Ван Эгераат вписался в поворот
Последнее заседание петербургского Градсовета было посвящено обсуждению знакового проекта: и по авторству – его представлял известный голландец Эрик ван Эгераат, и по расположению на карте города. Спроектированный элитный жилой комплекс, по замыслу мэтра, будет отражаться в водах Мойки и Крюкова канала. Его силуэт, асимметричный и стремительный, будет по-разному смотреться с двух сторон Мойки, но в любом случае станет приковывать взгляд – и лебединой белизной, и «необщим выражением» подчеркнуто современного фасада.
Превратности функций
На крутых поворотах истории невинной жертвой зачастую оказывается архитектура, причем по мотивам, связанным не с эстетикой, а исключительно с функцией.
В Санкт-Петербурге, на повороте течения Мойки за Поцелуевым мостом, в 1796 г. Иван Старов построил здание для Литовского мушкетерского полка с приземистыми круглыми башнями, напоминавшее крепость. Спустя 40 лет Иосиф Шарлемань, переосмыслил здание для другого предназначения – Исправительного арестантского дома. При Александре II здесь стали содержать как уголовников, так и «политических». И эта «комплексная» функция обрекла замок на гибель в феврале 1917 г. В те дни от Литовского замка остались одни головешки.
Советская власть приспособила образовавшуюся пустоту для принципиально иной функции: у остатка стены замка возникла школа, а на фасадной линии Мойки в 1961 г. построили по-хрущевски минималистский домик-кубик для детского сада. Нельзя сказать, что он радовал глаз среди архитектуры XVII-XIX вв.
Однако на очередном крутом повороте «кубик» стал смотреться чуждо, и не только по эстетике, но опять же по функции. Он занимал место, которое в новом градостроительном языке принято называть видовым, или открыточным. И когда детское учреждение отсюда переехало, стало ясно, что «кубику» жить недолго, и на этом месте возникнет нечто кардинально новое – сугубо частное, для потребностей нового состоятельного класса.
Альтернатива была. На заседании Градсовета архитектор Юрий Земцов напомнил, что при разработке проектов Мариинки-2 и Новой Голландии весь квартал между рекой, каналом, ул. Декабристов и пер. Матвеева предлагали снести, чтобы образовать по-европейски просторную пешеходную площадь.
Но история вновь слегка повернулась: случился финансовый кризис, широким массам стало не до досуга, трансформация Новой Голландии замерла, а затем переосмыслилась, а процедура сноса квартала в новых бюджетных реалиях оказалась неподъемной. Тем более что в таких случаях необходимо разрешать имущественные вопросы, а участок на углу Мойки и канала был уже в собственности «Охта-Групп».
Что такое контекст?
Для разработки проекта 20-квартирного жилого дома из 6 этажей на месте Литовского замка компания пригласила именитого голландца Эрика ван Эгераата. Член Градсовета Станислав Гайкович посетовал, что вообще-то для проектирования в таких местах был бы уместен архитектурный конкурс. Это замечание осталось без ответа и даже без дискуссии, благо на заседании не было ни Никиты Явейна, ни Евгения Герасимова, у которых есть опыт конкурсных побед над европейскими знаменитостями.
Тем не менее, совсем без дискуссии собрание обойтись никак не могло. Ван Эгераат задумал здание архитектуры XXI в., что явствовало из каждой детали: плоской кровли – впрочем, волнообразно поднимающейся к углу канала и реки, образуя небольшой высотный акцент; навесного фасада, отстоящего на полметра от основной стены с увеличением «отрыва» снизу вверх, так что верхняя часть сетки при боковом обзоре образовывала сквозные просветы; формы этой сетки, где вертикали иррегулярно сменяются диагоналями; заглублением цокольного, отделанного гранитом этажа; неровной линией фасада вдоль канала, образующего выступ – надо полагать, для создания видовых возможностей потенциальным обитателям «боковых» квартир.
Ничего подобного в архитектуре соседних исторических зданий нет и быть не может. Помимо этого, фасад проектируемого здания резко выделяется еще и ярко-белым цветом. Ю.Земцов высказал мягкое замечание именно по части цвета, напомнив о превратностях климата. Больше никаких пожеланий у рецензента не возникало, и потому именно к нему, а не к ван Эгераату, обратился академик Юрий Курбатов: вписывается ли представленный проект в градостроительный контекст? Ответ был удивительнее вопроса: ничего подобного на Градсовете ранее слышать не приходилось. «А я не знаю, что такое контекст», - заявил Ю.Земцов.
