Новая жизнь дома Наркомфина
Одним из интереснейших проектов, привлекших большое внимание архитектурной и строительной общественности Москвы и всей России, стала реставрация дома Наркомфина на Новинском бульваре, 25, — всемирно признанного шедевра советского конструктивизма.
Выполненные работы имеют особое значение, ведь с 2006 года объект входил в список 100 крупнейших памятников мировой культуры, находящихся под угрозой уничтожения, формируемый некоммерческой организацией World Monuments Fund.
Рождение шедевра
Заказчиком дома Наркомфина (другое название — второй дом Совнаркома; первый — знаменитый «Дом на Набережной»), построенного в 1928–1930 годах, выступал нарком финансов РСФСР Николай Милютин, сам живо интересовавшийся вопросами архитектуры и градостроительства. Он дал советскому зодчему Моисею Гинзбургу полный «карт-бланш» для апробации на объекте новейших для того времени архитектурных идей и строительных технологий.
По мнению специалистов, в проекте отчетливо заметно влияние «Пяти отправных точек современной архитектуры» одного из отцов-основателей функционализма Ле Корбюзье, которые были опубликованы в журнале «Советская архитектура» в начале 1928 года. А именно: столбы-опоры, плоская крыша-терраса, свободная планировка, ленточное остекление и свободный фасад. Таким образом, творение Моисея Гинзбурга было выполнено в ключе самых актуальных тенденцией архитектурного авангарда того времени.
Сам автор называл жилой комплекс «опытным домом переходного типа». Проект воплощал идеи экономичного, но комфортного дома с отдельными квартирами и общественным сервисом в противовес развивавшейся параллельно в тот же период концепции дома-коммуны с полным обобществлением быта.
По проекту комплекс состоял из четырех корпусов: жилого, на 50 семей (приблизительно 200 человек); коммунального с кухней, двумя столовыми — крытой внутри и летней на крыше, а также спортзалом и библиотекой (кухня работала в 1930-е годы, продавая еду на вынос, столовая не заработала); круглого в плане здания детсада (не построен); «служебного двора», включавшего механическую прачечную (действовала в 1930-е годы), сушилку и гараж. Также намечалось, что рядом, вдоль южной границы парка, будет построен второй жилой дом с большими квартирами, но планы не были реализованы.
Жилой корпус представляет собой семиэтажное здание с двумя лестничными пролетами. Общая площадь — 5,2 тыс. кв. м, в т. ч. 870 кв. м — эксплуатируемые кровли. Первый этаж нежилой, на остальных этажах расположены «жилые ячейки». Для больших семей предлагались трехкомнатные двухъярусные квартиры (90 кв. м). Для одиночек и бездетных семей были предусмотрены малометражки (37 кв. м). С торца дома по обеим сторонам от лестниц расположены квартиры с двумя жилыми комнатами. Здание спроектировано так, что окна спален выходят на восток, а гостиных — на запад.
При строительстве использовались новейшие для того времени технологии. Каркас был изготовлен из монолитного железобетона, наружные и внутренние стены — из бетонитовых пустотелых камней, пол в квартирах — из двухслойного ксилолита, а стены и перегородки — из фибролита. Новаторские идеи были реализованы в планировке и дизайне помещений, включая вопросы колористики и инсоляции.
За конструктивные эксперименты отвечал инженер Сергей Прохоров. Важным нововведением стало использование блоков «холодного» бетонного камня с двумя крупными отверстиями: для междуэтажных перекрытий и внутри вертикальных стен между квартирами. При этом внутренние пустоты блоков использовались для прокладки канализационных, водосточных и вентиляционных каналов, размещенных внутри здания. Это обеспечивало правильную геометрию помещениям и избавляло от создания дополнительных коробов под сети. Любопытно, что производство блоков было организованно прямо на стройплощадке. Для утепления железобетонных балок использовался «камышит» («соломит») – теплоизоляционный материал из сухой спрессованной травы.
