Рожденный на озере
Новое здание Татарского государственного академического театра имени Галиасгара Камала в Казани завораживало горожан и гостей столицы Республики Татарстан еще во время строительства. Треугольники из стекла и алюминия резко выделялись на фоне водной глади озера Кабан и выглядели несколько агрессивными, рождая ассоциации с льдинками. Но все изменилось, когда за прозрачным фасадом вспыхнул творческий огонь, приглашая в театр.
«Этому дому очень идет снег, — говорит сооснователь архитектурного бюро Wowhaus Олег Шапиро. — Когда вечереет и мы зажигаем свет, то вся внутренняя теплота высвечивается наружу. Мы видим одновременно все: холодный, немного агрессивный фасад и тепло, очаг, горение творческого духа внутри. Это такой волшебный фонарь».
Живописный каскад трех озер, расположенный недалеко от центра Казани, просматривается уже от стен местного Кремля. Это место приобрело особую важность для города еще до появления нового здания Театра Камала — деревянная набережная, идущая вдоль практически всей линии водной глади, оживила общественную жизнь и полюбилась горожанам. Создателям нового здания национального театра предстояло вписать объект в окружающую среду, не нарушив гармонии.
Геометрическая форма как вдохновение
Из 39 участников международного архитектурного конкурса, помимо консорциума в составе Wowhaus (Москва), Kengo Kuma and Associates (Япония), Werner Sobek (Германия) и ПТАМ Германа Бакулина (Казань) в финал вышли именитые Zaha Hadid architects и Asif Khan, австрийский Coop Himmelb(l)au и российские Bespoke, Metropolis, Мегабудка, ТПО «Прайд», АБ «Рождественка».
Напомним: архитектурную концепцию нового здания театра бюро Wowhaus разрабатывало в консорциуме с японским Kengo Kuma & Associates — специалистами в части создания гармонии между объектом и окружающей природой.
«Мы выиграли этот конкурс. Я был очень счастлив, потому что озеро прекрасно! — рассказывает архитектор Кенго Кума. — Наш конечный дизайн — как лед, который озеро иногда создает. Используя стекло и стальные структуры, мы попытались воплотить это природное явление. Здание является символом и обладает огромным потенциалом».
За основу авторы взяли местную легенду о том, что иногда прямо на озере образуются ледяные цветы. Впрочем, несмотря на внешнюю хрупкость, в геометрии видятся и стрелы, и яркий татарский характер, и образ идущих вверх
Так на озере Верхний Кабан родилось здание общей площадью почти 5 тыс. кв. метров, верхняя точка которого расположена на высоте 43,56 метра, и четырьмя сценическими залами. Все пространство разделено на три части: цокольный этаж — технологический, первый и второй — для публики, а третий — для сотрудников театра. Сделано все, чтобы публика не пересекалась с актерами и грузами.
В Театре Камала служат порядка 500 человек, и вся «жизнь» происходит наверху. Планировка была разработана с учетом пожеланий сотрудников: актеров, администрации, технических работников. Архитектурным новаторством стала вертикальная связность пространства. С третьего этажа есть прямой доступ к сценическим залам: актеры смогут быстро попасть на сцену или в репетиционные помещения, расположенные на других уровнях. Более того, на третьем этаже создаются все декорации и при помощи специальных механизмов опускаются в залы на первом и втором ярусах. Здесь же расположены залы для репетиций, пресс-конференций и гримерные комнаты — за исключением тех, что принадлежат заслуженным и народным артистам, для них оборудованы комнаты на первом этаже возле главной сцены.
Большой зал оперной сцены почти на 800 зрительских мест оснащен по последнему слову техники. Здесь есть поворотная площадка, карманы, авансцена и люки-провалы. Более того, если в постановке не предполагается участие живой музыки, то оркестровая яма может подняться до уровня сцены или опуститься ниже положенного, чтобы попасть к местам хранения музыкальных инструментов. Например, для рояля Steinway & Sons создана специальная камера, в которую он опускается на лифте. Перед премьерой в Большом зале все необходимое привозят на дополнительную сцену, где и происходят основные репетиции.
Универсальный зал представляет собой “черный ящик”, где режиссер может сделать все, что угодно: сдвинуть кресла для зрителей или убрать вовсе, посадив людей на пол, а также опустить сцену на любую глубину.
Самый миниатюрный Камерный зал на 60 человек подходит для небольшого концерта, читки или лекции.
Отметим, что внушительные 9437 кв. метров отданы под общественные пространства, которыми могут пользоваться не только зрители театра, но в том числе, и те, кто прогуливается неподалеку.
