В поисках альтернативы
Рынок ипотечного кредитования продолжает расти, но темпы прироста уже не такие впечатляющие, как в прошлом году. К тому же ставки по ипотеке у ряда банков пошли вверх. Перспективы рынка ипотеки и возможности развития альтернативных схем обсудили участники заседания круглого стола "Новые горизонты жилищного кредитования", организованного газетой "Строительный Еженедельник".
Алена Шереметьева, заместитель главного редактора газеты "Строительный Еженедельник", модератор
Татьяна Хоботова, начальник отдела ипотечного кредитования филиала ВТБ24 в Санкт-Петербурге
Екатерина Базилевская, руководитель центра ипотечного кредитования ЗАО ФАКБ "Абсолют Банк"
Мария Иванова, директор департамента ипотечного кредитования АН Home estate
Наталья Зуева, начальник отдела ипотечных продаж компании "ЮИТ Санкт-Петербург"
Наталья Гончаренко, руководитель управления ипотечного кредитования банка БФА
Ольга Семенова-Тян-Шанская, директор по продажам и маркетингу ЗАО "Лемминкяйнен Рус"
Сергей Гребенюк, руководитель департамента ипотеки ООО "НДВ СПб"
Надежда Калашникова, директор по развитию Компании Л1
Андрей Останин, директор управления по привлечению инвестиций холдинга RBI
Алена Шереметьева:
– Банк ВТБ24 – один из лидеров рынка ипотеки. Как вы оцениваете свои результаты по выдаче ипотеки за минувшие месяцы 2012 года?
Татьяна Хоботова:
– Итоги III квартала на рынке недвижимости весьма неоднозначны. Рынок рос, но не теми темпами, которыми хотелось бы. В части ипотечного кредитования III квартал был не самым бурным, но прогнозируемый на 2012 год 20-30% рост мы все равно превзошли. За 9 месяцев текущего года рынок вырос в 1,5 раза по сравнению с 2011 годом. Темпы продаж у застройщиков, по нашим данным, также не снижались, однако в октябре произошло снижение цен на новостройки. Итоги нашего банка за 9 месяцев года впечатляющие. За этот период мы выдали ипотечных кредитов на общую сумму 9 млрд рублей, что в 1,3 раза больше, чем за весь прошлый год, за III квартал 2012 года было выдано 3 млрд рублей. Что касается структуры кредитов, то за 9 месяцев 2012 года 46% выданной ипотеки – это займы на приобретение строящегося жилья. За III квартал их доля составила более 50%. Таким образом, мы видим явное смещение спроса в сторону первичного рынка. Банк отреагировал на эту тенденцию и провел либерализацию требований к заемщикам. Так, в IV квартале мы снизили размер первоначального взноса для покупки квартир на первичном рынке до 10%. Ранее эта опция была доступна только для вторичного рынка. Также мы снизили требования к высотности, степени готовности дома для аккредитации объектов без предоставления дополнительного обеспечения, то есть только под залог права требования. Все эти меры не отменяют взвешенного отношения к аккредитации застройщиков. Такая возможность есть только у крупных игроков рынка жилищного строительства.
Сегодня есть проблемы с регистрацией договоров долевого участия. Мы считаем перспективной схему проведения ипотечных сделок по аккредитивной форме. Классическая схема выглядит следующим образом: клиент заключает договор долевого участия, кредитный договор, документы подаются на регистрацию, затем регистрируются, после чего деньги переводятся на счет клиента и потом перечисляются застройщику. Этот процесс занимает довольно много времени. Аккредитивная же форма позволит снизить трудозатраты самого заемщика, так как ему придется приходить в банк только один раз, чтобы открыть аккредитив и внести первоначальный взнос, а далее, после регистрации, застройщик сможет сам раскрыть аккредитив и перечислить себе денежные средства. Эта схема будет интересна и банкам, и застройщикам, и заемщикам. Сейчас она находится на стадии согласования.
Алена Шереметьева:
– Планирует ли банк вслед за другими участниками рынка повышать ставки по ипотеке?
Татьяна Хоботова:
– Ставки не повышаются просто так. Их рост связан с экономической ситуацией, тенденциями на рынке и политикой, принятой в банке. Процентные ставки мы пока не повышали. Скорректированы в конце сентября были процентные ставки для займов с первоначальным взносом более 60%. Если раньше для таких займов ставка была очень низкой и составляла порядка 9%, то сейчас она начинается с 10,4%. Пока предпосылок к повышению ставок до конца года в нашем банке нет.
Алена Шереметьева:
– Аналитики предвещают сокращение рынка ипотеки в 2013 году и падение темпов его прироста. Каков ваш прогноз на 2013 год: что будет со ставками и темпами роста ипотечного рынка?
Татьяна Хоботова:
– Рынок ипотеки, конечно, уже не будет расти такими темпами, как в 2011‑2012 годах. Мы уже достигли докризисных величин, и бесконечно роста быть не может. По нашим прогнозам, темпы роста будут на уровне 20-30%. Процентная ставка, скорее всего, будет расти. Среднерыночная ставка по ипотечным кредитам может достигнуть 13,3%. Сегодня она находится на уровне 12,3-12,5%.
Алена Шереметьева:
– Участникам рынка зачастую сложно тягаться с такими гигантами, как Сбербанк и ВТБ24. Какие способы привлечения клиентов в таких условиях используют небольшие банки? Каковы результаты по ипотеке у Абсолют Банка за минувшие 9 месяцев?
