Новая жизнь дома Наркомфина
Одним из интереснейших проектов, привлекших большое внимание архитектурной и строительной общественности Москвы и всей России, стала реставрация дома Наркомфина на Новинском бульваре, 25, — всемирно признанного шедевра советского конструктивизма.
Выполненные работы имеют особое значение, ведь с 2006 года объект входил в список 100 крупнейших памятников мировой культуры, находящихся под угрозой уничтожения, формируемый некоммерческой организацией World Monuments Fund.
Рождение шедевра
Заказчиком дома Наркомфина (другое название — второй дом Совнаркома; первый — знаменитый «Дом на Набережной»), построенного в 1928–1930 годах, выступал нарком финансов РСФСР Николай Милютин, сам живо интересовавшийся вопросами архитектуры и градостроительства. Он дал советскому зодчему Моисею Гинзбургу полный «карт-бланш» для апробации на объекте новейших для того времени архитектурных идей и строительных технологий.
По мнению специалистов, в проекте отчетливо заметно влияние «Пяти отправных точек современной архитектуры» одного из отцов-основателей функционализма Ле Корбюзье, которые были опубликованы в журнале «Советская архитектура» в начале 1928 года. А именно: столбы-опоры, плоская крыша-терраса, свободная планировка, ленточное остекление и свободный фасад. Таким образом, творение Моисея Гинзбурга было выполнено в ключе самых актуальных тенденцией архитектурного авангарда того времени.
Сам автор называл жилой комплекс «опытным домом переходного типа». Проект воплощал идеи экономичного, но комфортного дома с отдельными квартирами и общественным сервисом в противовес развивавшейся параллельно в тот же период концепции дома-коммуны с полным обобществлением быта.
По проекту комплекс состоял из четырех корпусов: жилого, на 50 семей (приблизительно 200 человек); коммунального с кухней, двумя столовыми — крытой внутри и летней на крыше, а также спортзалом и библиотекой (кухня работала в 1930-е годы, продавая еду на вынос, столовая не заработала); круглого в плане здания детсада (не построен); «служебного двора», включавшего механическую прачечную (действовала в 1930-е годы), сушилку и гараж. Также намечалось, что рядом, вдоль южной границы парка, будет построен второй жилой дом с большими квартирами, но планы не были реализованы.
Жилой корпус представляет собой семиэтажное здание с двумя лестничными пролетами. Общая площадь — 5,2 тыс. кв. м, в т. ч. 870 кв. м — эксплуатируемые кровли. Первый этаж нежилой, на остальных этажах расположены «жилые ячейки». Для больших семей предлагались трехкомнатные двухъярусные квартиры (90 кв. м). Для одиночек и бездетных семей были предусмотрены малометражки (37 кв. м). С торца дома по обеим сторонам от лестниц расположены квартиры с двумя жилыми комнатами. Здание спроектировано так, что окна спален выходят на восток, а гостиных — на запад.
При строительстве использовались новейшие для того времени технологии. Каркас был изготовлен из монолитного железобетона, наружные и внутренние стены — из бетонитовых пустотелых камней, пол в квартирах — из двухслойного ксилолита, а стены и перегородки — из фибролита. Новаторские идеи были реализованы в планировке и дизайне помещений, включая вопросы колористики и инсоляции.
За конструктивные эксперименты отвечал инженер Сергей Прохоров. Важным нововведением стало использование блоков «холодного» бетонного камня с двумя крупными отверстиями: для междуэтажных перекрытий и внутри вертикальных стен между квартирами. При этом внутренние пустоты блоков использовались для прокладки канализационных, водосточных и вентиляционных каналов, размещенных внутри здания. Это обеспечивало правильную геометрию помещениям и избавляло от создания дополнительных коробов под сети. Любопытно, что производство блоков было организованно прямо на стройплощадке. Для утепления железобетонных балок использовался «камышит» («соломит») – теплоизоляционный материал из сухой спрессованной травы.