Догадываясь, что спор зашел о принципах, ван Эгераат высказал собственные аргументы. Он напомнил о том, что дома в Петербурге все-таки очень разные, а общим свойством является высокое качество. А что касается эстетики, то все внешние элементы, характерные для классической застройки, здесь присутствуют: и эркеры, и консоли, и вариативная группировка окон.
Особо подчеркивалось, что здание не превышает 23,5 м при предельно допустимых 28; что оно выполняет фасадную линию, делая плавный изгиб вдоль поворота; что на углу Мойки и канала фасад закруглен, что напоминает о башне Литовского замка, а также созвучно закруглению стены комплекса Новой Голландии. Цвет обязательно должен быть ярко-белым, а внешний фасад будет выполнен из натурального камня.
И получалось, что архитектурному сообществу сказать как бы нечего. С того момента, как выяснилось, что контекст – это неизвестно что, критикам оставалось «цепляться» разве что к деталям. Так, Михаил Мамошин отметил, что для классической петербургской архитектуры типично вертикальное членение – иначе говоря, разновысотность этажей со своим стилем оконных проемов. Но замечание было не вполне уместно, поскольку у соседнего дома членение этажей было как раз нетипичным.
Теперь окна будут
«Пристрастный» академик Ю.Курбатов адресовал участвовавшему в заседании Градсовета замглавы КГИОП Алексею Комлеву тот же вопрос: предъявлялись ли к архитектору при проектировании в зоне ЗРЗ-1 требования по стилистической части? «Мы не настаивали на том, чтобы у здания была скатная крыша», - продолжил А.Комлев разговор о частностях. Он торопился на совещание к вице-губернатору, но академик успел задать ему еще один «каверзный», но безответный вопрос: рассматривался ли проект на Совете по культурному наследию?
Член этого Совета Олег Иоаннисян сообщил, что ничего не слышал о проекте. Он напомнил, что сохранившийся фрагмент стены Литовского замка обрушился при строительстве подземной части Мариинки-2. «Вот ведь как совпало», - заметил археолог.
Глава студии «Литейная часть» Рафаэль Даянов подчеркнул, что два здания в квартале как раз такой высоты, как проектируемый дом ван Эгераата, а кроме того, у них тоже плоские кровли. Он, впрочем, забыл добавить, что эти здания на фасадную линию Мойки не выходят и расходящимися диагоналями не эпатируют. Но это был опять же вопрос о контексте. Что касается других частностей, то у Литовского замка, напомнил Р.Даянов, была стена без окон. А теперь окна будут – может быть, косые и расходящиеся, но все-таки они будут.
Если, продолжив анализ Р.Даянова, окинуть взглядом соседние кварталы, то нельзя не заподозрить, что проект Мариинки-2 послужил неким прецедентом для архитектурных новаций близ Театральной пл. Сам ван Эгераат, впрочем, не считает Мариинку-2 шедевром. Более того, на торцах его здания, обращенных к улице Декабристов, окон не предусмотрено вовсе. Потенциальные приобретатели недвижимости будут любоваться только классическими красотами.
Правила мешают полету
«Если бы кто-то из нас предложил нечто подобное, идея была бы отвергнута однозначно», - заявил М.Мамошин под конец дискуссии. В самом деле, можно себе представить, какие эпитеты были бы применены к новаторскому проекту в центре, будь его автором кто-нибудь из российских архитекторов. Влетело бы и за крышу, и за окна, и за ухищрения коммерческого назначения. Достаточно вспомнить, как «распекали» Евгения Подгорнова за еле заметные «видовые уголки» на наб. Робеспьера. Но, как заметили еще древние римляне, quod licet Jovi non licet bovi.
Нельзя сказать, что выразительных эпитетов в адрес проекта ван Эгераата вовсе не прозвучало. «Дырявость – это свойство скорее средиземноморской архитектуры, чем петербургской», - отметил глава Союза архитекторов Санкт-Петербурга Владимир Попов. Сергей Орешкин назвал здание «каким-то дробным и разваливающимся». Кроме него, кажется, никто не обратил внимания на иррегулярные диагонали. И даже Ю.Курбатов в итоге высказался в пользу проекта с учетом замечаний.
