Новая жизнь дома Наркомфина
Одним из интереснейших проектов, привлекших большое внимание архитектурной и строительной общественности Москвы и всей России, стала реставрация дома Наркомфина на Новинском бульваре, 25, — всемирно признанного шедевра советского конструктивизма.
Выполненные работы имеют особое значение, ведь с 2006 года объект входил в список 100 крупнейших памятников мировой культуры, находящихся под угрозой уничтожения, формируемый некоммерческой организацией World Monuments Fund.
Рождение шедевра
Заказчиком дома Наркомфина (другое название — второй дом Совнаркома; первый — знаменитый «Дом на Набережной»), построенного в 1928–1930 годах, выступал нарком финансов РСФСР Николай Милютин, сам живо интересовавшийся вопросами архитектуры и градостроительства. Он дал советскому зодчему Моисею Гинзбургу полный «карт-бланш» для апробации на объекте новейших для того времени архитектурных идей и строительных технологий.
По мнению специалистов, в проекте отчетливо заметно влияние «Пяти отправных точек современной архитектуры» одного из отцов-основателей функционализма Ле Корбюзье, которые были опубликованы в журнале «Советская архитектура» в начале 1928 года. А именно: столбы-опоры, плоская крыша-терраса, свободная планировка, ленточное остекление и свободный фасад. Таким образом, творение Моисея Гинзбурга было выполнено в ключе самых актуальных тенденцией архитектурного авангарда того времени.
Сам автор называл жилой комплекс «опытным домом переходного типа». Проект воплощал идеи экономичного, но комфортного дома с отдельными квартирами и общественным сервисом в противовес развивавшейся параллельно в тот же период концепции дома-коммуны с полным обобществлением быта.
По проекту комплекс состоял из четырех корпусов: жилого, на 50 семей (приблизительно 200 человек); коммунального с кухней, двумя столовыми — крытой внутри и летней на крыше, а также спортзалом и библиотекой (кухня работала в 1930-е годы, продавая еду на вынос, столовая не заработала); круглого в плане здания детсада (не построен); «служебного двора», включавшего механическую прачечную (действовала в 1930-е годы), сушилку и гараж. Также намечалось, что рядом, вдоль южной границы парка, будет построен второй жилой дом с большими квартирами, но планы не были реализованы.
Жилой корпус представляет собой семиэтажное здание с двумя лестничными пролетами. Общая площадь — 5,2 тыс. кв. м, в т. ч. 870 кв. м — эксплуатируемые кровли. Первый этаж нежилой, на остальных этажах расположены «жилые ячейки». Для больших семей предлагались трехкомнатные двухъярусные квартиры (90 кв. м). Для одиночек и бездетных семей были предусмотрены малометражки (37 кв. м). С торца дома по обеим сторонам от лестниц расположены квартиры с двумя жилыми комнатами. Здание спроектировано так, что окна спален выходят на восток, а гостиных — на запад.
При строительстве использовались новейшие для того времени технологии. Каркас был изготовлен из монолитного железобетона, наружные и внутренние стены — из бетонитовых пустотелых камней, пол в квартирах — из двухслойного ксилолита, а стены и перегородки — из фибролита. Новаторские идеи были реализованы в планировке и дизайне помещений, включая вопросы колористики и инсоляции.
За конструктивные эксперименты отвечал инженер Сергей Прохоров. Важным нововведением стало использование блоков «холодного» бетонного камня с двумя крупными отверстиями: для междуэтажных перекрытий и внутри вертикальных стен между квартирами. При этом внутренние пустоты блоков использовались для прокладки канализационных, водосточных и вентиляционных каналов, размещенных внутри здания. Это обеспечивало правильную геометрию помещениям и избавляло от создания дополнительных коробов под сети. Любопытно, что производство блоков было организованно прямо на стройплощадке. Для утепления железобетонных балок использовался «камышит» («соломит») – теплоизоляционный материал из сухой спрессованной травы.
Лучшей системой освещения, по мнению, Моисея Гинзбурга, является «горизонтальная световая лента, подтянутая к потолку», которая «дает значительно более равномерную освещенность». Так появились ленточные оконные системы, характерные для объекта. В них было использовано еще одно из нововведений дома Наркомфина – «сдвижные» по горизонтали окна, скользящие по направляющим.