Лучшей системой освещения, по мнению, Моисея Гинзбурга, является «горизонтальная световая лента, подтянутая к потолку», которая «дает значительно более равномерную освещенность». Так появились ленточные оконные системы, характерные для объекта. В них было использовано еще одно из нововведений дома Наркомфина – «сдвижные» по горизонтали окна, скользящие по направляющим.
До конца проект реализован не был. Вместо запланированных появились не относящиеся к комплексу строения. Не начали работать и некоторые из предполагавшихся сервисов. Затем часть объектов изменила функциональное назначение, а жилой корпус неоднократно перестраивался, что разрушило его изначальный архитектурный облик. Несмотря на это, в 1987 году его взяли под государственную охрану как объект наследия регионального значения. Это, впрочем, не помешало зданию и далее деградировать, и к середине «нулевых» его состояние было признано «критическим».
Эпоха возрождения
Идея реставрации объекта наследия появилась еще в 1990-х. Но переходу дела в практическую плоскость мешала крайне запутанная ситуация с правами собственности на объект. Положение изменилось в 2015 году, когда компания «Лига прав» сумела получить контроль над зданием в целом. Символично, что проект реставрации выполнил внук Моисея Гинзбурга — Алексей Гинзбург, руководитель архитектурной мастерской Ginzburg Architects, одной из целей создания которой было именно восстановление дома Наркомфина. Проект стал победителем конкурса AD Design Award в номинации «Сохранение наследия».
Реализация проекта началась в апреле 2017 года. «Для меня была очень важна не только реставрация "формы" этого здания, но и демонстрация его актуальности, восстановление его функционального значения в том виде, каким дом был задуман автором. Идеи, заложенные архитекторами в дом Наркомфина, абсолютно современны. Это подтверждается и тем, что сейчас в нем будут жить люди, купившие все квартиры еще до завершения реставрации», — говорит Алексей Гинзбург.
Рабочие демонтировали поздние надстройки и пристройки, воссоздали объемно-планировочную структуру корпусов и исторический цвет фасадов. Несущий железобетонный каркас здания отреставрировали в соответствии с исходными конструктивными решениями. От поздних пристроек освободили часть первого этажа. Было восстановлено большое открытое рекреационное пространство, включающее незастроенную часть первого этажа, а также галерея, вестибюльная группа и лестница.
В здании восстановлена характерная схема инженерных коммуникаций внутри стен и перекрытий, система гидроизоляции и схема озеленения. Воссоздано оригинальное наполнение внутренней среды дома.
«Часто говорят о социальных и архитектурных достоинствах и смыслах дома Наркомфина, но очень мало известно о его инновационности с точки зрения инженерно-технических систем. Этот дом очень простой и лаконичный снаружи, но он очень сложен внутри. Его устройство невероятно продуманно, в нем нет декоративных элементов и ни одной случайной детали, которая бы не имела конкретного смысла и функции», — подчеркивает Алексей Гинзбург.
В результате реставрации зданию возвращена историческая функция. После реконструкции в жилом корпусе насчитываются 44 квартиры площадью от 30 до 120 кв. м, сохранены оригинальные двухуровневые планировки, а высота потолков варьируется от 3 до 5 м. Некоторым квартирам присвоены названия по именам известных людей, которые в них проживали: Дейнеки, Гинзбурга и Милютина.
Работы на объекте были завершены в начале 2020 года, после чего он был введен в эксплуатацию. «Дом Наркомфина был, пожалуй, одним из самых тяжелых для реставрации объектов в Москве. Он даже вошел в 100 мировых объектов культуры, которые находились под угрозой утраты. Это, безусловно, позор был, потому что это яркий памятник советского конструктивизма 1920–1930-х годов. И после того, как он был отреставрирован, конечно, видно, что действительно уникальный объект», — заявил мэр Москвы Сергей Собянин, посетивший здание.
Алексей Гинзбург выражает надежду, что реставрация дома Наркомфина станет хорошим примером. «Хотелось бы верить, что этим проектом мы показали: архитектуру той эпохи вполне можно использовать и восстанавливать даже в рамках коммерческого проекта. Точно такой же подход применим к еще сохранившимся конструктивистским рабочим поселкам. С помощью локальных изменений малогабаритные квартиры можно сделать комфортным, современным, востребованным жильем, а пространства вокруг домов — гармоничной средой для жителей», — считает он.
