«Самострой» входит в моду
За последние 2 года в Петербурге наметилась тенденция строительства офисных зданий под собственные нужды. Следуют тренду не только строительные компании, размещающие штаб-квартиры в своих бизнес центрах, но и крупный бизнес в других сферах, отстраивающий здания под свои нужды.
Среди компаний, решивших потратить средства на обустройство собственной штаб-квартиры в основном представители высокодоходных сфер бизнеса. Строительство петербургского офиса «Транснефть» на Арсенальной набережной планируется завершить до конца 2011 года. В Лахте будет реализован проект общественно-делового района с небоскребом
Дочерняя компания Газпром - нефти ООО «Комплекс «Галерная 5» приобрела особняк в новом комплексе «Парадный квартал» для размещения офисов ФК «Зенит» и ОДЦ «Охта». Ещё одна корпорация - компания «Лукойл» планирует на Аптекарской набережной строительство штаб-квартиры, где будут консолидированы все ее дочерние предприятия.
«Федеральная сетевая компания» приобрела для собственных нужд «Австрийский бизнес-центр» (Пироговская наб., 9). Собственником половины офисного здания на Белооостровской ул., 6 стало ГУП «ТЭК». Компания «Ленэнерго» арендует бизнес-центр «Константа» на площади Конституции.
Наиболее значимым коммерческим проектом и событием этого года стало окончание строительства на Охте делового комплекса класса А «Санкт-Петербург Плаза», в центральном здании которого расположилась штаб-квартира ОАО «Банк «Санкт-Петербург» общей площадью свыше 50 тыс. кв.м.
ГУП ТЭК недавно совершило сделку по покупке части бизнес-центра класса В+ на Белоостровской улице в целях консолидации своих структурных подразделений в одном месте. В историческом центре города реализуется масштабный стратегический проект - «Невская Ратуша». Доминантой комплекса станет здание со стеклянным куполом, в котором разместится Администрация и комитеты Правительства Санкт-Петербурга, рассредоточенные сейчас в разных частях города.
Для собственных нужд бизнес-центр «Президент» на Ушаковской наб. приобрела страховая компания «Росгосстрах». Оператор сотовой связи «Мегафон» единолично разместился в офисном здании на Караванной ул., 10, , арендовав его. IT-компания «Рексофт» - единственный арендатор в бизнес-центре Cerean на Пархоменко ул., 10. Также фармацевтическая фирма Swiss PSI Cro AG целиком заняла «Грифон Хаус».
Выгоды «самостроя»
Причины, которые подтолкнули крупный бизнес к строительству собственных офисов примерно одинаковы. Главная из них – желание объединить компанию под одной крышей, на своих условиях с учетом всех требований и пожеланий. «Исторически подразделения головного офиса банка «Санкт-Петербург» были размещены более чем по 10 различным адресам города. Цель строительства собственного офиса - создание максимально эффективных условий для работы подразделений головного офиса, их взаимодействия между собой», - объясняет Анна Бархатова, директор дирекции внешних коммуникаций Банка «Санкт-Петербург». Вторая причина – возможность получить качественный продукт, отвечающий всем современным требованиям и сочетающим в себе передовые технологии. Например, как признается Арсений Васильев, к текущему переезду ГК УНИСТО Петросталь подтолкнула необходимость расширения и желание использовать самые современные инженерные системы в главном офисе. Строительство «с нуля» собственного офиса - возможность внедрить самые современные технологии оборудования рабочих мест сотрудников и обеспечить максимально комфортные условия для обслуживания клиентов, вторит ему Банк «Санкт-Петербург».
Не последнюю роль играет и имиджевая составляющая строительства «для себя», особенно для компаний, которые занимаются строительством офисных площадей. Своеобразный знак качества – самим «жить» в том, что было построено. «Как организация, которая занимается строительством и управлением недвижимостью, мы имеем старую добрую традицию жить и работать в зданиях, которые мы построили, и даже больше - для нас это дело чести», - комментирует Арсений Васильев, генеральный директор управляющей компании группы «УНИСТО Петросталь».
Что говорит рынок?