До конца проект реализован не был. Вместо запланированных появились не относящиеся к комплексу строения. Не начали работать и некоторые из предполагавшихся сервисов. Затем часть объектов изменила функциональное назначение, а жилой корпус неоднократно перестраивался, что разрушило его изначальный архитектурный облик. Несмотря на это, в 1987 году его взяли под государственную охрану как объект наследия регионального значения. Это, впрочем, не помешало зданию и далее деградировать, и к середине «нулевых» его состояние было признано «критическим».
Эпоха возрождения
Идея реставрации объекта наследия появилась еще в 1990-х. Но переходу дела в практическую плоскость мешала крайне запутанная ситуация с правами собственности на объект. Положение изменилось в 2015 году, когда компания «Лига прав» сумела получить контроль над зданием в целом. Символично, что проект реставрации выполнил внук Моисея Гинзбурга — Алексей Гинзбург, руководитель архитектурной мастерской Ginzburg Architects, одной из целей создания которой было именно восстановление дома Наркомфина. Проект стал победителем конкурса AD Design Award в номинации «Сохранение наследия».
Реализация проекта началась в апреле 2017 года. «Для меня была очень важна не только реставрация "формы" этого здания, но и демонстрация его актуальности, восстановление его функционального значения в том виде, каким дом был задуман автором. Идеи, заложенные архитекторами в дом Наркомфина, абсолютно современны. Это подтверждается и тем, что сейчас в нем будут жить люди, купившие все квартиры еще до завершения реставрации», — говорит Алексей Гинзбург.
Рабочие демонтировали поздние надстройки и пристройки, воссоздали объемно-планировочную структуру корпусов и исторический цвет фасадов. Несущий железобетонный каркас здания отреставрировали в соответствии с исходными конструктивными решениями. От поздних пристроек освободили часть первого этажа. Было восстановлено большое открытое рекреационное пространство, включающее незастроенную часть первого этажа, а также галерея, вестибюльная группа и лестница.
В здании восстановлена характерная схема инженерных коммуникаций внутри стен и перекрытий, система гидроизоляции и схема озеленения. Воссоздано оригинальное наполнение внутренней среды дома.
«Часто говорят о социальных и архитектурных достоинствах и смыслах дома Наркомфина, но очень мало известно о его инновационности с точки зрения инженерно-технических систем. Этот дом очень простой и лаконичный снаружи, но он очень сложен внутри. Его устройство невероятно продуманно, в нем нет декоративных элементов и ни одной случайной детали, которая бы не имела конкретного смысла и функции», — подчеркивает Алексей Гинзбург.
В результате реставрации зданию возвращена историческая функция. После реконструкции в жилом корпусе насчитываются 44 квартиры площадью от 30 до 120 кв. м, сохранены оригинальные двухуровневые планировки, а высота потолков варьируется от 3 до 5 м. Некоторым квартирам присвоены названия по именам известных людей, которые в них проживали: Дейнеки, Гинзбурга и Милютина.
Работы на объекте были завершены в начале 2020 года, после чего он был введен в эксплуатацию. «Дом Наркомфина был, пожалуй, одним из самых тяжелых для реставрации объектов в Москве. Он даже вошел в 100 мировых объектов культуры, которые находились под угрозой утраты. Это, безусловно, позор был, потому что это яркий памятник советского конструктивизма 1920–1930-х годов. И после того, как он был отреставрирован, конечно, видно, что действительно уникальный объект», — заявил мэр Москвы Сергей Собянин, посетивший здание.
Алексей Гинзбург выражает надежду, что реставрация дома Наркомфина станет хорошим примером. «Хотелось бы верить, что этим проектом мы показали: архитектуру той эпохи вполне можно использовать и восстанавливать даже в рамках коммерческого проекта. Точно такой же подход применим к еще сохранившимся конструктивистским рабочим поселкам. С помощью локальных изменений малогабаритные квартиры можно сделать комфортным, современным, востребованным жильем, а пространства вокруг домов — гармоничной средой для жителей», — считает он.
