Явление ипотечного арбитра
.jpg)
Экономический кризис в России, спровоцированный острым дефицитом банковской ликвидности, обрушил рынок ипотечного кредитования. Самая острая и трудноразрешимая из возникших в связи с этим социальных проблем состоит в том, что значительное число заемщиков оказались не в состоянии в срок выплачивать кредиты по ипотечным займам. Пока государство пыталось спасти фондовый рынок, проблема приобрела опасный характер и для банков-кредиторов. На прошлой неделе в городе стало известно о новой инициативе, призванной помочь как кредиторам и заемщикам, так и малонаселенным регионам, где не хватает кадровых ресурсов.
Новая ипостась брокеров
Когда пришел кризис, оказалось, что для специалистов, накопивших солидный опыт в содействии ипотечным сделкам, открывается столь же перспективная, хотя и ровно противоположная миссия. «Кто может быть лучшим коллектором, чем брокер?» - задал риторический вопрос президент ипотечной компании «Уником» Павел Штепан. У банкиров и чиновников, приглашенных на круглый стол в ИТАР-ТАСС, не оказалось возражений.
Как выяснилось, «Уником» наряду с ООО «Юринфо», в руководство которого также входит П.Штепан, выиграл конкурс на право создания на своей базе регионального консультационного центра в рамках программы МАССИЗ. Об этой программе мало осведомлена не только общественность, но и чиновники. Тем не менее, с 9 июня она будет активно внедряться в практику в Петербурге в рамках известного форума «Жилищный проект».
По словам руководителя программы, президента Национальной лиги сертифицированных ипотечных брокеров (НЛСИБ) Владимира Лопатина, программа МАССИЗ (Межрегиональная антикризисная система сопровождения ипотечных заимствований), учрежденная всего месяц назад, будет выполнять универсальную функцию. В одних случаях ее исполнители ограничатся обычным консультированием по проблемным ипотечным кредитам. В другом случае, если услуги исполнителя востребованы не потребителем, а банком, будет выполняться коллекторская функция. То есть не представители банка, а исполнители программы от их имени займутся вопросами возвращения кредитов, либо возможностью реструктуризации задолженности.
Впрочем, иногда, как пояснил В.Лопатин, исполнители программы могут выступить и в роли антиколлектора. В одном из сибирских городов его коллеги выступали в суде от лица потребителей против банка, одномоментно вздувшего ипотечную ставку с 15 до 38%. «Таким образом, мы будем действовать как универсальный арбитр, или посредник», - пояснил В.Лопатин.
Этим перечень функций МАССИЗ, однако, не исчерпывается. В том случае, если неплатежеспособный заемщик соглашается реализовать ипотечную квартиру или объект залога, он может напрямую обратиться за содействием к тому же исполнителю МАССИЗ. Более того, по словам В.Лопатина, региональные консультационные центры будут вместе с региональными чиновниками формировать для подобных случаев маневренный фонд.
Таким образом, неплатежеспособный заемщик при помощи программы будет окружен самыми разнообразными услугами со всех сторон, а опытный и разумеется, сертифицированный брокер опять заработает на его проблемах.
Банкирам нужен посредник
Самой заинтересованной стороной в возникновении «универсального арбитра» являются банки. Им крайне не выгодно появление балансе труднореализуемых залогов и ипотечных квартир, в связи с чем вводят собственные программы реструктуризации ипотечных кредитов.
Как напомнил глава офиса Городского ипотечного банка Андрей Пименов, любая просрочка кредита переводит его в другую категорию риска, и банк вынужден создавать резерв по каждому просроченному кредиту. При этом, в соответствии с недавно принятым законом «О банкротстве физических лиц», банк не имеет права без решения суда реализовывать заложенное имущество. Но даже при наличии такой возможности продажа этого имущества в условиях сегодняшнего рынка крайне затруднительна.
Отечественная ипотечная практика, несмотря на ссылки на западный опыт, изначально развивалась по упрощенному варианту – без создания ступенчатой и гибкой системы залога (участок земли, затем участок земли с фундаментом и так далее в процессе строительства дома). В связи с этим, по словам вице-президента Ассоциации банков Северо-Запада Виктора Титова, реализация залога – это в большинстве случаев реализация готового объекта.