Лучшей системой освещения, по мнению, Моисея Гинзбурга, является «горизонтальная световая лента, подтянутая к потолку», которая «дает значительно более равномерную освещенность». Так появились ленточные оконные системы, характерные для объекта. В них было использовано еще одно из нововведений дома Наркомфина – «сдвижные» по горизонтали окна, скользящие по направляющим.
До конца проект реализован не был. Вместо запланированных появились не относящиеся к комплексу строения. Не начали работать и некоторые из предполагавшихся сервисов. Затем часть объектов изменила функциональное назначение, а жилой корпус неоднократно перестраивался, что разрушило его изначальный архитектурный облик. Несмотря на это, в 1987 году его взяли под государственную охрану как объект наследия регионального значения. Это, впрочем, не помешало зданию и далее деградировать, и к середине «нулевых» его состояние было признано «критическим».
Эпоха возрождения
Идея реставрации объекта наследия появилась еще в 1990-х. Но переходу дела в практическую плоскость мешала крайне запутанная ситуация с правами собственности на объект. Положение изменилось в 2015 году, когда компания «Лига прав» сумела получить контроль над зданием в целом. Символично, что проект реставрации выполнил внук Моисея Гинзбурга — Алексей Гинзбург, руководитель архитектурной мастерской Ginzburg Architects, одной из целей создания которой было именно восстановление дома Наркомфина. Проект стал победителем конкурса AD Design Award в номинации «Сохранение наследия».
Реализация проекта началась в апреле 2017 года. «Для меня была очень важна не только реставрация "формы" этого здания, но и демонстрация его актуальности, восстановление его функционального значения в том виде, каким дом был задуман автором. Идеи, заложенные архитекторами в дом Наркомфина, абсолютно современны. Это подтверждается и тем, что сейчас в нем будут жить люди, купившие все квартиры еще до завершения реставрации», — говорит Алексей Гинзбург.
Рабочие демонтировали поздние надстройки и пристройки, воссоздали объемно-планировочную структуру корпусов и исторический цвет фасадов. Несущий железобетонный каркас здания отреставрировали в соответствии с исходными конструктивными решениями. От поздних пристроек освободили часть первого этажа. Было восстановлено большое открытое рекреационное пространство, включающее незастроенную часть первого этажа, а также галерея, вестибюльная группа и лестница.
В здании восстановлена характерная схема инженерных коммуникаций внутри стен и перекрытий, система гидроизоляции и схема озеленения. Воссоздано оригинальное наполнение внутренней среды дома.
«Часто говорят о социальных и архитектурных достоинствах и смыслах дома Наркомфина, но очень мало известно о его инновационности с точки зрения инженерно-технических систем. Этот дом очень простой и лаконичный снаружи, но он очень сложен внутри. Его устройство невероятно продуманно, в нем нет декоративных элементов и ни одной случайной детали, которая бы не имела конкретного смысла и функции», — подчеркивает Алексей Гинзбург.
В результате реставрации зданию возвращена историческая функция. После реконструкции в жилом корпусе насчитываются 44 квартиры площадью от 30 до 120 кв. м, сохранены оригинальные двухуровневые планировки, а высота потолков варьируется от 3 до 5 м. Некоторым квартирам присвоены названия по именам известных людей, которые в них проживали: Дейнеки, Гинзбурга и Милютина.
Работы на объекте были завершены в начале 2020 года, после чего он был введен в эксплуатацию. «Дом Наркомфина был, пожалуй, одним из самых тяжелых для реставрации объектов в Москве. Он даже вошел в 100 мировых объектов культуры, которые находились под угрозой утраты. Это, безусловно, позор был, потому что это яркий памятник советского конструктивизма 1920–1930-х годов. И после того, как он был отреставрирован, конечно, видно, что действительно уникальный объект», — заявил мэр Москвы Сергей Собянин, посетивший здание.
Алексей Гинзбург выражает надежду, что реставрация дома Наркомфина станет хорошим примером. «Хотелось бы верить, что этим проектом мы показали: архитектуру той эпохи вполне можно использовать и восстанавливать даже в рамках коммерческого проекта. Точно такой же подход применим к еще сохранившимся конструктивистским рабочим поселкам. С помощью локальных изменений малогабаритные квартиры можно сделать комфортным, современным, востребованным жильем, а пространства вокруг домов — гармоничной средой для жителей», — считает он.
