организация, а специальный институт регулирования. Строится он не сверху, постановлением Правительства или указом Президента, а снизу. Таким образом, мы получаем государственное регулирование отрасли, но через организации, отвечающие определенным требованиям. В этой некоммерческой организации будет действовать механизм круговой поруки – это механизм материальной ответственности, который ложится на плечи членов партнерства. Включается он двумя способами: через страхование гражданской ответственности строительных компаний перед третьими лицами и через создание компенсационного фонда. Фонд, в свою очередь, чем-то похож на систему гарантирования банковских вкладов (когда банки скидываются на случай, если кто-то из них нарушит обязательства перед вкладчиками, чтобы у сообщества был денежный резерв для расчета с людьми).
– Какие еще функции, кроме «круговой поруки», будут у некоммерческой организации?
– Она сможет заниматься разработкой профессиональных строительных стандартов, то, что в России называется СНИПами. Система, которая существует сегодня, несовершенна. Хоть и говорится, что стандарты разрабатываются с помощью профессионалов, но нигде не написано, как чиновники учитывают пожелания участников рынка. А ведь право только тогда становится правом, когда оно для кого-то становится обязанностью. А сегодня ни в одном законе не написано, что правительство обязано учитывать требования или хотя бы пожелания строителей. (Хотя во всем мире требования учитываются). Так что преимущества саморегулирования очевидны. Можно спорить об отдельных деталях этого процесса, но главное – оно объективно.
– Саморегулирование будет одинаковым для всех строительных специальностей?
– В нашей модели есть четыре группы ответственных лиц. Первая группа – это производители инженерно-технического продукта. В него входят изыскатели, проектировщики, архитекторы. Это группа лиц, которая подписывает документ, над которым, может быть, работал большой авторский коллектив. Здесь нужно говорить о персональной ответственности каждого. Хотя никто не запрещает специалистам объединяться в партнерства между собой или работать по найму в юридическом лице.
Второй блок ответственности – это строительные компании, третий – производители конструкционных материалов и четвертый – собственники здания. Здесь ответственность может быть коллективной.
– Схему саморегулирования вы заимствовали у западных коллег?
– Отчасти, но мы категорически против примитивного копирования норм европейского права. Да и невозможен прямой перенос западных образцов на нашу, российскую почву. Хотя во многих развитых странах институт саморегулирования хорошо себя проявил, и не только в строительстве. Мы просто несколько усовершенствовали процедуру, обобщив мировую практику – практически все, что есть в Северной Америке, в Европе, в Израиле. Там строительные компании сами осуществляют фактический допуск на рынок своих соратников под свою же ответственность. Но в зарубежных стандартах действует механизм репутационной ответственности. Например, никому в голову не придет поручить только что созданной строительной компании возводить здание в центре Парижа. А в Москве и Петербурге – запросто. Потому что нет механизма, который мог бы заставить всех действовать в интересах общества.
– Как члены строительного сообщества относятся к перспективе саморегулирования?
– Сейчас эта идея шумно обсуждается. Но ни на одних прениях я не слышал ни одного принципиального возражения. Никто не сказал: «Это глупость! Не будет работать!» Строительные компании со своей стороны говорят так: «Хорошо. Вы на нас налагаете дополнительную ответственность. Но создайте хоть какую-то выгоду!». Мы пока отвечаем, что выгодой будет более объективное отношение в обществе к сфере строительства. Кроме того, будет запущен механизм очищения рядов от недобросовестных фирм, например, от тех, кто нечистоплотно работает по долевым схемам. На сегодняшний день, и я это всячески подчеркиваю, круговая порука – единственный способ борьбы с грязной «долевкой». Победить в системе, которая построена на добросовестности участников, она не сможет. Все остальное абсолютно неэффективно. Что касается страховщиков, то они инициативу поддерживают, но предстоит большая работа по описанию того, что такое строительные риски, так как нельзя страховать абстрактно. Эта работа ведется параллельно с написанием законопроекта.
Так что переход от безответственного лицензирования к ответственному саморегулированию – очень важный и нужный шаг.
Наталья Ковтун