Новая жизнь дома Наркомфина
Одним из интереснейших проектов, привлекших большое внимание архитектурной и строительной общественности Москвы и всей России, стала реставрация дома Наркомфина на Новинском бульваре, 25, — всемирно признанного шедевра советского конструктивизма.
Выполненные работы имеют особое значение, ведь с 2006 года объект входил в список 100 крупнейших памятников мировой культуры, находящихся под угрозой уничтожения, формируемый некоммерческой организацией World Monuments Fund.
Рождение шедевра
Заказчиком дома Наркомфина (другое название — второй дом Совнаркома; первый — знаменитый «Дом на Набережной»), построенного в 1928–1930 годах, выступал нарком финансов РСФСР Николай Милютин, сам живо интересовавшийся вопросами архитектуры и градостроительства. Он дал советскому зодчему Моисею Гинзбургу полный «карт-бланш» для апробации на объекте новейших для того времени архитектурных идей и строительных технологий.
По мнению специалистов, в проекте отчетливо заметно влияние «Пяти отправных точек современной архитектуры» одного из отцов-основателей функционализма Ле Корбюзье, которые были опубликованы в журнале «Советская архитектура» в начале 1928 года. А именно: столбы-опоры, плоская крыша-терраса, свободная планировка, ленточное остекление и свободный фасад. Таким образом, творение Моисея Гинзбурга было выполнено в ключе самых актуальных тенденцией архитектурного авангарда того времени.
Сам автор называл жилой комплекс «опытным домом переходного типа». Проект воплощал идеи экономичного, но комфортного дома с отдельными квартирами и общественным сервисом в противовес развивавшейся параллельно в тот же период концепции дома-коммуны с полным обобществлением быта.
По проекту комплекс состоял из четырех корпусов: жилого, на 50 семей (приблизительно 200 человек); коммунального с кухней, двумя столовыми — крытой внутри и летней на крыше, а также спортзалом и библиотекой (кухня работала в 1930-е годы, продавая еду на вынос, столовая не заработала); круглого в плане здания детсада (не построен); «служебного двора», включавшего механическую прачечную (действовала в 1930-е годы), сушилку и гараж. Также намечалось, что рядом, вдоль южной границы парка, будет построен второй жилой дом с большими квартирами, но планы не были реализованы.
Жилой корпус представляет собой семиэтажное здание с двумя лестничными пролетами. Общая площадь — 5,2 тыс. кв. м, в т. ч. 870 кв. м — эксплуатируемые кровли. Первый этаж нежилой, на остальных этажах расположены «жилые ячейки». Для больших семей предлагались трехкомнатные двухъярусные квартиры (90 кв. м). Для одиночек и бездетных семей были предусмотрены малометражки (37 кв. м). С торца дома по обеим сторонам от лестниц расположены квартиры с двумя жилыми комнатами. Здание спроектировано так, что окна спален выходят на восток, а гостиных — на запад.
При строительстве использовались новейшие для того времени технологии. Каркас был изготовлен из монолитного железобетона, наружные и внутренние стены — из бетонитовых пустотелых камней, пол в квартирах — из двухслойного ксилолита, а стены и перегородки — из фибролита. Новаторские идеи были реализованы в планировке и дизайне помещений, включая вопросы колористики и инсоляции.
За конструктивные эксперименты отвечал инженер Сергей Прохоров. Важным нововведением стало использование блоков «холодного» бетонного камня с двумя крупными отверстиями: для междуэтажных перекрытий и внутри вертикальных стен между квартирами. При этом внутренние пустоты блоков использовались для прокладки канализационных, водосточных и вентиляционных каналов, размещенных внутри здания. Это обеспечивало правильную геометрию помещениям и избавляло от создания дополнительных коробов под сети. Любопытно, что производство блоков было организованно прямо на стройплощадке. Для утепления железобетонных балок использовался «камышит» («соломит») – теплоизоляционный материал из сухой спрессованной травы.
Лучшей системой освещения, по мнению, Моисея Гинзбурга, является «горизонтальная световая лента, подтянутая к потолку», которая «дает значительно более равномерную освещенность». Так появились ленточные оконные системы, характерные для объекта. В них было использовано еще одно из нововведений дома Наркомфина – «сдвижные» по горизонтали окна, скользящие по направляющим.