«Строительство собственных коммерческих объектов, с размещением в нем своих офисных площадей, это в первую очередь возможность получить качественный объект для себя и в дальнейшем иметь с него доход. Таким образом, компания и обеспечивает свои нужды и диверсифицирует бизнес, получая новый доходный сегмент», - подтверждает Михаил Кретов, и.о. директора департамента брокериджа NAI Becar в Петербурге. Несмотря, на дополнительный вброс офисных площадей, который происходит в результате таких проектов, рынок готов его поглощать. По данным, собранным компанией NAI Becar, в июле–сентябре
класс А – 1 000–2 000 руб./кв. м/месяц;
класс В – 650–1 300 руб./кв. м/месяц;
класс С – 500–950 руб./кв. м/месяц.
Экономика процесса
Являясь внутренним арендатором бизнес-центра, компания-застройщик не ощущает большой разницы в экономике по сравнению с арендой помещения – расходы на содержания здания никто не отменял. Однако, пустой трата денег или переплатой за имидж строительство бизнес-центра для размещения своего офиса и сдачи остальных площадей в аренду назвать трудно. «Трата денег - это создание некачественного продукта. Это происходит, если к строительству собственного офиса применены некие уникальные, никем не востребованные требования. Если таких требований при проектировании и строительстве удалось избежать, то пустой тратой денег это не будет, так как собственник всегда сможете такой продукт продать и возместить затраты», - уверен Арсений Васильев.
Сроки окупаемости проекта становятся не столь критичными с учетом того, что у девелопера нет стремления поскорее выйти из проекта, перепродав и получив быструю прибыль. «Общая стоимость проекта составляет 5 млрд 600 млн рублей. Срок окупаемости проекта не считали, так как построили здание для собственных нужд», - рассказывает Анна Бархатова. Площади 21-этажного здания «Санкт-Петербург Плаза» сторонним арендаторам не сдаются, все 47 тыс. кв. м занимают подразделения банка. ГК УНИСТО в заполнении предназначенных сторонним арендаторам площадей не проявляла нетерпения. Проект сдавался по частям, а сейчас отделка и заполнение идет поэтажно. И тем не менее, за счет правильного позиционирования, на момент сдачи БЦ ОХТА ХАУС удалось заполнить на 70%.
Что дает «самострой»?
В первую очередь, для компании-девелопера, строящего бизнес-центр под размещение своих площадей, - это удобная работа в комфортных условиях по адекватной цене. «Поскольку эти условия созданы нами, и цены установлены тоже нами, для нас это, безусловно, имиджевый момент в самом лучшем понимании слова «имидж», - комментирует Арсений Васильев.
Для тех компаний, для которых девелопмент не является профильной деятельностью, собственное здание – это возможность централизировать бизнес и продемонстрировать свою успешность. «Безусловно, имиджевая составляющая проекта имеет значение. Банк «Санкт-Петербург» - единственный за последние 100 лет банк, спроектировавший и построивший собственное здание в нашем городе», - говорят в Банке «Санкт-Петербург».
Мнение:
Александр Дмитриев, директор по развитию ООО «Стройбизнеспроект»
«Что лучше: строить собственный офис или брать помещение в аренду – вопрос спорный. Для тех, кто только начинает развивать свой бизнес, покупка или строительство может оказаться слишком дорогим удовольствием. Здесь на помощь приходит аренда офисных помещений. Однако, довольно часто можно встретить и крупную компанию, которая именно арендует офис. Особенно это практикуется у тех организаций, работа которых ведется в разных регионах. Еще один сегмент предприятий связан с профессиональной деятельностью. Например, технопарк финской компании Technopolis, расположенный на Пулковском шоссе, ориентирован на арендаторов, которые активно развивают инновационные технологии. Если же компания является крупным игроком и работает в одном регионе, то возможно целесообразнее построить собственное здание («ЛенСпецСму», «Лидер Групп»). Впрочем, приобрести или возвести коммерческую недвижимость можно всегда. Главное, просчитать ее рентабельность».
Дарья Карамышева
Последнее заседание петербургского Градсовета было посвящено обсуждению знакового проекта: и по авторству – его представлял известный голландец Эрик ван Эгераат, и по расположению на карте города. Спроектированный элитный жилой комплекс, по замыслу мэтра, будет отражаться в водах Мойки и Крюкова канала. Его силуэт, асимметричный и стремительный, будет по-разному смотреться с двух сторон Мойки, но в любом случае станет приковывать взгляд – и лебединой белизной, и «необщим выражением» подчеркнуто современного фасада.
Превратности функций
На крутых поворотах истории невинной жертвой зачастую оказывается архитектура, причем по мотивам, связанным не с эстетикой, а исключительно с функцией.