Участники проекта
Реализация такого уникального проекта собрала целую группу компаний, приложивших усилия для возрождения шедевра. В качестве изыскателей и проектировщиков по строительным конструкциям и инженерным разделам была привлечена ПФ «Градо». «Мы были генпроектировщиками, и в нашу задачу входило создание высокоэффективной профессиональной команды для разработки всех разделов проекта и его реализации, а также координация всех этапов этой деятельности», — рассказывает генеральный директор ПФ «Градо» Максим Коношенко.
По его словам, к самым серьезным проблемам следует отнести две. «Во-первых, здание находилось просто в ужасающем состоянии. А во-вторых, все объемно-планировочные и конструктивные решения, интерьеры и пр. находятся в предмете охраны объекта наследия. Соответственно, ничего нельзя было менять и каждый шаг нужно было согласовывать с Москомнаследия. В итоге все работы велись с максимальным сохранением всех оригинальных решений, что, конечно, было очень непросто. Однако — к некоторому даже нашему удивлению — строгость в сохранении всех деталей, на которой настаивал и Алексей Гинзбург, и органы охраны наследия, дали совершенно изумительный результат», — говорит эксперт.
По словам Максима Коношенко, большая работа потребовалась для восстановления инженерии здания. «Объект во много был экспериментальный, с трубами, проложенными внутри «камней Прохорова». При позднейшей эксплуатации, люди, которые не понимали этой специфики, пытаясь улучшить работу коммуникаций, по сути, часто ухудшали ее, разрушая созданную систему. В итоге, чтобы обеспечить нормальную работу сетей, нам приходилось применять очень сложные инженерные решения. Современное сетевое оборудование было уложено в тех же пространствах, что историческое. Хоть это было и не просто, нам удалось и конструктив сохранить, и не повлиять на объемно-планировочные решения здания», - отмечает он.
Специалист добавляет, что немало уникальных локальных решений применено при реставрации окон, живописи, других элементов здания. «При этом везде по-максимуму использовались исторические технологии. Очень сложную и интересную работу по методам аутентичным для 1930-м годов, мы выполнили при воссоздании витража», - отмечает Максима Коношенко.
Резюмируя, он подчеркивает: «Это, наверное, был самый сложный из объектов, на которых нам приходилось работать. Но результат того стоит. Ликвидировав позднейшие пристройки, понизив уровень почвы, восстановив исходное ленточное остекление, мы вернули Дому Наркомфина его изначальный облик, строившийся на пяти принципах Ле Корбюзье».
Трехмерный обмер помещений дома Наркомфина осуществляла инжиниринговая компания «НГКИ». «Нами дважды было выполнено подробное лазерное сканирование всех площадей в здании. Создана детальная интерактивная трехмерная модель объекта. Эти материалы легли в основу исполнительной документации (чертежи, планы, схемы) при подготовке проекта реставрации. Необычной, с точки зрения нашей повседневной практики нашей работы, была необходимость обмерять все помещения жилого здания. Обычно речь все-таки идет об отдельных квартирах. Мы рады были работать на таком интересном и знаковом объекте», — рассказал генеральный директор «НГКИ» Александр Фролов.
Под удар попадут многочисленные алкомаркеты, которые активно заселяют первые этажи новостроек региона.
Губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко предложил органам местного самоуправления и жителям региона самостоятельно определять на каком расстоянии от жилых домов и образовательных учреждений можно торговать алкоголем. Но минимальный «радиус трезвости» в регионе определен в 50 метров. Кроме того, алкомаркеты скоро перестанут торговать своей продукцией в розлив в ночные часы. Соответствующие изменения в областной закон, должны в ближайшее время рассмотреть депутаты Законодательного собрания.