Откровеннее всех оказался В.Григорьев, неполиткорректно положив конец обсуждению частностей. «Бывают традиционалистские проекты, а бывают модернистские. Этот – модернистский», - заявил он. Он не заметил, что проект не вписывается в некоторые требования ПЗЗ. Со стороны канала динамичный силуэт внешнего фасада, по его оценке, дважды нависнет над красной линией. А значит, придется делать одно из двух: либо приспосабливать правила к автору, либо автора к правилам.
Главный архитектор города Юрий Митюрев не отреагировал на это замечание напрямую, но его заключительное выступление содержало исключительно похвалы в адрес голландского мастера. Более того, по мнению Ю.Митюрева, здание настолько индивидуально, что почерк ван Эгераата угадывается мгновенно.
Какой Эгераат нам нужен
Общий знаменатель всех завершающих рекомендаций выразился в восклицании М.Мамошина: «У нас европейские архитекторы уже 15 лет ничего не могут построить. Дайте Эгераату такую возможность!».
В самом деле, общую благосклонность обычно придирчивого Градсовета трудно было объяснить чем-либо иным, кроме отношения к мэтру. Перед ним как-то неловко: его проекты уже выставлялись на городские конкурсы, но не удостаивались первого места. И в результате в других европейских городах есть ван Эгераат, а у нас нет.
Но вот что интересно: его прежние проекты для Петербурга (в отличие от разработок для Москвы и Ханты-Мансийска) как раз не были модернистскими. Его «голландский городок» в Новой Голландии как раз воспроизводил традиционную европейскую архитектуру. А его дома-«дольки» в комплексе «Театральный» у Юсуповского дворца прятались за фасадами на набережной, не звучали намеренным вызовом градостроительной среде (избежим «неведомого» термина «контекст»).
«Все дома разные, как и люди», - пояснял голландец на Градсовете, явно ожидая сопротивления консерваторов. «И есть такие люди, которые хотят обязательно оказаться на виду», - дополнил В.Попов.
После одобрения проекта, ван Эгераат сообщил, что считает свое произведение великолепным. Более того, по его словам, он намеренно хотел внедрить архитектуру XXI в., пусть и делающей некоторые реверансы перед традицией, на отдельно взятом небольшом участке в центре города, чтобы преодолеть «главную проблему» Петербурга – недоверие к новшествам.
Мойка, даже с точки зрения формальностей охранного зонирования, а не индивидуальных вкусов, - не то же самое, что Большая Невка у «Русского дизеля», и даже не Крестовский. Но революционный напор возможен теперь и здесь – поскольку дозволен и более того, приветствуется. «Выбрав этого автора, мы сознательно пошли на то, что эта архитектура будет узнаваемой», - пояснил Ю.Митюрев, таким образом не оставляя сомнений в том, какой именно ван Эгераат ныне востребован: именно модернистский, именно вызывающий. Другое дело, что понятие «мы» остается несколько неопределенным: понятно только, что оно не распространяется на Совет по культурному наследию. Насколько это «мы» распространяется на жителей Центрального района, прояснится, надо полагать, на общественных слушаниях: проект планировки и межевания преобразуемого квартала еще не утвержден.
Константин Черемных
.jpg)
Российские и западные банки начали избавляться от залогового имущества. Сегодня финансовые институты вынуждены пересматривать стоимость залогов, так как она уже не соответствует актуальным рыночным ценам.
Проблемы с оценкой залоговой недвижимости у банкиров начались еще год назад. В сентябре-ноябре 2008 года рыночная стоимость большинства объектов коммерческой недвижимости, реализуемых за счет заемных средств, стремительно начала падать. К лету понятие «справедливая цена» означало дисконт до 50%. Ожидание доходности покупателей и продавцов настолько разнились, что рынок недвижимости (особенно коммерческой) был на время парализован. Сегодня консультанты и аналитики рынка призывают девелоперов и банкиров выработать системный подход в работе с проблемными залоговыми активами.
Системный подход
С точки зрения оценщиков, проблемный актив – это, во-первых, недвижимость, которая может перейти в собственность банков, во-вторых, непрофильный актив, неэффективно используемый владельцем, а также активы, которые срочно необходимо продать собственнику в связи с тяжелым финансовым положением. «На рынке коммерческой недвижимости наибольшее количество проблемных активов насчитывается в сегментах складской и офисной недвижимости», – говорит Антон Реутов, руководитель отдела консалтинга и оценки Knight Frank St. Petersburg. По мнению эксперта, коррекция арендных ставок в течение года составила 30-40%. В пять-семь раз подешевели и земельные участки, которые зачастую выступали предметом залога.
