ПЗЗ: Один раз отмерь, семь раз отрежь
Не позже чем с 1 марта 2009 г. в Петербурге одновременно вступят в силу закон «О Правилах землепользования и застройки» и закон «О границах зон охраны объектов культурного наследия». Казалось бы, теперь от общественности следует ожидать умиротворения, а от застройщиков – строгого следования регламентам, что компенсируется легкостью получения согласований. Однако практическое применение ПЗЗ и особенно охранного законодательства не избавляет от сохранения ряда серьезных проблем. Так ли невозможно было их избежать?
Финиш с препятствиями
С 1 января 2009 г. в градостроительном законодательстве Петербурга должен был наступить прозрачный, четкий и непротиворечивый порядок, снимающий с застройщиков хлопотную обязанность перед планировкой и межеванием участка за свой счет заказывать временный регламент застройки (ВРЗ). Тем не менее эта аббревиатура оставалась востребованной еще несколько недель. Во-первых, у большинства застройщиков не было уверенности в том, что закон «О ПЗЗ» будет принят в соответствии с планами, тем более что в его доработку вмешалась прокуратура. Во-вторых, некоторые заявители рассчитывали «протолкнуть» свои проекты до вступления ПЗЗ в силу. В этом был резон: прописанная в новом законе процедура рассмотрения проектов, отклоняющихся от регламентов, по оценке заместителя вице-президента холдинга RBI Евгения Наталенко, может занять 9 месяцев.
Нервно развивались и события в ЗакСе. Из-за политических дрязг, поправки КГА были приняты по существу без рассмотрения, единым пакетом. По мнению председателя Комиссии по городскому хозяйству, градостроительству и земельным вопросам ЗакСа Сергея Никешина, подобная практика не способствует прозрачности градостроительного законодательства.
В итоге закон все же был принят. Вице-губернатор Александр Вахмистров, покидавший пост куратора строительного блока, констатировал, что передает полномочия с чувством исполненного долга. На прощание он признал, что до вступления в силу закона «О ПЗЗ», то есть до истечения 10 дней после их официальной публикации, отдельные застройщики могут успеть-таки получить чаемые разрешения на строительство еще по старому законодательству. Каким образом в уже принятый закон могут быть внесены требуемые для этого графические изменения, осталось непонятно.
Кто-то теряет, а кто-то находит
Как и было обещано, из рассмотренных 14 января Комиссией по землепользованию и застройке 300 высотных строений урезана высота не менее 75, еще несколько и вовсе исчезло с карты. Ссохлись и поредели вершины «Измайловской перспективы», ссутулился Морской вокзал. Впрочем, новая очередь Биржи на карте сохранилась, а урезанный на 5 м 125-метровый «Графъ Орловъ» обрел еще две дополнительных вершины. Кроме того, КЗЗ озаботилось немалым количеством не точек доминант, а целых районов. На картах, представленных ко II чтению, к примеру, понижен участок, размахнувшийся было на 150 м, на пересечении пр. Народного Ополчения и Ленинского пр. Впрочем, в соседнем к западу квартале, очевидно для симметрии, предел поднят до 90 м.
В безопасной для панорам города Усть-Славянке фрагмент 140-метровой застройки вырос до 200 м, а севернее, у устья Мурзинки, - с 90 до 110. Из чего можно заключить, что даже в пору кризиса недавно заштатный Невский район сохранил инвестиционную привлекательность.
На нескольких других картах, представленных КГА ко II чтению закона «О ПЗЗ», обнаруживаются следы мучительной борьбы. На углу Бухарестской и Салова сохранен 18-метровый предел, а к западу от него установлен 63-метровый. В северо-западной части Морского фасада, на еще не намытом острове корректировщики пытались было урезать на 20 м высотность сразу всех 6 сформированных кварталов. Судьба инвестора хранила: в итоге проектные высоты остались прежними – от 80 до 120 м.
Очевидно, что некоторые из внесенных в ЗакС поправок к текстовой части регламентов для всего города также были предметом не только теоретического интереса. К II чтению один из депутатов предложил смягчить регламенты для зоны Пулковской обсерватории, и устранить из закона 2009 г. ссылку на постановление Совнаркома 1946 г. Впрочем, к III чтению абзац вернулся на место по настоянию КГХ ЗакС. Как следовало из адресованного ЗакСу письма директора Обсерватории Александра Степанова, инициатива преследовала не борьбу с архаизмами, а интерес ЗАО «Мегалит», рассчитывавшего построить 80-метровое здание у подножия Пулковского холма.
Бесполезные дары
Борцы за неприкосновенность исторического ландшафта могли возрадоваться, что некоторые из 300 ранее утвержденных объектов, превышающих предельную высотность, свернуты из-за кризиса. Как признал вице-губернатор Михаил Осеевский, отечественные банки не спешат кредитовать офисное строительство. Действительно, ЗАО «Адамант» и ОАО «ЛСР» уже объявили об отказе от проектов соответственно на Пулковском шоссе и пр. Медиков, что и было оперативно отражено на картах.
