Рожденный на озере
Новое здание Татарского государственного академического театра имени Галиасгара Камала в Казани завораживало горожан и гостей столицы Республики Татарстан еще во время строительства. Треугольники из стекла и алюминия резко выделялись на фоне водной глади озера Кабан и выглядели несколько агрессивными, рождая ассоциации с льдинками. Но все изменилось, когда за прозрачным фасадом вспыхнул творческий огонь, приглашая в театр.
«Этому дому очень идет снег, — говорит сооснователь архитектурного бюро Wowhaus Олег Шапиро. — Когда вечереет и мы зажигаем свет, то вся внутренняя теплота высвечивается наружу. Мы видим одновременно все: холодный, немного агрессивный фасад и тепло, очаг, горение творческого духа внутри. Это такой волшебный фонарь».
Живописный каскад трех озер, расположенный недалеко от центра Казани, просматривается уже от стен местного Кремля. Это место приобрело особую важность для города еще до появления нового здания Театра Камала — деревянная набережная, идущая вдоль практически всей линии водной глади, оживила общественную жизнь и полюбилась горожанам. Создателям нового здания национального театра предстояло вписать объект в окружающую среду, не нарушив гармонии.
Геометрическая форма как вдохновение
Из 39 участников международного архитектурного конкурса, помимо консорциума в составе Wowhaus (Москва), Kengo Kuma and Associates (Япония), Werner Sobek (Германия) и ПТАМ Германа Бакулина (Казань) в финал вышли именитые Zaha Hadid architects и Asif Khan, австрийский Coop Himmelb(l)au и российские Bespoke, Metropolis, Мегабудка, ТПО «Прайд», АБ «Рождественка».
Напомним: архитектурную концепцию нового здания театра бюро Wowhaus разрабатывало в консорциуме с японским Kengo Kuma & Associates — специалистами в части создания гармонии между объектом и окружающей природой.
«Мы выиграли этот конкурс. Я был очень счастлив, потому что озеро прекрасно! — рассказывает архитектор Кенго Кума. — Наш конечный дизайн — как лед, который озеро иногда создает. Используя стекло и стальные структуры, мы попытались воплотить это природное явление. Здание является символом и обладает огромным потенциалом».
За основу авторы взяли местную легенду о том, что иногда прямо на озере образуются ледяные цветы. Впрочем, несмотря на внешнюю хрупкость, в геометрии видятся и стрелы, и яркий татарский характер, и образ идущих вверх
Так на озере Верхний Кабан родилось здание общей площадью почти 5 тыс. кв. метров, верхняя точка которого расположена на высоте 43,56 метра, и четырьмя сценическими залами. Все пространство разделено на три части: цокольный этаж — технологический, первый и второй — для публики, а третий — для сотрудников театра. Сделано все, чтобы публика не пересекалась с актерами и грузами.
В Театре Камала служат порядка 500 человек, и вся «жизнь» происходит наверху. Планировка была разработана с учетом пожеланий сотрудников: актеров, администрации, технических работников. Архитектурным новаторством стала вертикальная связность пространства. С третьего этажа есть прямой доступ к сценическим залам: актеры смогут быстро попасть на сцену или в репетиционные помещения, расположенные на других уровнях. Более того, на третьем этаже создаются все декорации и при помощи специальных механизмов опускаются в залы на первом и втором ярусах. Здесь же расположены залы для репетиций, пресс-конференций и гримерные комнаты — за исключением тех, что принадлежат заслуженным и народным артистам, для них оборудованы комнаты на первом этаже возле главной сцены.
Большой зал оперной сцены почти на 800 зрительских мест оснащен по последнему слову техники. Здесь есть поворотная площадка, карманы, авансцена и люки-провалы. Более того, если в постановке не предполагается участие живой музыки, то оркестровая яма может подняться до уровня сцены или опуститься ниже положенного, чтобы попасть к местам хранения музыкальных инструментов. Например, для рояля Steinway & Sons создана специальная камера, в которую он опускается на лифте. Перед премьерой в Большом зале все необходимое привозят на дополнительную сцену, где и происходят основные репетиции.
Универсальный зал представляет собой “черный ящик”, где режиссер может сделать все, что угодно: сдвинуть кресла для зрителей или убрать вовсе, посадив людей на пол, а также опустить сцену на любую глубину.
Самый миниатюрный Камерный зал на 60 человек подходит для небольшого концерта, читки или лекции.