До конца проект реализован не был. Вместо запланированных появились не относящиеся к комплексу строения. Не начали работать и некоторые из предполагавшихся сервисов. Затем часть объектов изменила функциональное назначение, а жилой корпус неоднократно перестраивался, что разрушило его изначальный архитектурный облик. Несмотря на это, в 1987 году его взяли под государственную охрану как объект наследия регионального значения. Это, впрочем, не помешало зданию и далее деградировать, и к середине «нулевых» его состояние было признано «критическим».
Эпоха возрождения
Идея реставрации объекта наследия появилась еще в 1990-х. Но переходу дела в практическую плоскость мешала крайне запутанная ситуация с правами собственности на объект. Положение изменилось в 2015 году, когда компания «Лига прав» сумела получить контроль над зданием в целом. Символично, что проект реставрации выполнил внук Моисея Гинзбурга — Алексей Гинзбург, руководитель архитектурной мастерской Ginzburg Architects, одной из целей создания которой было именно восстановление дома Наркомфина. Проект стал победителем конкурса AD Design Award в номинации «Сохранение наследия».
Реализация проекта началась в апреле 2017 года. «Для меня была очень важна не только реставрация "формы" этого здания, но и демонстрация его актуальности, восстановление его функционального значения в том виде, каким дом был задуман автором. Идеи, заложенные архитекторами в дом Наркомфина, абсолютно современны. Это подтверждается и тем, что сейчас в нем будут жить люди, купившие все квартиры еще до завершения реставрации», — говорит Алексей Гинзбург.
Рабочие демонтировали поздние надстройки и пристройки, воссоздали объемно-планировочную структуру корпусов и исторический цвет фасадов. Несущий железобетонный каркас здания отреставрировали в соответствии с исходными конструктивными решениями. От поздних пристроек освободили часть первого этажа. Было восстановлено большое открытое рекреационное пространство, включающее незастроенную часть первого этажа, а также галерея, вестибюльная группа и лестница.
В здании восстановлена характерная схема инженерных коммуникаций внутри стен и перекрытий, система гидроизоляции и схема озеленения. Воссоздано оригинальное наполнение внутренней среды дома.
«Часто говорят о социальных и архитектурных достоинствах и смыслах дома Наркомфина, но очень мало известно о его инновационности с точки зрения инженерно-технических систем. Этот дом очень простой и лаконичный снаружи, но он очень сложен внутри. Его устройство невероятно продуманно, в нем нет декоративных элементов и ни одной случайной детали, которая бы не имела конкретного смысла и функции», — подчеркивает Алексей Гинзбург.
В результате реставрации зданию возвращена историческая функция. После реконструкции в жилом корпусе насчитываются 44 квартиры площадью от 30 до 120 кв. м, сохранены оригинальные двухуровневые планировки, а высота потолков варьируется от 3 до 5 м. Некоторым квартирам присвоены названия по именам известных людей, которые в них проживали: Дейнеки, Гинзбурга и Милютина.
Работы на объекте были завершены в начале 2020 года, после чего он был введен в эксплуатацию. «Дом Наркомфина был, пожалуй, одним из самых тяжелых для реставрации объектов в Москве. Он даже вошел в 100 мировых объектов культуры, которые находились под угрозой утраты. Это, безусловно, позор был, потому что это яркий памятник советского конструктивизма 1920–1930-х годов. И после того, как он был отреставрирован, конечно, видно, что действительно уникальный объект», — заявил мэр Москвы Сергей Собянин, посетивший здание.
Алексей Гинзбург выражает надежду, что реставрация дома Наркомфина станет хорошим примером. «Хотелось бы верить, что этим проектом мы показали: архитектуру той эпохи вполне можно использовать и восстанавливать даже в рамках коммерческого проекта. Точно такой же подход применим к еще сохранившимся конструктивистским рабочим поселкам. С помощью локальных изменений малогабаритные квартиры можно сделать комфортным, современным, востребованным жильем, а пространства вокруг домов — гармоничной средой для жителей», — считает он.
Участники проекта
Реализация такого уникального проекта собрала целую группу компаний, приложивших усилия для возрождения шедевра. В качестве изыскателей и проектировщиков по строительным конструкциям и инженерным разделам была привлечена ПФ «Градо». «Мы были генпроектировщиками, и в нашу задачу входило создание высокоэффективной профессиональной команды для разработки всех разделов проекта и его реализации, а также координация всех этапов этой деятельности», — рассказывает генеральный директор ПФ «Градо» Максим Коношенко.
