Разрушение с «Размахом»
ООО «Ассоциация по сносу зданий», во время кризиса попавшее в сложное финансовое положение, на прошлой неделе объявила, что вошла в структуру группы компаний «Размах». По словам представителей ассоциации, «Размах» создан с привлечением иностранного капитала. Конкуренты сомневаются в том, что речь идет о выходе нового игрока на рынок, и уверяют, что АССЗ устроила просто обычный ребрендинг.
Как рассказал председатель совета директоров ООО «Ассоциация по сносу зданий» (АССЗ) Игорь Тупальский, целью ГК «Размах» является выход на российский строительный рынок демонтажа через портфель контрактов ГК «АССЗ». Именно поэтому, по словам господина Тупальского, он был назначен на пост президента ГК «Размах». Переход АССЗ под новый бренд связан, прежде всего, с переформатированием бизнеса, - утверждает руководитель компании. Работа под новой вывеской позволит не только вернуть утраченные связи в области демонтажа, но и наладить другие контакты. В планах группы освоить смежные рынки, например, заявить о себе в сегменте генподрядных работ. «Мы всегда выделялись своим умением нарушать сложившиеся бюрократические стандарты ведения бизнеса. Более того, рынок демонтажа, как рынок, а не соответствующая ниша строительной индустрии, возник именно с появлением ГК «АССЗ», – добавляет господин Тупальский.
Как говорят участники рынка, до начала кризиса ООО «Ассоциация по сносу зданий» вместе с ООО «Терминатор» делили между собой 80-90% петербургского рынка сноса зданий. «Ассоциация по сносу зданий» основана в 1997 году. Компания одной из первых на строительном рынке Северо-Запада России стала предоставлять комплекс услуг по демонтажу зданий и сооружений. До кризиса компания занимала 12-е место в мире по объемам выполненных демонтажных работ. По итогам 2008 года оборот компании составил 2,3 млрд рублей. Но с началом кризиса выручка предприятия упала на 30%. Число заказов сократилось, кредиторы начали подавать иски о взыскании долгов. В последние два года львиная доля дохода шла на погашение лизинговых платежей. В реестре требований кредиторов значились свыше 30 компаний. Весной 2009 года ЗАО "АРЕАН-Геосинтетикс" инициировало запуск процедуры банкротства Ассоциации, которая задолжала ему 928 тыс. рублей. В начале мая 2010 года в отношении АССЗ суд ввел процедуру наблюдения, и осенью прошлого года в компании началось конкурсное производство. У АССЗ не оказалось никаких активов, а кредиторская задолженность приблизилась к отметке в полмиллиарда рублей.
В январе 2011 года господину Тупальскому было предъявлено обвинение в убийстве Оксаны Ледневой — совладелицы компании "Петрохим-технология" и супруги чиновника петербургского управления Ростехнадзора. Преступление было совершено еще в 2005 году. Однако, как говорят эксперты, в этом деле имеется масса вопросов. Косвенно это подтверждает и тот факт, что после предъявления обвинения господина Тупальского выпустили под залог на свободу – для российской судебной системы случай едва ли не уникальный.
Конкуренты, работающие на рынке демонтажа зданий, к инициативам АССЗ отнеслись скептически.
Мнение
Владелец демонтажной компании «Терминатор», учредитель строительной компании «Террикон» Кирилл Орт:
- Привлечение иностранных инвесторов, безусловно, открывает новые возможности для ведения бизнеса, но не забывайте о специфике работы в нашем регионе. Не всегда определенное количество денег является гарантом успешной работы на рынке. Портфель заказов на 2011-2012 год у нас уже сформирован, благодаря чему есть уверенность, что около 60% работ на рынке демонтажа останется за «Терминатором». Здоровая конкуренция, если она будет именно таковой, нам пойдет только на пользу, она поспособствует развитию предприятия. Ведь компания «Терминатор» работает на рынке демонтажа достаточно времени, чтобы прочно занять свою нишу. Хочется отметить, что ООО «Терминатор», в свое время также столкнувшееся с финансовыми трудностями на фоне кризиса строительного рынка, все-таки удалось заключить мировое соглашение с лизинговой компанией, в отличие от той же «Ассоциации по сносу зданий». Нам удалось не только вернуть необходимую строительную технику, но и заключить ряд контрактов на поставку новой, более современной техники, которая позволит компании выполнять весь спектр услуг по подготовке строительных площадок своими силами, без привлечения арендуемого оборудования.