Отметим, что внушительные 9437 кв. метров отданы под общественные пространства, которыми могут пользоваться не только зрители театра, но в том числе, и те, кто прогуливается неподалеку.
Театр неразрывно связан с озером, так что два его входа располагаются со стороны пирса и набережной. К слову, билеты на постановку спрашивают не при входе в здание, а непосредственно возле зала, поэтому значительная часть площадей оказывается открытой для всех желающих. Так, на первый этаж на чашечку кофе могут зайти и те, кто просто шли мимо. Для посетителей театра создан буфет на втором ярусе, где можно выпить по бокалу шампанского во время антракта. А наверху расположен ресторан со смотровой площадкой, откуда открывается красивый вид на озеро Кабан, туда можно попасть как из фойе, так и поднявшись снаружи. Более того, прогуливающиеся по набережной имеют возможность увидеть, что происходит внутри, и при желании понаблюдать за творческим процессом, например за работой в мастерских на первом этаже возле главной сцены, отделенных от переходной зоны лишь стеклянной стеной.
Здание театра «погружено» в окружающую среду и будто растворено в ней за счет большого объема стекла. Авторы использовали безопасное многослойное стекло с применением специальной пленки — триплекса. Это означает, что даже при разрушении оно не осыпается, а удержится на пленке. Кроме того, закаленное стекло в составе конструкции безопасно в эксплуатации и устойчиво к термическим воздействиям и перепадам температур, то есть не разрушается вследствие термошока.
«Перед нами стояла задача передать чистоту льда и создать эффект слияния с окружающей природой, задуманный архитекторами. Для этого мы использовали просветленное стекло — это наш новый продукт, и Театр Камала стал одним из первых проектов с его применением. Прозрачность достигается благодаря уникальной технологии: при производстве используется песок с пониженным содержанием оксида железа. В результате получается по-настоящему просветленное стекло, соответствующее ГОСТу как особо прозрачное, с максимальным коэффициентом светопропускания», — рассказывает менеджер архитектурных проектов Larta Glass в Приволжском федеральном округе Зухра Гаязова, добавляя, что специально для этого проекта было изготовлено стекло в формате oversize — более 7 метров в длину, тогда как стандартный формат не превышает 6 метров.
Национальные мотивы
Создатели театра вдохновлялись местными традициями, обычаями и культурой строительства.
«Здесь много подсказок, которые мы взяли из традиционного декора. Например, монетки, которые использовались в монистах — традиционных украшениях. Красота металла и то, как они перекрывают друг друга подобно рыбьей чешуе, очень отличается от того, что обычно встречается в интерьере, но оно прекрасно подходит для этого места. Конечно, это современный дизайн. Но в то же время сильно связанный с историей и традицией этого места», — показывает Кенго Кума. Интересно, что на практике это решение позволило решить проблему с акустикой. Круглый (Восточный) зал на 240 мест был задуман еще в концепции, победившей в архитектурном конкурсе. Однако во время его обустройства появились сомнения, что планировка позволит создать необходимые условия для верного звучания. Решать задачу пригласили ведущего российского специалиста в данной области. В итоге оказалось, что гипсовые «монетки» весом по килограммов и диаметром в 1,2 метра, сделанные выпуклыми, поглощают звуки. И это позволило создать в зале идеальную акустику.
В центре внимания оказались и национальные узоры. «Стены, которые огораживают каждый зал, при вечернем свете просвечивают сквозь фасад, и мы понимали, что они должны содержать один из паттернов татарской культуры. Изначально было сделано шестнадцать предложений, которые мы защитили перед уважаемой комиссией, а дальше надо было их воспроизвести», — вспоминает Олег Шапиро. Работу доверили Народному художнику Татарстана Наиле Кумысниковой — автору множества панно из кожи. Но проблема была в масштабах: габариты привычных работ не превышали полутора метров, тогда как для театра требовалось создать 16 панно высотой 11,4 метра и длиной от 30 до 16 метров. Задумка удалась, и сейчас стены украшают узоры из традиционных женских украшений с теплой или нейтральной подсветкой элементов. Каждое панно обозначает вход в один из сценических залов и передает его характер — разные оттенки металла, отделка «серебром» и «золотом» в декоре лепестков, их переливчатый отсвет и многослойность придают стенам легкость и ажурность.
Потолок из листов металла длиной по каждой стороне 10 метров создавали также местные мастера. Интересно, что на данную технологию умельцы уже получили два патента.