По его словам, к самым серьезным проблемам следует отнести две. «Во-первых, здание находилось просто в ужасающем состоянии. А во-вторых, все объемно-планировочные и конструктивные решения, интерьеры и пр. находятся в предмете охраны объекта наследия. Соответственно, ничего нельзя было менять и каждый шаг нужно было согласовывать с Москомнаследия. В итоге все работы велись с максимальным сохранением всех оригинальных решений, что, конечно, было очень непросто. Однако — к некоторому даже нашему удивлению — строгость в сохранении всех деталей, на которой настаивал и Алексей Гинзбург, и органы охраны наследия, дали совершенно изумительный результат», — говорит эксперт.
По словам Максима Коношенко, большая работа потребовалась для восстановления инженерии здания. «Объект во много был экспериментальный, с трубами, проложенными внутри «камней Прохорова». При позднейшей эксплуатации, люди, которые не понимали этой специфики, пытаясь улучшить работу коммуникаций, по сути, часто ухудшали ее, разрушая созданную систему. В итоге, чтобы обеспечить нормальную работу сетей, нам приходилось применять очень сложные инженерные решения. Современное сетевое оборудование было уложено в тех же пространствах, что историческое. Хоть это было и не просто, нам удалось и конструктив сохранить, и не повлиять на объемно-планировочные решения здания», - отмечает он.
Специалист добавляет, что немало уникальных локальных решений применено при реставрации окон, живописи, других элементов здания. «При этом везде по-максимуму использовались исторические технологии. Очень сложную и интересную работу по методам аутентичным для 1930-м годов, мы выполнили при воссоздании витража», - отмечает Максима Коношенко.
Резюмируя, он подчеркивает: «Это, наверное, был самый сложный из объектов, на которых нам приходилось работать. Но результат того стоит. Ликвидировав позднейшие пристройки, понизив уровень почвы, восстановив исходное ленточное остекление, мы вернули Дому Наркомфина его изначальный облик, строившийся на пяти принципах Ле Корбюзье».
Трехмерный обмер помещений дома Наркомфина осуществляла инжиниринговая компания «НГКИ». «Нами дважды было выполнено подробное лазерное сканирование всех площадей в здании. Создана детальная интерактивная трехмерная модель объекта. Эти материалы легли в основу исполнительной документации (чертежи, планы, схемы) при подготовке проекта реставрации. Необычной, с точки зрения нашей повседневной практики нашей работы, была необходимость обмерять все помещения жилого здания. Обычно речь все-таки идет об отдельных квартирах. Мы рады были работать на таком интересном и знаковом объекте», — рассказал генеральный директор «НГКИ» Александр Фролов.
Предсказание будущего – дело неблагодарное (уж больно редко прогнозы сбываются), но очень увлекательное. Не чужды интереса к грядущему оказались и представители экспертного сообщества рынка недвижимости.
Изменения «от человека»
Основой грядущих (а отчасти уже и начавшихся) перемен в сфере недвижимости станут глобальные тектонические изменения общества, общественного сознания, считает управляющий директор AM Becar Asset Management Ольга Шарыгина. «С каждым новым поколением, которые, условно, сменяют друг друга раз в 20–25 лет, происходит сдвиг в образе мышления и предпочтениях людей. И если «границы» между «соседними» поколениями размыты и перемены не слишком видны и требуют доказательств, то при сравнении представителей разных поколений на дистанции, скажем, 60–70 лет, разница между ними очевидна», – считает она.
Опираясь на работы западных социологов, Ольга Шарыгина указывает на появление с середины ХХ века четырех поколений: «бэби-бумеры» и «буквенные» поколения X, Y, Z (последние именуются также миллениалами). По ее мнению, происходящие в человеческом обществе перемены важны и интересны не из-за «неформальности» внешнего вида «новопоколенцев», а из-за нового образа мышления – и в частности, отношения к собственности.
«Общество потребления вещей постепенно уходит в прошлое. Ему на смену идет (и в значительной степени уже пришло) общество потребления эмоций. Растет креативный класс. Для миллениалов важно не владение чем-то, а увеличение возможностей для коммуникаций, путешествий, впечатлений, творчества», – полагает Ольга Шарыгина.