Екатерина Базилевская:
– В портфеле нашего банка сейчас более 3 тыс. кредитов на сумму более 6 млрд рублей. Темпы прироста нашего ипотечного портфеля в этом году сопоставимы с показателями прошлого года. В I и II кварталах был рост, в III, как и у всех, – спад, в IV квартале в октябре за счет введения новых программ мы вразрез с рынком понизили ставки, чтобы компенсировать снижение роста, которое наблюдалось в III квартале. Мы рассматриваем каждую заявку в индивидуальном порядке, размер первоначального взноса у нас начинается с 12%, к тому же мы учитываем все формы дохода. Процент одобрения по ипотечным кредитам у нас очень высокий – более 50%. Что касается прогнозов по ипотечным ставкам, то они, конечно, будут следовать за рынком. Если будут повышаться ставки по вкладам, то вырастут и ставки по кредитам. Если учитывать фактор платежеспособности нашего населения, то возможностей для роста осталось не так много. Ипотечные ставки выше 13-14% не интересны нашему населению. Если не будет проблем с ликвидностью, то ипотечные кредиты будут продолжать пользоваться спросом.
Алена Шереметьева:
– Банк БФА вышел на рынок ипотеки сравнительно недавно. Каким образом вы намерены отвоевывать свою долю? Эксперты между тем заявляют, что спрос на ипотеку близок к насыщению.
Наталья Гончаренко:
– Банк БФА – прежде всего банк для корпоративных клиентов. И когда мы запускали ипотеку, то это был проект для наших корпоративных клиентов. Мы хотели предложить дополнительную услугу для строительных компаний, которые у нас кредитуются. Сейчас в банке переходный период – рассматриваются серьезные планы по развитию розницы, и в зависимости от того, какое решение примут, будет строиться стратегия. Останавливаться на тех проектах, которые у нас есть, банк не собирается. Хотя, к примеру, наше сотрудничество с компанией "Леонтьевский мыс" очень успешно. Это был нестандартный выход на ипотечный рынок, ведь стереотипно считается, что для приобретения элитного жилья ипотека не пользуется спросом. Тем не менее мы отмечаем довольно значительный рост обращений за ипотекой на элитную недвижимость. Такие клиенты, как правило, не желают вынимать деньги из бизнеса, и им удобнее воспользоваться услугами банка и взять ипотеку. Мы активно выходим на этот рынок и разработали программу аккредитации застройщиков. Безусловно, отвоевывать долю очень нелегко, так как рынок серьезно поделен между банками. Однако у нас есть свои возможности: наш головной офис находится в Петербурге, и поэтому нам просто принимать серьезные решения. Мы будем стараться брать гибкостью и нестандартными подходами. К примеру, предоставлять возможность аккредитации застройщикам на более интересных для них условиях.
Алена Шереметьева:
– На гребне приближающей второй волны кризиса эксперты говорят о том, что рассрочка как антикризисный инструмент снова может вернуться на рынок. Чувствует ли Компания Л1 повышение интереса к рассрочкам, какие ее варианты вы предлагаете и каковы, на ваш взгляд, перспективы этого инструмента?
Надежда Калашникова:
– Конечно, правильнее, когда сапоги тачает сапожник. Мы не хотели бы нагружать себя не свойственными застройщику функциями. Рассрочка – это действительно вынужденная мера, на которую застройщики пошли в период кризиса, для того чтобы поддержать своих покупателей. На сегодняшний день у нас есть рассрочка до 2018 года, но нам не хотелось бы развивать этот инструмент, так как наша задача – строить. Мы очень надеемся, что банки разработают схемы, которые будут удобны нашим клиентам даже в кризисные периоды.
Алена Шереметьева:
– Для того чтобы увидеть картину по рынку в целом, я бы хотела обратиться с вопросом к нашим экспертам из агентств недвижимости. Какую долю в структуре сделок занимают ипотека и рассрочка? Какова динамика спроса на эти продукты?
Мария Иванова:
– Согласно данным статистики по нашему агентству, 20% сделок приходится на рассрочку, а 80% – на ипотеку. Рассрочка из-за ограниченного срока действия изначально рассчитана на тех, кто планирует продать старую квартиру и купить новую. Ипотека – более универсальный продукт, и мы считаем, что, даже несмотря на негативные прогнозы, она будет развиваться.
Сергей Гребенюк:
– По нашим данным, каждая третья сделка, которая совершается на рынке недвижимости Петербурга, ипотечная. Что касается ставок, то многие банки с иностранным капиталом подняли их незначительно и только на комбинированные программы, где ставка фиксируется на первые 3-5-7 лет. Это связано с рисковыми ожиданиями. Что касается альтернативы ипотеке, то я считаю, что такие инструменты есть, они находятся на поверхности, и их надо просто грамотно использовать. К примеру, можно воспользоваться таким инструментом, как ипотека под залог имеющейся недвижимости, схемой «из рассрочки в ипотеку», когда ряд застройщиков предоставляют рассрочку маленькими платежами по 30‑50 тыс. рублей до сдачи дома в эксплуатацию, а потом дольщик закрывает сделку ипотекой на оставшуюся стоимость квартиры. В таком случае покупатель может выиграть за счет роста цен на недвижимость и более низкой ставки по ипотеке на квартиру в готовом доме. Помимо ипотеки и рассрочки можно использовать такой инструмент как налоговый вычет. Играя на этих финансовых инструментах, можно даже довольно крупный кредит погасить лет за семь.
Надежда Калашникова:
– Если речь идет о первичном рынке, то не будем забывать, что это рынок инвестиций. Это, как правило, вложение свободных средств, а если 90% от стоимости квартиры брать в ипотеку, то это не инвестиция, а авантюра. Покупателям необходимо более взвешенно подходить к выбору финансовых инструментов для приобретения недвижимости.
Алена Шереметьева:
– Чувствует ли повышение спроса на программы рассрочек холдинг RBI? Какие еще схемы приобретения жилья предлагаете вы?
Андрей Останин:
– Мы наблюдаем уменьшение доли продаж в ипотеку. Если в прошлом году эта доля приближалась к 50%, то в этом году она составляет около 40%. Остальные 60% делятся следующим образом: порядка 25‑30% – это рассрочки, и интерес к ним стабилен, далее идут сделки со 100%-й оплатой, и порядка 10% – это прочие сделки. В эти 10%, в частности, входит схема покупки жилья в зачет имеющейся недвижимости. Этот инструмент появился несколько лет назад, и рынок сначала отнесся к ней скептически, но мы уверены, что доля продаж по этой схеме будет расти. Задача застройщиков, которые хотят быть успешными, – разрабатывать программы, удобные для клиентов. Мы считаем, что будущее за индивидуальным подходом к каждому клиенту. Рассрочка – это не панацея. Мы прогнозируем, что доля ипотеки в следующем году сохранится, а доля сделок с использованием других схем оплаты будет расти.