В других случаях трудности инвесторов не нашли отражения в корректировке. Так, 28 января была внесена поправка, повышающая предельную высотность в Сестрорецке, где реализуется проект «Петровский арсенал». Между тем 19 января на заседании Градсовета проект подвергся критике именно за повышение высотности задуманных пентхаусов. К моменту II чтения закона было известно и об отказе ОАО «Макромир» от строительства торгово-развлекательного комплекса у метро «Ломоносовская». Тем не менее, в исправленных картах высота 0 м заменена на 15 м.
Корректировщики карт в одних случаях стерли явно технические нелепости (например, обозначение высоты 85 м на водной глади Ивановского карьера), а в других – забыли. Так, вообще не установлен предел высотности в квартале северо-западнее пересечения Малой Митрофаньевской ул. с продолжением Новоизмайловского пр., равно как и на южном углу Дунайского и Витебского. Возможно, заказчики запроектированных здесь офисных объектов задумались над своими планами и возможностями, а об окончательном решении не оповестили. Отсутствие определенности пойдет на пользу тем, кто будет осваивать эти территории после кризиса.
Распиленные пополам
Согласно Градостроительному кодексу РФ, земельный участок не может находиться одновременно в двух и более территориальных зонах. Однако на карте ПЗЗ таких «раздвоений» множество. В этом, по словам главного специалиста КГХ Николая Журавского, и состояло то замечание городской прокуратуры, которое труднее всего исправить. Особенно там, где строительство давно началось.
Ко II чтению pакона о ПЗЗ в общую часть был внесен пункт, гласящий, что на земельном участке, при планировании поделенном на две и более территориальных зоны, действуют регламенты наибольшей из них, но лишь до 1 января 2010 г. Другими словами, если в течение года несоответствия не будут исправлены, то потом действия, совершенные с «раздвоений» недвижимостью, могут оказаться юридически ничтожными.
Как известно, действующий петербургский Генплан был принят в 2005 г., когда Градкодекс уже вступил в силу. Таким образом, имеющееся расхождение можно было предотвратить уже тогда. Однако межевание продолжало производиться без учета этого требования. По словам директора Центра экспертиз ЭКОМ Александра Карпова, при составлении проекта планировки и межевания территории, включавшей «Охта-центр», граница территории разделила по диагонали надвое один из земельных участков. Однако в КГА замечание независимых экспертов проигнорировали.
Более того, при корректировке Генплана число земельных участков, пересеченных границами территориальных зон, не сократилось, а возросло. Это произошло потому, что проектировщики решили сформировать новые зоны основных магистралей (У), а существующие – к примеру, Приморский пр. – расширить. Когда в соответствии с Генпланом на картах ПЗЗ отображалось территориальное зонирование, с этим ничего нельзя было поделать, благо в пределах функциональной зоны У иной территориальной зоны, кроме ТУ, сформировать невозможно.
По решению КГА для территорий, где при изменении Генллана изменилось зонирование, ВРЗ были признаны недействительными, и застройщикам пришлось заказывать новую документацию. Однако множество пересеченных участков сохранилось. По существу, как подтверждает С.Никешин, принятые с таким трудом ПЗЗ фактически действительны до 1 января 2010 г.
Недолговечность ПЗЗ следует и из еще одной корректировки в общей части. Она уточняет, что при изменении границ объектов культурного наследия на освобожденные от режимов КГИОП участки будут распространяться регламенты «прилегающего участка». Речь идет, очевидно, прежде всего, о вновь выявленных объектах наследия, еще не включенных в реестр. Таковых, по словам заместителя главы КГИОП Алексея Комлева, более 2000, а уточнение статуса Совет по культурному наследию должен произвести в течение года с момента выявления.
Таким образом, как раз к 1 января 2010 г. все неясности со статусом и границами памятников и предполагается устранить. Неопределенность термина «прилегающий участок» оставляет КГА немалую свободу действий, если учесть, что некоторые вновь выявленные памятники (например, Удельный парк) имеют площадь в десятки гектаров, а «прилежат» к нему и жилые зоны, и деловые, и спортивные.
Можно прогнозировать взаимные обиды между претендентами на «прилегание». Зато не будут обиженыо сами проектировщики. В самом деле, 2000 уточнений предполагает переписывание как минимум трехзначного числа проектов планировки и межевания. К этому, похоже, подготовились и девелоперы «Новой Голландии», «отрезав» на откорректированном ВРЗ участок территории федерального памятника с ценными строениями от участка, где Градсовет разрешил новую застройку. А поскольку, как бы ни изменились границы памятника, остров непременно окажется в зоне действия режимов КГИОП, этому ведомству разработчики доверили и уточнение предельной высотности.