Театр неразрывно связан с озером, так что два его входа располагаются со стороны пирса и набережной. К слову, билеты на постановку спрашивают не при входе в здание, а непосредственно возле зала, поэтому значительная часть площадей оказывается открытой для всех желающих. Так, на первый этаж на чашечку кофе могут зайти и те, кто просто шли мимо. Для посетителей театра создан буфет на втором ярусе, где можно выпить по бокалу шампанского во время антракта. А наверху расположен ресторан со смотровой площадкой, откуда открывается красивый вид на озеро Кабан, туда можно попасть как из фойе, так и поднявшись снаружи. Более того, прогуливающиеся по набережной имеют возможность увидеть, что происходит внутри, и при желании понаблюдать за творческим процессом, например за работой в мастерских на первом этаже возле главной сцены, отделенных от переходной зоны лишь стеклянной стеной.
Здание театра «погружено» в окружающую среду и будто растворено в ней за счет большого объема стекла. Авторы использовали безопасное многослойное стекло с применением специальной пленки — триплекса. Это означает, что даже при разрушении оно не осыпается, а удержится на пленке. Кроме того, закаленное стекло в составе конструкции безопасно в эксплуатации и устойчиво к термическим воздействиям и перепадам температур, то есть не разрушается вследствие термошока.
«Перед нами стояла задача передать чистоту льда и создать эффект слияния с окружающей природой, задуманный архитекторами. Для этого мы использовали просветленное стекло — это наш новый продукт, и Театр Камала стал одним из первых проектов с его применением. Прозрачность достигается благодаря уникальной технологии: при производстве используется песок с пониженным содержанием оксида железа. В результате получается по-настоящему просветленное стекло, соответствующее ГОСТу как особо прозрачное, с максимальным коэффициентом светопропускания», — рассказывает менеджер архитектурных проектов Larta Glass в Приволжском федеральном округе Зухра Гаязова, добавляя, что специально для этого проекта было изготовлено стекло в формате oversize — более 7 метров в длину, тогда как стандартный формат не превышает 6 метров.
Национальные мотивы
Создатели театра вдохновлялись местными традициями, обычаями и культурой строительства.
«Здесь много подсказок, которые мы взяли из традиционного декора. Например, монетки, которые использовались в монистах — традиционных украшениях. Красота металла и то, как они перекрывают друг друга подобно рыбьей чешуе, очень отличается от того, что обычно встречается в интерьере, но оно прекрасно подходит для этого места. Конечно, это современный дизайн. Но в то же время сильно связанный с историей и традицией этого места», — показывает Кенго Кума. Интересно, что на практике это решение позволило решить проблему с акустикой. Круглый (Восточный) зал на 240 мест был задуман еще в концепции, победившей в архитектурном конкурсе. Однако во время его обустройства появились сомнения, что планировка позволит создать необходимые условия для верного звучания. Решать задачу пригласили ведущего российского специалиста в данной области. В итоге оказалось, что гипсовые «монетки» весом по килограммов и диаметром в 1,2 метра, сделанные выпуклыми, поглощают звуки. И это позволило создать в зале идеальную акустику.
В центре внимания оказались и национальные узоры. «Стены, которые огораживают каждый зал, при вечернем свете просвечивают сквозь фасад, и мы понимали, что они должны содержать один из паттернов татарской культуры. Изначально было сделано шестнадцать предложений, которые мы защитили перед уважаемой комиссией, а дальше надо было их воспроизвести», — вспоминает Олег Шапиро. Работу доверили Народному художнику Татарстана Наиле Кумысниковой — автору множества панно из кожи. Но проблема была в масштабах: габариты привычных работ не превышали полутора метров, тогда как для театра требовалось создать 16 панно высотой 11,4 метра и длиной от 30 до 16 метров. Задумка удалась, и сейчас стены украшают узоры из традиционных женских украшений с теплой или нейтральной подсветкой элементов. Каждое панно обозначает вход в один из сценических залов и передает его характер — разные оттенки металла, отделка «серебром» и «золотом» в декоре лепестков, их переливчатый отсвет и многослойность придают стенам легкость и ажурность.
Потолок из листов металла длиной по каждой стороне 10 метров создавали также местные мастера. Интересно, что на данную технологию умельцы уже получили два патента.