Последнее заседание петербургского Градсовета было посвящено обсуждению знакового проекта: и по авторству – его представлял известный голландец Эрик ван Эгераат, и по расположению на карте города. Спроектированный элитный жилой комплекс, по замыслу мэтра, будет отражаться в водах Мойки и Крюкова канала. Его силуэт, асимметричный и стремительный, будет по-разному смотреться с двух сторон Мойки, но в любом случае станет приковывать взгляд – и лебединой белизной, и «необщим выражением» подчеркнуто современного фасада.
Превратности функций
На крутых поворотах истории невинной жертвой зачастую оказывается архитектура, причем по мотивам, связанным не с эстетикой, а исключительно с функцией.
В Санкт-Петербурге, на повороте течения Мойки за Поцелуевым мостом, в 1796 г. Иван Старов построил здание для Литовского мушкетерского полка с приземистыми круглыми башнями, напоминавшее крепость. Спустя 40 лет Иосиф Шарлемань, переосмыслил здание для другого предназначения – Исправительного арестантского дома. При Александре II здесь стали содержать как уголовников, так и «политических». И эта «комплексная» функция обрекла замок на гибель в феврале 1917 г. В те дни от Литовского замка остались одни головешки.
Советская власть приспособила образовавшуюся пустоту для принципиально иной функции: у остатка стены замка возникла школа, а на фасадной линии Мойки в 1961 г. построили по-хрущевски минималистский домик-кубик для детского сада. Нельзя сказать, что он радовал глаз среди архитектуры XVII-XIX вв.
Однако на очередном крутом повороте «кубик» стал смотреться чуждо, и не только по эстетике, но опять же по функции. Он занимал место, которое в новом градостроительном языке принято называть видовым, или открыточным. И когда детское учреждение отсюда переехало, стало ясно, что «кубику» жить недолго, и на этом месте возникнет нечто кардинально новое – сугубо частное, для потребностей нового состоятельного класса.
Альтернатива была. На заседании Градсовета архитектор Юрий Земцов напомнил, что при разработке проектов Мариинки-2 и Новой Голландии весь квартал между рекой, каналом, ул. Декабристов и пер. Матвеева предлагали снести, чтобы образовать по-европейски просторную пешеходную площадь.
Но история вновь слегка повернулась: случился финансовый кризис, широким массам стало не до досуга, трансформация Новой Голландии замерла, а затем переосмыслилась, а процедура сноса квартала в новых бюджетных реалиях оказалась неподъемной. Тем более что в таких случаях необходимо разрешать имущественные вопросы, а участок на углу Мойки и канала был уже в собственности «Охта-Групп».
Что такое контекст?
Для разработки проекта 20-квартирного жилого дома из 6 этажей на месте Литовского замка компания пригласила именитого голландца Эрика ван Эгераата. Член Градсовета Станислав Гайкович посетовал, что вообще-то для проектирования в таких местах был бы уместен архитектурный конкурс. Это замечание осталось без ответа и даже без дискуссии, благо на заседании не было ни Никиты Явейна, ни Евгения Герасимова, у которых есть опыт конкурсных побед над европейскими знаменитостями.
Тем не менее, совсем без дискуссии собрание обойтись никак не могло. Ван Эгераат задумал здание архитектуры XXI в., что явствовало из каждой детали: плоской кровли – впрочем, волнообразно поднимающейся к углу канала и реки, образуя небольшой высотный акцент; навесного фасада, отстоящего на полметра от основной стены с увеличением «отрыва» снизу вверх, так что верхняя часть сетки при боковом обзоре образовывала сквозные просветы; формы этой сетки, где вертикали иррегулярно сменяются диагоналями; заглублением цокольного, отделанного гранитом этажа; неровной линией фасада вдоль канала, образующего выступ – надо полагать, для создания видовых возможностей потенциальным обитателям «боковых» квартир.
Ничего подобного в архитектуре соседних исторических зданий нет и быть не может. Помимо этого, фасад проектируемого здания резко выделяется еще и ярко-белым цветом. Ю.Земцов высказал мягкое замечание именно по части цвета, напомнив о превратностях климата. Больше никаких пожеланий у рецензента не возникало, и потому именно к нему, а не к ван Эгераату, обратился академик Юрий Курбатов: вписывается ли представленный проект в градостроительный контекст? Ответ был удивительнее вопроса: ничего подобного на Градсовете ранее слышать не приходилось. «А я не знаю, что такое контекст», - заявил Ю.Земцов.
Догадываясь, что спор зашел о принципах, ван Эгераат высказал собственные аргументы. Он напомнил о том, что дома в Петербурге все-таки очень разные, а общим свойством является высокое качество. А что касается эстетики, то все внешние элементы, характерные для классической застройки, здесь присутствуют: и эркеры, и консоли, и вариативная группировка окон.
