Эксперты рассказали, как повысить показатель качества среды для жизни
Обретает очертания самый загадочный из показателей национального проекта «Инфраструктура для жизни» — уровень качества среды. В итоге именно он определит градостроительную политику, территории будущей застройки и объем загрузки отрасли.
В самом конце прошлого года власти утвердили список из 2160 опорных населенных пунктов, где в общей сложности проживают 75% населения страны. В перечне присутствуют как крупные мегаполисы, например Москва, так и совсем малые села с несколькими сотнями жителей, но всех объединяет одно: выбранные территории имеют стратегическое значение для сохранения суверенитета Российской Федерации. «Одни из них важны с точки зрения добычи природных ресурсов, другие — обеспечения работы стратегических отраслей производства, третьи — охраны государственной границы, четвертые — предоставления различных видов социальных услуг и правосудия, — поясняет руководитель программы дивизиона “Городская экономика” Агентства стратегических инициатив Евгений Алексеев. — И если крупные города не сталкиваются с проблемой достаточности трудовых ресурсов, то большое количество городов и сел переживают отток населения. В то же время государство не может допустить, чтобы многие населенные пункты прекратили существование».
Наоборот, властям необходимо продумать сценарии развития опорных населенных пунктов и реализовать их в рамках национального проекта «Инфраструктура для жизни», чтобы уровень комфортной и безопасной среды для жизни увеличился на 30% к 2030 году и на 60% — к 2036-му.
В сентябре Агентство стратегических инициатив совместно с Институтом генплана Москвы впервые представили общественности методику и алгоритмы расчета, разрабатываемые по поручению администрации президента. Речь идет о создании системы показателей, которые позволят оценить сегодняшний уровень качества среды для жизни по отдельным компонентам и собственно целевые значения с их качественным описанием и подбором необходимых мероприятий, а также системы мониторинга, которая даст возможность вовремя корректировать управленческие решения. В частности, работа пойдет по четырем блокам: обеспечение доступности жилья и его качества, ЖХК и благоустройство общественных пространств, дороги и транспорт, а также модернизация объектов социальной инфраструктуры.
В качестве подсказки для властей населенных пунктов специалисты АСИ подготовили Атлас сервисно-инфраструктурных решений, куда вошли успешные региональные и муниципальные практики по перечисленным компонентам, а также решения от бизнеса, поддержанные экспертами. Ожидается, что именно эти подходы будут тиражироваться по стране. Документ уже выхожен выложен в открытый доступ.
Готовый алгоритм
Как указывают авторы разрабатываемой методики, сценарии инфраструктурного строительства будут базироваться на изначальной функции опорного населенного пункта и перспективах его социально-экономического и пространственного развития.
«Первое, что мы пытаемся определить и методологически описать, это то, к какому типу можно отнести опорный населенный пункт. Подходов может быть великое множество, но нам максимально разумным кажется привязка к конкретной функции. Уклад и экономическая деятельность во многом определяют потребность в той или иной инфраструктуре, ведь абсолютно очевидно, что опорный населенный пункт туристской направленности имеет другой уровень инфраструктурной обеспеченности, чем, например, тот, что всецело сосредоточил свои усилия на добыче минерального ресурса, или тот, что является производственно-технологическим центром. Даже мощность головной инженерной инфраструктуры будет принципиально разной, ибо она привязана к технологическим процессам», — говорит заместитель директора Института генплана Москвы Николай Кикава.
В представленном списке — девять типов опорных населенных пунктов. Среди них — стратегические центры со статусом ЗАТО и без него, минерально-сырьевые, промышленно-производственные, туристско-рекреационные, транспортно-логистические, ОНП науки и образования, сельского и лесного хозяйства, а также центры предоставления социальных услуг. При этом деление происходит с учетом 49 критериев. Например, к инфраструктурно-средовым параметрам относится наличие аэропортов, портов, ж/д и сортировочных станций различных классов, автомобильно-дорожных связей, объектов критически важной инфраструктуры, туристических аттракций и так далее.
На следующем этапе экспертам предстоит определить, как проходит процесс социально-экономического развития. Вариантов — два: в виде интенсивного и сдержанного роста.