Участники проекта
Реализация такого уникального проекта собрала целую группу компаний, приложивших усилия для возрождения шедевра. В качестве изыскателей и проектировщиков по строительным конструкциям и инженерным разделам была привлечена ПФ «Градо». «Мы были генпроектировщиками, и в нашу задачу входило создание высокоэффективной профессиональной команды для разработки всех разделов проекта и его реализации, а также координация всех этапов этой деятельности», — рассказывает генеральный директор ПФ «Градо» Максим Коношенко.
По его словам, к самым серьезным проблемам следует отнести две. «Во-первых, здание находилось просто в ужасающем состоянии. А во-вторых, все объемно-планировочные и конструктивные решения, интерьеры и пр. находятся в предмете охраны объекта наследия. Соответственно, ничего нельзя было менять и каждый шаг нужно было согласовывать с Москомнаследия. В итоге все работы велись с максимальным сохранением всех оригинальных решений, что, конечно, было очень непросто. Однако — к некоторому даже нашему удивлению — строгость в сохранении всех деталей, на которой настаивал и Алексей Гинзбург, и органы охраны наследия, дали совершенно изумительный результат», — говорит эксперт.
По словам Максима Коношенко, большая работа потребовалась для восстановления инженерии здания. «Объект во много был экспериментальный, с трубами, проложенными внутри «камней Прохорова». При позднейшей эксплуатации, люди, которые не понимали этой специфики, пытаясь улучшить работу коммуникаций, по сути, часто ухудшали ее, разрушая созданную систему. В итоге, чтобы обеспечить нормальную работу сетей, нам приходилось применять очень сложные инженерные решения. Современное сетевое оборудование было уложено в тех же пространствах, что историческое. Хоть это было и не просто, нам удалось и конструктив сохранить, и не повлиять на объемно-планировочные решения здания», - отмечает он.
Специалист добавляет, что немало уникальных локальных решений применено при реставрации окон, живописи, других элементов здания. «При этом везде по-максимуму использовались исторические технологии. Очень сложную и интересную работу по методам аутентичным для 1930-м годов, мы выполнили при воссоздании витража», - отмечает Максима Коношенко.
Резюмируя, он подчеркивает: «Это, наверное, был самый сложный из объектов, на которых нам приходилось работать. Но результат того стоит. Ликвидировав позднейшие пристройки, понизив уровень почвы, восстановив исходное ленточное остекление, мы вернули Дому Наркомфина его изначальный облик, строившийся на пяти принципах Ле Корбюзье».
Трехмерный обмер помещений дома Наркомфина осуществляла инжиниринговая компания «НГКИ». «Нами дважды было выполнено подробное лазерное сканирование всех площадей в здании. Создана детальная интерактивная трехмерная модель объекта. Эти материалы легли в основу исполнительной документации (чертежи, планы, схемы) при подготовке проекта реставрации. Необычной, с точки зрения нашей повседневной практики нашей работы, была необходимость обмерять все помещения жилого здания. Обычно речь все-таки идет об отдельных квартирах. Мы рады были работать на таком интересном и знаковом объекте», — рассказал генеральный директор «НГКИ» Александр Фролов.
За последние годы средняя обеспеченность жильем у петербуржцев увеличилась за счет того, что горожане сами решали свой квартирный вопрос. Однако ситуация с местами в детсадах и школах по-прежнему оставляет желать лучшего.
По расчетам Комитета по архитектуре и градостроительству Смольного, в 2018 году на каждого петербуржца приходилось 26,3 «квадрата» жилья. Такие данные привел на отчете по исполнению Генплана города в Заксобрании председатель КГА Владимир Григорьев.
За прогнозным периодом
Чиновник напомнил, что в 2018 году в Петербурге было сдано 3,95 млн «квадратов» жилья. Общая площадь жилищного фонда, по итогам прошлого года, выросла до 141, 6 млн кв. м. В городе проживало 5,38 млн человек. Таким образом, на горожанина в среднем приходилось 26,3 кв. м. «За период 2014–2018 годов средняя обеспеченность петербуржцев жильем выросла на 1,4 кв. м на человека», – добавил Владимир Григорьев.
