Безопасность под вопросом
Вопросы безопасности жилья сегодня не входят в топ-5 запросов покупателей. Однако задуматься над ними необходимо, считают эксперты. Что именно входит в набор-минимум по обеспечению жилья атрибутами безопасности, обсудили участники заседания круглого стола «Мой дом – моя крепость», организованного газетой «Строительный Еженедельник» при поддержке «Контактного центра строителей».
Валерий Грибанов, главный редактор газеты «Строительный Еженедельник», модератор
Елена Шишулина, директор по маркетингу ЗАО «УК «СТАРТ Девелопмент»
Александр Власенко, руководитель отдела продаж жилой недвижимости АН «АРИН»
Анна Калинина, руководитель отдела элитной жилой недвижимости компании ASTERA St.Petersburg
Аркадий Глумов, руководитель проектно-технического отдела датского производителя автоклавного газобетона ООО «Н+Н»
Надежда Калашникова, директор по развитию компании «Л1»
Мария Уткина, андеррайтер управления андеррайтинга имущества и ответственности ОАО «Либерти Страхование»
Евгений Ширстов, юрист «Дювернуа Лигал»
Оксана Дмитриева, ведущий специалист по страхованию имущества Северо-Западного дивизиона «Группа Ренессанс страхование»
Юрий Федоров, директор ассоциации «Бетон Северо-Запад»
Арсений Васильев, генеральный директор ГК «УНИСТО Петросталь»
Антон Бугаков, руководитель коммерческой службы АН «Секьюрити»
Александр Власов, генеральный директор ООО «РусФайберсон»
Екатерина Немченко, директор департамента жилой недвижимости компании Knight Frank St.Petersburg
Татьяна Беляева, начальник управления розничных продаж «Санкт-Петербургский филиал ОАО «СОГАЗ»
Валерий Грибанов:
– Что в современном понимании является безопасным жильем? Зависит ли уровень безопасности от класса жилья?
Елена Шишулина:
– Безопасным является жилье, в котором безопасно существуют человек, его семья, животные и вещи. Если говорить о сегменте загородного жилья, то здесь дом, как правило, и является крепостью. Страхи людей, приобретающих такую недвижимость, связаны с пожаром и с проникновением в дом злоумышленников. Поэтому за городом активно используются роллетные системы, злые собаки. И вообще такие покупатели гораздо чаще обращаются к страхованию жилья. Как правило, страховой полис приобретается сразу после получения свидетельства о собственности, еще до начала ремонтных работ в доме, несмотря на то, что сумма страхового взноса выше, чем при покупке квартиры в городе. Люди, приобретающие загородное жилье, уделяют большое внимание тому, как организована безопасность в коттеджном поселке: есть ли забор, охрана, видеонаблюдение. Отсутствие этих элементов может стать причиной отказа от покупки. Если говорить о квартирах, то в сегменте эконом-класса люди меньше внимания уделяют вопросам обеспечения безопасности жилья. Например, в городе-спутнике «Южный» мы не планируем огораживать дворы, но намереваемся предусмотреть по желанию жильцов видеонаблюдение.
Валерий Грибанов:
– Какие опасения есть у покупателей городского жилья?
Александр Власенко:
– Покупателей городских квартир беспокоит в первую очередь риск проникновения в дом злоумышленников. Поэтому доступ предпочтительно должен быть обеспечен по магнитным картам, через домофон или службу консьержей. В жилье высокого класса эти и другие меры безопасности есть в каждом доме, а в объектах массового спроса они устанавливаются выборочно.
Валерий Грибанов:
– Возникают ли у покупателей жилья вопросы, связанные с безопасностью конструктива зданий?
Анна Калинина:
– Основная фобия покупателей элитной недвижимости – это газобетон. Есть клиенты, которые, к примеру, узнают, что где-то при строительстве дома использовался газобетон, и сразу отказываются от покупки. Застройщики говорят, что эти опасения ничем не обоснованы, но некоторые покупатели считают, что этот материал несовершенен, разбухает и т. д. В элитном сегменте покупатели предпочитают все натуральное. К примеру, выбор делается в пользу деревянных стеклопакетов, так как считается, что дерево «дышит». Застройщики жилья высокого класса постоянно акцентируют внимание на том, что все используемые ими материалы являются экологически чистыми, натуральными и не пожароопасными.