Особо подчеркивалось, что здание не превышает 23,5 м при предельно допустимых 28; что оно выполняет фасадную линию, делая плавный изгиб вдоль поворота; что на углу Мойки и канала фасад закруглен, что напоминает о башне Литовского замка, а также созвучно закруглению стены комплекса Новой Голландии. Цвет обязательно должен быть ярко-белым, а внешний фасад будет выполнен из натурального камня.
И получалось, что архитектурному сообществу сказать как бы нечего. С того момента, как выяснилось, что контекст – это неизвестно что, критикам оставалось «цепляться» разве что к деталям. Так, Михаил Мамошин отметил, что для классической петербургской архитектуры типично вертикальное членение – иначе говоря, разновысотность этажей со своим стилем оконных проемов. Но замечание было не вполне уместно, поскольку у соседнего дома членение этажей было как раз нетипичным.
Теперь окна будут
«Пристрастный» академик Ю.Курбатов адресовал участвовавшему в заседании Градсовета замглавы КГИОП Алексею Комлеву тот же вопрос: предъявлялись ли к архитектору при проектировании в зоне ЗРЗ-1 требования по стилистической части? «Мы не настаивали на том, чтобы у здания была скатная крыша», - продолжил А.Комлев разговор о частностях. Он торопился на совещание к вице-губернатору, но академик успел задать ему еще один «каверзный», но безответный вопрос: рассматривался ли проект на Совете по культурному наследию?
Член этого Совета Олег Иоаннисян сообщил, что ничего не слышал о проекте. Он напомнил, что сохранившийся фрагмент стены Литовского замка обрушился при строительстве подземной части Мариинки-2. «Вот ведь как совпало», - заметил археолог.
Глава студии «Литейная часть» Рафаэль Даянов подчеркнул, что два здания в квартале как раз такой высоты, как проектируемый дом ван Эгераата, а кроме того, у них тоже плоские кровли. Он, впрочем, забыл добавить, что эти здания на фасадную линию Мойки не выходят и расходящимися диагоналями не эпатируют. Но это был опять же вопрос о контексте. Что касается других частностей, то у Литовского замка, напомнил Р.Даянов, была стена без окон. А теперь окна будут – может быть, косые и расходящиеся, но все-таки они будут.
Если, продолжив анализ Р.Даянова, окинуть взглядом соседние кварталы, то нельзя не заподозрить, что проект Мариинки-2 послужил неким прецедентом для архитектурных новаций близ Театральной пл. Сам ван Эгераат, впрочем, не считает Мариинку-2 шедевром. Более того, на торцах его здания, обращенных к улице Декабристов, окон не предусмотрено вовсе. Потенциальные приобретатели недвижимости будут любоваться только классическими красотами.
Правила мешают полету
«Если бы кто-то из нас предложил нечто подобное, идея была бы отвергнута однозначно», - заявил М.Мамошин под конец дискуссии. В самом деле, можно себе представить, какие эпитеты были бы применены к новаторскому проекту в центре, будь его автором кто-нибудь из российских архитекторов. Влетело бы и за крышу, и за окна, и за ухищрения коммерческого назначения. Достаточно вспомнить, как «распекали» Евгения Подгорнова за еле заметные «видовые уголки» на наб. Робеспьера. Но, как заметили еще древние римляне, quod licet Jovi non licet bovi.
Нельзя сказать, что выразительных эпитетов в адрес проекта ван Эгераата вовсе не прозвучало. «Дырявость – это свойство скорее средиземноморской архитектуры, чем петербургской», - отметил глава Союза архитекторов Санкт-Петербурга Владимир Попов. Сергей Орешкин назвал здание «каким-то дробным и разваливающимся». Кроме него, кажется, никто не обратил внимания на иррегулярные диагонали. И даже Ю.Курбатов в итоге высказался в пользу проекта с учетом замечаний.
Откровеннее всех оказался В.Григорьев, неполиткорректно положив конец обсуждению частностей. «Бывают традиционалистские проекты, а бывают модернистские. Этот – модернистский», - заявил он. Он не заметил, что проект не вписывается в некоторые требования ПЗЗ. Со стороны канала динамичный силуэт внешнего фасада, по его оценке, дважды нависнет над красной линией. А значит, придется делать одно из двух: либо приспосабливать правила к автору, либо автора к правилам.