Участники проекта
Реализация такого уникального проекта собрала целую группу компаний, приложивших усилия для возрождения шедевра. В качестве изыскателей и проектировщиков по строительным конструкциям и инженерным разделам была привлечена ПФ «Градо». «Мы были генпроектировщиками, и в нашу задачу входило создание высокоэффективной профессиональной команды для разработки всех разделов проекта и его реализации, а также координация всех этапов этой деятельности», — рассказывает генеральный директор ПФ «Градо» Максим Коношенко.
По его словам, к самым серьезным проблемам следует отнести две. «Во-первых, здание находилось просто в ужасающем состоянии. А во-вторых, все объемно-планировочные и конструктивные решения, интерьеры и пр. находятся в предмете охраны объекта наследия. Соответственно, ничего нельзя было менять и каждый шаг нужно было согласовывать с Москомнаследия. В итоге все работы велись с максимальным сохранением всех оригинальных решений, что, конечно, было очень непросто. Однако — к некоторому даже нашему удивлению — строгость в сохранении всех деталей, на которой настаивал и Алексей Гинзбург, и органы охраны наследия, дали совершенно изумительный результат», — говорит эксперт.
По словам Максима Коношенко, большая работа потребовалась для восстановления инженерии здания. «Объект во много был экспериментальный, с трубами, проложенными внутри «камней Прохорова». При позднейшей эксплуатации, люди, которые не понимали этой специфики, пытаясь улучшить работу коммуникаций, по сути, часто ухудшали ее, разрушая созданную систему. В итоге, чтобы обеспечить нормальную работу сетей, нам приходилось применять очень сложные инженерные решения. Современное сетевое оборудование было уложено в тех же пространствах, что историческое. Хоть это было и не просто, нам удалось и конструктив сохранить, и не повлиять на объемно-планировочные решения здания», - отмечает он.
Специалист добавляет, что немало уникальных локальных решений применено при реставрации окон, живописи, других элементов здания. «При этом везде по-максимуму использовались исторические технологии. Очень сложную и интересную работу по методам аутентичным для 1930-м годов, мы выполнили при воссоздании витража», - отмечает Максима Коношенко.
Резюмируя, он подчеркивает: «Это, наверное, был самый сложный из объектов, на которых нам приходилось работать. Но результат того стоит. Ликвидировав позднейшие пристройки, понизив уровень почвы, восстановив исходное ленточное остекление, мы вернули Дому Наркомфина его изначальный облик, строившийся на пяти принципах Ле Корбюзье».
Трехмерный обмер помещений дома Наркомфина осуществляла инжиниринговая компания «НГКИ». «Нами дважды было выполнено подробное лазерное сканирование всех площадей в здании. Создана детальная интерактивная трехмерная модель объекта. Эти материалы легли в основу исполнительной документации (чертежи, планы, схемы) при подготовке проекта реставрации. Необычной, с точки зрения нашей повседневной практики нашей работы, была необходимость обмерять все помещения жилого здания. Обычно речь все-таки идет об отдельных квартирах. Мы рады были работать на таком интересном и знаковом объекте», — рассказал генеральный директор «НГКИ» Александр Фролов.
Церемония установки закладного камня на место будущего музейно-выставочного комплекса «Оборона и блокада Ленинграда» на Смольной набережной сопровождалась поздравлениями, оркестром и пикетами противников проекта.
«Оборона и блокада Ленинграда» задумана как самый масштабный музей, посвященный героическим страницам истории города. По проекту, разработанному архитектурным бюро «Студией 44» Никиты Явейна, на Смольной набережной должно появиться здание, площадью 29,5 тыс. кв. м. в виде пологой возвышенности, высотой в 18 м. Помимо выставочных пространств в музее будут оборудованы многофункциональный образовательный центр, конференц-центр, кинозал, институт памяти, библиотека, читальный зал, архив, фондохранилище, мастерские, кафе, ресторан, административные помещения, автомобильные парковки.
Установленный закладной камень был привезен с Невского пятачка, где во время Великой Отечественной Войны шли самые ожесточенные бои. На нем установлена табличка с надписью: «Здесь будет возведен музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда». После завершения строительства камень станет частью экспозиции нового музея.