Озеро и два здания Театра Камала создали новое культурное пространство в городе. При этом современная архитектура нового объекта переосмыслила характерные черты старого здания, выполненного в стиле позднего советского модернизма. «Эта архитектурная историческая линия, архитектурная хронология рождает в себе мощную энергетику. Если мы что-то разделяем, то прерываем естественный ход истории, а создаваемый объект теряет силу и мощь. Наша цель была — в передаче силы прошлого будущему», — говорит японский архитектор Кенго Кума.
Анатолий Яковлевич Лившиц, президент Акустик Групп, кандидат технических наук.
— Каков был ваш вклад в реализацию этого значимого проекта? В чем была его сложность/уникальность для вашей компании?
— Компания Акустик Групп в реализации проектирования и строительства Театра им. Г. Камала принимала одно из важнейших участий. Дело в том, что итогом строительства любого зрелищного, тем более театрального, здания является в конце концов обеспечение двух главных составляющих качества восприятия происходящего на сцене зрителем (слушателем) — это видимость и слышимость. Для музыкальных залов на первое место очевидно выходит слышимость. Для театральных и видимость, и слышимость равнозначны, за исключением театров мимики и жеста. Театр им. Г. Камала — нерядовой театр. Практически все постановки в нем проходят под музыку, и театр по жанровой направленности более близок к национальному мюзиклу и оперетте. Поэтому обеспечение условий слышимости во всех четырех залах во всех акустических режимах (со звукоусилением и без него) было важнейшей задачей всей стройки.
Акустик Групп благодаря четвертьвековому опыту работы над подобными проектами пришло к очевидному выводу: если в построенном зале не будет хорошей акустики, то какими бы прекрасными ни были фасады и интерьеры, какие бы современные инженерные системы ни были установлены в здании, сама постройка теряет свою ценность и превращается в противоположность своему замыслу: зритель и сцена будут разделены звуковым барьером. И наоборот: если в залах — прекрасная акустика, то актеры и зрители будут в эйфории от происходящего на сцене, а на решения других вопросов будут найдены время и деньги.
— Насколько опыт участия в реализации этого проекта полезен для вас? Сможете ли вы использовать его на иных объектах?
— До работы над Театром им. Г. Камала Акустик Групп имел большой опыт реализации знаковых для России концертно-театральных объектов. Но нет ни одного одинакового проекта, поэтому мы приобрели уникальный опыт. Это и гигантский объем работ — а мы решали не только вопросы акустики залов, но и вопросы обеспечения звуко- и виброизоляции в здании, — это опыт спринтерского проектирования «с колес», когда безошибочные решения нужно было принимать мгновенно, чтобы не останавливалась стройка, это опыт общения с японскими архитекторами, который дал понимание уровня культуры их подхода к вопросам акустики, это сближение с бюро «Ваухаус». Последнее очень ценно, так как мы теперь хорошо знаем, что вместе можем решить самые сложные архитектурно-акустические задачи.
Очередной этап цифровизации строительной отрасли — внедрение искусственного интеллекта (ИИ) сталкивается с характерными для «цифры» проблемами: нехватка данных, недостаток кадров, не самый высокий уровень цифровизации в отрасли.
Выступая на круглом столе «Нейросети в девелопменте. Итоги года. Планы развития на 2024 год», организованном порталом Всеостройке.рф, Константин Михайлик, заместитель министра строительства и ЖКХ РФ, заявил: наиважнейший вопрос в строительной отрасли сегодня — создание единой ИИ-платформы. При этом он подчеркнул: «Вопрос развития искусственного интеллекта с учетом имеющихся ресурсов для нас сейчас крайне важен, потому что 150 миллионов жителей — это все равно очень мало. У наших жителей высокий уровень IQ, тратить этот потенциал на тупиковую работу — глупо, поэтому для нас нейросети — это инструмент, который позволит заместить недостающие 200 миллионов человек. Все опасения, связанные с тем, что искусственный интеллект отберет работу у людей, — беспочвенны. Наоборот, на ИИ нужно скинуть всю типовую работу, а человеческий потенциал, который у нас колоссален, развивать в необходимом нам направлении».
ИИ в ближайшей перспективе может быть помощником или ассистентом человека, существенно повышая производительность или экспертность, утверждает Дмитрий Цыганков, вице-президент по IT и цифровой трансформации ГК ФСК.