Главный архитектор города Юрий Митюрев не отреагировал на это замечание напрямую, но его заключительное выступление содержало исключительно похвалы в адрес голландского мастера. Более того, по мнению Ю.Митюрева, здание настолько индивидуально, что почерк ван Эгераата угадывается мгновенно.
Какой Эгераат нам нужен
Общий знаменатель всех завершающих рекомендаций выразился в восклицании М.Мамошина: «У нас европейские архитекторы уже 15 лет ничего не могут построить. Дайте Эгераату такую возможность!».
В самом деле, общую благосклонность обычно придирчивого Градсовета трудно было объяснить чем-либо иным, кроме отношения к мэтру. Перед ним как-то неловко: его проекты уже выставлялись на городские конкурсы, но не удостаивались первого места. И в результате в других европейских городах есть ван Эгераат, а у нас нет.
Но вот что интересно: его прежние проекты для Петербурга (в отличие от разработок для Москвы и Ханты-Мансийска) как раз не были модернистскими. Его «голландский городок» в Новой Голландии как раз воспроизводил традиционную европейскую архитектуру. А его дома-«дольки» в комплексе «Театральный» у Юсуповского дворца прятались за фасадами на набережной, не звучали намеренным вызовом градостроительной среде (избежим «неведомого» термина «контекст»).
«Все дома разные, как и люди», - пояснял голландец на Градсовете, явно ожидая сопротивления консерваторов. «И есть такие люди, которые хотят обязательно оказаться на виду», - дополнил В.Попов.
После одобрения проекта, ван Эгераат сообщил, что считает свое произведение великолепным. Более того, по его словам, он намеренно хотел внедрить архитектуру XXI в., пусть и делающей некоторые реверансы перед традицией, на отдельно взятом небольшом участке в центре города, чтобы преодолеть «главную проблему» Петербурга – недоверие к новшествам.
Мойка, даже с точки зрения формальностей охранного зонирования, а не индивидуальных вкусов, - не то же самое, что Большая Невка у «Русского дизеля», и даже не Крестовский. Но революционный напор возможен теперь и здесь – поскольку дозволен и более того, приветствуется. «Выбрав этого автора, мы сознательно пошли на то, что эта архитектура будет узнаваемой», - пояснил Ю.Митюрев, таким образом не оставляя сомнений в том, какой именно ван Эгераат ныне востребован: именно модернистский, именно вызывающий. Другое дело, что понятие «мы» остается несколько неопределенным: понятно только, что оно не распространяется на Совет по культурному наследию. Насколько это «мы» распространяется на жителей Центрального района, прояснится, надо полагать, на общественных слушаниях: проект планировки и межевания преобразуемого квартала еще не утвержден.
Константин Черемных
К окончанию первого полугода с момента ввода саморегулирования в строительной отрасли, в Петербурге было создано больше СРО, чем в любом другом регионе России. И если ключевые параметры саморегулирования отрасли закладываются на законодательном уровне в Москве, то в Петербурге, раньше и яснее, чем где бы то ни было, просматриваются основные тенденции развития этого процесса.
Состоялось, но не устоялось
Три первых петербургских СРО, созданных на основе профессиональных объединений, были зарегистрированы еще в августе
Как отметили участники круглого стола, посвященного итогам первого года работы петербургских СРО, пик роста числа СРО и их членов пришелся на конец 2009 – начало
В июле
Изменение перечня произошло без переходного периода, что внесло сумятицу не только в работу членов СРО, но и их заказчиков из числа государственных структур. Часть компаний малого бизнеса получили возможность покинуть СРО, поскольку их деятельность более не требует получения допусков, в результате чего некоторые СРО из-за сокращения числа членов просто прекратили существование.
Ближе к делу
Предупредить такие потрясения в будущем позволило принятие новых поправок к Градкодексу – в составе закона №240-ФЗ от 24 июля
Кроме того, введена не менее важная норма, которая избавит СРО от многомесячного ожидания решений Ростехнадзора: отсутствие запретительного предписания на поданные документы в течение 10 дней можно расценивать как согласие.
Наконец-то была достигнута определенность в спорном вопросе о хранении средств в компенсационных фондах. Теперь СРО, доверившие их управляющим компаниям, должны будут их изъять и разместить на банковских депозитах.
Законодательно установлены минимальные требования к выдаче допусков не только к работам, которые оказывают влияние на безопасность строительства, но и к работам по организации строительства.
Решена судьба Национальных объединений СРО – законом закреплена возможность создания только по одному Нацобъединению для строителей, проектировщиков и изыскателей, что должно предотвратить «размножение» «альтернативных» объединенных структур.