После этого формируются перспективы пространственного развития. Авторы предлагают четыре варианта развития событий: рост и расширение границ; рост внутри границ; дисперсный рост или управляемое сжатие. По словам Николая Кикавы, на этом этапе перед разработчиками документов территориального планирования и мастер-планирования будут вставать следующие вопросы: как населенный пункт будет развиваться? Насколько высоки шансы увеличения его градостроительного потенциала? Он будет выражаться в ускорении темпов строительства тех или иных видов объектов или, наоборот, сдерживания? Стройка должна сосредоточиться в границах населенного пункта, или территориальные резервы исчерпаны, и нужно выходить за административные границы?
Далее приходит очередь для определения объемов и параметров инфраструктуры, которой должен обладать населенный пункт, чтобы задуманные планы экономического развития воплотились в жизнь.
Создав образ, разработчики перейдут к сценариям социально-экономического развития. Оценка будет происходить в четырех категориях по целому набору измеримых показателей. Речь идет о динамике численности населения и изучении состава проживающих вместе с уровнем их квалификации, темпах роста ВМП и производительности труда, объемах инвестиций в основной капитал и наличии инвесторов. Отдельно будут рассматриваться транспортно-логистические преимущества каждой территории, чтобы в конечном счете дать ответ на вопрос о наличии перспектив ускоренного развития населенного пункта.
Отметим, что в будущем именно эти данные будут положены в основу перспектив пространственного развития и обновленной градостроительной политики, а также прогнозов в части реакции строительной отрасли, изменения спроса на продукцию строительного производства в жилищной или производственной сферах. Также методология и алгоритмы будут определять очередность приоритетных мероприятий по инфраструктурной стройке в случаях ограничения финансовых ресурсов.
Четыре стратегии
В общей сложности предлагаются четыре ключевые стратегии пространственного развития: интенсивный рост строительного производства и вводимых площадей того или иного вида недвижимости на территории города; экстенсивный рост, когда необходимо выходить за границы административно-территориального деления; дисперсный рост, когда спрос на тот или иной вид застройки не столь высокий, но очаговый, в том числе за границами опорного населенного пункта; управляемое сжатие.
Так, Москва уже определилась со сценарием своего дальнейшего развития. «Я должен начать с печальной новости о том, что транспортная повестка внутри старой Москвы на сегодняшний день исчерпана. Мы создали все, что только можно: хорды, метро, связи. Остается еще возможность по возведению концессионных дорог и достройке отдельных связей на периферии, а также продолжение истории с метро в Новой Москве, но она тоже глобально не повлияет на развитие нашей большой инфраструктуры, — говорит советник директора Главного архитектурно-планировочного управления Москомархитектуры Максим Гурвич. — А что влияет? Недавно Сергей Семенович заявил, что мы будем продлевать наши диаметры до Тулы, Ярославля и других городов. И это, по сути дела, вызов, потому что мы, связывая всю звездообразную планировочную структуру Москвы, делаем ее мегаогромной». В результате территории, к которым подойдут новые объекты транспортной инфраструктуры, смогут раскрыть недооцененный ранее потенциал для развития.
Кроме того, столица намерена создавать новые локальные центры. Часть из них уже появляется на границе города и агломерации, куда приходят автомобильные хорды. «И это кардинально может поменять планировочную структуру города, который на протяжении многих лет развивался “кольцами”. Теперь окраина приобрела колоссальный потенциал для своего развития», — подчеркивает эксперт. А в ближайшем будущем планируется возведение аналога Москвы-Сити в районе Южного порта — в противоположной части города. Принципиальным отличием станет то, что на этот раз город заранее создаст транспортную инфраструктуру с ветками дорог и метро, другими словами — качественно подготовит территорию к приходу инвесторов».