ИИ также позволяет специалистам выполнять ранее недоступные функции и операции.
Конкретно в строительной отрасли, по словам Ольги Аршанской, директора по развитию Инжиниринговой корпорации ИРБИС, ИИ имеет огромный потенциал для повышения эффективности на всех этапах – от проектирования и строительства до планирования, хотя строительная отрасль – одна из самых консервативных. «Несмотря на это, ИИ уже начинает внедряться в строительную сферу, особенно в области проектирования. Например, он может проверять типовые проекты на соответствие строительным нормам, что ускоряет процесс и повышает качество работы. ИИ также может использоваться для разработки типовых разделов проектов, например инженерных систем. Если говорить непосредственно о процессе строительства, то здесь можно привести в пример программы 3D-сканирования на основе ИИ, которые помогают обнаружить несоответствия между проектными решениями и фактическими работами. Кроме того, нейросети могут использоваться для обработки большого объема информации и разработки шаблонов документов», — перечисляет Ольга Аршанская.
Однако для успешного использования ИИ, по ее мнению, требуются значительные финансовые вложения и понимание руководством потенциала ИИ.
«Использование искусственного интеллекта в строительстве может значительно повысить эффективность и точность проектов: оптимизацию планирования и управления ресурсами, прогнозирование затрат и улучшение безопасности на стройплощадке. Как следствие, ИИ может помочь сократить сроки строительства и снизить риски технических ошибок», — указал Евгений Хохлов, директор по маркетингу девелопера AAG.
«В любом строительном проекте содержится огромное разнообразие данных, которые пополняются на каждом этапе — от проектирования и поставок до строительства и пусконаладочных работ. Возникает множество цепочек взаимодействия и передачи информации. Сейчас для анализа и увязки этих данных требуются инструменты и люди, но в будущем такую функцию может взять на себя ИИ, минимизируя шанс ошибки и подлога данных», — рассуждает Андрей Урамаев, руководитель группы управления строительством компании «Айбим».
Кроме того, по его словам, на стройке приходится много работать с реальными данными, поступающими с площадки, а не с оцифрованной информацией. ИИ справится с такими задачами, как контроль периметра и КПП, людей, техники и ресурсов, контроль строительных процессов.
«Есть процессы, с которыми не справляются стандартные компьютерные технологии, — в этих случаях и нужно применение ИИ», — добавил Глеб Балчиди, руководитель продукта AI Monitoring Группы «Самолет».
По его мнению, ИИ хорошо работает там, где его можно внедрить, и где он действительно нужен.
Григорий Грязнов, руководитель лаборатории ИИ ДОМ.РФ, отмечает значение ИИ, поскольку это способ сэкономить деньги и время. Также нейросеть можно использовать там, где ранее не хватало ресурсов, — например, мониторинг строек страны.
Строители доброй воли
В начале процесса цифровизация сталкивалась с сопротивлением, недопониманием, сомнениями. Примерно в такой же ситуации сегодня находится внедрение нейросетей.
Николай Олейник, генеральный директор ЗАО «ЛенТИСИЗ», полагает, что готовность участников строительного рынка к внедрению ИИ-решений нарастает. «Однако, несмотря на активную цифровизацию в крупных компаниях, многие предприятия сталкиваются с трудностями. Важно поддерживать обучение и обмен опытом, чтобы расширить круг компаний, готовых к инновациям», — указал он.
Действительно, основными игроками сегодня выступают крупные компании, у которых есть большой объем строительства и возможность инвестировать в процесс большие суммы. «Застройщики, в чьем портфеле один-два проекта, вряд ли будут активно прибегать к помощи искусственного интеллекта в строительстве. А вот использовать возможности ИИ в маркетинге и продвижении, создании новых креативных концепций и визуальных материалов — вполне вероятное будущее», — предполагает Елена Соловьева, директор по продажам «СЗ Про-Сервис».
По словам Андрея Урамаева, пока ИИ помогает решать локальные, узконаправленные задачи. Например, анализирует ценовые предложения поставщиков на основе ведомости объемов и стоимости работ или собирает фактические данные о выполнении работ.
«Рынок не готов к стопроцентному переходу на инструменты ИИ. Не все участники проекта обрадуются полной прозрачности процессов и обнародованию проблем, которые зачастую пытаются скрыть. По опыту работы «Айбим» могу сказать, что похожее сопротивление вызывает внедрение BIM-технологий, которые также повышают прозрачность процессов. Контроль выгоден владельцам предприятия, но его внедрение обойдется в немалую сумму, что становится камнем преткновения», — отметил он.