По мнению Сергея Спасеннова, партнера юридической компании «Пепеляев, Гольцблат и партнеры», признаками проблемного актива считаются полное отсутствие или наличие некорректных документов о приватизации, несоответствие эксплуатации объекта его целевому назначению и разрешенному использованию, а также отсутствие документов, подтверждающих право собственности. «Проблемной недвижимость становится из-за недобросовестности заемщика, а также злоупотребления правом со стороны участника договора, то есть суды, аресты объекта и тому подобное», – уточняет эксперт.
Что касается банков, то они становятся собственниками активов поневоле. Крупные финансовые структуры могут самостоятельно управлять активами недвижимости и с выгодой для себя использовать логистические комплексы, гостиницы, бизнес-центры и предприятия. Однако у большинства банкиров нет соответствующих структур для управления непрофильными активами, и они постепенно начинают избавляться от них.
Кто же выступит покупателем залоговой недвижимости? По мнению Зоси Захаровой, руководителя отела проектов и аналитических исследований АРИН, небольшие объекты, заполненные арендаторами, могут приобретать как российские инвесторы, так и иностранные фонды, особенно если они ликвидны и располагаются в центре города.
На жилую недвижимость спрос есть, его формируют те, кто стабильно получает высокую зарплату или за годы экономического скачка вверх смог подкопить необходимую сумму.
Ипотека в ипотеку
Продажи ипотечных квартир перестают быть редким явлением. Банки активно начали продавать заложенное имущество и уверяют, что их цель не просто избавиться от кредита, продав жилье и вернув деньги, а найти другого платежеспособного заемщика. На многих сайтах банков заведена специальная страничка, где указан список залогового имущества. Объем заложенных квартир, который в принципе может выйти на рынок, будет не очень значительным. В условиях низкого рынка банку выгоднее реструктуризация кредита с установлением посильного заемщику графика погашения, чем продажа квартиры за бесценок с убытками для себя и заемщика.
«Сейчас на рынке, как на первичном, так и на вторичном, наблюдается спад, и, что бы там ни говорили застройщики, цены на квартиры снижаются. Насколько я знаю, в настоящий момент банки не планируют массово продавать залоговые квартиры. Продажа единичных объектов не повлияет ни на рынок, ни на цену», – считает Зося Захарова. Если они будут реализовываться по залоговой цене, то будут проданы моментально, но если речь пойдет о каком-то большом количестве объектов, то, естественно, это понизит спрос и цены на рынке. «Пока я не слышала ни от одного банка, что он собирается массово продавать залоговые квартиры, – уточняет эксперт. – У нас есть несколько контактов с банками, которые просят у нас просчитать эффективность продажи объектов или же эксплуатации этих объектов. Что касается квартир, то такие объекты у нас регулярно встречаются и по ним проходят сделки».
Комментарии
Зося Захарова, руководитель отела проектов и аналитических исследований АРИН:
– У банков в залоге находится довольно много земельных участков, недостроенных и готовых объектов коммерческой недвижимости. Каждый из этих объектов надо рассматривать индивидуально и принимать решение индивидуально. В данной экономической ситуации нет смысла реализовывать земельные участки и недостроенные коммерческие объекты, поскольку продать их можно только по очень низкой цене. Тем самым банк вряд ли сможет покрыть долг заемщика. Реализовать можно только наиболее ликвидные объекты – готовые объекты небольшой площади (до 1 тысячи квадратных метров), заполненные арендаторами. Их можно продать по сегодняшней кризисной цене. По остальным объектам банку можно посоветовать создавать аффилированные компании либо подразделения в своих структурах и заниматься управлением или привлекать на аутсорсинге другие девелоперские компании, доводя объекты до состояния готовности, заполнять арендаторами и уже после этого реализовывать на рынке.
Что касается земельных участков, то я не вижу сейчас рынка как такового. Поэтому выходить сейчас с предложениями, на мой взгляд, нецелесообразно и неэффективно, поскольку сейчас можно продать земельные участки только очень дешево. На мой взгляд, земельные участки надо оставлять в своем банке до того момента, пока рынок не пойдет вверх.