Впрочем, развиваться — это необязательно расти. Разработчик мастер-плана арктической Воркуты — генеральный директор RTDA Марина Лепешкина поясняет, что самый быстро убывающий город России избавится от домов на окраинах (ранее эти рабочие поселки находились в непосредственной близости от месторождений, однако сегодня добыча полезных ископаемых перенесена). Помимо этого, овраг в центре города будет благоустроен и из точки отторжения превратится в точку притяжения. «И Воркута — не единственный город, который, вероятно, пройдет по такому трековому пути. Это очевидная реальность для целого ряда населенных пунктов, которые необходимо сохранять для безопасности нашей большой Родины», — подчеркивает Николай Кикава.
При этом ожидается, что самой сложной задачей окажется развитие городов и поселков с населением менее 50 тысяч человек. Тем не менее на этих территориях также важно создать условия с высоким уровнем качества жизни, инфраструктуры и сервисов, чтобы жители не хотели оттуда переезжать.
Одно из направлений развития Петербургской агломерации — появление транспортно-пересадочных узлов (ТПУ). Локаций для них достаточно, в новом генеральном плане города их создание предусмотрено; есть несколько стихийно возникших ТПУ. Однако все ограничивается рассуждениями и архитектурными проектами — дальше этого дело не двигается.
Главная задача ТПУ — стать драйвером для развития окружающей территории, интегрировать удаленные районы в городскую инфраструктуру. О значении ТПУ для развития Петербургской агломерации и препятствиях в этом развитии говорили участники конференции «Значение строительства ТПУ (транспортно-пересадочных узлов) в экоустойчивом градостроительном развитии агломерации», организованной Советом по зеленому строительству при Санкт-Петербургском Союзе архитекторов под руководством генерального директора ООО «АМЦ-ПРОЕКТ» Сергея Цыцина, АО «НИПИИ “Ленметрогипротранс”», РИА «Архитектурные сезоны».
Специалисты отметили необходимость комплексного подхода к созданию ТПУ на всех этапах — от выбора места до периода эксплуатации, обозначили целый ряд попутно возникающих проблем, а также указали на тянущиеся годами обсуждения и предложили переходить от слов к делу.
Речь шла о ТПУ на территории Петербурга и ближних районов Ленинградской области, образующие вместе Петербургскую агломерацию. Алексей Косарев, начальник отдела стратегического планирования Комитета экономического развития и инвестиционной деятельности правительства Ленинградской области, отметил разбалансированность транспортного и градостроительного планирования на территории агломерации. Власти региона предпринимают попытки сдержать расползание массового строительства в зоне агломерации на границе Петербурга. Однако транспорт остается проблемой для жителей прилегающих к городу районов области.
Приоритет в областной стратегии развития отдается общественному транспорту. Даже разработана отдельная Стратегия действий Ленинградской области по развитию общественного транспорта.
Александр Баранов, генеральный директор компании «Лабград», также отмечает «уже сформированную проблему» транспортного сообщения и необходимость «сшивки города и агломерации», что позволит сократить время на дорогу. Однако, по его словам, город не ставит задачу создать ТПУ. Речь идет о рекомендациях.
«ТПУ — предложение, которое позволит перераспределить транспортные потоки, нагрузку на отдельные виды транспорта и сделать их более эффективными», — рассуждает Александр Баранов.
В то же время он подчеркивает: в Градкодексе понятие ТПУ — нормативное. В качестве примера выступает железнодорожная платформа Броневая с подземным переходом. Но ТПУ, по мнению Александра Баранова, — не только транспортная инфраструктура, но также элемент городского пространства, общественного пространства. Чтобы создать такой проект, необходимо изменить парадигму восприятия транспортной инфраструктуры как элемента городского пространства.
Александр Баранов также обратил внимание на практику формирования локальных ТПУ в России. Подобные проекты можно создавать без значительных капиталовложений. Масштаб ТПУ, по его мнению, может быть разным — от локальных до федерального значения.
Антон Финогенов, директор по развитию городской среды ДОМ.РФ, полагает, что Петербургу уже сейчас нужны не меньше дюжины ТПУ. И в предыдущих генпланах такие проекты были. «Последние лет двадцать слышу о развитии ТПУ в Петербурге. Планы сильно отстают от реализации», — отметил он.