В Санкт-Петербурге, на повороте течения Мойки за Поцелуевым мостом, в 1796 г. Иван Старов построил здание для Литовского мушкетерского полка с приземистыми круглыми башнями, напоминавшее крепость. Спустя 40 лет Иосиф Шарлемань, переосмыслил здание для другого предназначения – Исправительного арестантского дома. При Александре II здесь стали содержать как уголовников, так и «политических». И эта «комплексная» функция обрекла замок на гибель в феврале 1917 г. В те дни от Литовского замка остались одни головешки.
Советская власть приспособила образовавшуюся пустоту для принципиально иной функции: у остатка стены замка возникла школа, а на фасадной линии Мойки в 1961 г. построили по-хрущевски минималистский домик-кубик для детского сада. Нельзя сказать, что он радовал глаз среди архитектуры XVII-XIX вв.
Однако на очередном крутом повороте «кубик» стал смотреться чуждо, и не только по эстетике, но опять же по функции. Он занимал место, которое в новом градостроительном языке принято называть видовым, или открыточным. И когда детское учреждение отсюда переехало, стало ясно, что «кубику» жить недолго, и на этом месте возникнет нечто кардинально новое – сугубо частное, для потребностей нового состоятельного класса.
Альтернатива была. На заседании Градсовета архитектор Юрий Земцов напомнил, что при разработке проектов Мариинки-2 и Новой Голландии весь квартал между рекой, каналом, ул. Декабристов и пер. Матвеева предлагали снести, чтобы образовать по-европейски просторную пешеходную площадь.
Но история вновь слегка повернулась: случился финансовый кризис, широким массам стало не до досуга, трансформация Новой Голландии замерла, а затем переосмыслилась, а процедура сноса квартала в новых бюджетных реалиях оказалась неподъемной. Тем более что в таких случаях необходимо разрешать имущественные вопросы, а участок на углу Мойки и канала был уже в собственности «Охта-Групп».
Что такое контекст?
Для разработки проекта 20-квартирного жилого дома из 6 этажей на месте Литовского замка компания пригласила именитого голландца Эрика ван Эгераата. Член Градсовета Станислав Гайкович посетовал, что вообще-то для проектирования в таких местах был бы уместен архитектурный конкурс. Это замечание осталось без ответа и даже без дискуссии, благо на заседании не было ни Никиты Явейна, ни Евгения Герасимова, у которых есть опыт конкурсных побед над европейскими знаменитостями.
Тем не менее, совсем без дискуссии собрание обойтись никак не могло. Ван Эгераат задумал здание архитектуры XXI в., что явствовало из каждой детали: плоской кровли – впрочем, волнообразно поднимающейся к углу канала и реки, образуя небольшой высотный акцент; навесного фасада, отстоящего на полметра от основной стены с увеличением «отрыва» снизу вверх, так что верхняя часть сетки при боковом обзоре образовывала сквозные просветы; формы этой сетки, где вертикали иррегулярно сменяются диагоналями; заглублением цокольного, отделанного гранитом этажа; неровной линией фасада вдоль канала, образующего выступ – надо полагать, для создания видовых возможностей потенциальным обитателям «боковых» квартир.
Ничего подобного в архитектуре соседних исторических зданий нет и быть не может. Помимо этого, фасад проектируемого здания резко выделяется еще и ярко-белым цветом. Ю.Земцов высказал мягкое замечание именно по части цвета, напомнив о превратностях климата. Больше никаких пожеланий у рецензента не возникало, и потому именно к нему, а не к ван Эгераату, обратился академик Юрий Курбатов: вписывается ли представленный проект в градостроительный контекст? Ответ был удивительнее вопроса: ничего подобного на Градсовете ранее слышать не приходилось. «А я не знаю, что такое контекст», - заявил Ю.Земцов.
Догадываясь, что спор зашел о принципах, ван Эгераат высказал собственные аргументы. Он напомнил о том, что дома в Петербурге все-таки очень разные, а общим свойством является высокое качество. А что касается эстетики, то все внешние элементы, характерные для классической застройки, здесь присутствуют: и эркеры, и консоли, и вариативная группировка окон.
Особо подчеркивалось, что здание не превышает 23,5 м при предельно допустимых 28; что оно выполняет фасадную линию, делая плавный изгиб вдоль поворота; что на углу Мойки и канала фасад закруглен, что напоминает о башне Литовского замка, а также созвучно закруглению стены комплекса Новой Голландии. Цвет обязательно должен быть ярко-белым, а внешний фасад будет выполнен из натурального камня.