С ней согласен президент компании Becar Asset Management Александр Шарапов. «Главный подход нового поколения: не владеть, а пользоваться, – считает он. – Кроме того, надо подчеркнуть, что, согласно исследованиям социологов, принадлежность к тому или иному поколению – вопрос не столько возраста, сколько мировосприятия, «состояния души». Выяснилось, например, что я вполне могу относить себя к миллениалам». При этом, по мнению эксперта, жизненные предпочтения «новопоколенцев» радикально меняют специфику объектов недвижимости, которая им интересна, и уже сейчас вызывают к появлению новые, нестандартные форматы.
Меньше «одиночества»
Управляющий директор PM NAI Becar Мария Онучина поведала грустную историю о том, что «несмотря на все имеющиеся гаджеты и прочие средства коммуникации, современный человек очень одинок». «У него тысячи «друзей» в соцсетях и контактов в мессенджерах, но ему сплошь и рядом не с кем пообщаться тет-а-тет», – полагает она.
Этот фактор вызывает к жизни и делает востребованными такие объекты недвижимости, которые предоставят людям больше возможностей для личного общения. Это могут быть и коливинги, и апартаменты и отели новых форматов. «В таких объектах (и на Западе они появляются уже сейчас и бьют все рекорды по популярности) очень небольшие комнаты или номера, но при этом довольно много площадей отданы под «общественные пространства». Это и кинотеатры, и библиотеки, и игровые комнаты, и просто помещения, где можно будет пообщаться с соседями», – говорит Мария Онучина.
Александр Шарапов разделяет это мнение и отмечает, что уже сейчас четко наметился тренд на уменьшение площади номеров в отелях, особенно невысоких классов, при параллельном росте различных общественных пространств и дополнительных сервисов. «Это не значит, конечно, что многозвездные шикарные гостиницы с огромными номерами исчезнут. Часть потребителей в любом случае будет ориентироваться на них. Но уже появилось (и продолжит расти) множество недорогих отелей нового формата, рассчитанных под значительно более скромные потребности миллениалов по площадям и возросший интерес к живому общению», – считает эксперт.
По оценке специалистов NAI Becar, в будущем, на горизонте 20–25 лет, можно ожидать роста числа апарт-отелей на Ближнем Востоке, в Азии и в Африке, а также увеличения количества отелей (в том числе «модерновых» форматов), открываемых международными операторами с известными брендами. Среди новых форматов можно выделить отели-трансформеры, отели дополненной реальности, pop-up или временные отели (быстровозводимые при необходимости модули, которые столь же быстро можно собрать после оказания услуги), эко-отели, уединенные отели за пределами городов, призванные обеспечить желающим полное одиночество.
К более смелым футурологическим прогнозам относятся перспективы появления роботов-дворецких, 3D-принтеров и 3D-шоппинга в номерах, персональных снов и цифровых тренеров, а также оказание услуг на основе данных ДНК.
Больше «социальности»
Директор бизнес-инкубатора «Ингрия» Полина Лукьянова также согласна с тенденцией «обобществления пространств» в нынешней недвижимости, но не считает, что современный человек так уж одинок. «Наоборот, с появлением современных систем коммуникации возможности для общения радикально выросли. Просто контакты приобрели другие формы. Человек получил возможность сам выбирать круг общения, определять, кто и почему ему интересен», – говорит она.
По словам эксперта, это уже сейчас можно наблюдать в развитии формата коворкингов и современных офисов. «С одной стороны, можно четко констатировать тренд «Меньше отдельных кабинетов – больше пространств с социальной функцией» – от кухонных уголков до игровых помещений и комнат для личного релакса. С другой – коворкинги приобретают все более выраженную отраслевую направленность. Люди предпочитают работать в одном месте с теми, кто близок им по интересам и сфере приложения сил, это расширяет возможности для того же общения, сотрудничества и взаимодействия», – подчеркивает Полина Лукьянова.
По оценке аналитиков, коворкинги из области футурологии во многих странах мира давно перешли в сферу реальной данности. Первый на планете коворкинг появился в 2005 году. В 2011 году их было всего около 1 тыс. Затем пошел лавинообразный рост: в 2014 году коворкингов насчитывалось уже примерно 6 тыс., в 2017-м – 14 тыс. По итогам этого года эксперты ждут роста до 19 тыс. объектов, работать в которых будет около 2 млн человек.