Алена Шереметьева:
– Хотелось бы услышать мнение наших скандинавских коллег. Каково соотношение рассрочки и ипотеки в структуре ваших продаж? Какие альтернативные ипотеке инструменты используются в регионах присутствия вашей компании?
Наталья Зуева:
– Мне кажется, что на сегодняшний день альтернативы ипотеке нет. Не все клиенты могут позволить себе рассрочку, так как у большинства из них короткий срок – около трех лет. Далеко не у всех покупателей есть собственное жилье, которое они могут продать. Поэтому ипотека занимает большой объем в структуре наших продаж. В этом году ее доля составляет порядка 30%, доля рассрочек – тоже порядка 30%. Ипотека, безусловно, выгодна застройщикам, так как они сразу же получают 100% стоимости квартиры. По сравнению с прошлым годом мы наблюдаем снижение доли ипотеки (в процентном соотношении, но не в количественном, так как в целом наблюдается рост объема продаж) и рост доли рассрочек. Это связано с тем, что банки в течение года поднимали ставки по ипотеке, и не всем клиентам стало удобно ее брать. К тому же в этом году у нас вышло на рынок несколько новых объектов, по которым действуют длительные рассрочки. Что касается финского опыта, то там большинство сделок проходит с привлечением ипотеки или рассрочки. Там работает схема альфа-кредитования, по которой застройщик берет большой кредит на дом и распределяет его между своими покупателями, проверяя их платежеспособность. Срок такого кредита может доходить до 22 лет. При этом первый взнос может быть всего 15%, следующий 15%-й взнос клиент вносит к окончанию строительства, остальные 70% клиент может выплачивать в любой срок до 22 лет. Ставка по такому кредиту плавающая и на данный момент составляет 1,5%.
Ольга Семенова-Тян-Шанская:
– Доля ипотеки на наших объектах не превышала 40%, велика доля 100%‑х оплат, а доля рассрочек минимальная. Начальный этап строительства – самый сложный для застройщика в части реализации квартир с привлечением ипотеки. Продажи по договорам уже начались, а банки между тем требуют определенную степень готовности дома. По мере того как дом движется к завершению, интерес к рассрочке падает, а к ипотеке возрастает. Рассрочка более востребована на ранних этапах строительства, когда период ее уплаты максимальный, соответственно, и меньше ежемесячные взносы. Однако рассрочку все же нельзя считать альтернативой ипотеки. На своих объектах мы прогнозируем такое соотношение: 40% – ипотека, 40% – 100%-я оплата, 20% – рассрочки.
Алена Шереметьева:
– Ипотека – это понятный покупателю инструмент, защищенный законом. Как потребителю не перепутать альтернативные инструменты с полукриминальными серыми схемами?
Мария Иванова:
– Жилищный строительный кооператив, на первый взгляд, кажется привлекательной схемой. Здесь отсутствуют требования к заемщикам, и для вступления нужна небольшая сумма и паспорт. Минусы этой схемы в следующем: пока не будет выплачено 50% стоимости покупаемой квартиры, клиент не может пользоваться этим жильем. Собственность можно оформить только после погашения всей суммы. Я считаю, здесь заложены очень высокие риски, и связываться с такой схемой не стоит.
Сергей Гребенюк:
– Что касается жилищных накопительных кооперативов, то я тоже считаю, что это своего рода обман. За прошлый месяц к нам обратились три человека, которые забрали оттуда деньги и взяли ипотеку. Для того чтобы не быть обманутыми, нужно самостоятельно изучать юридическую правовую базу и обращаться в профессиональное агентство недвижимости.
Алена Шереметьева:
– Доля дефолтных ипотечных кредитов у банков невелика. Какова доля так называемых дефолтных рассрочек?
Надежда Калашникова:
– Доля таких рассрочек у нас невелика. Мы стремимся дать каждому клиенту возможность найти выход из затруднительной ситуации, пересматриваем график и размеры платежей.
Андрей Останин:
– Нам удается достичь договоренностей с каждым клиентом, у которого возникают проблемы с погашением рассрочек.
Наталья Зуева:
– В некоторых случаях клиент может на остаток рассрочки, который ему тяжело выплачивать, взять ипотеку. Мы наблюдаем повышение интереса клиентов к приобретению квартир в строящихся домах. В связи с этим мы обратились к тем нашим банкам-партнерам, которые требуют для запуска ипотеки достижения определенной стадии готовности дома, с просьбой аккредитовать наши объекты с нуля. Ряд одобрений мы уже получили, и это хороший знак.
Ольга Семенова-Тян-Шанская:
– С дефолтными рассрочками работать сложно, но, к счастью, их мало. Если застройщик работает по договорам долевого участия, то ситуация с рассрочками складывается непростая, потому что такой договор требует зафиксировать дату передачи квартиры. Застройщик в силу 214-ФЗ очень ограничен в свободе по предложению рассрочек. Кроме того, мы еще вынуждены заканчивать оформление этих договоров в связи с непростой ситуацией в Росреестре, где регистрация может занимать 1,5-2 месяца. За некоторое время до того, как дом введен в эксплуатацию, договор долевого участия исчерпывает себя, и в действие вступает предварительный договор купли-продажи, по которому давать рассрочку проще, потому что на человека, который перестает платить, вы просто не будете оформлять собственность. В ситуации договора долевого участия власть застройщика над этим имуществом гораздо более уязвима.
Алена Шереметьева:
– Возможно ли на фоне растущих у некоторых банков ипотечных ставок появление инструментов, привлекающих заемщиков?