Схема размещения и развития на расчетный срок реализации генерального плана и прогнозируемый период основных объектов капитального строительства транспортной инфраструктуры федерального, регионального и местного значений с выделением сооружений внешнего транспорта, городского транспорта, автомобильных дорог общего пользования (городской транспорт)
Проблемы в комплексе
Участники конференции сходятся во мнении: к созданию ТПУ должен быть комплексный подход. Но уже на этапе проектирования обнаруживается масса проблем, начиная от проблемы увязки проекта ТПУ с существующей застройкой.
Сергей Ветлугин, первый заместитель генерального директора АО «НИПИИ ”Ленметрогипротранс”», обозначил несколько специфических моментов. Все начинается с разработки обосновывающих документов. На этом этапе проводится анализ, выполняется проект планировки территории и т. д. Но затем выясняется, что на участке есть инженерные сети, которые монополисты не разрешают переносить. Например, такая ситуация сложилась при разработке участка для станции метро «Горный институт». А чтобы запустить уже построенную станцию «Театральная площадь», нужно выкупить здание, находящееся в частной собственности. Это не вписывается в экономику проекта, поэтому город получит транзитную станцию, которая будет работать на прогон, — войти или выйти пассажиры не смогут.
Второй специфический момент — расчеты, связанные с потоками транспорта и пассажиров.
Если предварительная работа уже сделана, начинаются согласования. И у каждого комитета — свои требования, которые иногда невозможно совместить. Есть разработанные концепции, которые не получается сдвинуть с места.
Если и этот этап пройден, начинается работа с Главгосэкспертизой, когда надо увязать в проекте вокзалы, железную дорогу, объекты внутри ТПУ. На этом этапе, подчеркивает Сергей Ветлугин, «любые пограничные вопросы могут превратиться в тупиковые».
«Проекты должны быть комплексными, под руководством единого заказчика — отдельные проекты будут десятилетиями притираться друг к другу», — убежден он.
Дмитрий Бойцов, главный архитектор АО «НИПИИ ”Ленметрогипротранс”», прямо указывает на необходимость единой координирующей структуры, приводя в пример Москву, где увязка проектов происходит на уровне вице-мэров. В столице, по его сведениям, построены десятки ТПУ, при строительстве задействованы большие участки, привлекаются частные инвесторы для строительства коммерческих площадей. «Для реализации проектов должно быть административное курирование на уровне вице-губернаторов, потом должны быть конкурсы. И в рамках ТЭО в конкурсной документации надо ответить на вопросы по выносу сетей, усилению зданий и прочее», — полагает Дмитрий Бойцов.
Координация, по его словам, необходима, поскольку в условиях плотной городской застройки нужна интеграция на всех уровнях, включая подземный. «Сталкиваемся с перечнем проблем – усиление зданий, мониторинг, переход на временное движение транспорта… Если все пошагово делать — каждый раз весь перечень, в разы дороже получается», — пояснил Дмитрий Бойцов.
Помимо этого, отмечает он, остается открытым вопрос сроков: строительство ТПУ необходимо синхронизировать со строительством транспортных артерий — ТПУ нельзя рассматривать отдельно.
Упоминания о подземном строительстве звучало на конференции неоднократно. Чаще всего упоминалась площадь Восстания, в подземной части которой завяз не один проект.
Алексей Шашкин, генеральный директор компании «Геореконструкция», подтвердил: монополисты, владеющие сетями, строить не дают. По его словам, согласовывая проекты, монополисты требуют оставить три метра им.
Алексей Шашкин убежден: для развития подземного строительства надо все сети упаковать в проходные коллекторы. «Никаких сложностей, чтобы сделать проходные коллекторы, нет. А тогда и можно развивать подземное пространство. Не строить под землей для Петербурга расточительно», — говорит он.
Илья Филимонов, главный архитектор бюро Intercolumnium, предлагает рассмотреть варианты, когда можно не только уходить под землю, но в новых районах подняться на верхние уровни. Это не менее сложный вариант, поскольку есть разные собственники. У архитекторов был опыт частных заказов на ТПУ, но сложные увязки с разными собственниками не позволили реализовать проекты. «Для комплексной работы необходим единый заказчик, который бы состыковал все профильные ведомства и частного заказчика», — подчеркнул он.