Виталий Демидов, управляющий филиала «Абсолют Банка» в Санкт-Петербурге:
– Сегодня «Абсолют Банк» использует прямую продажу залогов, помогая заемщику найти покупателя среди клиентов банка, а также размещает информацию о продаже в сети Интернет и печатных СМИ, а также предлагает помощь партнеров банка (риэлторов, автосалонов). Кроме того, мы предлагаем программу под названием «Выгодная ипотека». По ее условиям процентная ставка формируется, ориентируясь на условия первоначального займа. При этом выгода для банка очевидна: вместо проблемного кредита, по которому заемщик платить не в состоянии, мы получаем добросовестного клиента, готового выполнять все условия кредитного договора.
Наталья Бурковская
.jpg)
Дамба, защищающая Санкт-Петербург от волн административного ресурса, лоббизма и коммерческих аппетитов, как охарактеризовала Правила землепользования и застройки губернатор Валентина Матвиенко, не простояла и года. Причем рухнула она под ударами самой городской администрации, которая поименно и единогласно поддержала строительство 400-метровой доминанты в составе «Охта-центра» - офисно-делового комплекса «Газпромнефти».
Крушение дамбы
Произошло это знаковое для Петербурга событие буднично и стремительно, если, конечно, не учитывать многолетнюю бомбардировку города рекламными материалами. Суммарно, если не считать скандальных общественных слушаний, смехотворно назначенных на 9 утра 1 сентября, принятие решения у городских властей заняло порядка 35 минут.
Примерно 25 из них занималась вопросом Комиссия по землепользованию и застройки. Ее члены ознакомились с данными ландшафтно-визуального исследования, произведенного ООО «Институт территориального развития», которые однозначно свидетельствуют о вторжении небоскреба в городские панорамы, находящиеся под охраной закона Санкт-Петербурга «О границах зон охраны объектов культурного наследия». После этого Комиссия решила, что проект не оказывает негативного влияния на виды города.
Также было оглашено экспертное мнение Надежды Косаревой, директора Института экономики города (Москва), бывшего разработчиком Градкодекса РФ. В соответствии с ним, ст. 40 этого документа, на которую ссылаются заказчики «Охта-центра», применяется лишь в случаях незначительного отклонения от предельных параметров застройки, и к данному проекту неприменима. По ее мнению, для утверждения столь масштабных отклонений необходимо внесение изменений в ПЗЗ особым законом Санкт-Петербурга. Комиссия решила не задерживаться на обсуждении позиции эксперта, поскольку, как выразился вице-спикер ЗакС Геннадий Озеров, «мнение уже и так сложилось», после чего 11 голосами против 3 отклонения были утверждены.
Еще меньше времени заняло принятие решения Смольным, причем примерно с той же аргументацией. «По этому поводу уже столько было сказано, что комментарии излишни», сказала В.Матвиенко, и члены правительства единогласно и поименно поддержали строительство небоскреба. Так просто и быстрой был решен вопрос на протяжении многих лет вызывавший бурное общественное негодование, бесчисленные протесты со стороны творческих деятелей, архитекторов, общественности города, в конце-концов Министерства культуры РФ и ЮНЕСКО.
Любопытно отметить, что, подавляющее большинство участников опроса, проведенного АСН-инфо, не доверили Смольному решение вопросов по строительным проектам, значительно отклоняющимся от положений ПЗЗ Санкт-Петербурга (например, «Охта-центра»). Более 2/3 респондентов (70%) считают, что в этом случае вердикт должен выноситься общегородским референдумом. 12% доверяют право такого решения Законодательному собранию (путем принятия особого закона). Лишь 11% готовы положиться на действия Смольного. И только 7% опрошенных считают достаточной компетенцию КЗЗ.
История со статистикой
Эти данные подводят к еще одному весьма интересному и знаковому в данном случае вопросу – об отношении петербуржцев к проекту, которое, казалось бы, должно учитываться городскими властями.
Летом 2007 г. известный социологический центр «Мегаполис» провел исследование, посвященное отношению горожан к перспективе строительства «Охта-центра». Его данные подтвердили результаты предыдущих опросов, проводившихся с 2005 г. в разных формах, и дававших примерно одинаковые итоги. Краткое резюме отчета «Мегаполиса» таково: 39,8% петербуржцев против строительства небоскреба, 18,4% – за. 40,7% назвали лучшим местом для деловой активности окраины, 23,5% – спальные районы, 17,9% – районы вокруг центра, а 17,2% – пригороды Санкт-Петербурга, 2,8% выступили за строительство деловых центров в исторической части города.