Озеро и два здания Театра Камала создали новое культурное пространство в городе. При этом современная архитектура нового объекта переосмыслила характерные черты старого здания, выполненного в стиле позднего советского модернизма. «Эта архитектурная историческая линия, архитектурная хронология рождает в себе мощную энергетику. Если мы что-то разделяем, то прерываем естественный ход истории, а создаваемый объект теряет силу и мощь. Наша цель была — в передаче силы прошлого будущему», — говорит японский архитектор Кенго Кума.
Анатолий Яковлевич Лившиц, президент Акустик Групп, кандидат технических наук.
— Каков был ваш вклад в реализацию этого значимого проекта? В чем была его сложность/уникальность для вашей компании?
— Компания Акустик Групп в реализации проектирования и строительства Театра им. Г. Камала принимала одно из важнейших участий. Дело в том, что итогом строительства любого зрелищного, тем более театрального, здания является в конце концов обеспечение двух главных составляющих качества восприятия происходящего на сцене зрителем (слушателем) — это видимость и слышимость. Для музыкальных залов на первое место очевидно выходит слышимость. Для театральных и видимость, и слышимость равнозначны, за исключением театров мимики и жеста. Театр им. Г. Камала — нерядовой театр. Практически все постановки в нем проходят под музыку, и театр по жанровой направленности более близок к национальному мюзиклу и оперетте. Поэтому обеспечение условий слышимости во всех четырех залах во всех акустических режимах (со звукоусилением и без него) было важнейшей задачей всей стройки.
Акустик Групп благодаря четвертьвековому опыту работы над подобными проектами пришло к очевидному выводу: если в построенном зале не будет хорошей акустики, то какими бы прекрасными ни были фасады и интерьеры, какие бы современные инженерные системы ни были установлены в здании, сама постройка теряет свою ценность и превращается в противоположность своему замыслу: зритель и сцена будут разделены звуковым барьером. И наоборот: если в залах — прекрасная акустика, то актеры и зрители будут в эйфории от происходящего на сцене, а на решения других вопросов будут найдены время и деньги.
— Насколько опыт участия в реализации этого проекта полезен для вас? Сможете ли вы использовать его на иных объектах?
— До работы над Театром им. Г. Камала Акустик Групп имел большой опыт реализации знаковых для России концертно-театральных объектов. Но нет ни одного одинакового проекта, поэтому мы приобрели уникальный опыт. Это и гигантский объем работ — а мы решали не только вопросы акустики залов, но и вопросы обеспечения звуко- и виброизоляции в здании, — это опыт спринтерского проектирования «с колес», когда безошибочные решения нужно было принимать мгновенно, чтобы не останавливалась стройка, это опыт общения с японскими архитекторами, который дал понимание уровня культуры их подхода к вопросам акустики, это сближение с бюро «Ваухаус». Последнее очень ценно, так как мы теперь хорошо знаем, что вместе можем решить самые сложные архитектурно-акустические задачи.
Во многих крупных городах страны активно возводятся пешеходные и велопешеходные мосты. В реализации данных проектов очень часто задействуются новые архитектурные и технологические решения.
По оценке экспертов, за последние годы в России построено более 20 современных пешеходных и велопешеходных мостов. Данные объекты не просто удобны для движения людей на своих двоих, самокате или велосипеде, но становятся важным элементом городской культурной среды. Их появление способствует формированию пешеходных безопасных маршрутов и стимулирует активное использование альтернативных видов транспорта.
При строительстве таких мостов все чаще применяются новые технологии и инновационные решения. Специалисты внедряют современные методы проектирования, обеспечивающие безопасность и устойчивость конструкций. Сам процесс строительства становится более эффективным, экологичным и безопасным. Велопешеходные мосты гармонично вписываются в окружающий ландшафт.
Отметим, что в Санкт-Петербурге важнейшим объектом велопешеходной инфраструктуры считается Яхтенный мост. Он связывает южный берег Приморского района в зоне Яхтенной улицы с северным берегом Крестовского острова у стадиона «Газпром Арена». Общая длина моста составляет 940 метров, что делает его одним из самых протяженных в городе. Данный объект стал ключевым элементом безавтомобильной транспортной инфраструктуры, подготовленной к чемпионату мира по футболу 2018 года. Его уникальный дизайн и функциональность привлекают местных жителей и туристов.
Нетиповые решения
Активное строительство велопешеходных мостов в настоящее время идет в Москве. Реализация таких проектов выведена в специальную городскую программу развития инфраструктуры. В ближайшем будущем планируется возведение более десятка таких сооружений, что должно сделать город еще более удобным для движения пешеходов и велосипедистов. Подобные проекты не только способствуют развитию альтернативных видов транспорта, но и улучшают качество жизни москвичей, создавая комфортные и безопасные маршруты для активного отдыха.