Комплекс должен быть достроен к концу 2019 года, то есть к 75-летию полного снятия блокады Ленинграда, однако руководство Центра выставочных и музейных проектов (руководит реализацией проекта) призывает лояльно относиться к срокам. «Это очень масштабный проект – оригинальное здание, зависимость от реализации Орловского тоннеля, сложная мультимедийная составляющая. Поэтому давайте относиться к срокам реализации спокойно. Сейчас мы ориентируемся на конец 2019 года, однако, возможно, будет небольшая задержка, на три-четыре месяца», – говорит гендиректор Центра Сергей Важенин.
Впрочем, пока все идет по графику. Комитет имущественных отношений Петербурга работает над изменением назначения участков, на которых будет построен музейно-выставочный комплекс, а Комитет по инвестициям занимается вопросами передачи этих участков Центру. «Мы предполагаем, что все эти работы завершатся до 20 сентября текущего года, а 1 октября будет объявлен первый конкурс на проектирование», – сообщил Сергей Важенин.
Установка закладного камня стала первым шагом в реализации проекта. Дата 8 сентября была выбрана не случайно, ведь именно в этот день в 1941 году началась осада Ленинграда. Помимо губернатора Георгия Полтавченко и председателя Законодательного собрания Вячеслава Макарова в церемонии установки камня приняли участие, кто пережил или столкнулся с последствиями страшных лет, ветераны и блокадники.
Георгий Полтавченко отметил, что «мы еще не отдали дань тем людям, которые пережили блокаду»: «Мы не до конца изучили огромный пласт истории, связанный с блокадой, не выстроили научную и просветительскую систему, которая позволила бы воспитывать в наших детях память о подвиге наших великих предков и любовь к городу. Поэтому и было принято решение создать музейно-научный комплекс. Мы хотим, чтобы этот комплекс был комплексом мирового уровня, потому что подвиг Ленинграда – это подвиг всего советского народа. Это должно стать известно всему миру».
Председатель общества «Жители блокадного Ленинграда» Елена Тихомирова, подчеркнула, что город долго ждал масштабного проекта о блокаде: «Блокаду надо изучать и передавать память об этом. В истории нет подобных случаев, когда город так сражался и устоял».
На мероприятии были и противники проекта, выражавшие свой протест в форме одиночных пикетов. Плакат с надписями: «Потратьте 6 млрд рублей на сохранение зданий-свидетелей обороны» и «Музей обороны и блокады Ленинграда в зданиях-памятниках блокады», – держала студентка СПбГУ Алина Заляева. Активистка из движения «Охтинская дуга» Анна Чернова вышла с плакатом с надписью: «Блокадный музей должен быть в блокадных зданиях». Плакат градозащитницы Олеси Чернявской призывал: «Остановите это кощунство!» «Вместо того, чтобы заняться восстановлением зданий, которые пережили блокаду и несут историческую память об этом страшном событии, власти решили построить новодел», – негодует активистка.
Противники проекта уверены, что музей блокады целесообразно развивать как музей-заповедник, объединяющий различные экспозиции в существующих памятниках и зданиях, которые работали во время войны: Соляной городок, Левашовский хлебозавод, Блокадная подстанция и другие.
Также активисты полагают, что музейный комплекс может стать дорогостоящим долгостроем. Ранее генеральный директор Центра выставочных и музейных проектов Сергей Важенин сообщил, что на реализацию проекта требуется порядка 6 млрд рублей, почти 3,33 млрд из которых пойдут на строительные работы, около 178,7 млн – на монтажные, а 1,6 млрд – на закупку необходимого оборудования. «2 млрд рублей мы получим из бюджета Петербурга, а остальное – из федеральной казны. Совместно с уполномоченными комитетами городского правительства мы уже направили соответствующую заявку в Москву. Федеральный центр даст ответ после экспертизы сметной документации проекта».
Внебюджетных финансовых вливаний у проекта нет, однако руководство Центра уверено, что удорожания проекта не будет. Такой же точки зрения придерживается и автор проекта - глава «Студии 44» Никита Явейн. «Судьбу стадиона на Крестовском острове музей не повторит. Как показывает практика, наши проекты значительно никогда не дорожают», – сказал он.