«В последние годы магазины розничной продажи алкоголя стали также торговать своей продукцией по ночам, маскируясь под общепит. От местных жителей поступает много жалоб по этому поводу. Решать эту проблему необходимо комплексно. Уверен, что подготовленные законодательные инициативы будут поддержаны как на региональном, так и на федеральном уровне. Тем более, что следующий год в Ленобласти пройдет под девизом здорового образа жизни», — пояснил инициативу Александр Дрозденко.
Эксперты говорят, что идея, по сути, хорошая. Но все зависит от того, как ее будут реализовывать на местах.
«Вопрос о «радиусе трезвости» возникает постоянно. Его то увеличивают, то уменьшают. И единого мнения о его размере нет. В соседнем Петербурге, например, в зависимости от муниципалитета радиус может быть и 15, и 30, и 50 метров. Причем требования закона о «радиусе трезвости» бизнес постоянно нарушает. И часто не может поступить иначе. Допустим, открывается детская студия в доме, и теоретически соседний магазин, где торгуют спиртным, должен лишаться лицензии. Но обычно этого не происходит. Все условно», - говорит эксперт алкогольного рынка Максим Черниговский.
«Кроме алкомаркетов от этой инициативы могут пострадать и обычные продуктовые магазины, в которых алкопродукция обеспечивает до 30%-40% от выручки. В целом же доля продуктовых магазинов в стритритейле достигает 25%. Поэтому проблемы у владельцев помещений будут существенные. Скорее всего, ставки из-за этого снизятся на 10-15%», - считает коммерческий директор Docklands development Екатерина Запорожченко.
Эксперты считают, что все эти меры, которые власти анонсируют как заботу о здоровье нации, на самом деле, просто популизм. «Установка «радиуса трезвости» не может решить проблему алкоголизации нашего народа. У нас одно из самых жестких законодательств в области обращения с алкоголем. Но при этом один из самых высоких показателей алкогольной зависимости среди подростков и один из самых больших в мире рынков контрафактного спиртного — на душу населения приходится 6-7 литров разных суррогатов при потреблении 20 литров нормальной водки в год. А почему? Потому что, запрещая что-то на легальном рынке, мы провоцируем развитие серых схем», - говорит Максим Черниговский.
«Подобные инициативы вызывают раздражение у работающих жителей, так как в ряде случаев просто лишают их возможности купить алкоголь для праздника в удобное время. При этом они никаким образом не сдерживают возможности приобретения спиртного алко-зависимыми людьми. Вопрос не в том, как ограничить, а в том, как контролировать. Даже сейчас иногда не действует запрет на продажу алкоголя в 50-метровой зоне от образовательных учреждений, хотя это проверить легко. Если же запретить продажу в 50-метровой зоне от жилых домов в течение всего дня (хотя об этом не идет речь полноценно), тогда не останется ничего, кроме отдельно стоящих гипермаркетов или ларьков вдоль автодорог», - отмечает руководитель отдела исследований компании JLL в Санкт-Петербурге Владислав Фадеев.
Напомним, что сейчас «радиус трезвости» в каждом регионе устанавливают его власти. Он может колебаться от 10 до 300 метров. Но в основном за основу берут максимальное расстояние. И нередко при этом в регионах возникают коррупционные истории. Но этой осенью Минпромторг РФ предложил правительству уменьшить «радиус трезвости» до максимальных 50 метров для школ и детских садов. А для медицинских учреждений, спортивных и культурных объектов предлагают сделать радиус от 20 до 50 метров.
Законопроект «О статусе апартаментов» внесен в Госдуму. Депутаты рассмотрят его в ближайшее время. Документ должен навести порядок на рынке самого молодого сегмента коммерческой недвижимости России, где пока, из-за пробелов в законе, очень много проблем.
Законопроект «О статусе апартаментов» разработали эксперты столичного Института экономики города. Задач у этого документа две – навести порядок в сегменте апартаментов и создать базу для его дальнейшего развития. В нем разграничивают понятия «многофункциональный дом», «жилые апартаменты» и «нежилые апартаменты» (их можно использовать «для деловых, административных, торговых и культурно-бытовых нужд», а не для жизни).