Коллекторская деятельность до кризиса не была востребована банками в таком масштабе, как сегодня – по причине и меньшего объема проблемных кредитов, и возможности реализации залога или квартиры. Согласно данным главы Комитета по законодательству ЗакС Виктор Евтухов, в Петербурге сейчас не менее 40 тысяч проблемных ипотечных кредитов, и это число может в ближайшие месяцы удвоиться. По словам В.Лопатина, организаторы МАССИЗ уже получили от одного из крупных федеральных банков «огромный пакет» с именами должников.
Помимо дополнительных расходов, которые потребовались бы банкам для развития своих коллекторских служб и рисков, возникающих при аутсорсинге этой функции, взыскание долгов может неблагоприятно сказаться на имидже банка. Как признала руководитель Центра ипотечного кредитования ЗАО «ВТБ-24» Татьяна Хоботова, любому банку удобнее, чтобы коллекторскую работу – и репутационные риски вместе с ней – взяла бы на себя квалифицированная сторонняя структура.
В расчете на охват
Формально расшивкой ипотечных задолженностей может заниматься любая брокерская структура. Однако, по наблюдению В.Лопатина, не всякий брокер имеет навыки квалифицированного коллектора. С другой стороны, банки также очень осторожно относятся к предложению им подобных услуг.
В рамках программы брокеры из региональных центров в течение 4 дней прослушивают курс обучения работе с проблемными заемщиками, получая соответствующий сертификат. В дальнейшем они организуют обучение на месте. Как поясняет В.Лопатин, инициаторы программы стремятся к максимальному охвату регионов, а там более длительный курс не всякому брокеру или риэлтору по карману.
В Москве и Санкт-Петербурге региональные центры образуются из опытных специалистов. В Северной столице, по данным В. Лопатина, 180 сертифицированных брокеров. В провинции ситуация несколько иная: на фоне кризиса в некоторых регионах распадаются или существенно снижают активность и профессиональные риэлторские структуры. По свидетельству вице-президента АРСПб Павла Созинова, в некоторых областных центрах ситуация стала совсем нецивилизованной. Таким образом, организаторам программы явно не обойтись без помощи региональных властей.
Профессия – консультант
Для разрешения проблемы задолженности по ипотечным кредитам АИЖК в конце 2008 г. уже было создано Агентство по реструктуризации ипотечных жилищных кредитов (АРИЖК). Однако жесткие критерии, установленные госагентством, позволяют воспользоваться его услугами, по оценке В.Лопатина, лишь 20% проблемных заемщиков.
Впрочем, АРИЖК числится первым в списке структур, давших старт программе МАССИЗ. Второй структурой-инициатором является Федеральная служба по труду и занятости (Роструд). Вслед за ним названы три общественных организации – Ассоциация российских банков, Российская гильдия риэлторов и НЛСИБ.
Однако инициатором программы, взявшим на себя роль оператора и создателя всероссийской сети партнеров, выступает частная структура – ООО» «Центр управления ипотечными заимствованиями» («ЦУИЗ). Кроме В.Лопатина, его учредителями являются совладельцы ГК «Аврора» Леонид Масалов и Андрей Демченко, которые ранее работали на высоких должностях в Федеральной службе по финансовым рынкам (бывшая ФКЦБ), где миссией было, в частности, содействие выходу российских компаний на IPO и консультированием российских эмитентов ценных бумаг. Ту же деятельность они продолжили и в частном бизнесе. Компания осуществляла помощь участникам рынка ценных бумаг и управляющим компаниям ПИФ и НПФ при их создании, осуществлении деятельности и привлечении финансовых ресурсов.
После того, как перегретый фондовый рынок схлопнулся, компаньоны в конце 2008 г. учредили ООО «Центр корпоративного коллекторства». В федеральных СМИ отмечалось, что неплательщиками по облигациям занялись те же лица, которые консультировали эмитентов. Оплату услуг они тогда рассчитывали в размере 20% от взысканной суммы.