Александр Шарапов отмечает, что этот тренд, конечно, не означает, что традиционные офисные центры полностью уйдут в прошлое. «Тем не менее, формат станет более гибким, трансформируется. Кроме того, можно ожидать появления брендовых сетей коворкингов и определенного расслоения этого формата по классам, в зависимости от комфортности, локации, качества предоставляемых услуг. Тогда удавшиеся стартапы из коворкингов будут перемещаться уже не в бизнес-центры, а в другие коворкинги, но уже более высокого класса», – считает он.
На ближайшую четверть века специалисты NAI Becar прогнозируют рост числа коворкингов в среднем на 16% в год, увеличение средней площади коворкинга и количества мест в них, распространение нишевых проектов этого формата, сотрудничество с корпорациями; появление коворкинг-пространств в ресторанах и неофисных объектах, развитие сервисных офисов.
В начале нулевых, когда страна уже успела оправиться от кризиса и опытные бизнесмены предчувствовали фазу активного роста, многим строителям стало понятно: для построения светлого будущего надо объединяться. В результате 17 июля 2003 года появился Союз строительных организаций Ленинградской области.
1990-е стали серьезным испытанием для строительного рынка. К 1994 году объемы производства снизились в 5 раз, а некогда крупные организации распадались на множество мелких. К 2002 году в области было зарегистрировано более 1500 различных строительных компаний. За эти годы и назрела необходимость в некой организации, которая сможет объединить стремительно расширяющийся рынок.
В первую очередь, ЛенОблСоюзСтрой создавался как диалоговая площадка для игроков строительного рынка. «В досоюзные времена застройщики вообще не думали о том, что происходит за пределами их стройплощадки. Но ведь проекты часто создавались по соседству, значит компании могли разделить расходы на инженерную, транспортную и социальную инфраструктуру. Благодаря ЛенОблСоюзСтрою между игроками строительного рынка начался диалог», – вспоминает президент Союза и генеральный директор группы компаний «Академия» Руслан Юсупов.
Официально Союз заработал 17 июля 2003 года. В него были приняты около 200 организаций, многие из которых сегодня являются наиболее авторитетными в отрасли: ЗАО «Спецхиммонтаж», ЗАО «Ленстройтрест», ЗАО «ЛСР – Базовые материалы Северо-Запад», ЗАО «Концерн ТИТАН-2», ООО «Мицар», ЗАО «Рощинострой», ЗАО «Трест № 68», ЗАО «Гатчинский ССК».
Надежды организаторов оправдались – ЛенОблСоюзСтрой стал диалоговой площадкой, причем не только между игроками рынка, но и между бизнесом и властью. Объединение, по сути, направило развитие стройкомплекса Ленобласти в новое русло.
Законы пишут люди
Нулевые были золотым временем для застройщиков: Ленобласть стала завсегдатаем списка регионов-рекордсменов по объемам вводимого жилья. Однако тогда же наметилась проблема, которая актуальна по сей день – нехватка социальной инфраструктуры.
«Согласно Конституции РФ, строительством инфраструктуры должно заниматься государство, а не бизнес. Однако, в нулевые, когда рынок активно рос, строители согласились взять на себя обязанность по возведению школ, детских садов и больниц. Тогда у большинства компаний средств на это хватало. Сейчас ситуация изменилась, однако социнфраструктуру до сих пор спрашивают с застройщиков», – считает Руслан Юсупов.
В попытках изменить ситуацию ЛенОблСоюзСтрой начал переговоры с Правительством, в результате с 2013 года в Ленобласти действует одна из самых эффективных программ во всей России – «Соцобъекты в обмен на налоги». «Я тогда был вице-губернатором Ленобласти и могу сказать, что программа появилась при активном участии членов ЛенОблСоюзСтроя. Объединение стало площадкой, на которой были проработаны все нюансы и тонкости программы. В результате мы получили работающий механизм, позволяющий решать проблемы с нехваткой инфраструктуры», – вспоминает Георгий Богачев, покинувший пост вице-губернатора региона и возглавлявший ЛенОблСоюзСтрой до 2018 года.
Увеличение объемов строительства привело к тому, что госорганы просто задыхались от количества работы. В октябре 2014 года ЛенОблСоюзСтрой при поддержке управления «Леноблгосэкспертиза» учредил АО «Центр строительного контроля и экспертиз Ленинградской области». Главной целью нового органа стало сокращение сроков получения разрешений на ввод объектов в эксплуатацию, а также упрощение процедур согласования. На базе Центра начала работать выездная лаборатория, которая проверяет прочность бетона, толщину асфальта, качество воздуха и воды, тепловые характеристики и энергоэффективность объекта. «Центр существенно упрощает ввод объекта в эксплуатацию», – считает исполнительный директор ЛенОблСоюзСтроя Владимир Мозговой. На данный момент Центр оказывает услуги наряду с коммерческими организациями и полностью себя окупает.