Как отметил эксперт Комиссии по городскому хозяйству ЗакС, глава Центра экспертиз «ЭКОМ» Александр Карпов, рост объясняется прежде всего тем, что горожане в последние годы активно улучшали свои жилищные условия, что является положительным трендом для строительной отрасли.
Вместе с тем, по его расчетам, с учетом замедления темпов ввода, среднего показателя в 28 «квадратов» на горожанина можно будет достичь лишь в 2020 году, а обещанные в предыдущих вариантах Генплана 35 кв. м на петербуржца и «вообще лежат теперь за прогнозным периодом».
В районах активной застройки
По словам Владимира Григорьева, в городе сохраняются сложности с обеспеченностью населения объектами дошкольного и школьного образования. «Так, дошкольных учреждений не хватает в Приморском, Московском, Колпинском, Петроградском и других районах Петербурга. Критическая ситуация со школами сложилась в Пушкинском, Приморском, Красносельском районах», – констатировал он, добавив, что школ не хватает прежде всего на территориях активной застройки.
В среднем по Петербургу горожане обеспечены местами в детсадах на 74% от норматива, местами в школах – на 72%. Чуть лучше ситуация складывается со стационарами – 76%. Хуже дело обстоит с уличными спортивными площадками – 38%, спортзалами – 32%, бассейнами – 30%. Зато музеями и кинотеатрами горожане обеспечены более чем на 100%.
«Низкая степень выполнения задач Генплана в области физкультуры и спорта обусловлена как необходимостью строительства новых спортивных объектов, так и завышенными нормативами обеспеченности», – пояснил Владимир Григорьев.
В свою очередь, Александр Карпов отметил, что ситуация с объектами спорта не меняется к лучшему последние десять лет, а стагнация по соцобъектам длится уже более пяти лет. Впрочем, эксперт признал: городские власти прикладывают значительные усилия для исправления ситуации.
Непродуманные километры
Как сообщил Александр Карпов, согласно Генплану на 1 кв. км застроенной городской территории должно приходиться 2,5 км дорог. По итогам 2018 года, этот показатель был 2,39 км. Чтобы выполнить норматив в Петербурге, необходимо создать еще 154 км улично-дорожной сети (УДС). В настоящее время ежегодно в Северной столице вводится около 30 км дорог, задачу вполне реально выполнить, однако этот показатель учитывает весь город, а не локальные зоны активной застройки.
«В Генплане запланировано необходимых для города объектов УДС на 332 км. А в утвержденных для новой застройки ППТ заявлено примерно 304 км улиц. А вот это уже построить за пять лет никак невозможно с теми темпами, которые сейчас имеются», – считает Александр Карпов и предлагает внести корректировки для нормативов по обеспеченности дорогами.
По его словам, характерным примером непродуманного планирования является ситуация с новостройками на юге города, которые уже сейчас стоят в пробках.
Кстати
Согласно утвержденным нормативам градостроительного проектирования (РНГД), на 1 тыс. жителей необходимо создавать 61 место в детсадах, располагающихся в радиусе 300 м от места проживания детей. В школах предполагается организация 120 мест в радиусе 500 м. Норматив по плоскостным спортивным сооружениям – 2 тыс. кв. м, с пешеходно-транспортной доступностью до 30 минут.
Федеральные власти подумывают об увеличении финансирования программы «Стимул», а также о расширении ее направленности: помимо социальной инфраструктуры возможно софинансирование дорожных объектов и инженерии. Игроки рынка считают идею архиактуальной.
Вице-премьер РФ Виталий Мутко на заседании проектного комитета нацпроекта «Жилье и городская среда» допустил увеличение расходов по программе «Стимул». «Согласен, что без увеличения инвестиций мы масштабно программу «Стимул» развернуть не сможем», – признал он, добавив, что в идеале в реализацию программы необходимо инвестировать порядка 100 млрд рублей в год. По его словам, в Правительстве думают над источниками привлечения дополнительного финансирования.