Валерий Грибанов:
– Часто ли приходится разъяснять потенциальным потребителям, насколько безопасен материал? Есть ли на рынке материалы, которые сомнительны с точки зрения безопасности?
Аркадий Глумов:
– Застройщики используют газобетон при строительстве высотных и малоэтажных домов, и связано это в первую очередь со стоимостью материала и техническими требованиями к нему. Что касается потребителей, то проблема в их неосведомленности. На рынке присутствуют производители похожего материала, но по характеристиками он значительно хуже, так как используются ингредиенты низкого качества. Мы боремся с недоверием потребителей к газобетону, проводим роуд-шоу и демонстрируем характеристики нашего материала. Слухи о газобетоне рождаются и на почве высокой конкуренции. Между тем по российским ГОСТам газобетон относится к классу негорючих материалов. С точки зрения огнестойкости и безопасности этот материал является одним из передовых. Стены из газобетона могут быть брандмауэрами, то есть предотвращать проникновение огня из одного помещения в другое. Также газобетонные стены могут быть несущими.
Валерий Грибанов:
– Около десяти лет назад в СМИ (видимо, по чьему-то заказу) проводилась кампания против монолитного домостроения. Есть ли сейчас повод говорить о безопасности жилья с точки зрения используемых при строительстве материалов?
Надежда Калашникова:
– В этой связи можно вспомнить проблему с запахом аммиака в некоторых новостройках. А вообще все материалы, которые имеют пожарно-гигиенический сертификат, по определению являются безопасными. Другое дело, что на этапе проектирования каждый застройщик и проектировщик должен соблюдать все эти нормы, нагрузки на конструкции должны быть строго рассчитаны. Еще есть проблема паропроницаемости и теплопроводимости материалов. Сейчас активно используются вентилируемые фасады, тем не менее, существует проблема, когда точка росы находится в квартирах жильцов. Также проблемы появляются, когда строительство ведется на территории бывшего промышленного предприятия. Существует пять степеней заражения почвы, и в зависимости от этого принимаются меры по ликвидации зараженного слоя. Не все застройщики очень пунктуально относятся к вопросу дезактивации почвы, а ведь это весьма важно. Еще одной проблемой может являться электромагнитное излучение. Дома нередко строятся в непосредственной близости от подстанций и около линий электропередач. Многое зависит от добросовестности застройщиков и поставщиков строительных материалов. Нормы существуют, и они одинаковы для всех сегментов жилья.
Валерий Грибанов:
– Если строительство ведется рядом с ЛЭП, то наверняка там тоже соблюдены необходимые нормы. Насколько я знаю, должно быть выдержано определенное расстояние от дома до ЛЭП.
Надежда Калашникова:
– Я, как и мы все, наверное, не раз замечала в некоторых местах несоблюдение требований по расстоянию от жилых домов до линий электропередач. Более того мне кажется, что городское правительство некоторым образом заинтересовано в том, чтобы избавляться от таких участков, как свалки и т. д. И как раз за счет застройщика они решают данную проблему – и еще получают деньги за эти участки.
Валерий Грибанов:
– Не появились ли у страховых компаний новые продукты в связи, например, с аммиачной проблемой?
Мария Уткина:
– Таких продуктов не появилось. Страховые компании – это не благотворительные организации, и они не готовы нести убытки и возмещать средства по таким рискам. А поскольку проблемных с точки зрения аммиака объектов в городе не так уж и мало, убытки будут. К тому же, когда объект принимается на страхование, сложно определить, что будут такие последствия. А страховой компании необходимо понимать, как в случае наступления страхового события она будет выплачивать пострадавшему средства.
Вообще у нас в стране страхование не настолько окультурено, как например в США и Европе. Наши люди в большинстве своем еще не готовы брать на себя обязательства по страхованию своего имущества.