Государство также делегировало СРО право осуществлять контроль деятельности своих членов в области соблюдения технических регламентов.
Однако главная проблема технического и нормативного регулирования – сфере, которую государство оставило за собой – не решена. Нормативная база к закону «О техническом регламенте безопасности зданий, строений и сооружений» еще не разработана, а СНиПы и ГОСТы носят только рекомендательный характер, напомнил председатель правления Группы ЛСР Александр Вахмистров.
В области нормативного регулирования строительного процесса сохраняется еще очень много деструктивных моментов, соглашается глава совета директоров Холдинга RBI Эдуард Тиктинский. Это касается и процедуры общественных слушаний, и территориальных норм. «СРО «Объединение строителей Санкт-Петербурга», в которую входит наша компания, принимала активное участие в обсуждении региональных законов о Генплане, ПЗЗ, об объединенной охранной зоне, - говорит он. – И у нас только одна просьба к законодателю: нам бы хотелось, чтобы профессионалы привлекались к разработке и обсуждению отраслевого законодательства на более ранних стадиях».
Этот тезис Э.Тиктинский проиллюстрировал примером «нормативной нестыковки» - недавно введенными требованиями по согласованию проектной документации на любые объекты в Санкт-Петербурге с Росохранкультурой. Из-за этого нововведения процесс тормозится на 2 месяца, причем данные экспертизы документации на региональном уровне не учитываются. Предприниматель не понимает, почему нужно согласовывать в Росохранкультуре проекты, не соприкасающиеся с зонами охраны объектов культурного наследия.
Ближе к регионам
В пользу делегирования части функций Нацобъединений СРО региональным структурам в области саморегулирования высказался глава петербургского Комитета по строительству Вячеслав Семененко.
Нацобъединения, по его мнению, должны в первую очередь заниматься проблемами методологии, но есть ряд вопросов, которые целесообразно решать внутри регионов. В частности, на общенациональном уровне целесообразно разработать принципы профессиональной этики, но третейские суды, которые будут ими руководствоваться, логичнее приблизить к местам, где возникают споры.
Не определен также механизм выставления счета к СРО, выдавшей допуск организации, которая проштрафилась в ходе выполнения работ по государственному или частному заказу. Кроме того, сегодня принимаются важные решения об участии государства в строительстве инфраструктуры в составе проектов комплексного освоения территорий. Наконец, в Петербурге формируются новые нормативы, касающиеся строительства в центре города. «СРО должны стать партнерами государства по всем вопросам, касающимся отрасли», - подчеркнул В.Семененко.
В Петербурге по сути дела уже созданы органы, которые регулируют взаимоотношения СРО с властью – это Советы при городском правительстве и при полпредстве, напоминает А.Вахмистров. По его мнению, в каждом регионе, возможно, и не стоит учреждать вертикально интегрированные структуры, но на уровне 7 федеральных округов создать объединения СРО вполне резонно.
Саморегулируемая миграция
Поскольку Санкт-Петербург оказался в авангарде саморегулирования, в городские СРО – особенно сформированные по отраслевому, а не региональному принципу – «подтягиваются» компании из других городов. Но, по словам М.Шубарева, о многих иногородних компаниях нет достоверной информации – в том числе потому, что в провинции вообще царит «информационный голод по теме саморегулирования. Половину заявок ОССПб оставляет без удовлетворения».
Чтобы обезопасить СРО от недобросовестных членов, необходимо наладить обмен информацией о компаниях между регионами, считает он. Пока не известно, возьмет ли НОСТРОЙ на себя функцию по созданию единой информационной базы. Но ряд петербургских СРО уже готовы принять участие в формировании «черных списков» организаций, исключенных из СРО по разным причинам.
Трудно сказать, плохо это или хорошо, но миграция компаний из одной СРО в другую все равно будет, считает А.Вахмистров. Возможно, некоторые СРО прекратят свое существование, как это произошло с одной из карельских организаций после вступления в силу Приказа Минрегиона РФ №624.
Кроме того, эксперты предполагают, что некоторые компании захотят перейти из одной СРО в другую – ту, что наиболее полно и адекватно представляет их интересы. Но они предупреждают, что выход из СРО будет сопровождаться утратой взноса в компенсационный фонд и внесением нового взноса в фонд другой СРО.
Изживать проблему недобросовестных компаний СРО придется в порядке «самоочищения», считают петербургские лидеры саморегулирования. По их мнению, следующие полгода работы по госзаказу также помогут пролить свет на вопрос «кто есть кто» среди СРО и их членов.
Наталья Стандровская