По словам В.Лопатина, «зеленый свет» инициативе МАССИЗ дал президент АРБ Гарегин Тосунян, к которому учредители прежде всего обратились. И именно на базе Института банковского дела при АРБ было развернуто обучение брокеров по коллекторской квалификации уже в сфере ипотечного кредитования.
Привлечение Роструда в первых публикациях о программе МАССИЗ было интерпретировано заботой инициаторов программы о трудоустройстве брокеров. Впрочем, как следует из разъяснений на сайте «Уникома», чиновники будут заняты несколько иной миссией, а именно – содействовать трудоустройству граждан, обратившихся за помощью в региональные консультационные центры, в т.ч. переселению этих граждан в другие регионы, испытывающие недостаток в трудовых ресурсах.
Инициатива предприимчивых брокеров высоко востребована. Как полагает главный аналитик ГК «Бюллетень недвижимости» Сергей Бобашев, банки и чиновники обрадованы ей, поскольку «все равно деваться некуда». Ситуация с проблемными кредитами слишком серьезна: их объем оценивается не менее чем в 10-15%, а механизм взыскания долга через суд долог и обременителен. От подачи искового заявления банком до вынесения решения о взыскании проходит не менее 4-6 месяцев. За этот период размер долга возрастает, что вынуждает банки подавать новый иск.
Российская Федерация, с одной стороны...
По мнению С.Бобашева, структура, которая берется за решение столь масштабной задачи во всероссийском масштабе, берет на себя не самую благодарную миссию, хотя она и компенсируется прибылью от сделок по продаже ипотечной и залоговой недвижимости.
Действительно, инициатива МАССИЗ не пользуется единодушным одобрением у экспертов и участников рынка. Так, руководитель ипотечного управления ОАО «Балтийская ипотечная корпорация» Марианна Белькова, называет инициативу «не совсем понятной». В своих комментариях в «НиС» Дмитрий Синочкин отмечает, что инициаторы новой услуги не могут внятно объяснить ее суть.
Высказываемые сомнения вполне объяснимы. Как отмечают сами инициаторы МАССИЗ, миссия брокеров, переквалифицировавшихся в коллекторы, сталкивается не только с техническими проблемами, но также с юридическими и моральными. Не понятно, например, как интерпретировать создание «универсального арбитра», работающего на коммерческих началах, с точки зрения антимонопольного законодательства?
В СМИ уже высказывались сомнения в правомерности наделения частной компании полномочиями по разрешению государственной проблемы, притом за счет самих заемщиков. Хотя индивидуальная ипотечная сделка является, несомненно, частным делом гражданина, а риски принимает на себя банк, трудно не вспомнить о том, что в докризисный период ипотека продвигалась федеральными чиновниками в качестве самого эффективного инструмента выполнения нацпроекта «Доступное жилье». По мнению главы экспертного совета фонда «Русский предприниматель» Андрея Кобякова, государство, взяв на себя обязательства по разрешению жилищной проблемы, должно нести за их исполнение прямую ответственность.
Моральный аспект проблемы вряд ли возможно свести исключительно к репутационным проблемам банков. Ничуть не оспаривая «техническую» компетентность соучредителей ООО «ЦУИЗ», трудно обойти вопрос о об их непосредственной причастности к созданию тех самых «пузырей» на фондовом и строительном рынках, схлопывание которых создало тяжелые проблемы. Как считает профессор ИНЖЭКОН Сергей Максимов, объяснять нынешнюю болезненную коррекцию рынка мировыми проблемами некорректно: отечественный ипотечный рынок перегревался самостоятельно и в любом случае был обречен на кризис.
Вряд ли инициаторы программы не задумываются об этих обстоятельствах. По крайней мере, иначе трудно объяснить их решение заручиться поддержкой еще и со стороны партии «Единая Россия». Так, в Санкт-Петербурге функцию политического координатора программы будет выполнять Рабочая группа регионального отделения партии по защите прав вкладчиков, заемщиков и дольщиков.