Осенью 2024 года открылся велопешеходный мост через реку Яузу у нового кампуса МГТУ имени Баумана. Его проектировщиком стала компания MARKS GROUP. Некоторые подробности о проекте рассказывает заместитель руководителя управления линейных объектов MARKS GROUP Евгений Астафьев. По его словам, в каждом проекте, который реализуется на территории Москвы, есть место индивидуальным инженерным решениям. Проект Бауманского моста не стал исключением. Для решения комплексной задачи достижения архитектурного замысла в заданный срок и определенный бюджет, безусловно, приходилось находить нетиповые инженерные решения. В частности, отметил он, на данном сооружении применена весьма сложная геометрия мостовых металлоконструкций и опалубки железобетонных конструкций. Было задействовано сложное архитектурное освещение нижней части пролетного строения, использовалось нетиповое для мостовых сооружений покрытие из пигментированного асфальтобетона синего цвета. Все это — нормальные решения, не претендующие на Книгу рекордов Гиннесса, но они, безусловно, являются нетиповыми.
Составляющая «вело» в проекте также вносила свою лепту, добавляет специалист. В первую очередь это сказывалось на геометрии сходов с моста и компоновке прохожей части. С одной стороны, нужно было обеспечить безбарьерное передвижение велосипедистов по всему сооружению, а с другой — сделать велодвижение максимально незаметным для пешеходов. В целом в каждом проекте на стадии его реализации проводятся отдельные уточнения проектных решений с учетом фактических обстоятельств. В данном случае также не обошлось без локальных корректировок, но существенных изменений проектных решений не было. Все реализовано, как и было задумано.
«Внимание к пешеходной и велосипедной инфраструктурам заметно растет во многих городах страны. Можно сказать, что формируется, а во многом уже сформировался новый подход к рисунку мобильности, где пешеходное движение и средства индивидуальной мобильности играют все бо́льшую роль. Подобные сооружения являются неотъемлемой частью всей этой концепции и, следовательно, получают все бо́льшую порцию внимания как с стороны заказчиков, так и со стороны пользователей. Убежден, что их количество будет прирастать из года в год. Формирующийся и развивающийся спрос на качественную инфраструктуру для пешеходов и велосипедистов является в этом тренде фундаментальным драйвером. По перспективе появление таких новых мостов — прогноз позитивный», — уверен Евгений Астафьев.
Определяя облик
Стоит отметить, что российские регионы в настоящее время также реализуют проекты велопешеходных мостов. Так, в 2024 году Промышленной группой «КОНАР» был построен первый велопешеходный вантовый мост в Челябинске. Длина сооружения составляет 93,4 м, ширина велопешеходной части — 10 м, высота опорной конструкции — 39,6 м. Специалисты отмечают, что основная нагрузка приходится на вертикальную опору — пилон, с которым пролеты соединены множеством стальных тросов — вантов. Пролетное строение моста крепится к пилону на 16 тросах закрытого спирального типа из высокопрочной оцинкованной углеродистой стали, выдерживающих разрывное усилие 1570 МПа, их диаметр — от 35 до 135 мм. Еще два троса создают контрусилие. Мост был построен вблизи границ челябинского бора, и цель была не только в создании красивого и функционального объекта, но и в максимальном сохранении экологии. Фундамент моста расположили таким образом, что он не входит в рекреационную зону бора.
В реализации этого проекта, рассказывает генеральный директор ООО «Мостмеханика» Григорий Яблочков, нам как подрядчику были доверены две задачи: монтаж и натяжение анкеров в основании главного пилона из высокопрочных стержней типа Dywidag и натяжение вантовой системы русловой и береговой частей. «Из ключевых сложностей этих задач можно отметить достаточно высокие усилия при натяжении вантовых оттяжек пилона с береговой части моста, где усилия на финальном этапе составили 600 тонн в каждом элементе. Со всеми поставленными задачами, как нам кажется, мы справились успешно», — добавил он.
По словам исполнительного директора ПГ «КОНАР» Данилы Пыхова, первый вантовый велопешеходный мост в Челябинске — подарок городу от компании на день рождения. И это не просто техническое сооружение для связи двух берегов. Был разработан современный дизайн, чтобы мост стал знаковой достопримечательностью, заметной архитектурной доминантой, определяющей облик Челябинска. Философия, заложенная в этот проект, — дарить горожанам и гостям города позитивные эмоции и наслаждаться эстетикой индустриальных решений.