Екатерина Базилевская:
– Если банки повышают ставки по ипотеке, значит, для этого есть предпосылки, и риски для банков повышаются. Соответственно, банки будут синхронно повышать не только ставки, но и ужесточать требования к заемщикам.
Татьяна Хоботова:
– Необходим индивидуальный подход к заемщикам и покупателям квартир. Возможен переход от рассрочки к ипотеке еще на стадии строительства дома, погашение кредита материнском капиталом, налоговыми вычетами, которые можно оформить при покупке квартиры и при уплате процентов по ипотеке. У нас есть продукты, которые могут помочь и собственникам бизнеса. К примеру, программа "Победа над формальностями". При наличии первоначального взноса в размере не менее 35% заемщик указывает свой уровень дохода, и мы ему верим. В следующем году конкуренция между банками обострится, поэтому индивидуальный подход будет превалировать.
Наталья Гончаренко:
– Есть хорошая инициатива АИЖК по страхованию ответственности заемщика, и если она разовьется, то возможно снижение первоначального взноса до нуля. Сегодня этот сегмент страхования не очень развит, и у банков пока нет доверия к нему. Инициатива АИЖК состоит в том, чтобы переложить часть рисков с банков на страховые компании, за счет чего банки смогут сильно не завышать ставки при маленьком первоначальном взносе. Вопрос в том, какая судьба ждет эту инициативу, найдет ли она поддержку законодательных органов и страховых компаний.
Новую Голландию ожидает новый инвестиционный конкурс. Подрядчики инвестора, победившего на конкурсе в феврале 2006 г., покинули остров в октябре 2009 г. В декабре глава КИСП Алексей Чичканов заявил, что для реализации проекта, очевидно, придется подыскивать других исполнителей, в том числе и архитектора. В мае 2010 г. зампред комитета Антон Бучнев сообщил, что официальное уведомление о расторжении договора с инвестором было направлено СТ «Новая Голландия» 23 марта, и ожидается получение техзадания Росимущества для нового конкурса.
«Заморозка» без консервации
Лондонский суд наложил арест на все активы одного из владельцев «СТ-Груп» Шалвы Чигиринского, напомнил А.Бунчев. Под действие этого решения попадают и активы аффилированной с «СТ-груп» СТ «Новая Голландия», и ее петербургской дочки – ООО «Новая Голландия». Сейчас любые шаги со стороны компании могут повлечь «заморозку» находящегося в ее распоряжении имущества. «Замена юрлица представляется возможной только путем проведения нового инвестиционного конкурса, - сказал он. – Мы изложили эти соображения Росимуществу, и оно согласилось с этим выводом».
С формально-правовой точки зрения ситуация такова – конкурс состоялся, а исполнения условий конкурса – нет. Часть работ, как заверил чиновник, выполнена: осуществлен демонтаж конструктивных и декоративных элементов, частично проведены работы по укреплению фундамента и демонтажу коммуникаций, рекультивированы водные сооружения, разработана концепция транспортного обеспечения. Подробный список выполненных работ, по его словам, КИСП готов предоставить по первому требованию.
Еще в сентябре 2009 г. возглавлявший тогда КИСП Максим Соколов назвал выполненный объем работы «колоссальным». На тот момент, по данным инвестора, в рамках реализации проекта было израсходовано 80 млн. долларов. Следует отметить, что это треть от установленной условиями конкурса 2006 г. суммы: конкурс выиграл инвестор, пообещавший осуществить проект с наименьшими затратами – в 240 млн. долларов. Тогда еще не было получено заключения Госэкспертизы, и реализация проекта официально находилась на стадии подготовительных работ.
Как рассказывают теперь бывшие подрядчики, зиму 2009-2010 гг. корпуса складских зданий Новой Голландии простояли с частично демонтированной, частично пострадавшей от пожара кровлей и на местами укрепленных, и, следовательно, разноуровневых фундаментах. Работы, по словам бывшего координатора проекта со стороны ООО «Новая Голландия» Дмитрия Хайковича, были проведены в нарушение требований КГИОП, который предписывал вначале укрепить стены.
«Укрепление фундамента – это не подготовительные, это уже полноценные строительно-монтажные работы», - подчеркивает он. Для укрепления фундаментов на глубину 30 м было установлено около 800 титановых свай. Разноуровневые фундаменты, учитывая геологические особенности петербургских грунтов вообще и особенности формирования рельефа острова, могут принести невосполнимый ущерб историческим постройкам. Подрядчики ушли в октябре, и тогда же был остановлены работы по мониторингу состояния зданий. Каким образом грунты перенесли зиму и межсезонье, сегодня никто сказать не может.
«Если сейчас провести экспертизу, то я полагаю, что часть корпусов будет признана аварийными, часть близка к аварийному состоянию», - говорит Д.Хайкович. Больше всего, по его данным, пострадали корпуса 12, 12-а и 16. В процессе работ в некоторых местах стены стали попросту «складываться», появилось 2 трещины – на углу со стороны Крюкова и Адмиралтейского каналов. Одна из трещин величиной 10-12 мм, образовалась в стене, примыкающей к помещениям дирекции. «Ее закрепили «на скорую руку», но это почему-то не вызвало нареканий в ходе проверки ни со стороны КГИОП, ни со стороны Госстройнадзора», отметил Д.Хайкович.
Где-то между Петербургом и Москвой
У петербургской команды проекта с самого начала были разногласия с московской, подчеркивает Д.Хайкович. Инициатор и автор первого проекта реконструкции Новой Голландии Вениамин Фабрицкий и Юрий Митюрев, мастерская которого победила в пробном, закрытом архитектурном конкурсе, организованном КГА в 1991 г., подтверждают наличие разногласий.
«Лично я полностью согласен с высказываниями о том, что перестраивать Новую Голландию недопустимо», - признался главный архитектор Петербурга. По его мнению, проект Н.Фостера слишком радикален в части нового строительства на территории исторического комплекса. «Мы будем бороться за корректное новое строительство», - пообещал он.