Евгений Ширстов:
– С точки зрения юриста довольно сложно просчитать, как такой риск, как аммиачный запах, можно компенсировать, так как это оценочная категория. Когда человек вселяется в квартиру и ощущает запах аммиака, то каждый оценивает свои убытки по-разному.
Юрий Федоров:
– Аммиачная проблема остро существует уже четвертый год. Установить виновника сейчас очень сложно. Вообще, по технологии никакого свободного аммиака в бетоне быть не может. Предварительные исследования показывали, что это грубое нарушение технологии. Сейчас проблема практически снята, и то, что появляется, это уже остатки.
Валерий Грибанов:
– Насколько остро стоит проблема с проникновением злоумышленников в жилье и как ее можно предупредить? Какова доля жилья, оборудованного системами безопасности?
Антон Бугаков:
– На сегодняшний день доля жилья, оборудованного системами защиты от проникновения, составляет менее 3% от общего числа. Люди считают, что охрана – это дорого и неэффективно, и лучше просто застраховать жилье. Однако это не так. Нужен комплексный подход. Охрана предотвращает проникновение, имущественные потери, а страховая компания – возмещает понесенные убытки. К тому же, если в квартире установлены системы безопасности, страховка обойдется дешевле. Застройщики жилья высокого класса, как правило, продумывают системы безопасности дома, а в жилье массового спроса данный вопрос зачастую приходится решать самим покупателям. Вообще, если в доме установлена система видеонаблюдения, есть консьерж и контроль доступа, то никакие воры туда не полезут. Это бессмысленно, так как большинство домов таких системами не оборудованы и доступ туда менее затруднен. Частному лицу поставить квартиру под охрану стоит порядка 10 тыс. рублей. Если добавить пожарную безопасность, то стоимость вырастет еще на 1,5 тыс. рублей. Для компании, которая озаботилась системами безопасности жилья на этапе застройки, это обойдется на 50% дешевле.
Екатерина Немченко:
– Есть люди, которые очень придирчиво относятся к материалам, использованным при строительстве дома. Но большинство покупателей эти вопросы не поднимают. Современное домостроение растет вверх, появились 25-этажные дома. Соответственно, были внесены изменения в СНИПы по пожарной безопасности, появились строгие требования для обеспечения доступности объекта для маломобильных групп и т. д. Можно сказать, что современные дома более безопасны с точки зрения проживания, чем те, которые строились в советские времена. Для каждого сегмента жилья есть свой набор атрибутов, обеспечивающих безопасность. Для элитного жилья – это закрытая территория, видеокамеры с записью, кодовые замки, служба консьержей или диспетчеризация на несколько подъездов. В жилье массового сегмента установка тех или иных систем остается на усмотрение застройщика. Чтобы повысить потребительские качества объекта, компании устанавливают кодовые замки, видеонаблюдение, металлические двери и т. д. Мы сравнили стоимость квартир в новостройках массового сегмента, где нет никаких систем безопасности и где установлены такие системы, и оказалось, что разница в цене составляет всего 3%. Интересно, что покупатели жилья бизнес-класса, где есть служба консьержей и прочие системы безопасности, не хотят потом платить за эти услуги. Менталитет людей таков, что они хотят жить в безопасности, но не хотят за это платить. В итоге даже оборудованные необходимыми системами безопасности дома превращаются в то, что мы привыкли видеть в жилье старой застройки.
Валерий Грибанов:
– Влияет ли наличие охранных систем на стоимость страхового полиса?
Оксана Дмитриева:
– Огороженная территория и наличие охранных систем удешевляет стоимость полиса на 10%.
Валерий Грибанов:
– Какое внимание вопросам обеспечения безопасности уделяется в жилье массового спроса?