«Мы оснастили мост динамической подсветкой и разработали несколько десятков сценариев, которые поочередно будем вводить в программу иллюминации. Так, например, в дни государственных праздников включаем подсветку “Триколор”. И еще одну идею мы реализуем в 2025 году. Будет публично обозначено и оборудовано место, откуда получаются наиболее красивые фото, селфи с мостом. Так что, помимо того, что “КОНАР” взял на себя обязательства по инженерно-техническому обслуживанию объекта, мы продолжим разрабатывать новые ”фишечки” и решения, которые обязательно порадуют жителей Челябинска», — подчеркнул Данила Пыхов.
Интересные дискуссии развернулись в мае на выставке АРХ МОСКВА, во время которой профессионалы отрасли обсудили, почему архитектура начинается с фасада, какие вызовы мешают ее развитию в России и как производители могут повлиять на качество городской среды.
В выставочном центре «Гостиный двор» (Москва) завершилась юбилейная выставка-форум АРХ МОСКВА 2025 — одно из крупнейших всероссийских отраслевых событий мира архитектуры, строительства и дизайна. Мероприятие, прошедшее с традиционным размахом, привлекло свыше 200 участников: представителей архитектурных и дизайнерских бюро, девелоперов, общественных организаций, производителей материалов для строительства. Поделиться своим видением настоящего и будущего индустрии в этом году решили и производители фасадных решений, которые показали свои последние разработки фасадных систем и включились в дискуссию о том, как фасады зданий могут менять архитектурный облик городов.
Концепция 30-й по счету АРХ МОСКВЫ определяется словом «суть». Ее автором выступил художник и основатель арт-парка «Никола-Ленивец» Николай Полисский. В своем «Манифесте сути» Полисский отмечает, что «подлинные устремления архитекторов скрыты под яркой оберткой; их истинные возможности зажаты в тисках прагматики». Чтобы помочь их разжать, художник предлагает специалистам «ненадолго сбросить оковы, выйти за рамки скучного благоразумия и предъявить миру истинное лицо нашей архитектуры как есть».
В рамках деловой сессии, объединившей ключевые фигуры индустрии, эксперты-участники пришли к выводу, что для выполнения задания Полисского мало одного только желания — нужны еще и технические возможности. В первую очередь это касается проектирования фасадов. Сегодня это не просто «оболочка» жилого дома или завода — фактически фасад является «арт-объектом архитектуры», способным полностью изменить визуальное восприятие здания. Говорить о фасадах как о самостоятельных элементах архитектуры также позволяет сложность технологий и форм. Как отметила Елена Коваленко, коммерческий директор FRONTSIDE, производителя фасадных решений, для объектов с высокими требованиями к финальному результату или особыми условиями строительства фасады фактически проектируются и изготавливаются в индивидуальном порядке. При этом для производителя важно учесть абсолютно все факторы: дизайн, необходимые эксплуатационные характеристики, стоимость изготовления, монтажа и последующего обслуживания. Если между ними удается добиться баланса, можно говорить о высоком качестве фасадного решения.
Акцент на качестве строительства также сделала Александра Кузьмина, первый заместитель руководителя Комитета по архитектуре и градостроительству Московской области, главный архитектор Московской области и вице-президент Союза московских архитекторов:
«Главный вызов этого года для нашего комитета — это удержать заданную планку качества. Когда возникает кризис, а мы видели их достаточно много, некоторые компании-застройщики начинают принимать очевидно неправильные решения, в том числе по фасадам. Например, выбирая самые дешевые продукты и маскируя с их помощью отсутствие конструктивных изменений, которые необходимы для комфортной эксплуатации здания и придания ему гармоничного архитектурного облика. С такими практиками мы стараемся бороться».
Проблему отметил и Станислав Кулиш, основатель и руководитель «ЛАБВА ПРО» (Лаборатория Виртуальной Архитектуры), член правления Союза московских архитекторов, профессор Московского архитектурного института (МАРХИ).
«Застройщики действительно привыкли “резать косты” за счет фасадов, поскольку уверены, что необычные архитектурные проекты — это всегда дорого и долго. Огромная масса маркетологов и участников процесса рассказывают о том, что реализовать то или иное решение имеющимися средствами невозможно. Наша задача — доказывать обратное. Мы умеем воплощать в жизнь красивые рендеры так, чтобы результат соответствовал первоначальному замыслу и при этом не ложился тяжким бременем на ключевых участников строительства».