Михаил Бочаров, заместитель генерального директора АО «СиСофт Девелопмент», отметил: «Готовность внедрять ИИ во многом зависит от опыта компании по взаимодействию с ИИ и подготовки самих технологий ИИ к специфике строительной отрасли. Разработка и прикладное тестирование ИИ в больших объемах доступны в первую очередь крупным компаниям в силу наличия прежде всего базы данных (знаний), на которых можно отработать алгоритмы работы ИИ, и квалифицированных кадров. Но в последнее время появляются и небольшие российские стартапы, предлагающие ИИ-решения для отдельных задач, хотя пока это в основном узконаправленные решения».
«Опыт распространения технологий показывает, что любое эффективное решение, дающее понятный результат, быстро внедряется в отрасли независимо от готовности компаний», — подчеркнул Дмитрий Цыганков.
Маловато будет
Многие участники круглого стола «Нейросети в девелопменте…» указали на одну из существенных проблем: недостаток данных. «Сегодня застройщики поодиночке обладают маленьким объемом данных, который они могут промаркировать, структурировать и дальше использовать. Какого-то решения, объединяющего всех застройщиков вместе, нет. В одиночку никто и никогда не найдет столько ресурсов и промаркированных данных, чтобы создать полноценный ИИ и обучить его», — уверен Константин Михайлик.
Платформой сбора данных стал ДOМ.PФ, где уже создана рабочая группа. Константин Михайлик подчеркнул: государство готово поддержать развитие ИИ в строительстве, проведя необходимую работу по нормативно-правовой базе. Григорий Грязнов заявил, что платформа сталкивается с проблемой недостаточности данных: «Нужны датасеты, но это ручная разметка, поэтому они получаются “золотыми”. И, как правило, это тайна, и застройщики их не предоставляют. Есть западные, но они нам не подходят. Чужой опыт не всегда применим к тому, что делается у нас».
По мнению Дениса Смирнова, руководителя службы формирования продукта и BIM-технологий «ЭталонПроект» (Группа «Эталон»), ГИСОГД (государственная информационная система для обеспечения градостроительной деятельности РФ) и другие элементы должны быть вписаны в базовый уровень. «Это нужно, чтобы получать нормативный ландшафт, то есть в него должны входить не только градостроительные ограничения, но и архитектурные — с тем, чтобы они были машиночитаемы. Тогда эта система получит большую перспективу», — пояснил он.
Кроме того, Денис Смирнов отметил: объединение возможно только на уровне, когда девелопер работает в общем наборе правил, как, например, в стандартах ДОМ.РФ, как продукта, который применим для всех.
При этом участники рынка предполагают, что самый большой объем данных — у госорганов.
Не только федеральной платформе ИИ не хватает данных — аналогичная проблема существует и в девелоперских компаниях. «Выстраивание работы с данными внутри компании — долгий и сложный процесс. А выстраивание практик управления данными зависит от общего уровня цифровой культуры менеджмента. Напрашивается вывод: чтобы технология ML начала приносить пользу, компания должна пройти сложный и долгий путь внутренней трансформации. Изменить способ мышления, начать принимать решения, опираясь на данные, накопить качественные данные, вырастить в себе “цифровой ген”», — говорит Дмитрий Цыганков.
«Действительно, недостаток данных является вызовом. Наша организация активно работает над созданием датасетов, сотрудничая с партнерами и используя собственный опыт в области исследований. Однако решение этой проблемы требует согласованных усилий от всей индустрии и может потребовать времени», — пояснил Николай Олейник.
«Чтобы аналитика предиктивных процессов работала, необходимо “скармливать” ей эти данные, нужно некое представление этих данных. Для этого нужна система аналитики и хранения. То есть мы должны понимать, что ИИ не существует сам по себе без предварительной цифровизации», — уточнил Глеб Балчиди.
Эксперты приходят к выводу: для создания датасетов в компаниях нужны время, деньги, специалисты.
По словам Михаила Бочарова, датасеты ускорили бы процесс, но получить специализированные данные можно только путем сбора на конкретных производствах, что в сегодняшних условиях несколько затруднительно. Возможно, ситуацию изменят государственные системы, которые помогут создавать общедоступные пакеты данных.