Первой «недопустимость» части проектных предложений, утвержденных на конкурсе 2006 г., признала еще в 2008 г. геотехническая экспертиза. Тогда гендиректор СТ «Новая Голландия» Александр Зеленский сообщил, что в проект необходимо внести изменения, согласно которым при строительстве новых зданий увеличится отступ от исторических объектов – с 3 м до 7 м. А для создания подземной парковки необходимо возвести «стены в грунте» гораздо больше, чем на 30 м в глубину. Инвесторы также были вынуждены отказаться от планов строительства третьего водного канала и решили сделать Малый театр под ротондой не подземным. Под вопросом оказались и планы по соединению острова подземным тоннелем с будущей станцией метро «Театральная».
Одновременно в СТ «Новая Голландия» задумались над увеличением объемов нового строительства и корректировкой сметы расходов. В частности, было решено увеличить площадь Дворца фестивалей с 12,3 до 24 тысяч кв. м, а летний амфитеатр на 3 тысячи мест со сценой в центре водоема и вовсе исчез из проекта. Эти правки в проект КГИОП согласовал, утвердив также и спорный вопрос о стеклянном куполе высотой в 37 м, который, по задумке Н.Фостера должен был напоминать бриллиант. В результате, по словам тогдашнего первого зампреда КГИОП Ольги Таратыновой, высотную часть здания было бы видно на Благовещенском мосту и с Университетской наб.
После внесения правок, выяснилось, что реализация проекта обойдется не в 240, а как минимум в 800 млн. долларов. О чем и заявил Ш.Чигиринский. «О том, что 240 млн. – сумма совершенно неадекватная, я говорил Ш.Чигиринскому с самого начала», - рассказывает В.Фабрицкий. В 1991 г. компании, взявшиеся за организацию международной выставки проекта Фабрицкого, оценивали его реализацию в 350-450 млн. долларов. «В пересчете на цены 2004 г. проект должен был обойтись вдвое дороже, - говорит он. - Позднее Ш.Чигиринский согласился с такой оценкой. И, ссылался на свои финансовые обязательства перед городом, обещал, что на заключительной стадии проекта все наши замечания будут учтены».
По словам В.Фабрицкого, проект Н.Фостера более чем в 2 раза превысил действующие ограничения по высоте. По нему новое строительство предполагалось в местах, которые, по его мнению, следовало бы сохранить для истории. «В нашем проекте была строго обозначена лакуна для нового строительства. А Фостер «накрыл» своим Дворцом фестивалей кузницу и ковш водоема, который сам по себе является центральным элементом, заложенным в ходе планировки, возможно еще при Петре I. На берегу этого ковша находился Запасной дворец императора», говорит он.
Кроме того, фостеровский проект перекрыл стрелой нового здания знаменитую арку Новой Голландии. «Когда мы его спросили, зачем, он ответил, что это здание будет втягивать потоки людей со стороны набережной Мойки, так, словно арка для этой цели недостаточно хороша», - посетовал В.Фабрицкий.
Хорошо забытые грабли
Организация нового инвестконкурса должна выявляет несколько трудноразрешимых проблем, считают эксперты. Самая большая из них, по мнению Ю.Митюрева – это несоответствие проекта принятым в 2008 г. ПЗЗ и закону об охранных зонах. Новая Голландия находится в составе исторической охранной зоны Петербурга, на которой невозможно никакое новое строительство.
Решить эту проблему, по его мнению, можно двумя способами: «надо либо менять закон, либо искать способ вписаться в него». Исполнить закон, если речь идет об инвестконкурсе, невозможно. У проекта очень большая нагрузка – огромный объем реставрационных работ. Они должны окупиться за счет новых коммерческих объектов. И чем дольше незаконсервированная Новая Голландия простоит без присмотра, тем больше будет затрат на реставрацию, поясняет Ю.Митюрев.
Примерно так же объясняет спешку с организацией нового конкурса и А.Бучнев. Он также подчеркивает, что примерно 90-85% объектов, расположенных на территории Новой Голландии, является памятниками федерального значения и находится в ведении Росимущества. Ввиду этого петербургские власти не могут ручаться за то, что их точка зрения будет иметь решающее значение в ходе формирования техзадания для нового инвестиционного конкурса.
У территориального управления агентства недостаточно полномочий для составления техусловий по конкурсу. «Оно обратилось за разрешением этого вопроса в Москву. И мы надеемся в ближайшее время получить резюмирующий ответ», - сообщил А.Бучнев. Таким образом, на сегодняшний день реализация проекта находится на стадии урегулирования правовых вопросов. Но как только они будут разрешены, общественность допустят к обсуждению проекта, обещает он.
Вместе с тем, он предостерегает: «Не надо думать, что с новым конкурсом реализация проекта начнется с «чистого листа», не надо затевать революции в этом вопросе. Будет или не будет строиться Дворец фестивалей по проекту Фостера, я лично предсказывать не берусь. Но мне кажется, что дворец мог бы стать принципиальной основой концепции и, соответственно, позицией со стороны Москвы».
По словам Ю.Митюрева, инвестиционный конкурс состоится уже в июне 2010 г. Но открытым на некоторое время остается и вопрос об архитектурной концепции проекта. «Инвестор сам решит, кому он поручит обеспечить архитектурную составляющую», - сказал он. Подтвердить или опровергнуть слова главы КИСП А.Чичканова о том, будет ли приглашен в качестве нового проектировщика «Моспроект-2», А.Бучнев не смог. Но зато сообщил, что готовность принять участие в инвестиционном конкурсе выражает совладелец «СТ-Груп», глава московской компании «Меркури» Игорь Кесаев.
ВООПИК не против революции
Ш.Чигиринский с самого начала прекрасно понимал, что 240 млн. – это совершенно неадекватная цифра для Новой Голландии, считает сопредседатель петербургского ВООПИК Александр Марголис. «Он попросту демпинговал и, если называть вещи свои именами, то это мошенничество», - заметил он, заметив, что фактами нарушений предписаний КГИОП должна заинтересоваться прокуратура.