Как сказано в пояснительной записке к документу, он предполагает внести изменения в действующие Жилищный, Градостроительный и Земельный кодексы РФ, которые позволят, во-первых, определить юридический статус уже построенных апартаментов и зданий с апартаментами; во-вторых, сформировать правовые условия для восстановления нарушенных жилищных прав граждан, проживающих в апартаментах; в-третьих, установить правовое регулирование в этой сфере и ввести раздельное зонирование жилых зон (с многоквартирными домами и другими жилыми объектами) и зон, допускающих смешанное использование (общественно-деловых зон).
В настоящее время с точки зрения закона апартаменты не являются жилыми помещениями. Закон это поправит, что особенно важно для Москвы, где апартаменты в последние годы строили без оглядки на какие-либо нормы – даже в промзонах. И без соответствующих корректировок закона люди это «псевдожилье» легализовать не могут, хотя живут там постоянно.
Участники рынка приветствуют появление этого документа. «В связи с разнообразием проектов, имеющих одинаковый статус, и с отсутствием точного определения понятия «апартаментов» в законодательстве было много открытых вопросов, различных трактовок и неясностей. Теперь проекты, которые были построены для целей постоянного проживания, получат статус жилья, решится вопрос с регистрацией, будет понятна налоговая ставка и размер коммунальных платежей. А застройщики, которые прибегали к уловке строительства апартаментов с целью ухода от обеспечения социальной инфраструктурой, положенной для жилья, потеряют такую возможность. Апартаменты будут строиться и использоваться по назначению, и там, где положена социальная инфраструктура, она будет создаваться», – говорит директор департамента элитной жилой недвижимости Knight Frank St Petersburg Екатерина Немченко.
«Любые законы, которые устанавливают единые правила игры на рынке, идут ему на благо. Нас, впрочем, это не коснется. Мы прошли сертификацию как гостиница», – говорит коммерческий директор ГК Docklands development Екатерина Запорожченко.
«Прозрачное законодательство и понятное регулирование всегда полезно и для застройщиков, и для их клиентов. Но постоянные изменения затрудняют реализацию проектов. Все заинтересованы в развитии отрасли в целом, но девелоперские проекты реализуются 3–5 лет, при этом долгосрочным планированием в России заниматься невозможно, среднесрочным – очень сложно. Поэтому законодательство, хорошее или плохое, должно работать фиксированный промежуток времени, чтобы можно было понимать, как в нем взаимодействовать и реализовывать проекты. Если пытаться улучшить законодательство каждые два-три месяца, даже перемены к лучшему будут мешать работать рынку», – добавляет руководитель направления девелопмента Becar Asset Management Екатерина Тейдер.
Мнение
Константин Сторожев, председатель экспертного совета по апартаментам Российской гильдии управляющих и девелоперов (РГУД), генеральный директор УК «Вало Сервис»:
– Этот документ не обсуждали ни с игроками рынка, ни с экспертным сообществом. Он не просто плохой, он вредный для всего рынка недвижимости, а местами еще и противоречит сам себе. Зачем переводить коммерческий объект в статус жилой недвижимости? В законопроекте это объясняется заботой о гражданах. Однако, для «жилых апартаментов» в документе не предусмотрено никаких стандартов или требований. К примеру, социальная инфраструктура предусмотрена, но строить ее девелоперов не обяжут – все необходимое разместится в зонах жилой застройки «по соседству». Впрочем, постоянной регистрации в жилых апартаментах законопроект не предусматривает, поэтому ходить в эти «соседние» сады и школы дети все равно не смогут. Что в итоге? Вроде помещение жилое, но отправить детей в детский сад или школу по месту жительства все равно невозможно – так же, как получить регистрацию, воспользоваться медицинскими услугами системы ОМС, социальными льготами. Не получится оплачивать коммунальные услуги по тарифам для жилых помещений и получать субсидии и компенсацию расходов. Это медвежья услуга для покупателей и откровенная подножка добросовестным застройщикам.