Неукомплектованный штат
Большая проблема — специалисты в области ИИ в строительном комплексе. «На текущий момент существует недостаток специалистов в области искусственного интеллекта в строительстве. Мы призываем к интенсивному развитию образовательных программ и инициатив по подготовке кадров в данной сфере, чтобы соответствовать растущему спросу», — говорит Николай Олейник.
Ольга Аршанская указывает: «Пока количество специалистов, которые могут ставить задачи ИИ и способны использовать его возможности, не будет достаточным, процент использования ИИ в строительной сфере останется низким».
По ее словам, необходимо развивать фундаментальное образование в строительных вузах, а также повышать квалификацию специалистов.
Дмитрий Цыганков убежден: «Специалистов не хватает сейчас и не будет хватать в ближайшее десятилетие».
Причина — необходимость для строительного комплекса конкурировать за кадры соответствующей квалификации с банками и телекомом, для которых эта технология уже стала основным полем конкуренции и фактором выживания.
Просторы рынка
По мнению Михаила Бочарова, емкость рынка ИИ внутри «цифрового» сегмента — десятки миллиардов рублей. Свои нейросети плетут продвинутые, крупные компании. ИИ задействован в системе продаж, эксплуатации. Широко известен продукт «Умный дом». Многие эксперты ждут дальнейшего развития этого сегмента. «Рынок искусственного интеллекта в строительстве будет стремительно расти в ближайшие годы. Оптимизация процессов, улучшение прогнозирования и повышение эффективности работ станут ключевыми факторами, поддерживающими рост спроса на ИИ-решения в строительной индустрии», — заявил Николай Олейник.
Андрей Урамаев полагает, что в будущем должны появиться решения для тотального контроля строительных площадок, а также для выполнения части функций по управлению строительством. «Работа многих привычных решений будет дополнена возможностями искусственного интеллекта. Кроме того, будут востребованы консультационные услуги в части внедрения ИИ», — подчеркнул он.
Григорий Грязнов назвал основные направления развития ИИ в 2024 году: Computer Vision (CV) — решение задачи распознавания образов; Optical Character Recognition (OCR) — перевод рукописных и печатных документов в текстовый вид; Named Entity Recognition (NER) — процесс обнаружения в тексте именованных сущностей.
Константин Михайлик обещал содействие сегменту ИИ — Минстрой и он сам готовы взять на себя управление на платформе ИИ: «Нам это интересно, и мы готовы в это инвестировать и время, и силы, и проводить необходимую работу по нормативно-правовой базе, быть платформой общения для всех участников. ДОМ.РФ, Минстрой готовы в диалоге с Яндексом и со Сбером, с ответственными органами эту часть работы — менеджмент — с радостью на себя взять».
В октябре 2022 года в Нижнем Новгороде открылся культурно-просветительский центр «Академия “Маяк” им. А. Д. Сахарова» в здании-объекте культурного наследия федерального значения — бывшем Торговом доме комплекса банка Рукавишникова. Открытию предшествовала реставрация, которая длилась полтора года и была высоко оценена архитектурным сообществом.
Проект реализован при участии правительства Нижегородской области, на чьей территории находится объект культурного наследия (ОКН), и Госкорпорации «Росатом», организовавшей здесь культурно-просветительский центр. Восстановление и переформатирование здания стало флагманским проектом к 800-летию Нижнего Новгорода.
Академия располагается между Рождественской улицей и Нижне-Волжской набережной в четырехэтажном здании стиля модерн, построенном по проекту Федора Шехтеля в начале прошлого века. Ныне здесь создана многофункциональная площадка, где готовятся новые кадры по современным специальностям, проходят лекции, мастер-классы и прочее. Академия «Маяк» включена в федеральные проекты президентской платформы «Россия — страна возможностей».
В течение 2023 года проект участвовал во многих архитектурных конкурсах, отмечен несколькими наградами.
Пусть засветит «Маяк»
Дизайн-проект, экономическую модель и социокультурную концепцию нового кластера разработала архитектурная студия Orchestra, она же придумала девиз проекта: «Пусть засветит ”Маяк”». Как сообщают разработчики, идея создания культурно-технологического кластера родилась из анализа городского контекста. При богатстве IT-сферы, наличии интересных культурных и арт-проектов была некая разрозненность. «Людям и командам, у которых есть идеи для развития города, часто не хватает навыков, знаний, финансовой поддержки для их реализации» — указано на сайте компании.