«Мы не знаем, какими будут условия нового конкурса, и каким образом власти отчитаются по тому, что уже сделано в Новой Голландии. С общественностью условия конкурса 2006 г. никто не обсуждал», - напоминает А.Марголис. Рекомендации экспертизы, выполненной НИИ «Спецпроектреставрация» под руководством Михаила Мильчика, а также рекомендации, данные по результатам археологической экспедиции, которую возглавлял зав. сектором архитектурной археологии Эрмитажа Олег Иоаннисян, в ходе реализации проекта в 2006-2009 гг. были проигнорированы.
«Это чудовищная история, которая к тому же имеет серийный характер. Мы можем то же самое наблюдать на примере проекта строительства второй сцены Мариинского театра, разрушения памятника XX в. – Кировского стадиона на Крестовском острове и в других местах», - говорит А.Марголис. Сегодня представители власти оправдывают разрушение памятников в Новой Голландии тем, что в результате открылся идеальный обзор архитектурного ансамбля. «Но ведь в реальности снос осуществлен с целью нового строительства», - констатирует он.
По словам А.Марголиса, Новая Голландия должна стать новым рубежом в деле защиты памятников Петербурга. И именно на этом рубеже необходимо дать принципиальный ответ самый острый вопрос: «Возможен ли применительно к памятникам такого масштаба, как Новая Голландия, «жанр инвестиционного конкурса?».
«История первого инвестиционного конкурса по Новой Голландии обнажила вопрос слабости петербургского охранного законодательства, - отмечает он. – Готовя второй инвестиционный конкурс, чиновники говорят, что надо всего лишь утрясти правовые вопросы, грядущее разрушение памятника их не беспокоит. Мы должны добиваться, чтобы эта порочная практика прекратилась. Каждый новый инвестиционный конкурс – это смертный приговор памятнику». Петербург и его памятники, по мнению А.Марголиса, заслуживают реставрации за государственный счет.
«Лично я не понимаю бравого настроения по организации второго конкурса и предупреждений о том, что нельзя в этом вопросе устраивать революции. И я – за революцию в этом вопросе. Новая Голландия – это эмблема Петербурга, один из открыточных видов, по которым люди узнают город. И именно здесь мы должны поставить заслон будущим ошибкам, которых может быть еще очень много», - говорит сопредседатель ПО ВООПИК Маргарита Штиглиц.
Наталья Черемных
25 июля в Бразилии откроется 34-я сессия Центра всемирного наследия ЮНЕСКО. К этому времени Петербург должен «продемонстрировать прогресс» в области охраны памятников, иначе петербургское архитектурное наследие будет признано «находящимся под угрозой».
Разговор на разных языках
Призрак бродит по Санкт-Петербургу – призрак ЮНЕСКО. Чиновники и культурные деятели, архитекторы и журналисты обмениваются слухами о пристрастных судьях из Европы, которые вот-вот обнародуют свой вердикт по материалам, которые им предоставил Смольный. Содержание самих материалов на публику не выносится по причине их предварительного характера. Несмотря на то, что ЮНЕСКО они были предъявлены во вполне завершенном виде.
Материалы, состоящие из текстового перечня и карт, были представлены «миссии реактивного мониторинга» организации 27 марта. В них суммированы предложения по корректировке границ объекта всемирного наследия, подготовленные ООО «Архитектурно-проектная мастерская Н.Ф.Никитина». Изучив документы, ЮНЕСКО направит свое заключение не в Петербург, а в Москву, в МИД.
Дело в том, что заявку на включение исторического центра вместе с пригородами в реестр объектов всемирного наследия готовил в 1989 г. Ленгорисполком, но направлял СССР, правопреемником которого является РФ. Соответственно, если возникает необходимость в корректировке границ и элементов охраняемого на международном уровне объекта, то диалог на эту тему ЮНЕСКО может вести только с Москвой.
Официальное объяснение необходимости изменить границы состоит в том, что номинация в годы перестройки готовилась в спешке, и в нее было включено несколько утраченных зданий или сооружений. Однако, мастерская Никитина «выбросила за борт» не отдельные элементы, а целые объекты, притом существующие. Так, площадь объекта «Исторический центр» сократилась почти в 2 раза, а из состава пригородных объектов исключена историческая застройка и планировка городов Петродворец, Пушкин и Павловск (кроме музеев-заповедников), не говоря о прилегающих природных ландшафтах. «Выпал» и такой объект, как «Берега Невы и ее притоков», в том числе устье Охты.
Заинтересованной стороной в такой хирургической операции, как нетрудно догадаться, считают инвесторов. Всемирное наследие по определению не подлежит никаким изменениям. Это означает, что, либо надо отказываться от некоторых инвестпроектов, либо, как предупредили представители ЮНЕСКО, Петербург может быть исключен из числа объектов мирового наследия, как уже случилось с Дрезденом.
Столь жесткая постановка вопроса, однако, смущает далеко не только застройщиков, и так связанных ограничениями ПЗЗ и закона «О границах зон охраны». Помимо этого, «ультиматум» касается зданий, находящихся в частной собственности – в том числе и тех, чьи владельцы исправно выполняют охранные обязательства. По критериям ЮНЕСКО всемирное наследие формируется из объектов, принадлежащих государству.
Более того, только что рассмотренные Госдумой в I чтении поправки к закону №73-ФЗ «Об охране культурного наследия» облегчают передачу памятников государством в распоряжение частных лиц и некоммерческих организаций. Таким образом, наше законодательство в области охраны памятников все больше удаляется от принципов ЮНЕСКО и Европейской конвенции по культурному наследию.
ЮНЕСКО требует от государства, намеренного включить свои объекты в список мирового достояния, создать единую структуру управления реликвиями, и за оставшиеся 3 месяца до сессии она должна быть выстроена в Петербурге. Но принципы управления разрозненным конгломератом объектов по-прежнему не ясны.
Ландшафт или место?