Примерно такие же результаты дал опрос, проведенный АСН-инфо летом 2008 г. Лишь 14,8% проголосовали за вариант «Пусть строят, как хотят». Практически столько же считают, что комплекс на Охте уместен, но меньшего масштаба. За вариант «Пусть строят с ограничениями по высоте» высказалось 15,4% респондентов. Категорически против строительства офисного здания «Газпромнефти» выступили более пятой части проголосовавших. Вариант «Петербургу этот проект вообще не нужен» выбрали 22,2% опрошенных. За вариант «Пусть строят на окраине города» проголосовали 47,6%.
Большинство других опросов, проводившихся за последний год, примерно повторяют эти цифры. Условно-приближенно можно сказать, что общественно мнение по этому вопросу сравнительно стабильно: порядка 20% – за строительство небоскреба на Охте и как минимум 50-60% – против (либо категорически, либо считая необходимым радикально – не менее, чем в 4 раза – сократить высотные характеристики).
Любопытно, что похожие цифры дал и опрос, проведенный в августе 2009 г. «позитивной общественностью», выступающей за строительство «Охта-центра». По его результатам, число противников проекта более чем в 3 раза превысило число сторонников (оставим за скобками странные логические построения, позволившие организаторам утверждать, что это будто бы доказывает, что большинство петербуржцев «за» небоскреб).
Но есть в городе выдающиеся социологи, чьи цифры разительно отличаются от данных всех прочих опросов. За несколько лет (с 2006 г.) регулярного проведения опросов по заказу ОДЦ «Охта», Агентство социальной информации «снизило» количество противников 400-метровой доминанты с 40 до 32% и, наоборот, «дорастило» число его сторонников с 35 до 45%. Более того, руководитель АСИ Роман Могилевский на недавней презентации очередного опроса заранее предупредил, что к концу 2009 г. число тех, кто поддерживает проект, достигнет 50%.
Разумеется, каждый может сам выбирать «во что ему верить». Тем не менее, радикальное отличие результатов социологических исследований по заказу «охтацентровцев» от всех остальных не может не наводить на размышления. Равно как и то, что цифрам АСИ единодушно верит администрация, и столь же единодушно не верит общественность.
«Протестанты» не сдаются
Разумеется, решение Смольного нимало не повлияло на позицию общественности. Уже на следующий день после его принятия лидеры петербургского «Яблока» обратились с заявлением о признании решения незаконным. По их мнению, оно не соответствует законодательству и нарушает права и свободы граждан.
Как указано в исковом заявлении, ст. 40 Градостроительного кодекса РФ допускает предоставление разрешения на отклонение от предельных параметров, в случае выполнения хотя бы одного из 4 условий, которым должен соответствовать земельный участок: 1) размеры участка меньше минимальных, установленных градостроительным регламентом; 2) конфигурация земельного участка неблагоприятна для застройки; 3) инженерно-геологические характеристики участка неблагоприятны для застройки; 4) иные характеристики участка неблагоприятны для застройки. Ни одно из этих условий в данном случае не выполнено. «Полагаем, что земельный участок не может быть «неблагоприятным» для строительства 100-метрового здания и при этом «благоприятным» для строительства здания высотой в 403 м», - говорится в заявлении.
Вторая причина, по которой решение правительства незаконно – закон Петербурга «О границах зон охраны…». Земельный участок, на котором планируется построить башню «Охта-центра», целиком находится в зоне охраны объектов культурного наследия – зоне регулируемой застройки ЗРЗ 2-1. «Для указанной зоны данным законом установлены ограничения, предусматривающие, что строящиеся здесь здания не должны быть видны с открытых городских пространств, – говорится в заявлении.
В соответствии с материалами оценки видимости высотного объекта (оценка проведена Институтом территориального развития по заказу ОАО ОДЦ «Охта») 403-метровая доминанта будет просматриваться со следующих точек: вершина Биржевого моста, пляж Петропавловской крепости близ Алексеевского равелина, Нарышкин бастион, правобережный край и вершина Троицкого моста, правобережный край Литейного моста, портик Зимнего дворца. Не вызывает сомнений и тот факт, что указанная доминанта будет просматриваться и с колоннады Исаакиевского собора.
