Неограниченные возможности: почему не стоит экономить на безбарьерных лифтах
Создание доступной среды для маломобильных граждан стало обязательным требованием при проектировании и строительстве зданий. Как принцип инклюзивности реализуется на практике и какие опции для удобства жильцов предлагают лифтостроители, рассказывают эксперты.
Не нормативами едиными
На законодательном уровне обеспечение доступности новых объектов для маломобильных групп населения (далее — МГБ) регламентируется целым рядом нормативно-правовых актов. Например, без выполнения норм, прописанных в своде правил СП59.13330.2020 «Доступность зданий и сооружений для маломобильных групп населения», ввести объект в эксплуатацию будет просто невозможно. На них ориентируются и проектировщики.
— Основы безбарьерной среды закладываются еще на этапах проектирования многоэтажного знания: доступность входов и выходов — габариты двери и тамбура, отсутствие порогов, перепадов, а также вертикальные коммуникации для МГН — лифты и пандусы для возможности перемещения инвалида на кресле-коляске, лестницы с нормативными параметрами для эвакуации и другие, — поясняет руководитель группы архитекторов WE-ON Елизавета Доронина. — Есть технические требования, согласно которым ширина дверного проема должна составлять не менее 0,9 м. Минимальные габариты кабины, обеспечивающие возможность размещения инвалида на кресле-коляске с сопровождающим лицом, — 1,1 × 1,4 м (ширина и глубина). Следуя принципу непрерывности безбарьерной среды, необходимо с учетом маршрута передвижения маломобильных групп населения минимизировать количество препятствий на их пути. Лифты желательно оборудовать всеми необходимыми информационными системами.
Однако в современном проектировании, по мнению эксперта, помимо нормативных требований, крайне важно учитывать реальные потребности и ожидания людей с ограниченными возможностями. Чтобы понять сценарии использования ими того или иного типа пространства, необходимо повышать уровень информированности проектировщиков о специфических проблемах, с которыми сталкиваются маломобильные граждане. Этому может способствовать участие в различных курсах и семинарах по доступной среде, самостоятельный анализ зарубежного опыта.
Проектировщики также должны обладать достаточным уровнем экспертизы в сфере доступной среды. В этом убеждена и главный архитектор проекта MARKS GROUP Дарья Кононова.
— Необходимо понимать эргономику пространства для людей с инвалидностью, — считает она. — Помимо увеличенных габаритов, ключевыми особенностями лифтов для МГН являются комфорт движения и точность остановки, плавность открывания и закрывания створок дверей кабины, поручень по боковой стороне кабины, система контроля дверного проема по всей высоте, двусторонняя видеосвязь «кабина — диспетчер», голосовое оповещение о прибытии на этаж, выступающая кнопка первого этажа, обозначение номера этажа шрифтом Брайля, табло, показывающее местоположение кабины.
Важный фактор при выборе жилья
Не только требования надзорных органов влияют на формирование доступной среды. Это один из наиважнейших вопросов социальной ответственности любого застройщика перед людьми, попавшими в силу разных обстоятельств в категорию маломобильной группы населения.
— Безбарьерная среда становится важным фактором при выборе жилья, — отмечает директор департамента развития проектов Setl Group Павел Мельников. — Во всех наших проектах учтены требования по ее созданию. Для этого закладывается соответствующий бюджет для реализации таких обязательств. Например, для удобства людей с ограниченными возможностями мы устанавливаем двухсторонние лифтовые кабины вместо традиционных подъемников. Это не только обеспечивает комфорт для маломобильных граждан, но и позволяет освободить пространство в холле, которое может быть использовано для создания уютных зон отдыха. На платформах-подъемниках есть поручни и специальные кромки, гарантирующие безопасность по периметру, также предусмотрены пандусы с возможностью связи с диспетчером и системой управления.
Застройщики сами напрямую заинтересованы в том, чтобы их дом был комфортным и удобным для всех групп населения. Такого мнения придерживается директор управления маркетинговых коммуникаций СК Л1 Оксана Понаморенко. Ведь к маломобильным можно отнести не только людей с ограниченными физическими возможностями, но и родителей с маленькими детьми, представителей старшего поколения.
— Если эти нормативы будут дополнены действительно важными и приносящими реальную помощь маломобильным людям пунктами, то заложить их в проект будет несложно, — говорит она. — Главное, чтобы не было перегибов, от которых польза минимальна, а затраты огромны. Но важно формировать среду, которая была бы удобна для всех категорий пользователей. Это повышает привлекательность новостройки в глазах покупателей. Например, входы в подъезды с уровня земли и просторные входные группы значительно облегчают жизнь всех жильцов.
В ряде проектов, которые вывела в продажу ГК «Лидер Групп» (Санкт-Петербург) за последние два года, предусмотрена установка сразу нескольких лифтов с увеличенными кабинами в каждой секции.
— Как показывает практика, данный параметр является одним из важных моментов при выборе квартиры для более чем половины семейных покупателей, — делится своими наблюдениями директор по развитию компании Надежда Ильина. — В процессе ввода жилого комплекса в эксплуатацию, помимо экспертов Службы государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга, в обязательном порядке дом посещают уполномоченные общественных организаций, представляющие интересы людей с ограниченными возможностями, которые дают экспертную оценку того, насколько возведенный объект соответствует обязательным параметрам доступной среды. Поэтому сегодня сложно представить себе петербургскую новостройку, в которой ширина дверей лифта не позволяет пройти инвалидной коляске. Такой дом просто не пройдет госкомиссию.
Устоявшийся тренд
По словам директора департамента тендеров и закупок ГК «Гранель» Сергея Полева, реализацию девелоперских проектов с требованиями к безбарьерной среде компания всегда проводит с приоритетным фокусом внимания. Наличие у застройщика собственных квалифицированных кадров для выполнения этой задачи и опыта в ее решении позволяет создавать и успешно реализовывать такой проект в одиночку. В этом случае можно еще на стадии проектирования объекта своевременно предусмотреть и снять множество вопросов, решение которых на постпроектной стадии будет, вероятно, более экономически затратным.
— Безбарьерная среда стала уже устоявшимся трендом в современном жилом строительстве, — убежден продакт-менеджер ГК «Полис» Степан Изумрудов. — Необходимо создавать общественные пространства для отдыха, занятий спортом, детских игр, где одновременно смогут проводить время люди различных возможностей и особенностей. В наших проектах мы стараемся это учитывать.
Алексей Бушуев, коммерческий директор Группы «Аквилон» в Москве, Санкт-Петербурге и Ленинградской области, считает, что сегодня ситуация, в которой застройщик не предусмотрел решения по безбарьерной среде у себя в проекте, является моветоном, хотя некоторая вероятность этого все же остается.
— Безбарьерная среда, безусловно, должна быть базовым решением для любого объекта. Это итог развития рынка. Покупатели заслуживают комфортной жизни, продуманной среды — такой результат конкуренции девелоперов можно только приветствовать, — резюмировал он.
Заботимся о комфорте
Лифтостроители опираются на ГОСТ 33652-2019 «Лифты. Специальные требования безопасности и доступности для инвалидов и других маломобильных групп населения». Что сегодня они предлагают для решения проблем, с которыми могут столкнуться люди с ограниченными возможностями?
Производитель с двадцатилетним стажем ALEXLIFT (Санкт-Петербург) освоил выпуск лифтов с полным набором опций для маломобильных граждан, в том числе кабины и двери, размеры которых соответствуют всем требованиям безопасности и доступности, что подтверждено действующими сертификатами.
— Нашим преимуществом является обеспечение точной остановки кабины лифта на этаже за счет применения системы выравнивания при загрузке или разгрузке кабины, что особенно актуально в высотных зданиях, — отмечает инженер проектного отдела ALEXLIFT Мария Безрук. — Кабины ALEXLIFT по умолчанию оборудованы поручнями круглого сечения из нержавеющей стали, зеркалами, световыми завесами проемов дверей, речевыми информаторами, световой сигнализацией, на кнопки нанесен шрифт Брайля.
В новых лифтах, производимых АО «Щербинский лифтоcтроительный завод», для маломобильных граждан предусмотрены проемы размером не менее 800 мм, чтобы человек с ограниченными возможностями мог свободно маневрировать внутри, держаться за установленный на боковой стене поручень, заезжать или выезжать на коляске. Комфортно ему будет и с сопровождением.
— При монтаже и наладке лифтового оборудования скорость открытия дверей настраивается по умолчанию с учетом потребностей маломобильных групп населения, людей преклонного возраста и пассажиров с колясками, — рассказывает советник генерального директора по научно-техническим вопросам предприятия Сергей Павлов. — Установка телескопических дверей шахты применяется, как правило, для увеличения проемов дверей — это позволяет перевозить на лифте габаритные предметы, например мебель и крупную бытовую технику.
Инфракрасная система контроля дверного проема устанавливается Щербинским лифтостроительным заводом на все модели пассажирских лифтов. Она является защитным устройством, способным выявлять нахождение в дверном проеме препятствий размером от 50 мм и более. Для слабовидящих пользователей предусмотрены специальные опции: кнопки в кабине и на этажных площадках оснащаются рельефными символами, а также звуковыми сигналами, голосовое оповещение о прибытии кабины на этаж и другими.
Адаптировала подъемник для слабовидящих людей и компания «Траст-Лифт».
— По запросу заказчика мы можем внедрить тактильные элементы, — рассказывает ведущий инженер-конструктор компании Никита Герман. — Все кнопки панели управления и вызова лифта продублированы рельефными символами шрифта Брайля, что позволит незрячим пользователям идентифицировать этажи и команды. Не проблема для нас — установить световую и звуковую индикацию системы «Говорящий лифт», которая дублирует информацию о текущем местоположении кабины и номере этажа голосовыми подсказками, опорные поручни в кабине на высоте 700–900 мм для дополнительной поддержки пассажиров. Полы кабины можно отделать материалами с антискользящими свойствами для повышения безопасности.
А вот на подъемниках АО «МЭЛ» опция голосового оповещения и сопровождения является базовой и применяется абсолютно на всех лифтах.
— Мы выполняем все требования по безбарьерной среде, предъявляемые к габаритам кабин, их оборудованию и устройствам управления, — отметил генеральный директор АО Руслан Родиков. — Востребованной является и технология бесконтактного доступа. На «МЭЛ» она носит название «SMART ACCESS», а в народе ее называют «свободные руки». Пассажиру не нужно физически взаимодействовать с системой вызова и управления лифтом, достаточно просто оказаться рядом с ним, а смартфон, заведомо имея запрограммированный электронный доступ, вызовет лифт и выберет необходимый этаж.
Павел Карасев, директор по продукту ООО «Модтфил», обратил внимание на то, что сегодня наблюдается ярко выраженный тренд на строительство жилых и офисных зданий с повышенной высотностью, где для обеспечения комфортного времени ожидания лифта зачастую требуется применение системы управления лифтом по этажу назначения с целью оптимального распределения пассажиропотока при ограниченном количестве лифтов. При этом крайне важно в таких проектах сохранить комфортное и безбарьерное пользование лифтами людьми с ограниченными возможностями.
— Лифты бренда SWORD, дистрибьютором которых является наша компания, мы зачастую комплектуем в высотных зданиях системой DDS, которая подразумевает, что пассажир, зайдя в лифтовый холл, сразу набирает этаж назначения на сенсорном терминале, — отметил он. — Для людей слабовидящих данная операция может быть затруднительной, поэтому SWORD обязательно снабжает каждый терминал тактильной кнопкой содействия доступности, инициирующей специальный режим голосового сопровождения выбора этажа и направления пассажира к назначенному лифту.
Одно из направлений развития Петербургской агломерации — появление транспортно-пересадочных узлов (ТПУ). Локаций для них достаточно, в новом генеральном плане города их создание предусмотрено; есть несколько стихийно возникших ТПУ. Однако все ограничивается рассуждениями и архитектурными проектами — дальше этого дело не двигается.
Главная задача ТПУ — стать драйвером для развития окружающей территории, интегрировать удаленные районы в городскую инфраструктуру. О значении ТПУ для развития Петербургской агломерации и препятствиях в этом развитии говорили участники конференции «Значение строительства ТПУ (транспортно-пересадочных узлов) в экоустойчивом градостроительном развитии агломерации», организованной Советом по зеленому строительству при Санкт-Петербургском Союзе архитекторов под руководством генерального директора ООО «АМЦ-ПРОЕКТ» Сергея Цыцина, АО «НИПИИ “Ленметрогипротранс”», РИА «Архитектурные сезоны».
Специалисты отметили необходимость комплексного подхода к созданию ТПУ на всех этапах — от выбора места до периода эксплуатации, обозначили целый ряд попутно возникающих проблем, а также указали на тянущиеся годами обсуждения и предложили переходить от слов к делу.
Речь шла о ТПУ на территории Петербурга и ближних районов Ленинградской области, образующие вместе Петербургскую агломерацию. Алексей Косарев, начальник отдела стратегического планирования Комитета экономического развития и инвестиционной деятельности правительства Ленинградской области, отметил разбалансированность транспортного и градостроительного планирования на территории агломерации. Власти региона предпринимают попытки сдержать расползание массового строительства в зоне агломерации на границе Петербурга. Однако транспорт остается проблемой для жителей прилегающих к городу районов области.
Приоритет в областной стратегии развития отдается общественному транспорту. Даже разработана отдельная Стратегия действий Ленинградской области по развитию общественного транспорта.
Александр Баранов, генеральный директор компании «Лабград», также отмечает «уже сформированную проблему» транспортного сообщения и необходимость «сшивки города и агломерации», что позволит сократить время на дорогу. Однако, по его словам, город не ставит задачу создать ТПУ. Речь идет о рекомендациях.
«ТПУ — предложение, которое позволит перераспределить транспортные потоки, нагрузку на отдельные виды транспорта и сделать их более эффективными», — рассуждает Александр Баранов.
В то же время он подчеркивает: в Градкодексе понятие ТПУ — нормативное. В качестве примера выступает железнодорожная платформа Броневая с подземным переходом. Но ТПУ, по мнению Александра Баранова, — не только транспортная инфраструктура, но также элемент городского пространства, общественного пространства. Чтобы создать такой проект, необходимо изменить парадигму восприятия транспортной инфраструктуры как элемента городского пространства.
Александр Баранов также обратил внимание на практику формирования локальных ТПУ в России. Подобные проекты можно создавать без значительных капиталовложений. Масштаб ТПУ, по его мнению, может быть разным — от локальных до федерального значения.
Антон Финогенов, директор по развитию городской среды ДОМ.РФ, полагает, что Петербургу уже сейчас нужны не меньше дюжины ТПУ. И в предыдущих генпланах такие проекты были. «Последние лет двадцать слышу о развитии ТПУ в Петербурге. Планы сильно отстают от реализации», — отметил он.
Схема размещения и развития на расчетный срок реализации генерального плана и прогнозируемый период основных объектов капитального строительства транспортной инфраструктуры федерального, регионального и местного значений с выделением сооружений внешнего транспорта, городского транспорта, автомобильных дорог общего пользования (городской транспорт)
Проблемы в комплексе
Участники конференции сходятся во мнении: к созданию ТПУ должен быть комплексный подход. Но уже на этапе проектирования обнаруживается масса проблем, начиная от проблемы увязки проекта ТПУ с существующей застройкой.
Сергей Ветлугин, первый заместитель генерального директора АО «НИПИИ ”Ленметрогипротранс”», обозначил несколько специфических моментов. Все начинается с разработки обосновывающих документов. На этом этапе проводится анализ, выполняется проект планировки территории и т. д. Но затем выясняется, что на участке есть инженерные сети, которые монополисты не разрешают переносить. Например, такая ситуация сложилась при разработке участка для станции метро «Горный институт». А чтобы запустить уже построенную станцию «Театральная площадь», нужно выкупить здание, находящееся в частной собственности. Это не вписывается в экономику проекта, поэтому город получит транзитную станцию, которая будет работать на прогон, — войти или выйти пассажиры не смогут.
Второй специфический момент — расчеты, связанные с потоками транспорта и пассажиров.
Если предварительная работа уже сделана, начинаются согласования. И у каждого комитета — свои требования, которые иногда невозможно совместить. Есть разработанные концепции, которые не получается сдвинуть с места.
Если и этот этап пройден, начинается работа с Главгосэкспертизой, когда надо увязать в проекте вокзалы, железную дорогу, объекты внутри ТПУ. На этом этапе, подчеркивает Сергей Ветлугин, «любые пограничные вопросы могут превратиться в тупиковые».
«Проекты должны быть комплексными, под руководством единого заказчика — отдельные проекты будут десятилетиями притираться друг к другу», — убежден он.
Дмитрий Бойцов, главный архитектор АО «НИПИИ ”Ленметрогипротранс”», прямо указывает на необходимость единой координирующей структуры, приводя в пример Москву, где увязка проектов происходит на уровне вице-мэров. В столице, по его сведениям, построены десятки ТПУ, при строительстве задействованы большие участки, привлекаются частные инвесторы для строительства коммерческих площадей. «Для реализации проектов должно быть административное курирование на уровне вице-губернаторов, потом должны быть конкурсы. И в рамках ТЭО в конкурсной документации надо ответить на вопросы по выносу сетей, усилению зданий и прочее», — полагает Дмитрий Бойцов.
Координация, по его словам, необходима, поскольку в условиях плотной городской застройки нужна интеграция на всех уровнях, включая подземный. «Сталкиваемся с перечнем проблем – усиление зданий, мониторинг, переход на временное движение транспорта… Если все пошагово делать — каждый раз весь перечень, в разы дороже получается», — пояснил Дмитрий Бойцов.
Помимо этого, отмечает он, остается открытым вопрос сроков: строительство ТПУ необходимо синхронизировать со строительством транспортных артерий — ТПУ нельзя рассматривать отдельно.
Упоминания о подземном строительстве звучало на конференции неоднократно. Чаще всего упоминалась площадь Восстания, в подземной части которой завяз не один проект.
Алексей Шашкин, генеральный директор компании «Геореконструкция», подтвердил: монополисты, владеющие сетями, строить не дают. По его словам, согласовывая проекты, монополисты требуют оставить три метра им.
Алексей Шашкин убежден: для развития подземного строительства надо все сети упаковать в проходные коллекторы. «Никаких сложностей, чтобы сделать проходные коллекторы, нет. А тогда и можно развивать подземное пространство. Не строить под землей для Петербурга расточительно», — говорит он.
Илья Филимонов, главный архитектор бюро Intercolumnium, предлагает рассмотреть варианты, когда можно не только уходить под землю, но в новых районах подняться на верхние уровни. Это не менее сложный вариант, поскольку есть разные собственники. У архитекторов был опыт частных заказов на ТПУ, но сложные увязки с разными собственниками не позволили реализовать проекты. «Для комплексной работы необходим единый заказчик, который бы состыковал все профильные ведомства и частного заказчика», — подчеркнул он.
Одна из инициатив властей Ленобласти вызвала нечто вроде локальной бури. Алексей Косарев привел пример комплексного планирования: внесены изменения в градостроительные документы в логике ТОР (территория опережающего развития) — сокращение числа парковочных мест в жилых комплексах.
При сохранении существующего движения, в том числе по железной дороге — восемь тысяч пассажиров в день, решено сократить обеспеченность парковочными местами для новых ЖК: в зоне железной дороги в радиусе 1 км — на 15%, в зоне ТПУ — на 20%, автотрасс в радиусе 400 метров — на 10%. Документ появился 15 августа 2024 года.
По оценке Алексея Косарева, документ, скорее, запретительный.
Из зала посыпались вопросы и реплики.
— А что люди об этом думают?
— Мало автодорог, автобусов…
— Не хватает общественного транспорта, чтобы сократить частный.
— Сдача транспортных объектов отстает, транспортных узлов практически нет…
— Это ужасно!
Алексей Косарев возразил: «Надо сначала найти локации, где эти нормы можно применить. Пока таких локаций мы не видим».
Александр Баранов поддержал: «Сокращение парковочных мест — мотивирующий инструмент, чтобы девелоперы развивали не только жилую функцию».
Еще одна проблема касается всех регионов, кроме Москвы. ТПУ — дорогостоящий объект. Но в регионах нет инвесторов — нужно бюджетное финансирование. «История с переездом административной функции в ТПУ ложится на плечи региональных бюджетов. Переезд — драйвер, но бюджеты ограничены. Проекты вне Москвы появляются крайне редко», — констатирует Антон Финогенов.
По его словам, вне Москвы не найдены механизмы, которые бы позволили ускорить появление ТПУ и на их базе — общественно-деловых центров. Сейчас процесс начинает сдвигаться с мертвой точки: в двухстах городах разрабатываются мастер-планы. Однако Петербург не входит в это число.
«Исключительно коммерческий путь не работает в регионах, нужны стимулирующие меры», — убежден Антон Финогенов.
Он утверждает: никаких мер поддержки коммерческой инфраструктуры в Петербурге никогда не было. Последние инвестиции были в территорию Пулково-3, где последний объект введен уже пять лет назад. Частный бизнес самостоятельно развивается вдоль Кольцевой автодороги.
По его мнению, надо расширять инфраструктурное меню, нужны налоговые или иные меры поддержки, ГЧП. «Я бы предложил начать дискуссию про инструменты — что нужно, чтобы девелоперы, которые вкладывают миллиарды в строительство жилья, вложились в другие проекты», — говорит Антон Финогенов.
Реальные ТПУ
Несмотря на сложности в создании ТПУ, они все же есть в Петербурге, говорят эксперты.
Андрей Хилинский, врио первого заместителя председателя КГА, отметил: «Мы уже выявили несколько узлов — “Беговая” на Яхтенной в их числе. Мы по максимуму увязали развитие железной дороги и метро, чтобы обеспечить бесшовную связь пассажиропотока».
Транспортный узел создается на базе станции метро «Купчино». Есть немало частных проектов. На базе Финляндского вокзала, где инвестор пытался создать ГЧП; ТПУ «Парнас» с автовокзалом, общественно-деловыми функциями; ТПУ в районе «Лахта Центра» «Лахтинский поток» — автовокзал, метро, железная дорога; на базе станции «Проспект Большевиков».
По мнению Александра Баранова, в городе есть неорганизованные ТПУ — как группа сконцентрированных объектов инфраструктуры с локальными элементами общественных пространств. Это «Старая Деревня», Ручьи, уже реализованный проект в Зеленогорске. «Площадь Восстания» можно считать ТПУ, равно как Балтийский, Ладожский вокзалы, Пулково. «Там нет торговых центров или бизнес-центров, но есть удобство пересадки», — констатировал он.
Илья Филимонов резюмировал: «Существующие несформированные и дискретно развивающиеся транспортные узлы создают узкие места в городской инфраструктуре, что приводит к транспортным проблемам и снижению качества жизни».
По его словам, проектирование ТПУ как многофункциональных пространств, объединяющих транспортные функции с коммерцией, офисами и общественными пространствами, имеет положительное влияние на формирование полифункциональной структуры города и уменьшение суточной миграции, способствуют созданию архитектурных объектов, улучшающих архитектурную среду и культурную идентичность. А необходимость проектировать ТПУ с учетом зеленых технологий имеет долгосрочный эффект для городской экономики.
«ТПУ в агломерации должны рассматриваться как общая ответственность нескольких регионов, что требует гармонизации подходов и планирования для обеспечения единой транспортной стратегии, учитывая потребность всех вовлеченных территорий. Для совершенствования концепции совместного развития необходимо создание специализированного межрегионального развития, что позволит координировать инициативы по улучшению ТПУ и обеспечению системного подхода к развитию. Такой орган может содействовать совместным проектам и финансированию. Развитие транспортно-коммунальных узлов в Петербургской агломерации требует комплексного подхода, сочетающего архитектурные, градостроительные и экологические принципы. Это не только улучшит транспортные потоки, но и добавит ценности к городской среде, создавая удобные и комфортные пространства для жителей и гостей города», — заключил Илья Филимонов.
В России пока только набирает популярность модульное строительство. Отель «Игора. Времена года», спроектированный бюро Rhizome на территории всесезонного курорта «Игора» в Ленинградской области, собрал в 2023 году несколько архитектурных наград благодаря необычной архитектуре, применению деревянных конструкций и модульной технологии.
Отель «Игора. Времена года» располагается на 54-м километре Приозерского шоссе. Само строительство заняло девять месяцев, открылся отель в сентябре 2022 года.
В 2023 году отель получил Гран-при фестиваля «Архитектон» и победил в номинации «Лучший реализованный объект общественной функции» фестиваля. Объект также получил премию АРХИWOOD как лучшее общественное сооружение. Архитектурное бюро Rhizome награждено в рамках номинации «Проект туристического объекта или туристической инфраструктуры» конкурса креативных индустрий G8 Creative Awards.
Хотя отель отмечен «деревянной» премией АРХИWOOD, по мнению Павла Слепнева, генерального директора проектной мастерской «ПЕТЕРГОФ» (генеральный проектировщик), главная фишка — не деревянные конструкции, а модульное строительство: «Деревянные балки — не несущий конструктив здания, а пристройка к модульному зданию».
Свобода и гибкость
Для бюро Rhizome «Игора. Времена года» — очередной пример комбинирования пространственных модулей с конструктивом из клееной древесины, отмечает Евгений Решетов, партнер Архитектурного бюро Rhizome. По его словам, «Времена года» — это сотня видовых номеров, дополненных зданием ресепшн и лобби-бара.
«Будучи ограниченными высотой двух этажей и необходимостью разместить 200 постояльцев, мы сжали, изломали и искривили планировки корпусов. Мы расположили корпуса отеля на участке наподобие протяженной изгибающейся ленты. Так, чтобы из каждого номера открывался выразительный вид на поросший мхом еловый лес.
Используя современные и экологичные решения, мы стремились вступить в диалог с лучшими северными образцами архитектуры гостеприимства и здоровья середины XX века — будь то финский функционализм или советский модернизм. Отсюда — выбор примененных цветовых и формальных решений», — рассказал Евгений Решетов.
Все постройки на территории отеля сформированы из стандартных модулей площадью 20 кв. м и 40 кв. м, которые можно собирать по-разному — от обычного прямоугольного дома до сложных объемов.
Именно так собрана «змейка» корпусов, которая позволила сделать все номера видовыми.
В отеле — четыре корпуса, выносное лобби и отдельно административно-бытовой корпус — все не как в стандартном отеле, подчеркивает Павел Слепнев. По его словам, сложно выделить какие-либо нестандартные решения, их много. «Например, номера, которые состоят из двухэтажных модульных построек и снаружи — деревянная конструкция. Получается, что эта конструкция накрывает модули, то есть у нас идет двойная крыша: крыша модулей, потом полуметровое пространство, далее общая крыша, которая накрывает и модули, и террасу. Или, например, лобби сделано по совмещенной схеме: половина — из модулей, половина — традиционным способом», — поясняет Павел Слепнев.
Корпуса соединяет галерея, выполненная из клееной древесины. Поставщик — норвежская компания RamFjord. Между блоками корпусов расположены лестницы.
«Неординарным решением является само сочетание пространственных модулей на базе металлического каркаса с “обвесом” зданий из клееной древесины и деревянного погонажа. Это сочетание позволило как выполнить объект в логике высокой заводской готовности, так и избежать излишней скованности при оперировании ”кубиками” модулей номерного фонда. Дерево дает нужную свободу и гибкость», — пояснил Евгений Решетов.
Сборка проекта
Модульные технологии имеют целый ряд преимуществ. Например, не зависят от погодных условий, поскольку сборка модулей происходит заводским способом. После завоза на стройплощадку остается только правильно собрать готовые модули, что заметно сокращает сроки самого строительства.
Строительство отеля «Игора. Времена года» длилось меньше года. «Применение компонентов высокой степени заводской готовности сделало возможным производство и сборку отеля за девять месяцев», — говорит Евгений Решетов.
Генеральным подрядчиком выступил Опытный завод строительных конструкций из Гатчины.
«Выгода от модульных технологий — сроки и качество; отличие от традиционных технологий — возможность перекрывать большое пространство и решать нетиповые задачи», — утверждает Павел Слепнев.
Кроме того, модульная технология позволяет сохранять в относительной чистоте строительную площадку и не производить много шума. Это было важно, поскольку строительство велось на действующем курорте.
Возникали также сложности иного рода, касающиеся внутренней планировки отеля. Павел Слепнев пояснил: «По законодательству при эвакуации из номера надо попасть сначала в коридор, потом на закрытую лестничную клетку и только потом уже на улицу. А вариант эвакуации сразу на улицу из номера в нормах не прописан, поэтому пришлось идти за СТО и эту историю прописывать. Хотя решение, которое реализовано, более безопасно».
Но каких-либо чрезвычайных, выходящих за рамки обычного процесса проектирования и строительства нового объекта, сложностей в этом проекте не было, говорит Евгений Решетов. По его словам, проект «Игора. Времена года» является последовательным развитием методов и технологий, которые отработаны в предыдущих отельных проектах сети «Точка на карте».
«Команда проектировщиков и подрядчиков также была сработанной, все знакомы как с процессами, так и друг с другом», — уточнил он.
Назад, в будущее
Деревянное строительство на протяжении многих лет считалось уделом индивидуального строительства. Однако теперь появились нормы, которые позволяют строить не только частные домики.
Определенные требования к деревянному строительству, конечно, есть. «Главная специфика, разумеется, — в повышенном внимании к соответствию нормам пожарной безопасности здания, но, на наш взгляд, — проектная вводная, одна из многих, влияющих на проект, но не определяющих его. Важным моментом, разумеется, является понимание дерева как материала, его внутренней логики и свойств. Как в “сыром” виде, так и в виде изделий из клееной древесины. Эстетика работы с деревом для нас органична, мы не приходили в деревянную архитектуру из других дисциплин (железобетона или металла), для нас архитектурное проектирование с самого начала работы нашего бюро во многом и есть проектирование из дерева. Это наша стихия, наша среда», — говорит Евгений Решетов.
По его словам, в настоящее время уже работают новые нормативные документы, позволяющие реализовывать из древесины как жилые многоквартирные дома, так и общественные здания большой площади и емкости при соблюдении рационально необходимых подходов к проектированию и эксплуатации таких объектов. «К сожалению, пока не произошло взрывного роста в количестве реализованных проектов с использованием конструктива из клееной древесины, так как такие конструкции обычно дороже, чем более традиционные решения, а законодательного или общественного давления в разрезе экологичности, устойчивости и ограничения углеродного следа в строительстве в РФ пока не наблюдается; однако именно эти аспекты в первую очередь являются драйверами роста объемов строительства из возобновляемых источников в Европе и других передовых в отношении внедрения дерева в строительство странах», — заключил Евгений Решетов.