Российские проблемы в ЮНЕСКО никого не интересуют: международное право для всех одно, а критерием эффективности национального права в сфере наследия является не абстракция, а сохранность. Неудивительно, что ООН чаще хвалит Туркменистан, чем Россию, за заботу о памятниках.
РФ гонится за «двумя зайцами» – гарантиями частных свобод и эффективностью госуправления. Но в сфере охране памятников эти две цели не могут существовать в равном статусе: государство обязано выстроить свою систему приоритетов, а бизнес – подчиниться. И если нам не хочется отставать от Туркменистана, придется внедрить именно такую модель, в которой интерес подчинен закону.
Так можно ли в Петербурге добиться компромисса, приближающего мировые консервационные нормы с отечественной практикой? Для начала нужно решить, каким будет статус петербургского наследия в уточненной номинации. Пока Петербург числится под переходным термином «универсальная выдающаяся ценность». Но управление наследием требует точного определения объекта. ЮНЕСКО различает «исторические города» и «достопримечательные места». Может быть, второй вариант предпочтительнее?
По словам зампреда КГИОП Алексея Комлева, в ЮНЕСКО достопримечательными местами обычно признается либо отдельный природный объект, связанный с исторической или культурной памяти (дуб Петра I), либо территория события (Бородинское поле). В то же время ЮНЕСКО оперирует термином «историко-культурный ландшафт». Его применение могло бы разрешить и казус с формами собственности, и более эффективно ограничить застройку включенных в ОВН естественных ландшафтов (наряду с антропогенными). Однако в российском законе 73-ФЗ «Об охране культурного наследия» такого термина нет.
По этому вопросу и возникло первое противоречие между КГИОП и вновь созданного петербургской организацией ICOMOS – основного экспертного института ЮНЕСКО, наблюдающего за состоянием объектов наследия. Бывший коллега Комлева по КГИОП Сергей Горбатенко, возглавивший петербургский филиал структуры, настаивает именно на статусе достопримечательного места.
Он напоминает, что вместе с городской застройкой пригородов в откорректированный перечень не вошла Александровская дача, построенная Екатериной для своего внука Александра I. Не вошел также Таицкий водовод, Петергофский водовод и прилегающие к Петергофу и Пушкину поля и дороги.
Между тем планировка пригородов была столь же не случайной, как и развитие самого Петербурга. Так, между Пушкином и Павловском не предполагалось застройки; специальным искусственным препятствием служил Отдельный парк. Однако этот массив «выброшен» из номинации вместе с самим Царским Селом. И следовательно, сохранить планировочный замысел царских резиденций будет труднее: местный закон не помешает заполнить «под завязку» все пространство между двумя пригородами застройкой.
То же касается южной стороны Петергофской дороги, которая до 1990-х гг. также не застраивалась. Строгая геометрическая планировка этой местности имела свою логику, как и устроенные в окрестностях Петергофа «показательные» деревни. В перспективе прямой дороги от Сергиевки к Финскому заливу открывался монастырский комплекс. Когда в нем разместили школу милиции, исторический ландшафт остался нетронутым. Потом пришло время возвращения монастырей – но оно совпало с триумфом потребительского утилитаризма частной торговли, и ныне Троице-Сергиева пустынь скрывается за кубом универсама «Лента».
Если границы единого объекта всемирного наследия будут проведены «по обрезу» памятников, все пространство между ними может оказаться предметом столь же неразборчивой торговли. А поскольку земля вблизи памятников особенно дорога, из нее выжмут максимальный доход, и гонка за видовыми качествами новой недвижимости скроет от глаз сам предмет престижного восприятия.
«В историческом городе важно не только то, что построено, сколько что откуда это видно», - подчеркивает директор филиала НИИТАГ Борис Кириков. Даже в тех кварталах города, которые ООО «Мастерская Н.Ф.Никитина» рекомендовала оставить в пределах объекта «Исторический центр», такие классические доминанты, как Смольный собор и Александро-Невская Лавра, уже не просматриваются в перспективе улиц.
Подлинная забота о наследии означает не только уход за отдельными памятниками, но и сбережение открытых пространств, обеспечивающих визуальный доступ к историческим ансамблям, напоминает член-корреспондент РААСН Галина Боренко. Более того, традиция ансамблевой архитектуры подчиняет себе и целеполагаение новых градостроителей, перенимающих у классиков композиционное мастерство.
В советский период город утратил, по данным С.Семенцова, не менее 370 культовых зданий, многие из которых выполняли роль архитектурных доминант, ибо для них Строительный устав делал преднамеренное исключение. Однако планировка 1950-1970-х гг. сохраняла непрерывность визуальных коридоров от Средней Рогатки до Адмиралтейства, от Каменки до Петропавловского собора, от Новой Деревни до Исаакия. Только в эпоху «бума 2000-х годов» многие из этих коридоров стали короткими отрезками. Это и послужило поводом к разработке самостоятельного местного закона «О границах зон охраны», который ввел термины «визуальная ось» и «панорама», широко применяемые в документах ЮНЕСКО, в региональную нормативную базу. Впрочем, пока соответствующих терминов нет в федеральном законе, а система управления мировым наследием не создана, эта нормативная база существует на «птичьих правах».
Спор на два фронта
В практике ЮНЕСКО корректировка границ в размере более 5% предполагает полный пересмотр номинации, которую заявитель вынужден переоформлять «с нуля». Это не устраивает городское правительство, поскольку требует дополнительных расходов. Это еще больше тревожит консервационистов-градозащитников: если прежняя номинация утратит силу, а новая не будет утверждена, возникнет вакуум, которым, по их мнению, неизбежно воспользуются претенденты на новое строительство в центре.
На конференции петербургского ICOMOS в Мариинском дворце руководителям КГИОП пришлось услышать немало претензий в свой адрес. На практике, как напомнил руководитель отдела архитектурной археологии Эрмитажа Олег Иоаннисян, предписания КГИОП зачастую игнорируются. Самыми вопиющими примерами было уничтожение найденных археологами фундаментов первого Гостиного двора Доменико Трезини. Такая же судьба ожидает основания крепости Ниеншанц, на месте которых планируется построить подземный паркинг «Охта-центра».