Замглавы Минстроя РФ Никита Стасишин, со своей стороны, сообщил, что планируемый объем ввода соцобъектов по программе «Стимул» в 2019 году составит 6,3 млн кв. м. Сегодня она реализуется в 42 регионах. В этом году на нее было выделено 22,4 млрд рублей из федерального бюджета и при софинансировании в объеме 10 млрд из бюджетов региональных. В работе было 136 объектов.
Кроме того, не исключается расширение сферы действия программы. Помимо социальной инфраструктуры, допускается возможность федерального софинансирования дорожно-транспортных объектов и инженерии. Ранее Никита Стасишин говорил, что с 2020 года по программе «Стимул» планируется начать софинансирование строительства инженерной инфраструктуры проектов комплексного освоения. «Но увеличить бюджет программы пока, к сожалению, не удалось», – признал он.
По словам заместителя председателя Правительства Ленобласти Михаила Москвина, программа «Стимул» в регионе доказала свою эффективность. «В этом году ее финансирование из федерального бюджета составило около 1 млрд рублей, еще 500 млн добавила область. Эти средства пошли на финансирование строительства соцобъектов в местах массового строительства. На следующий год мы уже заявили на участие в программе 20 объектов на общую сумму более 2 млрд рублей. Надеемся, что Минстрой поддержит нашу заявку», – сообщил он.
Петербург ранее не участвовал в программе, но сейчас ситуация меняется. Одной из своих основных задач городские власти считают ликвидацию дисбаланса между быстрым строительством нового жилья и отставанием в сфере развития социальной инфраструктуры. По словам вице-губернатора Петербурга Николая Линченко, помимо внесения в ПЗЗ положения о возможности реализации жилых проектов только при условии обеспечения их нормативным числом мест в соцобъектах, предпринимаются усилия для интенсификации их строительства в рамках Адресной инвестиционной программы и для вхождения города в программу «Стимул».
Опрошенные «Строительным Еженедельником» эксперты считают идею расширения программы архиактуальной. «Девелоперы в последние годы превратились из строителей жилья в универсальных специалистов, занимающихся возведением всего: «социалки» (включая медицинские учреждения), инженерии, дорожно-транспортных объектов и пр. Нормальной такую ситуацию признать, конечно, нельзя. Сейчас положение усложнилось тем, что на все эти нужды застройщикам фактически необходимо привлекать банковские кредиты. Поэтому инициативу властей по увеличению софинансирования создания инфраструктуры, особенно транспортной, можно назвать если не своевременной (лучше было бы обратить внимание на эту проблему раньше), то, безусловно, очень актуальной», – говорит директор по развитию Компании Л1 Надежда Калашникова.
С этим согласен генеральный директор АО «ЮИТ Санкт-Петербург» Теему Хелпполайнен. «На мой взгляд, любые государственные программы по софинансированию создания социальной и инженерной инфраструктуры, призванные снизить нагрузку на застройщиков и дольщиков, пойдут строительному комплексу только на пользу. Особенно это актуально сегодня, когда отрасль переживает реформу привлечения средств в жилищное строительство», – отмечает он.
Мнение
Теему Хелпполайнен, генеральный директор АО «ЮИТ Санкт-Петербург»:
– В России обязательства девелоперов по строительству соцобъектов, на мой взгляд, действительно бывают чрезмерными. Возведение детсадов еще не очень затратно. И мы закладываем их в наши проекты. Но вот уже школа – это очень дорогостоящий объект, хотя и очень нужный. Конечно, иногда приходится брать на себя и такие обязательства. Но надо понимать, что расходы на строительство школы, например, которую мы возвели в составе ЖК «Новоорловский», превысили 1 млрд рублей. И эти затраты мы, по сути, вынуждены включать в цену жилья, продаваемого на рынке. Однако в ситуации с «Новоорловским» было хорошо, что нагрузка на «социалку» была понятна еще до приобретения участка. С точки зрения инвестора, самый неблагоприятный вариант – это когда какая-либо дополнительная нагрузка появляется уже после того, как было принято решение об инвестировании и началось осуществление проекта.