Одна из инициатив властей Ленобласти вызвала нечто вроде локальной бури. Алексей Косарев привел пример комплексного планирования: внесены изменения в градостроительные документы в логике ТОР (территория опережающего развития) — сокращение числа парковочных мест в жилых комплексах.
При сохранении существующего движения, в том числе по железной дороге — восемь тысяч пассажиров в день, решено сократить обеспеченность парковочными местами для новых ЖК: в зоне железной дороги в радиусе 1 км — на 15%, в зоне ТПУ — на 20%, автотрасс в радиусе 400 метров — на 10%. Документ появился 15 августа 2024 года.
По оценке Алексея Косарева, документ, скорее, запретительный.
Из зала посыпались вопросы и реплики.
— А что люди об этом думают?
— Мало автодорог, автобусов…
— Не хватает общественного транспорта, чтобы сократить частный.
— Сдача транспортных объектов отстает, транспортных узлов практически нет…
— Это ужасно!
Алексей Косарев возразил: «Надо сначала найти локации, где эти нормы можно применить. Пока таких локаций мы не видим».
Александр Баранов поддержал: «Сокращение парковочных мест — мотивирующий инструмент, чтобы девелоперы развивали не только жилую функцию».
Еще одна проблема касается всех регионов, кроме Москвы. ТПУ — дорогостоящий объект. Но в регионах нет инвесторов — нужно бюджетное финансирование. «История с переездом административной функции в ТПУ ложится на плечи региональных бюджетов. Переезд — драйвер, но бюджеты ограничены. Проекты вне Москвы появляются крайне редко», — констатирует Антон Финогенов.
По его словам, вне Москвы не найдены механизмы, которые бы позволили ускорить появление ТПУ и на их базе — общественно-деловых центров. Сейчас процесс начинает сдвигаться с мертвой точки: в двухстах городах разрабатываются мастер-планы. Однако Петербург не входит в это число.
«Исключительно коммерческий путь не работает в регионах, нужны стимулирующие меры», — убежден Антон Финогенов.
Он утверждает: никаких мер поддержки коммерческой инфраструктуры в Петербурге никогда не было. Последние инвестиции были в территорию Пулково-3, где последний объект введен уже пять лет назад. Частный бизнес самостоятельно развивается вдоль Кольцевой автодороги.
По его мнению, надо расширять инфраструктурное меню, нужны налоговые или иные меры поддержки, ГЧП. «Я бы предложил начать дискуссию про инструменты — что нужно, чтобы девелоперы, которые вкладывают миллиарды в строительство жилья, вложились в другие проекты», — говорит Антон Финогенов.
Реальные ТПУ
Несмотря на сложности в создании ТПУ, они все же есть в Петербурге, говорят эксперты.
Андрей Хилинский, врио первого заместителя председателя КГА, отметил: «Мы уже выявили несколько узлов — “Беговая” на Яхтенной в их числе. Мы по максимуму увязали развитие железной дороги и метро, чтобы обеспечить бесшовную связь пассажиропотока».
Транспортный узел создается на базе станции метро «Купчино». Есть немало частных проектов. На базе Финляндского вокзала, где инвестор пытался создать ГЧП; ТПУ «Парнас» с автовокзалом, общественно-деловыми функциями; ТПУ в районе «Лахта Центра» «Лахтинский поток» — автовокзал, метро, железная дорога; на базе станции «Проспект Большевиков».
По мнению Александра Баранова, в городе есть неорганизованные ТПУ — как группа сконцентрированных объектов инфраструктуры с локальными элементами общественных пространств. Это «Старая Деревня», Ручьи, уже реализованный проект в Зеленогорске. «Площадь Восстания» можно считать ТПУ, равно как Балтийский, Ладожский вокзалы, Пулково. «Там нет торговых центров или бизнес-центров, но есть удобство пересадки», — констатировал он.
Илья Филимонов резюмировал: «Существующие несформированные и дискретно развивающиеся транспортные узлы создают узкие места в городской инфраструктуре, что приводит к транспортным проблемам и снижению качества жизни».