Арсений Васильев:
– Если говорить о безопасности самого строения, то современные здания безопасны. Для обеспечения пожарной безопасности вводятся новые требования, и сейчас любой новый дом оборудован автоматической противопожарной защитой. Однако разработка современных норм и требований сейчас находится на более низком уровне, чем в советские времена, и они вступают между собой в противоречия. Например, когда в доме срабатывает датчик, должно происходить и дымоудаление, то есть воздух, который находится на лестничной площадке, должен удаляться. Для этого включаются мощные вентиляторы, которые высасывают весь воздух, находящийся внутри. Существуют определенные требования к выходам, чтобы люди могли в случае опасной ситуации покинуть здание и выбежать на улицу. Есть требования к так называемым противопожарным дверям, которые закрываются. В итоге в связи с недостаточной проработкой норм может произойти трагедия. Когда происходит дымоудаление, двери не открываются, так как вентиляторы действуют как насосы, и из-за разницы в давлении дверь просто невозможно открыть наружу. Если в это время человек окажется в местах общего пользования, то он попадет в ловушку. Таким образом, увеличение количества норм не всегда идет на пользу.
Надежда Калашникова:
– В пожарной безопасности существует норматив: расстояние от пожарной машины до подоконника последнего этажа здания должно быть не более 75 метров. Все, что выше, – это спецусловия, которые утверждаются Министерством строительства. Сейчас появляются объекты разной высотности, построенные из разных материалов. Это несмотря на то, что СНИПы и ГОСТы действуют с 70-х годов двадцатого века. Тем не менее, инновации появляются и в строительной отрасли. В объектах, которые выше 75 метров, кроме клапанов дымоудаления в шахтах лифта есть и пожарные сухотрубы, которые идут по всей консоли многоэтажек. В нашем объекте «Лондон-парк» 25 этажей, и по спецусловиям там разработана система спуска людей с последних этажей в случае пожара. Специальные лестницы крепятся к парапетам, которые сделаны не из кирпича, а из железобетона.
Валерий Грибанов:
– Есть ли разница в тарифах на страхование жилья, которое находится в высотных домах, и в стандартных домах высотой менее 75 метров?
Оксана Дмитриева:
– Разницы в тарифах нет. Наша статистика убыточности говорит о том, что основными убытками являются не пожары, а заливы.
Валерий Грибанов:
– Насколько надежны сегодня системы пожаротушения в высотных домах? Требуют ли они какого-то дополнительного оборудования?
Александр Власов:
– Есть пожаробезопасность самой квартиры, а есть пожаробезопасность объекта. Это две разные вещи. При строительстве всегда экономят прежде всего на системах пожаробезопасности. Как правило, устанавливается самая дешевая система, которая срабатывает, когда пожар уже начался. И никакими нормами, правилами, требованиями, СНИПами эту проблему не решить. Согласно СНИПам, и сейчас используются дымовые извещатели, ведь в то время, когда эти СНИПы создавались, других просто не было. Но со временем появились совершенно новые системы. К примеру, наши системы широко используются в Европе в труднодоступных местах, что особенно важно для высотных зданий. Пожар, как правило, распространяется по вентиляционным каналам и лифтовым шахтам, но в этих местах в нашей стране обычно нет систем обнаружения пожара. Вообще системы профилактики и раннего обнаружения пожара на строительных объектах, как правило, не используются. Также не развита у нас и система автоматического пожаротушения в высотных зданиях. Кроме того, мы столкнулись с ситуацией, когда люди при ремонте квартиры в своих домах просто снимают извещатели пожара – потому что они мешают и потому что выглядят «некрасиво».
Арсений Васильев:
– Бесконтактные датчики работают на батарейках. Когда их заряд подходит к концу, датчик начинает пищать, и люди просто вытаскивают из него батарейку и забывают о нем навсегда. А вообще противопожарные системы, в том числе и автоматические, существуют, но вопрос в том, применены ли они в конкретных высотных домах. А это уже дело проектировщиков и застройщиков.
В целом, к сожалению, вопросов к строителям по поводу обеспечения противопожарной безопасности со стороны покупателей сейчас практически нет.
Екатерина Немченко:
– Складывается такая ситуация, что спасение утопающих – это дело рук самих утопающих. Так, среди моих клиентов, которые любят верхние этажи, есть те, кто укомплектовывает свои квартиры мини-парашютами.