Частные и муниципальные структуры, связанные с яхтенным спортом, судятся за использование прибрежной зоны Финского залива на Петровском острове.
Арбитражный суд Петербурга и Ленобласти 30 августа текущего года подержал иск СПб ГБУ СШОР "Школа высшего спортивного мастерства по водным видам спорта" к частному учреждению ЛФП и ФНПР "Санкт-Петербургский речной яхт-клуб профсоюзов". В рамках своего заявления спортивная школа потребовала от ответчика доступа к западной гавани Петровская острова, демонтажа будок охраны, ограждений и ряда гидротехнических сооружений, считая, что они установлены незаконно.
Кроме того, 12 сентября в апелляционном суде будет рассмотрено ходатайство того же образовательного учреждения на решение суда первой инстанции уже по иску яхт-клуба профсоюзов. Он требовал от школы освободить занимаемый ангар на территории клуба из-за долга по аренде. Арбитраж в июле этого года удовлетворил иск, но теперь его рассмотрение перешло на новый судебный этап.
Также в настоящее время "Санкт-Петербургский речной яхт-клуб профсоюзов" продолжает спор и с Невско-Ладожским бассейново-водным управлением Федерального агентства водных ресурсов. Ранее ведомство запретило яхт-клубу использование части гавани Петровской косы, в связи с ее отношением к акватории морского порта «Большой порт Санкт-Петербург». При этом чиновники заключили договор со "Школой высшего спортивного мастерства по водным видам спорта", согласно которому ей предоставляется возможность использовать в своей работе гавань Петровской косы, с чем не согласились «профсоюзы», у которых данный земельный участок находится в долгосрочной аренде.
Конфликтная ситуация по территории Петровской косы обострена тем, что отдельные положения правоотношений регулируются как Водным кодексом, так и принятыми законодательно-имущественными нормами Санкт-Петербурга. Стороны свою точку зрения не прокомментировали.
Стоит отметить, что судебные споры по яхт-клубу только часть последних событий, связанных с его территорией. В 2016 году руководство "Санкт-Петербургского речного яхт-клуба профсоюзов" анонсировало масштабную реконструкцию своего участка совместно с компанией «Экохолдинг», которая должна была вложить в проект 6 млрд рублей. Предполагалось, что вся территория яхт-клуба должна стать пешеходной, ноа ней должны появиться рестораны, галереи, павильоны для проведения лекций и мастер-классов. Некоторое время в СМИ муссировалась информация, что в рамках преобразования Петровской косы будут построены и апартаменты. В руководстве организации это не подтверждали.
Между тем, на последнем заседании Комиссии по подготовке изменений в Генплан, прошедшем в конце августа, было рассмотрено предложение дирекции яхт-клуба о переводе части своего участка из зоны Р0 в зону Д («общественно-деловая застройка с включением объектов жилой застройки и объектов инженерной инфраструктуры, связанных с обслуживанием данной зоны» - прим.ред). Члены комиссии данное предложение не поддержали.
По словам руководителя направления девелопмента Becar Asset Management Екатерины Тейдер, клуб действительно нуждается в реконструкции, есть потребность в благоустройстве данной территории. «При этом инвестиций у города на этот проект нет, реконструкцию реально сделать только с помощью частных инвестиций. Вопрос только в том, на каких условиях стоит договариваться городу с бизнесом. Необходимо искать компромисс. С точки зрения западной практики, люди должны иметь возможность свободно пользоваться теми ресурсами, которые есть у города, в том числе иметь свободный выход к воде. В случае реализации частного проекта доступ на нее регламентируется собственником, - добавляет эксперт. - Ориентируясь на заявления о строительстве гостиницы есть основания полагать, что фактически это будут апартаменты, которые на самом деле являются "псевдожильем". В этой локации они будут пользоваться хорошим спросом, и проект однозначно будет успешен с коммерческой точки зрения. Однако инвестору придется согласовывать и архитектурный облик, и изменения в проекте планировки территорий, которые скорее всего необходимо будет делать, поскольку потребуется частично изменить функционал участка".