По его словам, проектирование ТПУ как многофункциональных пространств, объединяющих транспортные функции с коммерцией, офисами и общественными пространствами, имеет положительное влияние на формирование полифункциональной структуры города и уменьшение суточной миграции, способствуют созданию архитектурных объектов, улучшающих архитектурную среду и культурную идентичность. А необходимость проектировать ТПУ с учетом зеленых технологий имеет долгосрочный эффект для городской экономики.
«ТПУ в агломерации должны рассматриваться как общая ответственность нескольких регионов, что требует гармонизации подходов и планирования для обеспечения единой транспортной стратегии, учитывая потребность всех вовлеченных территорий. Для совершенствования концепции совместного развития необходимо создание специализированного межрегионального развития, что позволит координировать инициативы по улучшению ТПУ и обеспечению системного подхода к развитию. Такой орган может содействовать совместным проектам и финансированию. Развитие транспортно-коммунальных узлов в Петербургской агломерации требует комплексного подхода, сочетающего архитектурные, градостроительные и экологические принципы. Это не только улучшит транспортные потоки, но и добавит ценности к городской среде, создавая удобные и комфортные пространства для жителей и гостей города», — заключил Илья Филимонов.
В России пока только набирает популярность модульное строительство. Отель «Игора. Времена года», спроектированный бюро Rhizome на территории всесезонного курорта «Игора» в Ленинградской области, собрал в 2023 году несколько архитектурных наград благодаря необычной архитектуре, применению деревянных конструкций и модульной технологии.
Отель «Игора. Времена года» располагается на 54-м километре Приозерского шоссе. Само строительство заняло девять месяцев, открылся отель в сентябре 2022 года.
В 2023 году отель получил Гран-при фестиваля «Архитектон» и победил в номинации «Лучший реализованный объект общественной функции» фестиваля. Объект также получил премию АРХИWOOD как лучшее общественное сооружение. Архитектурное бюро Rhizome награждено в рамках номинации «Проект туристического объекта или туристической инфраструктуры» конкурса креативных индустрий G8 Creative Awards.
Хотя отель отмечен «деревянной» премией АРХИWOOD, по мнению Павла Слепнева, генерального директора проектной мастерской «ПЕТЕРГОФ» (генеральный проектировщик), главная фишка — не деревянные конструкции, а модульное строительство: «Деревянные балки — не несущий конструктив здания, а пристройка к модульному зданию».
Свобода и гибкость
Для бюро Rhizome «Игора. Времена года» — очередной пример комбинирования пространственных модулей с конструктивом из клееной древесины, отмечает Евгений Решетов, партнер Архитектурного бюро Rhizome. По его словам, «Времена года» — это сотня видовых номеров, дополненных зданием ресепшн и лобби-бара.
«Будучи ограниченными высотой двух этажей и необходимостью разместить 200 постояльцев, мы сжали, изломали и искривили планировки корпусов. Мы расположили корпуса отеля на участке наподобие протяженной изгибающейся ленты. Так, чтобы из каждого номера открывался выразительный вид на поросший мхом еловый лес.
Используя современные и экологичные решения, мы стремились вступить в диалог с лучшими северными образцами архитектуры гостеприимства и здоровья середины XX века — будь то финский функционализм или советский модернизм. Отсюда — выбор примененных цветовых и формальных решений», — рассказал Евгений Решетов.
Все постройки на территории отеля сформированы из стандартных модулей площадью 20 кв. м и 40 кв. м, которые можно собирать по-разному — от обычного прямоугольного дома до сложных объемов.
Именно так собрана «змейка» корпусов, которая позволила сделать все номера видовыми.
В отеле — четыре корпуса, выносное лобби и отдельно административно-бытовой корпус — все не как в стандартном отеле, подчеркивает Павел Слепнев. По его словам, сложно выделить какие-либо нестандартные решения, их много. «Например, номера, которые состоят из двухэтажных модульных построек и снаружи — деревянная конструкция. Получается, что эта конструкция накрывает модули, то есть у нас идет двойная крыша: крыша модулей, потом полуметровое пространство, далее общая крыша, которая накрывает и модули, и террасу. Или, например, лобби сделано по совмещенной схеме: половина — из модулей, половина — традиционным способом», — поясняет Павел Слепнев.