Валерий Грибанов:
– Что, как правило, люди страхуют: имущество, которое есть в квартире, или саму «коробку»?
Татьяна Беляева:
– Если говорить о страховании жилья, то клиенты, как правило, стараются минимизировать свои затраты и страхуют только имущество и отделку квартиры. А при поражении огнем страдает и конструктив, то есть стены.
Валерий Грибанов:
– Часто девелоперы при продаже объектов делают акцент на том, что двор огорожен. Насколько это вообще правомерно?
Евгений Ширстов:
– Есть два варианта: первый – когда огораживается участок, который был сформирован под этот дом, и второй – когда огораживается проезд во внутренний двор, который никакого отношения к участку не имеет, особенно если он был сформирован по обрезу фундамента. Второй вариант, в случае, если не оформлено землепользование, находится вне закона. И люди, которые жалуются на такие действия, как правило, выигрывают такие споры. Город в таком случае пытается либо обязать заключить договор на право пользования этим участком, либо по решению прокуратуры эти шлагбаумы и заборы демонтируются. Если речь идет об участке, который находится под домом и является общим имуществом, то в случае наличия решения, принятого на общем собрании собственников жилья, установка ограждения законна. В старом фонде споры по поводу доступа во двор и проезда, как правило, возникают между владельцами коммерческих встроек и жителями таких домов. Результат спора зависит от того, как оформлен участок, на котором ограждение располагается.
Валерий Грибанов:
– Подобные спорные ситуации возникают и за городом. К примеру, коттеджный поселок, который находится на берегу озера, ставит забор, заходящий в воду.
Евгений Ширстов:
– Такие нарушения выявляются, как правило, в рамках государственного земельного контроля. У нас за это ответственен Росреестр. Проблема заключается в том, что в рамках этого дела необходимо доказать, что ответчик – это именно то лицо, имущество которого подлежит сносу. Если имущество ничейное, то такой забор или ограждение можно просто снести. Такие дела часто выигрываются, однако нередки случаи, когда после сноса забор через какое-то время появляется вновь.
21 января
Плохие – хорошие времена
Несмотря на сложности с получением федерального финансирования и нехваткой средств бюджета регионального, глава Метростроя уверен, что без метро транспортной проблемы такого мегаполиса, как Петербург, не решить. А, следовательно, Метрострой никогда не потеряет своей экономической и социальной значимости.
Отказ от федеральной поддержки развития метро – это своего рода нонсенс, рассуждает глава петербургского Метростроя. Такого нет ни в одной стране. Где-то на развитие метро из госбюджета выделяется 30%, где-то 50% средств (остальное – из муниципальных бюджетов), где-то 100%. По идее, государству следовало бы поддержать хотя бы развитие метрополитенов двух столиц.
Но принципиальное решение принято – метро признано муниципальным транспортом, и с этим решением в Петербурге, по сути дела, смирились уже давно. Чтобы понять, когда именно произошел перелом в сознании города и метростроевцев, достаточно вспомнить восьмилетнюю историю ликвидации последствий размыва между станциями «Лесная» и «Площадь Мужества».
Аварийный участок между этими станциями на время подмораживали азотом еще за 20 лет до
Единственным федеральным политиком, оказавшим помощь не только на словах, но и на деле стал Сергей Шойгу, который выделил на ликвидацию аварии 5 млрд. рублей из бюджета собственного ведомства.
Было решено закупить тоннелепроходческий комбайн «Виктория». Наверное, если бы ликвидацию последствий разлива доверили своим, денег так бы и не выделили, поясняет В. Александров, но, поскольку пригласили итальянцев, тогдашний губернатор Владимир Яковлев принял решение выделить средства из городского бюджета. И только тогда, хотя бы и к окончанию работ, дождались и федеральных денег. Так что можно считать, что после размыва, наступили, наконец, нормальные времена, констатирует глава Метростроя. Нормальные, потому что деньги стали выделяться регулярно. Немного, но появилась уверенность, что они обязательно будут. Как и сейчас, средства разбиты поквартально, что дает возможность планировать.