Сегодня строительный рынок готовится к масштабным законодательным переменам, в особенности к отмене долевого строительства. ЛенОблСоюзСтрой работает над созданием двух рабочих групп. Первая формируется под эгидой областного правительства. Туда войдут представители исполнительной власти, строительных компаний, общественных объединений и юристы. Группа сосредоточится на разработке законодательных предложений. «Строительное законодательство постоянно меняется, и далеко не все перемены идут на пользу как застройщикам, так и потребителям продукции. Мы должны вмешаться в этот процесс. Члены Союза с воодушевлением встретили предложение о создании рабочей группы. Чувствуется, что им хочется быть услышанными и есть, что сказать», – сообщил Руслан Юсупов.
Вторая рабочая группа станет площадкой по обмену опытом, знаниями и вопросами развития банковского проектного финансирования и применения новых надзорных функций, возложенных законодателями на банки. Как пояснил Владимир Мозговой, эта группа призвана помочь игрокам строительного и банковского рынка наладить работу в новых законодательных условиях. «Мы активно работаем над созданием этих рабочих групп, и очень надеемся, что они начнут работать этой осенью», – резюмировал он.
Строитель – это звучит гордо
Еще одной важной функцией ЛенОблСоюзСтроя является поддержка и популяризация профессий, связанных со строительством и недвижимостью. Объединение поддерживает множество профессиональных конкурсов. Так, Союз ежегодно участвует в выборе лучшего каменщика и штукатура, лучшей строительной площадки и бытового городка. «Такие конкурсы нужны, в первую очередь, рабочим, но в конечном итоге выигрывает вся компания. Представьте, вот некий дядя Вася 20 лет работает на стройке и тут его отправляют на конкурс, он побеждает и получает приз. Растет и самооценка, и командный дух в компании», – уверен Руслан Юсупов, призывая компании не пренебрегать такими соревнованиями.
Помимо этого, ЛенОблСоюзСтрой ежегодно проводит конкурс на звание «Лучший реализованный проект благоустройства жилого квартала в Ленинградской области», более известный под названием «Среда обитания». В рамках соревнования девелоперы демонстрируют возможности благоустройства современных кварталов. «Конкурс организован с целью внедрения в жилищном строительстве региона прогрессивных принципов формирования жилой среды, которые основаны на трансформации потребностей современного жителя и способах отражения их в архитектуре дворового пространства», – пояснили в Союзе. Кроме того, в этом году Руслан Юсупов вошел в состав оргкомитета и экспертного совета конкурса «Доверие потребителя», который по праву считается строительным «Оскаром».
Впрочем, есть у объединения и непрофильная деятельность. Более пяти лет назад ЛенОблСоюзСтрой взял шефство над Всеволожским домом-интернатом для престарелых и инвалидов, где проживают в том числе ветераны Великой Отечественной войны. Благодаря Союзу в доме-интернате появилась крытая площадка для прогулок колясочников, соляная комната и современный пандус. В жилых комнатах появились кнопки вызова персонала, благодаря которым пожилые люди могут легко и быстро попросить о помощи. В этом году объединение подарит учреждению протирочную машину для измельчения пищи. «Мы стараемся по мере сил помогать этому дому-интернату, реагировать на просьбы и, конечно, поздравляем жителей дома с праздниками», – рассказал Владимир Мозговой.
Мнение
Михаил Москвин, заместитель председателя правительства Ленинградской области
ЛенОблСоюзСтрой – это не рядовая организация, а надежный партнер для правительства Ленинградской области. Объединение стало диалоговой площадкой, где власть и бизнес могут решать реальные проблемы отрасли с учетом интересов всех сторон строительного процесса. Союз задает планку всей индустрии, культивируя идею того, что строить надо не просто квадратные метры, а комфортное жилье с современной инфраструктурой. Правительство области уверено, что только при поддержке Союза могут быть выполнены те многочисленные масштабные задачи, которые стоят сегодня перед страной. История объединения только началась, и я уверен, что главные его победы и завоевания только впереди!