В связи с заявители просят «признать незаконным и отменить решение правительства Санкт-Петербурга о предоставлении ОАО ОДЦ «Охта» разрешения на отклонение от предельных параметров разрешенного строительства».
Профессиональное архитектурное сообщество тоже не в восторге. Президент Союза архитекторов России Андрей Боков также заявил, что Союз обязательно отреагирует на скандал. «Появление этого необязательного и крайне рискованного объекта в Петербурге становится возможным в тот момент, когда в России повсеместно усиливаются законодательные запреты в градостроительной сфере, – отметил А.Боков. – Складывается впечатление, что территория под будущим небоскребом находится в другой стране».
Не осталась в стороне и творческая общественность, воззвавшая непосредственно к «гаранту конституции» с просьбой защитить исторический облик города. В направленном Дмитрию Медведеву обращении отмечается также, что одобрение строительства здания с нарушением ПЗЗ, «создаст опаснейший прецедент, когда установленные законом ограничения будут на глазах у всех признаны ничтожными на фоне коммерческих интересов компании «Газпром» и явятся вопиющим примером правового нигилизма и коррупции». Документ подписан, в частности, народными артистами России Натальей Теняковой, Сергеем Юрским и Олегом Басилашвили, сопредседателем Петербургского отделения ВООПиК Александром Марголисом, председателем Союза писателей Санкт-Петербурга Валерием Поповым, чемпионом мира по боксу Николаем Валуевым, музыкантом Юрием Шевчуком и др., а также рядом представителей политической оппозиции.
И федералы, и ЮНЕСКО
Не нашло решение Смольного поддержки и в федеральных ведомствах. «Минкультуры России разделяет озабоченность научной и творческой общественности в связи с возможным строительством офисного здания «Газпрома» высотою 396 м в Санкт-Петербурге», говорится ответе за подписью вр.и.о. министра А.Бусыгина на письмо депутата ЗакС города Сергея Малкова.
В нем также говорится: «В Минкультуры России поступила информация по указанному вопросу от академика архитектуры Российской академии архитектуры и строительных наук, члена Межведомственного совета по особо ценным объектам культурного наследия народов РФ при Минкультуры России В.П.Орфинского». Он, в частности отмечает, что «демонстрация разработанной Институтом территориального развития трехмерной электронной модели виртуальной прогулки по наиболее популярным туристическим маршрутам города на Неве, позволяет наглядно оценить, насколько газпромовская башня испортит виды исторического центра».
Росохранкультура планирует заняться вопросом строительства «Охта-центра» в Санкт-Петербурге, сообщил глава службы Александр Кибовский. «Исторический центр Петербурга является объектом ЮНЕСКО, мы не заинтересованы, чтобы нам высказывались претензии со стороны международных коллег», - заявил он.
А.Кибовский также отметил, что если речь идет о корректировке зон охраны, которые были приняты законами Петербурга, то, в соответствии с законодательством, такие решения требуют согласования с федеральными властями, в частности, с Росохранкультурой.
Ему вторит ответственный секретарь комиссии РФ по делам ЮНЕСКО ответственный секретарь комиссии РФ по делам ЮНЕСКО Григорий Орджоникидзе. По его мнению, власти Санкт-Петербурга не имели полномочий принимать решения, связанные со строительством небоскреба в исторической части города; этот вопрос находится в ведении Минкультуры России. «Поскольку исторический центр Санкт-Петербурга представлен от РФ в списке всемирного наследия ЮНЕСКО, за него отвечает федеральное правительство», - сказал Г.Орджоникидзе.
По его словам, в соответствии с Конвенцией ЮНЕСКО об охране всемирного культурного и природного наследия, именно правительства принимают решения, касающиеся объектов, включенных в список всемирного наследия. Г.Орджоникидзе подчеркнул, что еще 2 года назад комитет всемирного наследия принял решение о том, что если будет дано разрешение на возведение небоскреба в рамках строительства комплекса «Охта-центр», то встанет вопрос о переводе номинации «Дворцовые ансамбли исторического центра Санкт-Петербурга и связанных с ним окрестностей» в список объектов, находящихся под угрозой.