Можно понять желание финансового блока российского правительства делегировать непопулярные функции частному исполнителю. Труднее осмыслить решение возложить репутационные риски на самую крупную в стране партию, к тому же включающую в себя большинство региональных руководителей. Если проблемы юридического характера преодолеваются государственной волей, то более уместной формой ее изъявления представляется официальный договор: Российская Федерация, с одной стороны, и ООО «СУИЗ», с другой стороны, договариваемся о том, что одна сторона избавляется от правовой, организационной и репутационной головной боли, а другая берет ее на себя.
Константин Черемных
Уже год Петербург живет по новому Генеральному плану. Этот документ общественного согласия разработан впервые в России в полном соответствии с требованиями Градостроительного кодекса РФ. В условиях рыночной экономики неизбежно возникновение конфликтов интересов по вопросам использования и развития территорий. И все эти противоречия во многом должны быть решены в одном документе – Генеральном плане.
О Генеральном плане Петербурга рассказывает Валентин Назаров, генеральный директор ЗАО «Петербургский НИПИград» – разработчик Генплана. – Валентин Федорович, что такое Генеральный план Санкт-Петербурга?
– Генплан, несмотря на все издержки, все запятые, которые там можно поставить, все-таки документ общественного согласия. Рождался он в спорах, криках, конфликтах. Эти дискуссии и споры происходили на всех уровнях – и власти, и общества, и инвесторов.
Интересно, что Генплан затрагивает такие острые вопросы, которые до этого никто не поднимал. Для его составления нужна масса сведений. Например, такие данные, как прогнозы численности населения города, прогнозы развития производств, соотношение отраслей и многое другое. Когда все эти данные фиксируются в конкретном законодательном документе – все начинают беспокоиться. Не только чиновники и инвесторы, но и население начинает возбуждаться.
В общем, происходит активизация всей общественной деятельности, всех слоев общества, в результате и рождается документ общественного согласия.
– В каком из городов страны принят документ, подобный Генплану Петербурга?
– Санкт-Петербург – первый город в России, который прошел по пути создания Генерального плана по закону, согласно Градостроительному кодексу. Что из этого выйдет, я не знаю. Жизнь покажет. Но мы пошли по этому пути, и теперь нас обвиняют, что мы, мол, все сделали не так. Разработчики Градкодекса говорят, что их не так поняли. А их невозможно понять, потому что они до сих пор спорят между собой.
Сейчас во властных структурах предлагают делать «как надо», а не как записано в Градкодексе, а мы, мол, потом его подправим. Но юристы нам этого не дают. И мы на себе несем не только бремя забот, но и бремя всех ошибок Градостроительного кодекса, которые были допущены.
– Некоторые эксперты говорят, что Генплан Санкт-Петербурга сделан дорого и очень подробно.
– Хотел бы я этих экспертов спросить, как бы они сделали это дешево? Ведь по генплану надо распределить территорию: это отдать под промышленное строительство, это – под рекреацию, это – под жилье… А скажите, пожалуйста, кто нам и за какие деньги ответит на вопрос: «Какова будет численность населения города?». Ведь пока не рассчитана районная планировка на всю Россию, этой цифры нет. Другой вопрос: «А как нам наращивать отрасли промышленности?». Только сейчас заговорили о том, что в России надо развивать машиностроение, авиапром, судостроение. А существует ли какой-нибудь градостроительный документ, в котором прописано, где будет развиваться это судостроение? Будет ли это на Черном море или на Северном, в Калининграде или в Петербурге? Если нам об этом кто-то скажет, будем благодарны. Пока все молчат. А вопросов море. К примеру, будут ли в Петербурге строиться новые или развиваться существующие судостроительные верфи? Как развивать морской порт? Где пойдет дорога Москва—Хельсинки?..
Перед работой над Генпланом мы написали письмо в правительство, с тем, чтобы узнать, какие федеральные интересы в Петербурге должны быть соблюдены. Ведь прежде чем разрабатывать Генплан, я обязан запросить федеральные органы о том, как они видят развитие внешнего транспорта, оборонного комплекса, промышленности, науки – по всем позициям. Ответа до сих пор нет.