Корпуса соединяет галерея, выполненная из клееной древесины. Поставщик — норвежская компания RamFjord. Между блоками корпусов расположены лестницы.
«Неординарным решением является само сочетание пространственных модулей на базе металлического каркаса с “обвесом” зданий из клееной древесины и деревянного погонажа. Это сочетание позволило как выполнить объект в логике высокой заводской готовности, так и избежать излишней скованности при оперировании ”кубиками” модулей номерного фонда. Дерево дает нужную свободу и гибкость», — пояснил Евгений Решетов.
Сборка проекта
Модульные технологии имеют целый ряд преимуществ. Например, не зависят от погодных условий, поскольку сборка модулей происходит заводским способом. После завоза на стройплощадку остается только правильно собрать готовые модули, что заметно сокращает сроки самого строительства.
Строительство отеля «Игора. Времена года» длилось меньше года. «Применение компонентов высокой степени заводской готовности сделало возможным производство и сборку отеля за девять месяцев», — говорит Евгений Решетов.
Генеральным подрядчиком выступил Опытный завод строительных конструкций из Гатчины.
«Выгода от модульных технологий — сроки и качество; отличие от традиционных технологий — возможность перекрывать большое пространство и решать нетиповые задачи», — утверждает Павел Слепнев.
Кроме того, модульная технология позволяет сохранять в относительной чистоте строительную площадку и не производить много шума. Это было важно, поскольку строительство велось на действующем курорте.
Возникали также сложности иного рода, касающиеся внутренней планировки отеля. Павел Слепнев пояснил: «По законодательству при эвакуации из номера надо попасть сначала в коридор, потом на закрытую лестничную клетку и только потом уже на улицу. А вариант эвакуации сразу на улицу из номера в нормах не прописан, поэтому пришлось идти за СТО и эту историю прописывать. Хотя решение, которое реализовано, более безопасно».
Но каких-либо чрезвычайных, выходящих за рамки обычного процесса проектирования и строительства нового объекта, сложностей в этом проекте не было, говорит Евгений Решетов. По его словам, проект «Игора. Времена года» является последовательным развитием методов и технологий, которые отработаны в предыдущих отельных проектах сети «Точка на карте».
«Команда проектировщиков и подрядчиков также была сработанной, все знакомы как с процессами, так и друг с другом», — уточнил он.
Назад, в будущее
Деревянное строительство на протяжении многих лет считалось уделом индивидуального строительства. Однако теперь появились нормы, которые позволяют строить не только частные домики.
Определенные требования к деревянному строительству, конечно, есть. «Главная специфика, разумеется, — в повышенном внимании к соответствию нормам пожарной безопасности здания, но, на наш взгляд, — проектная вводная, одна из многих, влияющих на проект, но не определяющих его. Важным моментом, разумеется, является понимание дерева как материала, его внутренней логики и свойств. Как в “сыром” виде, так и в виде изделий из клееной древесины. Эстетика работы с деревом для нас органична, мы не приходили в деревянную архитектуру из других дисциплин (железобетона или металла), для нас архитектурное проектирование с самого начала работы нашего бюро во многом и есть проектирование из дерева. Это наша стихия, наша среда», — говорит Евгений Решетов.
По его словам, в настоящее время уже работают новые нормативные документы, позволяющие реализовывать из древесины как жилые многоквартирные дома, так и общественные здания большой площади и емкости при соблюдении рационально необходимых подходов к проектированию и эксплуатации таких объектов. «К сожалению, пока не произошло взрывного роста в количестве реализованных проектов с использованием конструктива из клееной древесины, так как такие конструкции обычно дороже, чем более традиционные решения, а законодательного или общественного давления в разрезе экологичности, устойчивости и ограничения углеродного следа в строительстве в РФ пока не наблюдается; однако именно эти аспекты в первую очередь являются драйверами роста объемов строительства из возобновляемых источников в Европе и других передовых в отношении внедрения дерева в строительство странах», — заключил Евгений Решетов.