Всемирный фонд памятников (WMF) внес ансамбль центра Петербурга в список 100 объектов, которым грозит исчезновение. А.Кибовский напомнил, что негативную позицию по «Охта-центру» неоднократно высказывало и ЮНЕСКО, отмечая, что строительство этого небоскреба может в дальнейшем послужить основанием, что по Петербургу будут приняты санкции, аналогичные примененным к Дрездену, то есть он будет исключен из списка городов наследия ЮНЕСКО. «Прецедент исключения Дрездена из-за строительства моста показывает, что это не просто слова. Кстати говоря, ЮНЕСКО проинформировал уже об этом», - сказал он.
Плюс на минус
В целом, как и негативное отношение граждан к небоскребу, так и минусы от потенциальной реализации проекта, очевидны. Что касается возможных плюсов, то здесь ничего не ясно.
Начать можно с того, что в результате участия в проекте, Петербург уже потерял порядка 1,5 млрд. рублей. Вложив в основной капитал ОАО «ОДЦ «Охта» в общей сложности 4,41 млрд. рублей, вернуть при продаже своих долей «Газпрому» город сможет лишь 2,9 млрд. По мнению главы Комитета финансов Санкт-Петербурга Эдуарда Батанова это «выгодно», поскольку 1,88 из 4,41 млрд. рублей составляли безвозмездные субсидии, и компания, в принципе, могла предложить городу за его долю лишь 2,5 млрд. рублей.
Не ясны перспективы развития транспортной инфраструктуры. Сложная дорожная ситуация в городе общеизвестна. Столь же очевидно, что небоскреб станет сильнейшим «центром притяжения» транспортных потоков. Между тем, подводя итоги общественных слушаний по проекту, ОДЦ «Охта», назвал в числе новых объектов инфраструктуры только развязку на Красногвардейской пл. и расширение Малоохтинского моста.
Не понятен и вопрос экономической целесообразности проекта. Директор по профессиональной деятельности Knight Frank St.Petersburg Николай Пашков на форуме PROEstate отметил, что высотный объект предназначается не для коммерческого использования, а исключительно для корпоративных нужд. «Мы это знаем, поскольку консультировали заказчика», - пояснил он.
Исходя из заявленных характеристик проекта, очевидно, что небоскреб «великоват» не только для «Газпромнефти», но, наверное, и для «Газпрома» в целом. Тем более, что несмотря на перерегистрацию в Петербурге, большая часть управленческого персонала компании продолжает работать в Москве, в Северную столицу перебираться не намерена.
Остается вариант коммерческого использования. Но и здесь возникают сомнения. Так, начальник отдела аренды бизнес-центра Atlantic Сity Дмитрий Селезнев отмечает: «На мой взгляд, «Охта центр» – это амбициозный проект, не имеющий под собой экономической целесообразности. Непонятно, какое количество времени должно пройти, чтобы этот проект окупился, и какая должна быть арендная ставка, чтобы окупалась хотя бы эксплуатация. Если бы башня была 100 м, никаких вопросов не возникало бы – это выгодно и экономически целесообразно. Но 400-метровый «Охта-центр» – это малорентабельный объект».
Кому оно надо?
В уже упоминавшемся письме В.Орфинского также отмечается: «Решая вопрос о строительстве исполинской башни, нельзя не учитывать еще одно обстоятельство: небоскребы слишком дороги в эксплуатации. Они создают огромную нагрузку на дороги и инженерные коммуникации. Они недостаточно комфортны из-за резких перепадов давления, а как стало очевидно после 11.09.2001 к тому же – небезопасны… Правда, на заре «небоскребомании» авторы газпромовского небоскреба, рекламируя свое детище, утверждали, что он «экономически не выгоден», но «совершенно необходим для престижа компании».
Во тут-то и кроется ответ на все вопросы. Оказывается, проект, который
- вызывает негативное отношение горожан;
- нарушает законы Петербурга;
- вторгается в исторический облик;
- приводит к исключению центра города из списка памятников всемирного наследия;
- наносит убытки бюджету;
- усугубляет транспортные проблемы;
- непонятен с точки зрения экономической целесообразности,
просто-напросто «совершенно необходим для престижа «Газпрома».
Причем не Москве, где после 1917 г. каждая власть делала свой вклад в разрушение исторического центра (снося особняки и храмы и строя «сталинские доминанты», железобетонные коробки в центре Кремля и нынешние небоскребы), и никаким уродством ухудшить положение практически невозможно, а именно в Петербурге, где сердце города, не без ущерба конечно, но все же сохранилось. Именно здесь можно оставить «след в истории» – и не важно какой ценой – ведь, как известно, Герострат своей цели добился.
Михаил Добрецов