«Вот сейчас вернусь на свое рабочее место, и будем кромсать наши планы, говорит В. Александров - Мы там набрали на следующий год на 2 млрд. рублей одних только ремонтных и профилактических работ, а надо ужаться до 800 тысяч».
Держать петербургскую марку
Вообще-то, приглашать иностранцев для работы в метро в советские времена не разрешалось – в виду секретности объектов подземки. Кстати эта секретность, напоминает гендиректор петербургского Метростроя, и до сих пор не снята. Хотя в некоторых случаях она выглядит довольно абсурдно. Секретом, например, является глубина заложения станций, подсчитать которую в уме мог бы каждый школьник.
Но петербургские метростроевцы – все как один самородки в своем деле, утверждает В. Александров – освоят любую технику, лишь бы она была. Первый горнопроходческий щит для перегонных тоннелей, был изготовлен ленинградскими метростроевцами совместно с Кировским заводом. «У нас на него спорили, вспоминает глава Метростроя, - сколько он сможет пройти за месяц: 200-300-
Этот щит, усовершенствованный на украинском заводе, до сих пор используется на строительстве петербургского метро. Но, увы, не до рекордов в условиях «кромсания планов» - сохранить бы кадры. А в этом деле главное – стабильность и планирование. «Допустим, наберем мы рабочих, которых, кстати говоря, нужно обучать премудростям проходческого дела, постепенно повышая квалификацию на протяжении довольно длительного времени, рассуждает директор. - Но работы по прокладке тоннелей в городе заканчиваются в этом году, и уверенности в том, что объем таких работ увеличится, нет», заключает он.
Когда-то городские власти могли себе позволить уделять самое пристальное внимание системе профессионально-технического обучения, о чем с благодарностью вспоминают ветераны-метростроевцы, выступившие с инициативой о присвоении собственному профессиональному лицею имени первого секретаря Ленинградского обкома КПСС, члена Политбюро ЦК КПСС Григория Романова.
Но все-таки, гораздо важнее на сегодня восстановить пул специалистов, уверен В. В. Александров, и загрузить работой профильный институт. И, следует отметить, сделать это практически удалось. Сейчас «Ленметрогипротранс», не считая изыскательских работ, занимается проектированием, по крайне мере, трех веток петербургского метро – продолжением первой (Красносельско-Калининской) линии, а также продолжением второй, Фрунзенской, и четвертой, Театральной, до Каменки и будущего зоопарка в Юнтолово.
Петербургский стиль и профессионализм метростроевцев, по словам В. Александрова, отчасти замешан на петербургских же сложностях с грунтами, каких нет, к примеру, в Москве. К тому же московские коллеги имеют сравнительно меньшие сложности с финансированием. Отсюда и произрастают некоторые нюансы во взаимоотношениях со столичными метростроевцами, рассказывает он.
Так, москвичи обогнали петербуржцев в процессе поиска финансирования, когда петербургский «Метрострой» искал средства для того, чтобы воплотить в реальность разработанный совместно с германской Herrenknecht AG уникальный по российским меркам проходческий комплекс, и сделали заказ на основе этой разработки в Голландии. В результате все недостатки в работе создателей щита, выявились на практике в Москве, а Петербург получил скорректированный, улучшенный образец.
Так или иначе, а руководство Метростроя определилось с курсом на увеличение количества инженерно-технического персонала, организации обучения сотрудников и повышения их квалификации, рассчитанной на работу с новым оборудованием и технологиями. «В конечном счете, мы должны стремиться к такому светлому будущему, когда ни одному рабочему не придется взять в руки отбойный молоток», говорит генеральный директор Метростроя.
Трепетная история
Ожидания, связанные с новым щитом и его дальнейшим усовершенствованием, едва ли не превосходят надежды, которые возлагались на легендарного метростроевского первенца. Первый экзамен на соответствие жестким требованиям по осадке машина выдержала при строительстве наклонного хода станции «Обводный канал». Следующий и еще более сложный объект – наклонный ход станции «Адмиралтейская».