И получалось, что архитектурному сообществу сказать как бы нечего. С того момента, как выяснилось, что контекст – это неизвестно что, критикам оставалось «цепляться» разве что к деталям. Так, Михаил Мамошин отметил, что для классической петербургской архитектуры типично вертикальное членение – иначе говоря, разновысотность этажей со своим стилем оконных проемов. Но замечание было не вполне уместно, поскольку у соседнего дома членение этажей было как раз нетипичным.
Теперь окна будут
«Пристрастный» академик Ю.Курбатов адресовал участвовавшему в заседании Градсовета замглавы КГИОП Алексею Комлеву тот же вопрос: предъявлялись ли к архитектору при проектировании в зоне ЗРЗ-1 требования по стилистической части? «Мы не настаивали на том, чтобы у здания была скатная крыша», - продолжил А.Комлев разговор о частностях. Он торопился на совещание к вице-губернатору, но академик успел задать ему еще один «каверзный», но безответный вопрос: рассматривался ли проект на Совете по культурному наследию?
Член этого Совета Олег Иоаннисян сообщил, что ничего не слышал о проекте. Он напомнил, что сохранившийся фрагмент стены Литовского замка обрушился при строительстве подземной части Мариинки-2. «Вот ведь как совпало», - заметил археолог.
Глава студии «Литейная часть» Рафаэль Даянов подчеркнул, что два здания в квартале как раз такой высоты, как проектируемый дом ван Эгераата, а кроме того, у них тоже плоские кровли. Он, впрочем, забыл добавить, что эти здания на фасадную линию Мойки не выходят и расходящимися диагоналями не эпатируют. Но это был опять же вопрос о контексте. Что касается других частностей, то у Литовского замка, напомнил Р.Даянов, была стена без окон. А теперь окна будут – может быть, косые и расходящиеся, но все-таки они будут.
Если, продолжив анализ Р.Даянова, окинуть взглядом соседние кварталы, то нельзя не заподозрить, что проект Мариинки-2 послужил неким прецедентом для архитектурных новаций близ Театральной пл. Сам ван Эгераат, впрочем, не считает Мариинку-2 шедевром. Более того, на торцах его здания, обращенных к улице Декабристов, окон не предусмотрено вовсе. Потенциальные приобретатели недвижимости будут любоваться только классическими красотами.
Правила мешают полету
«Если бы кто-то из нас предложил нечто подобное, идея была бы отвергнута однозначно», - заявил М.Мамошин под конец дискуссии. В самом деле, можно себе представить, какие эпитеты были бы применены к новаторскому проекту в центре, будь его автором кто-нибудь из российских архитекторов. Влетело бы и за крышу, и за окна, и за ухищрения коммерческого назначения. Достаточно вспомнить, как «распекали» Евгения Подгорнова за еле заметные «видовые уголки» на наб. Робеспьера. Но, как заметили еще древние римляне, quod licet Jovi non licet bovi.
Нельзя сказать, что выразительных эпитетов в адрес проекта ван Эгераата вовсе не прозвучало. «Дырявость – это свойство скорее средиземноморской архитектуры, чем петербургской», - отметил глава Союза архитекторов Санкт-Петербурга Владимир Попов. Сергей Орешкин назвал здание «каким-то дробным и разваливающимся». Кроме него, кажется, никто не обратил внимания на иррегулярные диагонали. И даже Ю.Курбатов в итоге высказался в пользу проекта с учетом замечаний.
Откровеннее всех оказался В.Григорьев, неполиткорректно положив конец обсуждению частностей. «Бывают традиционалистские проекты, а бывают модернистские. Этот – модернистский», - заявил он. Он не заметил, что проект не вписывается в некоторые требования ПЗЗ. Со стороны канала динамичный силуэт внешнего фасада, по его оценке, дважды нависнет над красной линией. А значит, придется делать одно из двух: либо приспосабливать правила к автору, либо автора к правилам.
Главный архитектор города Юрий Митюрев не отреагировал на это замечание напрямую, но его заключительное выступление содержало исключительно похвалы в адрес голландского мастера. Более того, по мнению Ю.Митюрева, здание настолько индивидуально, что почерк ван Эгераата угадывается мгновенно.