Председатель КГИОП Вера Дементьева признает, что главный спор с экспертами ICOMOS еще впереди. Однако ее ведомство в дискуссии о будущем исторической части города оказывается «между двух огней». В то время, когда КГИОП пытается найти компромисс с требованиями ЮНЕСКО по границам объекта всемирного наследия, КГА анонсирует в этом году три новых международных архитектурных конкурса по объектам в исторической части Петербурга.
Как и ранее, конкурсы будут закрытыми. Это с весьма большой вероятностью означает, что в борьбе за право проектирования реконструкции Сенной пл. и Ново-Адмиралтейского острова выиграют те же мэтры мировой архитектуры, что уже переделали на свой вкус исторические центры Лондона и Берлина. По словам заведующего кафедрой ГАСУ Сергея Гришина, в Берлине уже стонут от их произвола. Его коллега Леонид Лавров напоминает, что новые лондонские офисные гиганты в форме кубов, линз и эллипсоидов не только заслонили собой Тауэр, но и создали неразрешимую транспортную проблему.
В трех центральных районах города к 2011 г. предполагалось построить около 2 млн. кв. м недвижимости. Экс глава КГА Александр Викторов считал вполне возможным сооружение 90-метровой остекленной «башни из кубиков», запирающей перспективу Измайловского пр. и разрывающей визуальную ось с юга в сторону центра. В планы вмешался кризис. Кредитный коллапс, как известно, заставил офисных девелоперов многое переосмыслить. Изменятся ли планы КГА?
Генплан, составленный в период «бума», предполагал полную трансформацию депрессивных производственных территорий. Как напоминает сопредседатель отделения ВООПИК Маргарита Штиглиц, промышленная архитектура является особым объектом внимания ЮНЕСКО. Между тем в петербургской номинации, этот «жанр» вовсе не представлен.
Закон – не панацея
СПб ГАСУ учредил ежегодный форум «Архитектурные сезоны», посвятив первое мероприятие проблемам сохранения и развития исторических городов. Хотя точки зрения участников существенно расходились, общим знаменателем было признание того факта, что в Санкт-Петербурге сохранение и развитие – скорее надуманная, чем реальная антитеза. Прежде всего, по той причине, что у нас несравнимо более значительный запас неосвоенных территорий, чем в Москве. По подсчетам директора НИПЦ Генплана Сергея Митягина, на одного городского жителя, по европейским стандартам должно приходиться около 100 кв. м площади. Столица, по его оценке, с трудом укладывается в 70-80 кв. м, зато Петербург располагает потенциалом в 300 кв. м на человека.
В историческом центре, впрочем, обеспечить стандарты затруднительно. Это уже поняли главные архитекторы европейских городов, отказавшись от разуплотнения кварталов в пользу сохранности среды. В Москве и Петербурге, как отметил С.Гришин, проблема противоположная – застройка, наоборот, заново уплотняется. В итоге историческая среда сужается и фрагментируется вместе с качеством жизни. А между прочим, ЮНЕСКО согласилось включить Петербург в свой реестр в качестве совокупного объекта именно с учетом сохранности исторической среды, которым не могут похвалиться мегаполисы Германии, Франции, Швеции.
Одно лишь соблюдение нормативов, заложенных в ПЗЗ и законе «О границе зон охраны», не является панацеей от разрушения индивидуальности: эстетика не сводится лишь к высоте и отступам от границы участка. С разрушением архитектурной среды сохранность планировки утрачивает смысл. Стеклянные грани офисных параллелепипедов уместятся между домами Лиговки и Литейного, втиснется кое-как требуемая зелень и пешеходные дорожки, в итоге норма будет соблюдена, только это будет уже не Петербург. «Никакие законы не спасут нас от плохой архитектуры», - констатирует А.Комлев.
Как напомнил председатель Комитета по строительству Вячеслав Семененко, архитектура периферийных районов вообще редко становится предметом обсуждения. В результате и в наши дни дизайн торговой и социальной инфраструктуры на окраинах предельно убог. У губернатора Валентины Матвиенко на одном из недавних заседаний правительства тоже вырвалось раздраженное замечание: «Не подсовывайте мне больше эти стекляшки!».
В удалении от центра более чем достаточно места для архитектурного самовыражения. Другое дело, что периферия страдает не только от серой однородности, но и от полного отсутствия специфики, обозначающей принадлежность к Северной столице. Между тем, петербургская традиция содержит множество идей, ожидающих творческого развития. И уже есть примеры таких решений – например, оживляющий железобетонную серость кварталов Наличной ул. нео-неоклассический треугольник жилого комплекса Горного института; необычный силуэт и цвет нового дома на ул. Гашека; гигантские арки жилого комплекса на Комендантской пл.
Но чтобы традиция продолжалась, развивалась и воплощалась, она должна передаваться во времени. В рамках «Архитектурных сезонов» состоялся конкурс дипломных работ студентов ГАСУ, итог которой определялся путем голосования участников. Однако жюри трудно было позавидовать: представленные проекты можно было реализовать в любом крупном городе мира; не было ни одной петербургской темы; геометрические построения перепевали давно воплощенные и вышедшие из моды европейские изыски 1990-х.
Может быть, горожанам для понимания друг друга не хватает некоей объединяющей терминологии. В английском языке, кроме слова interest - интерес, есть еще и слово self-interest, обозначающее не индивидуальное сиюминутное желание, а общую объективную заинтересованность. Self-interest петербуржца – остаться жителем уникального мегаполиса, созданного по единому замыслу и запечатлевшего результат творческой мысли и профессионального труда, исканий и талантов, самоотдачи и подвига. Если Петербург в процессе трансформаций утратит то очарование, которое выделяет его из всех городов мира, от этого не выиграет ни бизнесмен, ни архитектор, ни чиновник. Опасность состоит именно в этом, а не в вердикте сессии ЮНЕСКО.
Константин Черемных