– Получается, что разработчики Градостроительного кодекса поставили в вынужденную непреодолимую ситуацию разработчиков генеральных планов?
– При составлении Генерального плана нами был заложен некий «люфт» в размере 20 процентов практически по всем основным направлениям развития города. Однако меньше чем через год после его принятия пошел поток поправок – их были поданы тысячи, и этот поток не иссякает. Большая часть поправок носит «технический характер» – это небольшие, локальные уточнения границ зон или их функционального назначения. Но другая часть поправок связана с активным экономическим развитием города, приходом в город новых крупных компаний. А им уже в ближайшее время нужны сотни гектар новых территорий. Из-за чего возникают поправки? Не потому, что мы плохо сделали свою работу, а потому, что мы в принципе не могли всего учесть и не могли скоординировать наш Генплан с федеральными задачами.
Кстати, «Петербургский НИПИград» подготовил комплексную поправку по объединению части функциональных зон и соответствующему укрупнению схемы функционального зонирования города. Если такое решение будет принято, то Генеральный план Санкт-Петербурга будет более устойчивым к изменениям конъюнктуры рынка и стабильным на более продолжительный срок, по крайней мере, до 2010 года.
– Валентин Федорович, ведь Вы создали уже три генеральных плана развития нашего города – в 1967 году, 1985-м и последний – в 2005 году. Есть разница между работой над предыдущими и сегодняшним генпланами?
– Конечно. Разница колоссальная. Я ведь не только разрабатывал генпланы, два из них я реализовал. А как реализовывать генпланы – это мало кто знает. Прежние генпланы не были документами общественного согласия. Это была заявка руководства города на выделение средств государственного бюджета на развитие города. Деньги были централизованными, и для их выделения формировалась заявка – под жилищное строительство, под строительство метрополитена, дорог… Эту заявку важно было утвердить в ЦК КПСС и Совете министров. Мнение местных органов власти значения не имело. Если ЦК утвердил, то заявка города на развитие принята, и деньги из бюджета будут отпускаться – иногда не в том объеме, иногда с накладками по срокам. Но если в генплане не было развития метрополитена, не было заявки на строительство больничного комплекса – ничего город не получит. А генплан также делался на 20 лет.
Так что это был документ не общественного согласия, а согласия между городским руководством и руководством страны.
– Генплан Петербурга сделан подробно?
– Я считаю так: чем Генплан подробнее, тем он хуже. Этот документ должен быть достаточно гибким. А если он будет точно отвечать на все вопросы, его надо будет все время корректировать. Нельзя реагировать на все трудности жизни. Может произойти то, что в физике называется «перебор чувствительности прибора».
При работе над генпланом каждый инвестор, каждый человек пытался зафиксировать в нем свои интересы. В процессе общественных обсуждений все требовали жуткой детализации документа. Мы сопротивлялись и предлагали сделать его «вообще», а затем, при работе над Правилами землепользования и застройки, прописать детали. Ничего не получалось. В результате Генплан страдает от излишней детализации. Как с этим сейчас бороться – я не знаю. Единственное, что могу сказать – если менять стратегию города каждые три года, то ничего не построишь. Градостроительные идеи реализуются долго. Для воплощения в жизнь генплана нужно 20-30 лет. Тогда город будет развиваться устойчиво.
Тема перехода строительной отрасли от государственного регулирования в форме лицензирования к саморегулированию в последние месяцы широко обсуждается, поскольку 1 июля истекает срок окончания выдачи государственных лицензий в этой сфере. А процесс создания саморегулируемых организаций (СРО), как один из способов заполнить правовой вакуум и перейти на качественно новый уровень управления строительными процессами в стране, пока не запущен.О проблемах переходного периода и собственной концепции законопроекта по СРО «Строительному Еженедельнику» рассказал председатель комитета Госдумы РФ по собственности Виктор Плескачевский:
– Виктор Семенович, почему отменяется лицензирование в строительной отрасли?