Какой Эгераат нам нужен
Общий знаменатель всех завершающих рекомендаций выразился в восклицании М.Мамошина: «У нас европейские архитекторы уже 15 лет ничего не могут построить. Дайте Эгераату такую возможность!».
В самом деле, общую благосклонность обычно придирчивого Градсовета трудно было объяснить чем-либо иным, кроме отношения к мэтру. Перед ним как-то неловко: его проекты уже выставлялись на городские конкурсы, но не удостаивались первого места. И в результате в других европейских городах есть ван Эгераат, а у нас нет.
Но вот что интересно: его прежние проекты для Петербурга (в отличие от разработок для Москвы и Ханты-Мансийска) как раз не были модернистскими. Его «голландский городок» в Новой Голландии как раз воспроизводил традиционную европейскую архитектуру. А его дома-«дольки» в комплексе «Театральный» у Юсуповского дворца прятались за фасадами на набережной, не звучали намеренным вызовом градостроительной среде (избежим «неведомого» термина «контекст»).
«Все дома разные, как и люди», - пояснял голландец на Градсовете, явно ожидая сопротивления консерваторов. «И есть такие люди, которые хотят обязательно оказаться на виду», - дополнил В.Попов.
После одобрения проекта, ван Эгераат сообщил, что считает свое произведение великолепным. Более того, по его словам, он намеренно хотел внедрить архитектуру XXI в., пусть и делающей некоторые реверансы перед традицией, на отдельно взятом небольшом участке в центре города, чтобы преодолеть «главную проблему» Петербурга – недоверие к новшествам.
Мойка, даже с точки зрения формальностей охранного зонирования, а не индивидуальных вкусов, - не то же самое, что Большая Невка у «Русского дизеля», и даже не Крестовский. Но революционный напор возможен теперь и здесь – поскольку дозволен и более того, приветствуется. «Выбрав этого автора, мы сознательно пошли на то, что эта архитектура будет узнаваемой», - пояснил Ю.Митюрев, таким образом не оставляя сомнений в том, какой именно ван Эгераат ныне востребован: именно модернистский, именно вызывающий. Другое дело, что понятие «мы» остается несколько неопределенным: понятно только, что оно не распространяется на Совет по культурному наследию. Насколько это «мы» распространяется на жителей Центрального района, прояснится, надо полагать, на общественных слушаниях: проект планировки и межевания преобразуемого квартала еще не утвержден.
Константин Черемных
К окончанию первого полугода с момента ввода саморегулирования в строительной отрасли, в Петербурге было создано больше СРО, чем в любом другом регионе России. И если ключевые параметры саморегулирования отрасли закладываются на законодательном уровне в Москве, то в Петербурге, раньше и яснее, чем где бы то ни было, просматриваются основные тенденции развития этого процесса.
Состоялось, но не устоялось
Три первых петербургских СРО, созданных на основе профессиональных объединений, были зарегистрированы еще в августе
Как отметили участники круглого стола, посвященного итогам первого года работы петербургских СРО, пик роста числа СРО и их членов пришелся на конец 2009 – начало
В июле
Изменение перечня произошло без переходного периода, что внесло сумятицу не только в работу членов СРО, но и их заказчиков из числа государственных структур. Часть компаний малого бизнеса получили возможность покинуть СРО, поскольку их деятельность более не требует получения допусков, в результате чего некоторые СРО из-за сокращения числа членов просто прекратили существование.
Ближе к делу
Предупредить такие потрясения в будущем позволило принятие новых поправок к Градкодексу – в составе закона №240-ФЗ от 24 июля
Кроме того, введена не менее важная норма, которая избавит СРО от многомесячного ожидания решений Ростехнадзора: отсутствие запретительного предписания на поданные документы в течение 10 дней можно расценивать как согласие.
Наконец-то была достигнута определенность в спорном вопросе о хранении средств в компенсационных фондах. Теперь СРО, доверившие их управляющим компаниям, должны будут их изъять и разместить на банковских депозитах.
Законодательно установлены минимальные требования к выдаче допусков не только к работам, которые оказывают влияние на безопасность строительства, но и к работам по организации строительства.
Решена судьба Национальных объединений СРО – законом закреплена возможность создания только по одному Нацобъединению для строителей, проектировщиков и изыскателей, что должно предотвратить «размножение» «альтернативных» объединенных структур.
Государство также делегировало СРО право осуществлять контроль деятельности своих членов в области соблюдения технических регламентов.