При работе в историческом центре осадки не должно быть в принципе, говорит В. Александров, ни в процессе строительства, ни в последующий период эксплуатации. Работа с новым тоннелепроходческим комплексом и по усовершенствованным технологиям позволяет обойтись без заморозки грунтов, и, соответственно, избежать осадки после разморозки.
Почему, к примеру, необходимо закрыть на ремонт станцию «Петроградская», объясняет он: наклонный ход станции строился с установкой чугунной обделки на замороженные грунты, а трещины заливались свинцом, из-за чего со временем не избежать протечек. Сейчас же в некоторых случаях возможно и сооружение монолитного наклонного хода с бетонированием постоянных конструкций, и струйная цементация грунтов (Jet Grouting), и частичная заморозка с последующей установкой монолитной постоянной обделки. А в расселины кладут пластичный резиновый герметик. Поэтому гарантийный срок эксплуатации ремонта увеличивается вдвое – до 100 лет.
Работать без заморозки грунтов также означает работать безостановочно. И с этим метростроевцы испытывают большие сложности. Все равно – в историческом центре или в спальном Купчино - как только рабочий шум помешает отдыху пожилого петербуржца, тут же раздается звонок, на стройплощадку является инспектор и выписывает штраф, работа останавливается.
«Мы понимаем жильцов. И когда объясняем им, что никто не заботится о них так, как мы, поскольку после ввода станции цены на их квартиры взлетят вверх, они задумываются и соглашаются. Но спустя какое-то время все повторяется», - жалуется глава Метростроя. Недавно метростроевцы нашли выход из этой ситуации, собрав надувную звукоизоляционную конструкцию, внешне напоминающую, по выражению В. Александрова, шапито. Благодаря этой находке, работы по сооружению наклонного хода «Адмиралтейской», временно приостановленные в конце ноября, обещают возобновить в ближайшие дни.
Но, несмотря на огромное желание соответствовать недавно утвердившейся усилиями городских властей и метростроевцев традиции – дарить Петербургу хотя бы по одной новой станции в качестве подарка к Новому году и Дню строителя, с «Адмиралтейской» метростроевцы не торопятся. Ведь из предписанных постановлением еще Анатолием Собчаком нескольких ветхих домов, находящихся непосредственно над наклонным ходом, снесен был лишь один.
В процессе сноса выяснилось, что стены примыкающих домов необходимо укреплять, и метростроевцы очень бережно стянули их специальным каркасом, а снизу укрепили цементной платформой, не прибегая к расселению. Но и это еще не все – разбирая вручную конструкции, предназначенные под снос, рабочие внезапно проникли в квартиру соседнего дома, хозяин которой устроил внутри несущей стены нишу для бара. В итоге, стены соседних домов пришлось еще и утеплять.
Если гора не идет к Магомету
Так уж получается ввиду объективного существования местных особенностей, что почти каждое нововведение петербургских метростроевцев оригинально и пригодно в основном для использования в Петербурге, разводит руками Александров. Но при этом нельзя сказать, что они нечутки к восприятию зарубежного опыта и разработок, к знакомству с принципиально иными методами и условиями работы. К примеру, побывав во Франции, они всерьез задумались над возможностью применения в Петербурге метода разжатия грунтов после разработки породы для сооружения верхнего свода станций колонного типа, а также пешеходных переходов между станциями.
Но поездка в так называемом Дубайском метро совершенно разочаровала главу петербургского Метростроя. Во-первых, это метро не под землей, а над землей, во-вторых, в его поезде всего 4 вагона, а в-третьих, поездка на нем стоит 30 евро, перечисляет он. Стоит ли объяснять, что это для Петербурга не годится? Но вот вопрос – годится ли в Дубай то, что могут строить петербуржцы? И петербургский Метрострой ответил на него, открыв сначала свое представительство, а затем и филиал в столице Объединенных Арабских Эмиратов Абу-Даби. До сих пор это предприятие было предметом вложений, но к сентябрю
Работа для петербургских метростроевцев нашлась и в Москве. Столичная мэрия во главе с Сергеем Собяниным заявляют о том, что на развитие московской подземки в
Есть крупные заказы и в родном городе – хотя бы и не в области метро. Третий конкурс подряд в качестве генподрядной организации Метрострой выиграл на строительстве Комплекса защитных сооружений Петербурга от наводнений, также строит тоннели и микротоннели для Главного канализационного коллектора, завершает работу на строительстве второй сцены для Мариинского театра, рассчитывает на крупные подряды на ЛАЭС-2.