– На сегодняшний день Федеральный лицензионный центр при Росстрое выдал более 240 тысяч лицензий на осуществление строительной деятельности. Кто выдал лицензию, тот, по логике, и должен отвечать за тех, кому выдал. Однако нынешняя форма регулирования в виде государственного лицензирования, не в состоянии обеспечить ответственность строительных компаний за многочисленные нарушения в данной сфере.
Сегодня строительную деятельность регулируют порядка 15 различных ведомств и 13 надзоров, а также все уровни публичной власти: федеральный, региональный и муниципальный. И в этом многообразии регулирования можно констатировать только одно – «у семи нянек дитя без глазу». Иначе как объяснить, что большая часть строящихся объектов возводится сегодня лицензированными компаниями с уставным капиталом в 10 тысяч рублей. Как правило, по завершении строительства эти компании ликвидируются. Получается, что вся система регулирования строительной деятельности, как со стороны государства, так и со стороны самих строительных фирм, построена только на добросовестности участников рынка.
– Почему проблема саморегулирования в строительной отрасли так остра?
– Потому что она затрагивает вопросы национальной безопасности. Дело в том, что за 15 лет рыночной экономики в строительстве накопилось большое количество проблем, которые, в итоге, привели к серьезным техногенным катастрофам. Можно вспомнить трагедию в «Трансвааль-парке», на Басманном рынке, в бассейне «Дельфин»… Внимательный анализ показывает, что все произошедшее – не случайность. А значит, есть высокая вероятность того, что катастрофы могут продолжиться.
– Но в советский период техногенные катастрофы тоже были…
– В Советском Союзе существовал порядок. Были партийная и уголовная ответственность. Действовал фактический запрет на совмещение строительной и проектировочной деятельности. Сейчас, скажем, проектировщик может запроектировать по сговору со строительной компанией тот или иной элемент конструкции в четыре раза толще нормы. Потребитель в итоге в четыре раза больше за это заплатит. А как это отразится на безопасности здания – открытый вопрос. В советский период существовали отдельно – проектировщики, отдельно – строительные компании, отдельно – заказчики. Вот, собственно, из какой конструкции вырастает необходимость поискать более надежные, чем лицензирование, способы регулирования строительной деятельности. В частности, обратиться к саморегулированию.
– Вы считаете, что через создание СРО можно установить более эффективный механизм регулирования строительной сферы, чем контроль чиновников?
– Безусловно. Как я уже говорил, чиновники выдали порядка 240 тысяч строительных лицензий и отозвали из них порядка 100. Но при этом дома в Москве, Питере и других городах застраивают компании-однодневки. Если с их объектами в течение десяти лет возникают неприятности и здания, не дай Бог, рушатся, то в 80 процентах случаев невозможно найти концов и привлечь к ответственности конкретных людей. Какая уж тут эффективность?
– Как появление СРО сможет изменить ситуацию?
– Саморегулирование позволит развивать механизмы гражданской правовой ответственности. Помимо того, что есть уголовная и административная ответственность, возникнет материальная ответственность, которая будет действовать непрерывно и окажется хорошим дисциплинирующим фактором. Процесс создания нового вида ответственности начался год назад на коллегии Лицензионной палаты по строительству. В марте прошлого года началась работа над концепцией нового закона. Комитет Государственной думы по собственности подготовил текст законопроекта, но он не является окончательным. Это не более чем рабочий вариант концепции. Я уверен, что доработанный законопроект в самое ближайшее время будет внесен в Госдуму.
– В чем особенность вашей концепции?