Однако главная проблема технического и нормативного регулирования – сфере, которую государство оставило за собой – не решена. Нормативная база к закону «О техническом регламенте безопасности зданий, строений и сооружений» еще не разработана, а СНиПы и ГОСТы носят только рекомендательный характер, напомнил председатель правления Группы ЛСР Александр Вахмистров.
В области нормативного регулирования строительного процесса сохраняется еще очень много деструктивных моментов, соглашается глава совета директоров Холдинга RBI Эдуард Тиктинский. Это касается и процедуры общественных слушаний, и территориальных норм. «СРО «Объединение строителей Санкт-Петербурга», в которую входит наша компания, принимала активное участие в обсуждении региональных законов о Генплане, ПЗЗ, об объединенной охранной зоне, - говорит он. – И у нас только одна просьба к законодателю: нам бы хотелось, чтобы профессионалы привлекались к разработке и обсуждению отраслевого законодательства на более ранних стадиях».
Этот тезис Э.Тиктинский проиллюстрировал примером «нормативной нестыковки» - недавно введенными требованиями по согласованию проектной документации на любые объекты в Санкт-Петербурге с Росохранкультурой. Из-за этого нововведения процесс тормозится на 2 месяца, причем данные экспертизы документации на региональном уровне не учитываются. Предприниматель не понимает, почему нужно согласовывать в Росохранкультуре проекты, не соприкасающиеся с зонами охраны объектов культурного наследия.
Ближе к регионам
В пользу делегирования части функций Нацобъединений СРО региональным структурам в области саморегулирования высказался глава петербургского Комитета по строительству Вячеслав Семененко.
Нацобъединения, по его мнению, должны в первую очередь заниматься проблемами методологии, но есть ряд вопросов, которые целесообразно решать внутри регионов. В частности, на общенациональном уровне целесообразно разработать принципы профессиональной этики, но третейские суды, которые будут ими руководствоваться, логичнее приблизить к местам, где возникают споры.
Не определен также механизм выставления счета к СРО, выдавшей допуск организации, которая проштрафилась в ходе выполнения работ по государственному или частному заказу. Кроме того, сегодня принимаются важные решения об участии государства в строительстве инфраструктуры в составе проектов комплексного освоения территорий. Наконец, в Петербурге формируются новые нормативы, касающиеся строительства в центре города. «СРО должны стать партнерами государства по всем вопросам, касающимся отрасли», - подчеркнул В.Семененко.
В Петербурге по сути дела уже созданы органы, которые регулируют взаимоотношения СРО с властью – это Советы при городском правительстве и при полпредстве, напоминает А.Вахмистров. По его мнению, в каждом регионе, возможно, и не стоит учреждать вертикально интегрированные структуры, но на уровне 7 федеральных округов создать объединения СРО вполне резонно.
Саморегулируемая миграция
Поскольку Санкт-Петербург оказался в авангарде саморегулирования, в городские СРО – особенно сформированные по отраслевому, а не региональному принципу – «подтягиваются» компании из других городов. Но, по словам М.Шубарева, о многих иногородних компаниях нет достоверной информации – в том числе потому, что в провинции вообще царит «информационный голод по теме саморегулирования. Половину заявок ОССПб оставляет без удовлетворения».
Чтобы обезопасить СРО от недобросовестных членов, необходимо наладить обмен информацией о компаниях между регионами, считает он. Пока не известно, возьмет ли НОСТРОЙ на себя функцию по созданию единой информационной базы. Но ряд петербургских СРО уже готовы принять участие в формировании «черных списков» организаций, исключенных из СРО по разным причинам.
Трудно сказать, плохо это или хорошо, но миграция компаний из одной СРО в другую все равно будет, считает А.Вахмистров. Возможно, некоторые СРО прекратят свое существование, как это произошло с одной из карельских организаций после вступления в силу Приказа Минрегиона РФ №624.
Кроме того, эксперты предполагают, что некоторые компании захотят перейти из одной СРО в другую – ту, что наиболее полно и адекватно представляет их интересы. Но они предупреждают, что выход из СРО будет сопровождаться утратой взноса в компенсационный фонд и внесением нового взноса в фонд другой СРО.
Изживать проблему недобросовестных компаний СРО придется в порядке «самоочищения», считают петербургские лидеры саморегулирования. По их мнению, следующие полгода работы по госзаказу также помогут пролить свет на вопрос «кто есть кто» среди СРО и их членов.
Наталья Стандровская