В основу концепции студия Orchestra включила три экосистемы: медиа, образование, инкубатор. Академия должна быть образовательным центром, платформой для взаимодействия университетов разных городов, стран, частных структур. Функция инкубатора — стартапы, поддержка создающихся под новые проекты команд. Соответственно, события, происходящие в «Маяке», формируют медийную повестку.
Среди участников проекта — «СМУ-77», выполнившее реставрационные работы и участвовавшее в разработке эскизного проекта; Архитектурное бюро «Асгард», взявшее на себя работы по сохранению объекта; ООО «Апекс», выполнявшее часть реставрационных работ; Fruit Design Studio, задействованная в дизайнерских проектах; Госкорпорация «Росатом» и региональные власти.
Реставрационные работы на аварийных участках центрального фасада стартовали в 2020 году за счет федерального бюджета, который выделил 52 млн рублей. К делу подключилась корпорация «Росатом», добавив 36,7 млн рублей. Конкретно 20,7 млн рублей было потрачено на ремонт третьего этажа, 68 млн — на реставрацию фасада.
Летом 2021 года администрация Нижегородской области учредила АНО «Центр творческой индустрии ”Маяк”» для управления культурным кластером и профинансировала содержание здания до конца года в объеме 3 млн рублей.
Объект с историей
История комплекса банка Рукавишникова непроста. Это постройка по проекту архитектора Федора Шехтеля и скульптора Сергея Конёнкова. Здание банка длинным фасадом обращено к Волге и очевидно выполняет роль одной из доминант набережной.
Как сообщает Архитектурное бюро «АСГАРД», комплекс возводился постепенно. Участок под строительство принадлежал семье Рукавишниковых и располагался в деловой части города — на Нижнем базаре. В 1908–1912 гг. строился промышленный (или торговый) корпус. В 1912–1914 гг. со стороны дворового фасада строился двухэтажный пристрой для складов (флигель), который соединил промышленный корпус со зданием банка, построенного в 1908–1910 гг.
Сергей Рукавишников скончался весной 1914 года. Хозяин к тому времени не нашел арендаторов. Поскольку здание пустовало, а война была в разгаре, в 1915 году власти реквизировали постройку и организовали здесь мастерские, в том числе пошивочную, работавшие для фронта. После революции 1917 года в комплексе была организована швейная фабрика. За время своего существования она сменила несколько названий, последнее — «Производственное объединение ”Маяк”», проработавшее до 2014 года. Затем в течение нескольких лет здания пустовали, а в 2017 году из федеральной собственности перешли в региональную. К этому времени объект пришел в состояние запущенности: с фасада исчезла аутентичная плитка, кое-где осыпался кирпич.
После передачи комплекса в распоряжение Нижегородской области созрело решение воссоздать ОКН.
Индивидуальный подход
Реставрационные работы на аварийных участках центрального фасада начались в 2020 году, частичная реставрация была выполнена с помощью Госкорпорации «Росатом» — противоаварийные работы, ремонт отделки главного фасада. В 2021 году эти работы закончились, и стартовали ремонтно-реставрационные работы по всему объему здания, по всем этажам: был отремонтирован дворовый фасад с восстановлением исторического облика на уровне первого этажа; второй этаж поздней советской надстройки был стилистически откорректирован для цельного образа дворового фасада. Кроме того, продолжились работы на главном фасаде, направленные на восстановление его исторического облика: раскрыта центральная проездная арка от встроек советского периода, на крыше воссозданы ограждения по эскизам со старых фотографий, а также утраченные исторические кованые ручки на дверях и дверные заполнения витражей, возвращены на историческое место флагштоки.
Перечень проведенных работ велик. В работе использовались уникальные материалы. Например, пришлось заменить почти треть плитки на фасаде, а также внутри здания. Сто лет назад плитку Villeroy & Boch изготавливали немецкие заводы, туда и обращалась компания «Асгард» с просьбой изготовить аналог. Однако из Германии пришел ответ, что старое оборудование уже не используется, технической возможности изготовить аналогичную плитку нет. Пришлось искать заводы в России, способные произвести похожую плитку и подобрать колеры керамического слоя, близкие к подлинным.