Случаются в борьбе за заказы, впрочем, и поражения, и неоднозначные ситуации. Так, в
20 лет спустя
О планах развития петербургской подземки глава Метростроя говорит неохотно: они будут обсуждаться в рамках специального совещания в Смольном в феврале. Предполагается, что итоговым документом этого совещания станет общая схема развития городского транспорта до 2020 - 2025 года. «Я вам скажу, вы напишете, а после мне будут предъявлять претензии, что обещал, но не построил. Сколько раз так было, - отнекивается он. – Я бы построил, но не я эти планы корректирую», добавляет В. Александров.
Определенный городским бюджетом лимит Метростроя на
Губернатор Петербурга Валентина Матвиенко не раз обращала внимание метростроевцев на то, что горожане очень ждут, когда станция «Спасская» обретет собственный выход; торопила их со строительством пешеходного тоннеля, соединяющего станцию «Спортивная» с наб. Макарова. Тоннель необходим для того, чтобы поставить на реконструкцию «Василеостровскую» и снизить на нее нагрузку в будущем.
Кроме того, в связи с планами по приему ЧМ-2018, в Петербурге обсуждают проблемы транспортного обеспечения будущего стадиона на Крестовском острове. Глава Метростроя предлагает в связи с этим оборудовать второй выход со станции «Старая деревня» у моста на Елагин остров.
К проектам строительства скоростного трамвая и наземных станций метро В. Александров относится сдержанно. В частности, ему не нравится идея о наземном продолжении Фрунзенской линии в районе пр. Славы. «Все рассуждают о дороговизне строительства метро, - замечает он, - и если кто-то еще учитывает стоимость земли, которую экономит подземка, то стоимость дорог, транспортной инфраструктуры никто при этом в расчет не берет». Можно вспомнить в связи с этим историю строительства наземной станции «Дачная», которая должна была стать конечной на первой линии после «Автово». Когда же было принято решение о продолжении ветки в сторону пр. Ветеранов, «Дачную» пришлось попросту ликвидировать.
Предложение экономить на отделке он тоже считает неэффективным. Стоимость отделочных работ никогда не превышает 2-5% от общей суммы затрат. В качестве альтернативы строительству типовых станций, по его мнению, было бы неплохо рассмотреть идею своего рода типовых линий: например, одну из линий сделать целиком колонную, другую – с мозаичными стенами. Экономить нужно на технологиях строительства, уверен он. Использование щита, который способен прокладывать проход сразу для 2 тоннелей, поможет сократить расходы как минимум на 15-20%. А с учетом того факта, что новая техника в некоторых случаях позволяет делать станции неглубокого заложения, сберечь можно гораздо больше.
«Вообще, Петербург отстает с развитием метро примерно на 20 лет, говорит В. Александров. - Подлинная транспортная доступность - это когда расстояние от любого дома до ближайшей станции метро составляет не больше
Наталья Черемных
Инвестиционная привлекательность Ленинградской области стала стимулом для реализации на ее территории крупномасштабных проектов. Здесь строятся портовые комплексы, открываются заводы мировых производителей, крупные логистические центры, спортивные сооружения, жилищные комплексы и дачные поселки, которые рассчитаны на проживающих или работающих как в самой области, так и в Петербурге. И под все эти проекты нужна развитая дорожная и инфраструктурная сеть.
О проектах, связанных с инвестированием в промышленное, гражданское; дорожное строительство; созданием инфраструктурных объектов в Ленинградской области, рассказывает генеральный директор ГК «АКРОС» Александр Шинкаренко: