Пустоты подземного строительства
Для Петербурга освоение подземного пространства не просто важно, а архиактуально. Однако этой отрасли, требующей нормативной и технологической модернизации, не уделялось должного внимания фактически более 30 лет. Специалисты, ссылаясь на зарубежный опыт, не в первый раз обосновывают необходимость целевой господдержки.
Резерв исчерпан
Петербург серьезно отстал в освоении своего подземного пространства от европейских столиц и даже средних городов. Паркинг под жилым домом для Европы – норма, в центре Петербурга – крайняя редкость. Под Токио проложены подземные трассы в два этажа. В Мадриде под пл. Гойя построен железнодорожный вокзал.
Владимир Улицкий, заведующий кафедрой оснований и фундаментов Университета путей сообщения, консультирует 36 частных проектов подземного строительства. «Я не уверен ни за один из них, - признается он. – Их воплощение может только усугубить пробки на улицах». Иначе и не может быть в условиях острого дефицита подземной инфраструктуры общего пользования.
Как считает гендиректор ЗАО «Геореконструкция-Фунлдаментпроект» Алексей Шашкин, Петербург до сих пор выручала ширина улиц, заложенная в проектах XVIII-XIX вв. Тогдашние составители градостроительных планов как будто рассчитывали на будущую автомобилизацию. Но сегодня созданный ими резерв исчерпан.
Для решения проблемы сейчас в КГА обсуждают возможность запрета въезда в центр города для частных автомашин. Но и это требует создания перехватывающих парковок, совмещенных с узлами общественного транспорта. Участники дискуссии по подземному строительству не смогли назвать мне ни одного места на периферии центра, где можно разместить такой объект. Все подходящие места использованы для других целей, а расселение домов не только дорого обойдется, но и растянется на годы. Момент упущен.
Как мы догоняли Европу
В начале 1990-х гг. Петербург было принято сравнивать с Венецией. Уже в ту пору звучали первые предложения о превращении исторического центра в пешеходную зону. Однако плотность застройки возрастала, а превращение отдельных улиц в пешеходные загружала другие магистрали. Еще тогда следовало задуматься о развитии подземного пространства, и соответственно – об особой опеке над специалистами в этой области.
Однако обучение по профессии «геотехника» в городе было отменено еще в ту пору, когда он назывался Ленинградом: по принципу разнарядки, без учета особенностей города и его уже туристического потенциала, соответствующие дипломы стали выдаваться только в Москве.
Новая власть, равняющаяся на эталоны Запада, казалось бы, должна была исправить эту ошибку. Однако вместо этого 3 исследовательских центра подземного строительства были «пущены в расход» по соображениям сиюминутного характера. ВНИИКС перестал существовать; опытный корпус ЛенЗНИИЭП достался банку, а на месте испытательного центра на Гражданском пр. вырос «Максидом».
Считалось, что российских специалистов при необходимости могут успешно заменить западные проектировщики, импортируя к нам собственный высокотехнологичный опыт. Однако, как подчеркнул гендиректор ЗАО «Геострой» Анатолий Осокин, именно «варягам» город обязан получившими большой резонанс инженерными ошибками – при проходке метро на пл. Мужества, при строительстве подземных паркингов в «Невском паласе», при рытье котлована у Московского вокзала. За гостями пришлось убирать петербургским кадрам.
Путепровод или магазин?
Как рассказывает В.Улицкий, в Хельсинки разработка Плана подземного строительства объяснялась стратегическими соображениями. «Нам нужно, чтобы в случае нападения СССР, мы смогли укрыть все население города под землей», - говорил тогда министр финансов на совещании, не зная о присутствии на нем советского специалиста.
Однако финская подземка стала не военным, а общественным объектом. План, рассчитанный до 2015 г., периодически дополняется с учетом новых технологических достижений. Под крупнейшим торговым центром Kemppi сооружен центральный автовокзал, куда посетители спускаются на лифте.
Впрочем, в Хельсинки совсем другие почвы, чем в Петербурге: там преобладают скальные породы, в дельте Невы – слабые водонасыщенные грунты. Но и сопоставимом по геотехническим условиям Амстердаме под главной улицей проложили подземную магистраль. При этом все старые дома были предварительно поставлены на сваи.
Секрет Европы на поверку оказывается не столько технологическим, сколько мотивационным: подземные этажи нужны городу прежде всего для общественных нужд, и только затем – для извлечения прибыли. Причем, одно другому не мешает. К примеру, аэропорт Хельсинки с его развитой надземной и подземной транспортной сетью ежегодно приносит прибыль в 60 млрд. долларов.
В нашем городе еще в 1970-х гг. планировали строительство подземного туннеля под пл. Восстания. Но затем оказалось, что подземный бутик важнее, потом наступил кризис, и город оказался и без туннеля, и без магазина.
«Яма» у Московского вокзала изначально предназначалась для транспортного центра Высокоскоростной магистрали. «Но там, где пассажирам было бы удобно выходить из «Сапсанов» и спускаться в метро, опять сооружается магазин», - говорит А.Шашкин.
Никакого плана комплексного освоения подземного пространства в Петербурге до сих пор нет, несмотря на то, что в городе был разработан первый в стране геологический атлас. В таком документе в любом случае была необходимость: еще в 1970-х гг. проектировщики метро и подземных переходов, сталкивались с погребенными водотоками.
Кроме атласа, в городе был разработаны территориальные строительные нормы по подземному строительству. В.Улицкий вспоминает, что, по мнению коллег из Госстроя, в Петербурге применимы нормативы 1952 г. Тем не менее, петербуржцам удалось «пробить» ТСН 50-302-2004, включающий требование обязательного проведения прямых испытаний механических свойств грунтов.
Однако в 2005 г., в период экономического роста, когда проекты подземных пространств множились, комиссия по подземному строительству под руководством В.Улицкого была распущена. Между тем подобный орган существовал в городе с 1893 г., первоначально под названием Грунтовой комиссии.
Только 23 марта 2010 г. Смольный принял решение учредить Городскую экспертно-консультативную комиссию по основаниям, фундаментам и подземным сооружениям. Пока, впрочем, она существует только на бумаге, а ее зампред Николай Сорокин из Комитета по природным ресурсам, только на круглом столе узнал, что он в ней состоит.
Бесхозная глубина
Воссоздание городского органа по подземному строительству, о котором специалисты говорят с большой радостью, - это только начало. По оценке В.Улицкого, Петербург не готов к освоению подземного пространства ни в стратегическом, ни в законодательном, ни в нормативном аспекте.
Стратегия означает план, утверждаемый местным законом. В столице разработан законопроект «О недропользовании на территории Москвы». Он основан на столичном Градкодексе. В нашем городе такого документа нет, поскольку Петербург побоялся бросить вызов мертвой схеме федерального Градкодекса, в котором подземное строительство никак не регламентировано.
За неимением другой, законодательную базу подземного строительства составляет федеральный закон «О недрах». Как напоминает Н.Сорокин, это очень строгий документ, где помимо административной ответственности, ряд нарушений влечет за собой уголовное наказание. Но закон регулирует любую деятельность на уровне глубже 5 м под землей. Подземное пространство от 0 до 5 м оказалось в правовом вакууме – отсюда на практике возникают казусы.
Как рассказывает А.Шашкин, при строительстве ТЦ Stockmann собственник соседнего здания отказался от предложенных застройщиком услуг по укреплению фундамента. Сосед сам планировал осваивать подземное пространство методом «стены в грунте», и ему было совершенно неинтересно, чтобы в этом месте торчали «чужие» сваи усиления.
В Лондоне подобные споры между собственниками-соседями, а также между их объединениями и муниципалитетами, могут согласовываться в течение нескольких лет: подземная часть – тоже собственность. У нас можно было бы найти компромиссный, не столь затратный по времени вариант решения проблемы. Но пока глубина до 5 м «ничья», юрист только и может, что развести руками, а решение суда определяется разве что симпатией к одной из сторон.
Дерегулирование с зарегулированием
При доработке техрегламента «О безопасности зданий и сооружений» в его текст удалось включить положения об экспертизе текучих свойств грунтов, о мониторинге безопасности и о совместном использовании оснований и фундаментов. Однако термин «мониторинг» остается нерасшифрованным. Под ним может подразумеваться принятое в Европе систематическое наблюдение. Но если не сформулировать требования к мониторингу, то может оказаться, что на практике им занимается человек с рейкой и нивелиром, говорит А.Шашкин.
Кризис, сокративший число рискованных проектов подземного строительства, сыграл и негативную роль: архитекторы стали экономить на профессионалах, в том числе по изысканиям. Между тем «оптимизация расходов» может обернуться не только дополнительными расходами в дальнейшем, но и угрозой безопасности обитателям строящегося или соседнего здания.
В советский период при строительстве перехода под Невским пр. господрядчик сэкономил, откачав воду вместо создания гидроизоляции. В результате начали гнить опоры костела Св. Екатерины, и их пришлось перекладывать. Случись подобная ситуация сегодня, решение вопроса могло бы «зависнуть» в судах.
Современные отношения собственности означают значительно большие расходы для застройщика при совершении ошибки: город не будет за него расселять поврежденное соседнее здание. Из этого следует, казалось бы, необходимость более строгих норм и более серьезного контроля их выполнения – порядок, именуемый в Европе «четырьмя глазами».
Однако у российских законодателей глаза будто смотрят в разные стороны. Как и в других областях, дерегулирование сочетается с зарегулированием. Неясно, сохранит ли ТСН статус документа обязательного исполнения. Одновременно переходит на хозрасчет госэкспертиза, в чем некоторые специалисты усматривают тенденцию к коммерциализации, с возможным уравниванием в статусе государственных и независимых экспертов. В то же время при ГАСН создается свой Центр мониторинга, и его эксперты, по свидетельству В.Улицкого, уже намекают: не пройдешь экспертизу у нас – не получишь разрешения.
Помимо многостороннего контроля над соблюдением нормативов, Европа довела до совершенства систему страхования рисков в строительстве. «У нас я не знаю ни одного случая ошибки в строительстве фундаментов, по которой была бы произведена страховая выплата», - говорит А.Осокин.
Скупой платит трижды
Выполнение требований безопасности по европейским стандартам не может удешевить подземное строительство. Но другого уровня Петербург позволить себе не может. Это относится и к публичной инфраструктуре. Простаивающее подземное пространство города требует долгосрочных кредитов, а воплощение проектов невозможно без квалифицированных отечественных кадров.
Нормативно-правовое регулирование подземного строительства должно учитывать особенности работы с грунтами особой сложности, где объем затрат трудно рассчитать. Как напоминает Н.Сорокин, под Петербургом таятся погребенные водоисточники, палеодолины, карстовые воронки, микросейсмические очаги, источники биогазов и радона. Все эти риски необходимо учитывать при подготовке технических заданий.
Игнорирование рисков в геотехнике обходится дороже, чем в любой другой сфере. Экономия на конкурсах в этой области может повлечь в дальнейшем не только дополнительные издержки, но и огромные расходы на исправление ошибок, в чем все уже убедились на примере Мариинки-2. В геотехнике скупой платит трижды.
Пример с Мариинкой ярко продемонстрировал, что в тех случаях, когда точная геотехническая наука в исключительно трудных условиях требует еще и искусства, формальный конкурсный механизм не работает: в таких ситуациях специалистов приходится не выбирать из множества желающих разной квалификации, а целенаправленно искать лучших.
Подлинным средством экономии в подземном строительстве, по мнению участников дискуссии, являются не конкурсные процедуры, а целенаправленные усилия государства по сохранению существующих и подготовке новых кадров.
Квалифицированные геотехники есть и в Петербурге, и в тех регионах России, где строились подземные объекты военного назначения. Они успешно работают на частном рынке. Они готовы осваивать зарубежный опыт, внедрять технологии, доказавшие свою эффективность в сопоставимых геологических условиях. Пока этот потенциал не растрачен, необходимо создать условия для его применения.
Константин Черемных
У той или иной фирмы, занятой на рынке строительства и недвижимости могут быть разногласия с той или иной саморегулируемой организации, а у той в свою очередь - несогласие с тем или иным пунктом закона о СРО. Но убеждать кого-либо в необходимости саморегулирования в принципе сегодня уже не приходится. И если идти ab ovo, то и наводить порядок в строительстве в первую очередь нужно в профессиональном цеху проектировщиков. И при том не на уровне разработчиков проекта строительства того или иного дома, комплекса, моста или дороги. А на уровне таких проектировщиков, которые воплощают в чертежах стратегию развития «городов и весей» страны.
20 марта в петербургском Доме архитектора состоялось учредительное собрание ассоциации «Гильдия градостроителей России». Учредители поспешили известить прессу об этом долгожданном для них событии при первой же возможности. Вместо перерыва на кофе они устроили пресс-конференцию, по окончанию которой вновь скрылись за дверьми зала заседаний, а продолжить работу собирались на следующий день в Москве. Они не смогли ответить на часть вопросов, касавшихся руководства, структуры и устава новорожденной СРО, но главное сказали: ассоциация создана, желание вступить в гильдию выразили 28 профессиональных объединений градостроителей.
Гадать о том, кто возглавит гильдию пока рано. Но большинство участников собрания, вышедших к прессе, являются петербуржцами. Среди них директор института РосНИПИ Урбанистики Владимир Щитинский, председатель совета директоров ООО «Институт Ленгипрогор» Максим Перов и его заместитель Юрий Перелыгин, а также директор ОАО «НИПИ Градостроительства» Андрей Лаппо. Единственный москвич - президент Межрегиональной общественной организации содействия развитию рынка геоинформационных технологий и услуг (ГИС-ассоциация) Сергей Миллер заявил о своей непричастности к учреждению гильдии. По всей видимости, он принял участие в собрании в качестве представителя смежного цеха, идейного соратника, и таким образом заинтересованного наблюдателя.
Однако у петербургского собрания имеется предыстория. Впервые с официальным обращением об актуальности создания межрегиональной гильдии градостроителей в России в декабре
В обращении говорилось, что в последние годы принятием ряда положений федеральных нормативных правовых актов (Градостроительный кодекс и развивающие его положения Постановления правительства) государство практически отстранилось от осуществления функций обеспечивающих поддержание необходимого уровня профессионализма в градостроительной деятельности. Эта деятельность не лицензируется, ее продукция не сертифицируется, качество градостроительных решений не контролируется на профессиональной основе.
Отсутствие контроля качества профессиональной деятельности и нигилизм в отношении к профессии, предупреждал академик, мало заметны в течение короткого периода времени, но уже начинают проявляться и нанесут огромный ущерб гражданам, обществу и государству в ближайшие десятилетия. А рост потребность в профессиональной деятельности градостроителей, при их дефиците и отсутствии необходимого внимания к качеству производимой продукции приведет к его падению.
С 31 января по 1 февраля
С середины февраля на сайте ГИС-ассоциации в режиме он-лайн ведется обсуждение устава новорожденной СРО. Но, как предупреждают учредители, процесс регистрации может занять около года. Этот год необходим, в частности, на выработку стандартов качества профессиональной деятельности.
Едва ли не каждый из участников пресс-конференции, по очереди взывая то образному мышлению, то к аксиомам практического разума, то к интуиции, попытался по-своему объяснить, что это за профессия такая – градостроитель. Но показательно, что окончательную ясность внесло лишь англоязычное urban planner.
Эта профессия не является для нас чем-то принципиально новым. Хотя в советское время количество профессионалов-градостроителей на сто тысяч занятых в нашей стране было в десятки раз ниже, чем в развитых странах, отечественная школа была им достойным конкурентом. Профессия не была у нас на слуху отчасти потому, что в советское время проектировщики и планировщики работали в составе государственных учреждений и контролирующих органов. Однако за последнее десятилетие количество профессионалов в этой довольно специфической области сократилось так, что разрыв по сравнению с Западом увеличился в сотни раз. Упала и цена продукции производимой профессионалами градостроителями – за два десятка лет она уменьшилась более чем в 10 раз и стала ниже цены подобной продукции в развитых странах более чем в сотню раз. Сопоставимо уменьшилась и оплата труда в сфере градостроения.
Тенденция здесь, впрочем, мало чем отличается от любой другой специфической научной среды. Но специфика в том, что утрата позиций и конкурентоспособности российской школы происходила на фоне постоянного роста темпов, как коммерческого, так и бюджетного строительства. По подсчетам коммерческого директора омского института территориального планирования «Град» Ильи Бальцера, в ТПИ «Омскгражданпроект» не более 30 специалистов в области градостроения, в «Граде» - 150, в московском Гипрогоре - около 200, а в петербургском институте Урбанистики – около 500 (ленинградская школа градостроительства изначально была ведущей).
«Градостроитель» - профессия «штучная», говорят учредители гильдии, для того, чтобы вырастить такого специалиста, нужен особый талант. Для этого сегодня требуется, чтобы выпускник архитектурного вуза прошел обучение в течение еще 2-5 лет, например, в Академии народного хозяйства им. Плеханова. Тут надо заметить, что отныне градостроители будут заниматься не только составлением градостроительной документации на уровне генеральных схем, планов и проектов межевания и планировки. Хотя и такой градостроительной документацией им в ближайшее время потребуется обеспечить все 25 тысяч муниципальных образований России. Схемы территориального планирования теперь повсеместно, на уровне муниципалитетов, планируется привязывать к стратегиям социально-экономического развития, реализуя известную инициативу Министерства регионального развития РФ. И это правильно, считают учредители Гильдии градостроителей России. В начале должна быть стратегия, сценарий развития, даже на уровне страны, а после – эскизы и чертежи. Только таким образом можно на уровне проектирования заложить основы будущего сбалансированного и эффективного развития и управления страны. И тут же можно сказать, что время «естественно-исторического» развития городов закончилось с переходом к комплексной застройке и комплексному же планированию.
Однако тогда, говорят учредители, учить придется всех – и студентов, и представителей исполнительной власти, и депутатов - это как «высшие командирские курсы». В Петербурге пока это утверждение прозвучало как благое пожелание. Зато московский мэр уже усадил своих подчиненных за парты на 2008-2010 гг. Учителями чиновников станут профессора Российской академии архитектуры и строительных наук, Союза архитекторов, Союза строителей России, а также Ассоциации строителей России и Российского общества инженеров строительства. По окончании курсов, хотя бы дистанционных, им выдадут соответствующие свидетельства. Будет ли отсутствие такого свидетельства поводом к отставке, мы, наверное, узнаем в ближайшем будущем.
Учредители со своей стороны пообещали, что они непременно займутся законодательными инициативами и, если понадобится ее, постараются делегировать своих представителей в ГосДуму. Но уже сейчас свое согласие войти в наблюдательный совет гильдии, по их словам, подтвердили представители всех уровней и всех уровней власти.
Наталья Черемных
На примере цитируемого ниже отрывка из статьи директора ООО «ИТП «Град» А. Береговских «Роль градостроительной документации в процессах управления развитием территорий муниципальных образований», касающегося развития Салехарда, можно оценить масштаб работы, которую необходимо выполнить современным градостроителям.
Комплексный проект системы управления развитием территории муниципального образования Городской округ Салехард содержит следующие разделы:
- Анализ действующих муниципальных программ и нормативных правовых актов в сфере регулирования градостроительных и земельно-имущественных отношений. Разработка необходимых документов обеспечивающих реализацию федерального и окружного законодательства и повышение эффективности управленческой деятельности направленной на формирование среды жизни и деятельности граждан г. Салехард.
- Создание обобщенной информационной базы об объектах градостроительной деятельности (создаваемая база данных является фундаментом для формирования всей системы).
Анализ современного состояния и использования территории, комплексная оценка и выявление проблем пространственного развития муниципального образования, определение целей и задач территориального планирования.
- Формирование градостроительного паспорта городского округа и населенных пунктов, входящих в его состав.
- Доработка генерального плана городского округа Салехард в границах муниципального образования, в том числе утверждаемой части, содержащей текстовые материалы (Цели и задачи территориального планирования развития территории городского округа. Программа мероприятий реализации генерального плана) и графические материалы.
- Проекты планировки и межевания, градостроительные планы земельных участков.
- Правила землепользования и застройки.
- Проект плана реализации генерального плана. Электронная модель поэтапной реализации генерального плана (Основные преимущества электронного моделирования заключаются в возможности быстро получать "срез" генерального плана на любом этапе его реализации, а также формировать отчеты с перечнем необходимых мероприятий, их стоимостью и последовательностью в пределах любого этапа).
- Оценочное зонирование и система расчета размеров платежей за землю (Оценочное зонирование объективно отражает характер современного использования территорий, а также учитывать планируемые изменения градостроительного использования; рассматривать стоимость земли в зависимости от видов использования земли, социальной нагрузки расположенных объектов).
- Программа инвестиционного освоения территории города.
- Публичный сборник основных положений градостроительного развития городского округа.
- Создание службы информационного обеспечения градостроительной деятельности (ИСОГД) и обучение работе с электронными ресурсами сотрудников службы ИСОГД и всех заинтересованных структурных подразделений администрации муниципального образования.
14 марта в помещении Невской куртины Петропавловской крепости открылась выставка «Убывающие города», организованная Музеем истории Санкт- Петербурга и институтом «Про Арте» при поддержке Федерального культурного фонда Германии и Института имени Гете. Экспозиция, созданная немецкими и российскими художниками и специалистами по урбанистике, по существу впервые полностью посвящена феномену деградации крупных городских поселений и ее культурным и социальным последствиям. Редкое сочетание градостроительной и общественной мысли, впрочем, можно полностью оценить, лишь ознакомившись с научной стороной творчества автора идеи и главного куратора выставки – Берлинского архитектора Филиппа Освальта.
Искусство, документирующее проблему
Архитектор Филипп Освальт приехал из Германии в Санкт-Петербург на три дня. Как ни странно - принимая во внимание его профессию и опыт работы в мастерской Рема Колхааса, он оказался в нашем городе впервые, хотя много раз бывал в России. Как вы думаете, какой российский город он изучил лучше всех? Ни за что не догадаетесь - бывшую столицу советских текстильщиков Иваново.
Филипп Освальт преподает архитектуру в Кассельском университете, а в свободное время изучает убывающие города. Урбанистическое пространство, оказавшееся в фазе деградации, является предметом его пристального интереса. Он ходит по этим городам, ловит в объектив фотокамеры запущенные дома и их столь же запущенных обитателей, спрашивая у них о том, чем они жили раньше и как представляют свое будущее.
По самому названию выставки «Убывающие города» (Shrinking Cities) можно было представить себе автора эстетом старения и смерти, ведомым романтическим пристрастием к всяческому распаду. Странная конструкция с повисшими проводами в центре зала вроде бы подтверждала эту догадку. Но столбцы и диаграммы сухой статистики, занимающие всю стену у входа, давали понять, что автором руководят совершенно иные мотивы.
Два тома и объемистый атлас с титулом, совпадающим с названием выставки, дают представление о масштабе труда, осуществленного автором и его международной командой. По существу, выставка является только приложением к этому труду - ее элементом, обращенным к обществу. Ее назначение состоит в том, чтобы общества многих стран, которые экспозиция успела объехать, задумались не только о судьбе конкретного немецкого Лейпцига, американского Детройта, английского Манчестера, японского Хакодате и русского Иваново, но и о судьбах самой человеческой цивилизации.
Филипп Освальт, родившийся в западногерманском Франкфурте, представляет достаточно редкий тип современного немецкого интеллектуала – столетие назад, впрочем, этот тип был классическим. В действительности его интересует смысл, в городе и человеке – предназначение. В процессе деградации его увлекает не внешняя сторона, а причинная, бытийно-философская, и градостроительный пейзаж воспринимается им вместе с населяющими его людьми, изменяющимися вместе со своим местом обитания.
«Угрюмые взоры слезой не заблещут...»
По данным исследования Освальта, динамика развития городов вовсе не пропорциональна росту численности мирового населения. Более того, число убывающих городов мира с населением свыше 100 тысяч за последние полвека в 1,5 раза превысило количество городов, выросших до того же размера. Статистический факт действительно давно требует осмысления – для чего, впрочем, требуется преодолеть как минимум понятийные штампы, не говоря о факторах конъюнктуры: в самом деле, ни одно из правительств не любит отчитываться о язвах своего общества, предпочитая предъявлять и внешней, и внутренней аудитории парадную картинку успеха.
Так, американский Детройт в итоге аутсорсинга местной автомобильной промышленности стал одной из первых, но далеко не единственной язвой на теле государства, транслирующего в мир «американскую мечту». Сократившись по численности населения в 3 раза и выпав из списка городов-«миллионников», некогда славная столица заокеанского автопрома расслоилась как демографически, так и этнически: белое население переместилось в пригороды, центр превратился в социальный аналог Гарлема, с той разницей, что населенное пространство не сжато, а разрежено, и безработные бродяги не скитаются в поисках ночлега: пустых и при этом вполне прочных зданий – множество. Вместе с тем над городом витает аура деморализации, не рассеивающаяся с тех лет, когда мегаполис утратил свое предназначение.
Русское Иваново и немецкий Лейпциг тоже были славны своим предназначением в СССР и ГДР, соответственно, легкой и химической промышленностью. Итог по демографическим показателям оказался одинаково плачевным, хотя российский город был просто оставлен на произвол судьбы, а немецким городом в поте лица занимались высшие чиновники не только Германии, но и Евросоюза.
Общим местом оказались щедрые обещания расцвета в связи с развитием новых общественных отношений. И ивановским, и лейпцигским жителям сулили чудеса развития, будто бы автоматически следующие из приватизации. Разочарование не заставило себя ждать. Социальный выигрыш для граждан, торжественно гарантированный Фидуциарным ведомством, занимавшимся описью имущества бывший ГДР (Wirtschaftswunder – «хозяйственное чудо») оказался не более осязаемым, чем реальная рыночная стоимость пресловутого российского ваучера. О самом ведомстве, принесшем убыток в 6 млрд. евро, официальные лица предпочитают не вспоминать.
Ощущения граждан художник Андреас Зикман передал в форме традиционного лубка середины XIX в. - особого вида наивного искусства, зародившегося в среде шахтеров-инвалидов того времени. Жители Лейпцига потеряли не только социальные гарантии, но и смысл, которым жил город; вместо иссякших нитей искусственного волокна им, как силезским ткачам Гейне, оставалось шить проклятия новому миру, оказавшемуся не лучше старого.
Конфуз евросоциализма
Чиновники Евросоюза, впрочем, списали неблагополучный результат на локальную коррупцию, отказываясь верить, что невидимая рука рынка ни в какую не хочет рассеять над этим городом золотые монетки. Усилия по возрождению местной экономики – дело чести объединенной Германии – вылились в целую систему мероприятий, где львиная доля средств, как и у предшественников-марксистов, уходила «в свисток». Предполагалось в город, охваченный безработицей, слетятся доброжелательные инвесторы. В расчете на это «единственно научное» чудо за федеральный счет были снесены дома постройки 70-х гг. и построены комфортабельные коттеджи с полной инженерной инфраструктурой.
Два инвестора действительно осчастливили Лейпциг, купив остановившиеся химические предприятия. Только для основной массы горожан это ничего не решило, поскольку рабочих мест вместо былых тысяч были созданы десятки. Производство при этом выросло, благо щедрое бюджетное содействие позволило новым хозяевам практически даром провести модернизацию. Как рассказывает Филипп Освальт, создание одного рабочего места обошлось чуть ли не в миллион евро.
В построенных за тот же бюджетный счет коттеджи жить оказалось незачем - а значит, и некому. После того, как не дождавшиеся чуда квалифицированные рабочие покинули город, оказалось, что в регионе Лейпциг-Халле миллион новых жилых зданий остаются бесхозными. Теперь на том же высоком берлинском и брюссельском уровне рассматривается проект их сноса.
Не супом единым
Ивановская бабушка, трясущейся рукой вычерпывающая суп из благотворительной миски на фоне заснеженных дверей закрывшейся общественной столовой (инсталляция Сергея Браткова), возможно, более несчастлива, чем жительница Халле с явными признаками алкоголизма на лице, позирующая перед сносимой многоэтажки.
Экспозиция «вынужденных вещей Ивановской губернии» (как-то камень для поддерживания падающей двери и антенна из архаического обогревательного прибора), равно как и «руководство по выживанию», разумеется, включающее нехитрую технику самогоноварения (Александр Свердлов, Василий Самородов), и вид замершей фабрики в разрезе (Ольга Филатова), передают высшую степень безотрадности. Впрочем, спустя 3 года после того, как создавалась экспозиция, ивановский пейзаж несколько облагородился: по словам Филатовой, после десяти лет кризиса некогда знаменитая фабрика имени 8 марта переоборудована в развлекательный центр.
Сегодня Лейпциг и Иваново социально сопоставимы; и здесь и там находятся люди с фантазией и предпринимательской инициативой, разрежающие уныние упадка новым и возрожденным творчеством. Но эти ростки возрождения не меняют общей атмосферы убывания – являющегося, как подчеркивает Освальт, феноменом не только социальным, но и культурным. Зияющая пустота на месте предназначения никуда не исчезает, да и не может исчезнуть сама по себе.
Понятие «кризис идентификации», уже традиционно применяемый к описанию социально-демографических явлений в бывшем СССР и Восточной Европе, на самом деле имеет значительно более широкое применение. На самом деле – и наглядное доказательство этого факта ценнее всего в синтетическом научно-художественном труде «Убывающие города» - хорошо знакомое нам явление, бросающееся в глаза лишь в силу резкого сдвига в отношениях собственности и распределения, является всего лишь частным случаем общецивилизационной динамики. В смысле, призвании, миссии нуждается любой человек и любой устроенный по его подобию осмысленно возникший и функционально дифференцированный архитектурно-хозяйственный организм, именующийся городом.
Связать разорванные нити
Атлас убывающих городов мира, составленный Филиппом Освальтом и его партнерами из шести государств, не только педантично перечисляет все причины явления (на первом месте в развитых странах – разумеется, аутсорсинг производства и услуг), но и иллюстрирует его с помощью карт. Особенно впечатляет демографическая карта, где на контуры стран накладываются контуры убывания пропорционально падению численности.
Вопрос о том, «как кризис идентичности влияет на городское пространство», получил более чем убедительный ответ в композиции выставки. Более сложный вопрос о том, что делать с убывающими городами, ждет ответа как на национальном, так и на мировом уровне.
Государства, по мнению Филиппа Освальта, могли бы создать оптимальные условия для местных инициатив, стимулируя местный бизнес вместо расчета на снисхождение крупных корпораций, который по существу приводит как минимум к нерациональному расходованию бюджетных средств. В частности, практика Евросоюза, представляющая собой иррациональное сочетание идеологизированного либерализма с социалистическим распределением, не решит проблему возрастающего числа убывающих европейских городов при той же степени гиперцентрализации и зарегулированности.
Однако перемещение принятия решений на локальный уровень ничего не решит, пока на этом уровне инвестиционный голод сочетается со смысловой недостаточностью. Без государственного управления проблема убывающих городов решена не будет. Это управление, чтобы стать эффективным, должно выходить на местный общественный уровень, воспринимая идеи саморазвития и нового предназначения, возникающие на местах. Как рассказывает Филипп Освальт, это сегодня успешно осуществляется в Бразилии, где города второго порядка развиваются именно благодаря двум уровням диалога – между обществом и местной властью и между местной и центральной администрацией. Это происходит несравнимо более эффективно, чем в Европе – несмотря на несопоставимые показатели доходов на душу населения.
Бюрократия Евросоюза, как и местные власти постсоциалистических стран, скованы предубеждением против планирования, равно как и вообще против «политизации» идей развития - индустриального и градостроительного. Между тем «политизация», по мнению Освальта, необходима – не в форме «единственно верной идеи», а в виде поиска предназначения, как на уровне городов, так и на уровне наций. Хотя бы по той причине, что понятие международного разделения труда не устарело и продолжает «работать», но по-иному.
«Нужно вернуться к той дискуссии о новых моделях финансирования, налогообложения, коммунальной политики, новых институтов, с которая в свое время заложила основы большого модернизма, - считает Филипп Освальт. - Для этого необходимо соединение ныне отчужденных друг от друга уровней принятия решений – от общин до высших управляющих центров».
Понятно, что на практике подобные задачи никак не могут ограничиться уровнем архитектурной общественности. Сотрудники посольства Германии, посетившие выставку, интересовались не только экспозицией, но и идеями коллектива, включающего российских архитекторов – один из них, москвич Сергей Ситар, был автором архитектурного раздела «Стратегии развития Норильска до
Санкт-Петербургу повезло больше, чем Иваново и другим – особенно монопрофильным – российским городам. Это не значит, что все его проблемы решены. По существу, город только приступает к идентификации своего предназначения. В некоторых его районах оптимальные функции уже переосмыслены, другим это еще предстоит, и лишь когда этот процесс завершится, мы сможем честно отчитаться, что располагаем не только хорошим бюджетом, но и многосторонеей и развернутой в будущее стратегией развития.
Хорошо, что наши районные «иванова» сегодня имеют шанс изменить свой облик, а их жители – свое применение в работающем хозяйственном организме. Хорошо, что расчищаются каналы прямой связи между обществом и властью. Хорошо, что идея начала 1990-х гг. о превращении индустриального мегаполиса в исключительно туристический центр была отвергнута. Что могло бы получиться, можно узнать из того раздела атласа Филиппа Освальта, где рассказывается о самом убывающем (утрата 64% численности населения, замещения половины местных жителей иммигрантами) городе Италии. Этот несчастный, физически запущенный и инвестиционно несостоятельный город, некогда бывший центром могущественной морской империи, называется Венеция.
Константин Черемных