– Перед нами стояла задача – построить объективный механизм, который бы работал автоматически. Он должен быть доступен для контроля общественности, не должен быть слишком громоздким в плане издержек для строительных фирм и должен создать предпосылки для закрепления цивилизованной практики работы на рынке и ее обобщения. Этот механизм и есть «саморегулирование». Главный элемент такой тактики – некоммерческая организация, куда входят добросовестные строительные компании. Но это не просто некоммерческая организация, а специальный институт регулирования. Строится он не сверху, постановлением Правительства или указом Президента, а снизу. Таким образом, мы получаем государственное регулирование отрасли, но через организации, отвечающие определенным требованиям. В этой некоммерческой организации будет действовать механизм круговой поруки – это механизм материальной ответственности, который ложится на плечи членов партнерства. Включается он двумя способами: через страхование гражданской ответственности строительных компаний перед третьими лицами и через создание компенсационного фонда. Фонд, в свою очередь, чем-то похож на систему гарантирования банковских вкладов (когда банки скидываются на случай, если кто-то из них нарушит обязательства перед вкладчиками, чтобы у сообщества был денежный резерв для расчета с людьми).
– Какие еще функции, кроме «круговой поруки», будут у некоммерческой организации?
– Она сможет заниматься разработкой профессиональных строительных стандартов, то, что в России называется СНИПами. Система, которая существует сегодня, несовершенна. Хоть и говорится, что стандарты разрабатываются с помощью профессионалов, но нигде не написано, как чиновники учитывают пожелания участников рынка. А ведь право только тогда становится правом, когда оно для кого-то становится обязанностью. А сегодня ни в одном законе не написано, что правительство обязано учитывать требования или хотя бы пожелания строителей. (Хотя во всем мире требования учитываются). Так что преимущества саморегулирования очевидны. Можно спорить об отдельных деталях этого процесса, но главное – оно объективно.
– Саморегулирование будет одинаковым для всех строительных специальностей?
– В нашей модели есть четыре группы ответственных лиц. Первая группа – это производители инженерно-технического продукта. В него входят изыскатели, проектировщики, архитекторы. Это группа лиц, которая подписывает документ, над которым, может быть, работал большой авторский коллектив. Здесь нужно говорить о персональной ответственности каждого. Хотя никто не запрещает специалистам объединяться в партнерства между собой или работать по найму в юридическом лице.
Второй блок ответственности – это строительные компании, третий – производители конструкционных материалов и четвертый – собственники здания. Здесь ответственность может быть коллективной.
– Схему саморегулирования вы заимствовали у западных коллег?
– Отчасти, но мы категорически против примитивного копирования норм европейского права. Да и невозможен прямой перенос западных образцов на нашу, российскую почву. Хотя во многих развитых странах институт саморегулирования хорошо себя проявил, и не только в строительстве. Мы просто несколько усовершенствовали процедуру, обобщив мировую практику – практически все, что есть в Северной Америке, в Европе, в Израиле. Там строительные компании сами осуществляют фактический допуск на рынок своих соратников под свою же ответственность. Но в зарубежных стандартах действует механизм репутационной ответственности. Например, никому в голову не придет поручить только что созданной строительной компании возводить здание в центре Парижа. А в Москве и Петербурге – запросто. Потому что нет механизма, который мог бы заставить всех действовать в интересах общества.
– Как члены строительного сообщества относятся к перспективе саморегулирования?
– Сейчас эта идея шумно обсуждается. Но ни на одних прениях я не слышал ни одного принципиального возражения. Никто не сказал: «Это глупость! Не будет работать!» Строительные компании со своей стороны говорят так: «Хорошо. Вы на нас налагаете дополнительную ответственность. Но создайте хоть какую-то выгоду!». Мы пока отвечаем, что выгодой будет более объективное отношение в обществе к сфере строительства. Кроме того, будет запущен механизм очищения рядов от недобросовестных фирм, например, от тех, кто нечистоплотно работает по долевым схемам. На сегодняшний день, и я это всячески подчеркиваю, круговая порука – единственный способ борьбы с грязной «долевкой». Победить в системе, которая построена на добросовестности участников, она не сможет. Все остальное абсолютно неэффективно. Что касается страховщиков, то они инициативу поддерживают, но предстоит большая работа по описанию того, что такое строительные риски, так как нельзя страховать абстрактно. Эта работа ведется параллельно с написанием законопроекта.
Так что переход от безответственного лицензирования к ответственному саморегулированию – очень важный и нужный шаг.
Наталья Ковтун