ГИП проекта Элина Бобылёва («Асгард») рассказала, что довелось работать со многими необычными материалами — подлинными изделиями и элементами отделки индивидуального изготовления либо давно снятыми с производства и со следами износа более чем столетней давности. «В здании выявлены такие артефакты, как керамическая плитка Villeroy & Boch, люксферы (световые окна с призмами) производства Торгового дома «М. Франкъ и сын», люки Торгового дома «Мюр и Мерилиз». Это как музейные экспонаты, которые необходимо сохранить в исторической среде и подарить им новую жизнь. Само присутствие их в зданиях «Комплекса банка Рукавишникова» вполне соответствует высокими требованиям к качеству работ, предъявляемым со стороны этой известной нижегородской купеческой фамилии. Конечно, стандартные технологические решения при работе с такими элементами не всегда подходят, и приходилось искать методом проб наиболее подходящие способы сохранения. Здесь мне бы хотелось особенно отметить трепетность и внимание к деталям заказчика, терпение и упорство подрядчика», — подчеркнула Элина Бобылёва.
В перечне работ — укрепление стен изнутри, восстановление лепного декора, штукатурки, металлических конструкций башенок-пинаклей. Внутри восстановлены в первозданном виде оконные и дверные металлические заполнения, декоративное ограждение лифта, исторические металлические лестницы, керамические поверхности в отделке и т. д. Но прежде специалистам пришлось расчищать поле деятельности — избавлять исторические детали от советского наследия, когда все переделывалось под нужды производства. Эти работы выполняли специалисты ООО «Аспект».
Как сообщает Архитектурное бюро «Асгард», в ходе работ по сохранению памятника основной объем сделан в интерьерах с приспособлением их под административные функции, дополненные зонами учебного назначения, общественного питания, и выставочные пространства. В основу принципа легло максимальное использование сложившейся планировочной структуры.
«Работа с памятниками — всегда необычные решения, каждый объект — особенный и индивидуальный. Реставрируемое здание является объектом культурного наследия федерального значения, что накладывает при проектировании определенные рамки. Эмоциональной составляющей было то, что памятник создавал Федор Шехтель. Здание великолепное, но в то же время достаточно сдержанное по наполнению декором, а выявленные исторические элементы, характерные больше для промышленных зданий, как у нас (люксферы, металлические клепаные рамы), каждый элемент, нуждающийся в сохранении, требовал поиска особенных решений по способам реставрации и вариантам приспособления для современного использования», — пояснила Элина Бобылёва.
Кроме того, прежние работы не касались дворового пространства, поэтому пришлось восстанавливать декоративные детали на фасаде флигеля, раскрывать оконные проемы первого этажа дворового фасада, заниматься, в том числе, дымовыми трубами, держателями для часов и прочим.
«Изменения в проект приходилось вносить, часто подстраиваясь под сроки, возможности строителей и заказчика, что естественно для любой стройки. А при работе над памятниками это неизбежно, так как в ходе строительных работ выявляются ранее не исследованные скрытые элементы, требующие изучения и внесения коррективов», — прокомментировала Элина Бобылёва.
… и люди потянутся
«К 800-летию Нижнего Новгорода было реализовано много различных проектов, включающих благоустройство, реставрацию, реконструкцию объектов, что, безусловно, повлияло на изменение облика города. Среди этих объектов были знаковые — эпохальные, флагманские. Реконструкция “Маяка” была именно таким флагманским проектом. Мы все прекрасно помним, в каком состоянии было это здание еще в 2018–2019 годах. Сейчас уникальный памятник архитектуры восстановлен, ”Маяк” засверкал новыми красками и вновь станет одним из самых значимых объектов ”речного фасада” Нижнего Новгорода. Самое главное, что удалось не только восстановить стены и отреставрировать здание, но и вдохнуть в него жизнь. Сейчас это настоящий маяк, на свет которого будет ориентироваться целый ряд городских сообществ и проектов», — сказал Глеб Никитин, губернатор Нижегородской области, выступая на церемонии открытия Академии «Маяк».
На форуме в соцсетях — сплошь восторженные отзывы от людей, успевших посетить организованные в Академии «Маяк» мероприятия.
«Очень атмосферное пространство».
«Вид из окон шикарен — на Волгу».
«Очень интересное место, где бережно хранят память о Дмитрии Сахарове и его работах в области ядерного сдерживания США, его правозащитной деятельности в позднем СССР. Человеке-легенде, служившему своему народу. Одна из крутейших образовательных площадок Госкорпорации ”Росатом”».
«Много места для общения и нетворкинга».
«Интересная задумка с разделением помещений всевозможными перегородками на подвесных рельсах».
«Как круто, что это старинное здание восстановили и вдохнули в него новую жизнь».