В этот момент общественность в лице ВООПиК вдруг осознала, что если для согласования «отклоняющегося» объекта на территориях, где действуют регламенты КГА, с вступлением в силу ПЗЗ потребуется сложная процедура с общественными слушаниями, то на «территории КГИОП» такие формальности не обязательны. Благо и сам закон «О зонах охраны» с его странной двойной классификацией зон регулируемой застройки центра города на слушания не выносился, ибо федеральные законы этого не требуют. Итогом размышлений ВООПиК стало обращение к Уполномоченному по правам человека Игорю Михайлову, который со свойственной ему энергией решил заняться мониторингом не только «Новой Голландии», но и других объектов. По предложению зампреда петербургского ВООПиК Александра Кононова к независимой экспертизе решили подключить и Росохранкультуру.
Таким образом, 2009 г. сулит не только множество корректив в ПЗЗ, но и немалое число скандалов. У застройщиков к КГА не меньше претензий, чем у общественности. Не случайно, должно быть, новый куратор архитектурно-строительного комплекса Роман Филимонов так пристально прислушивается к сетованиям застройщиков и проектировщиков. Как явствует из высказываний главы ЗАО «Пятый трест» Вадима Мовчанюка и председателя совета НП «Союзпетрострой-Проект» Эдуарда Витлина, неразбериха между различными ведомствами КГА и «перетягивание одеяла» КГА и КГИОП уже давно никого не удивляет.
За что боролись?
Другим дефектом ПЗЗ, который пришлось устранять в последние недели перед принятием закона, было совмещение функций при территориальном зонировании. Большинство совмещенных зон ТЖД пришлось разделить на ТЖ и ТД, а ТПД – соответственно на ТД и ТП. Совмещенные зоны остались в основном в центральных районах, где сочетание двух функций оправдано. В свою очередь, зоны ТП по инициативе КЭРППТ были детализированы в соответствии с профилем имеющегося и планируемого размещения производственных мощностей.
Между тем, как известно, основной причиной коренной переработки Генплана служило вовсе не проектирование новых дорог, а именно намерение избавиться от излишней детализации зонирования. Но теперь на картах ПЗЗ город разделен на еще более детально сформированные территориальные зоны, чем в первоначальном проекте Правил.
Исторический оптимизм проектировщиков из НИПЦ Генплана и НИПИГрад произвел сильное впечатление на прокуратуру, поразившуюся немногочисленности резервных территорий – то есть земель, до которых до 2015 г. руки строителей не дойдут. Вопреки реалиям кризиса, ко II чтению на картах окраин – от Московской Славянки на юге до станции Девяткино на севере – возникло множество новых зон деловой застройки. В последний момент появились и две деловых зоны в Павловске и одна инженерно-транспортная в Мартышкино.
От проекта ПЗЗ, который представлялся на общественные слушания в августе-сентябре, вообще мало что осталось. Первоначальные карты в части зонирования были малодифференцированы, а в части высотного регламента – благодушно либеральны (так, в Невском районе ограничения по высоте устанавливались на 11% территории, а в Колпинском таковых вовсе не было). В последующем вся городская территория была детальнейшим, но при этом не совсем понятным способом расписана по зонам и регламентам, притом в центральных районах и большинстве пригородов – с разделением на мельчайшие островки. В связи с чем, по мнению А.Карпова, проблема разделенных участков и оказалась настолько запутанной.
Любопытно, что в период корректировки Генплана проектировщики критиковали Градкодекс за механистический подход к функциональному зонированию, не учитывающий развития мегаполиса, выражая солидарность с одним из основных критиков документа – замглавы московского НИИ Генплана Георгием Юсиным. И те же проектировщики сковали город детальным дифференцированием видов использования и регламентов территорий, уничтожающим возможность гибких изменений при необходимости. Благодаря этим усилиям «Измайловская перспектива», в случае полного застоя офисного строительства из-за кризиса, не сможет быть использована для застройки социальным жильем, хотя, с учетом наличия инфраструктуры, оно бы здесь обошлось дешевле, чем даже в Шушарах. Другие территории, где строительство жилья уместно, выгодно, удобно и интересно для инвесторов – окрестности Пушкина, Сестрорецка и Парголова – парализованы крайне жесткими высотными ограничениями.
Вопросы о логике распределения высотных ограничений на карте ПЗЗ неуместны. Высотный регламент в тексте Правил вообще не прописан, а соответствующие предложения застройщиков, по словам президента АСПК Алексея Белоусова, были отвергнуты без объяснений. Если с охраной культурного наследия высотные параметры кое-как увязаны, то с возможностями улично-дорожной сети и размещения паркингов, они не согласуются.
Гарантировав себя от предъявления претензий, КГА и КГИОП фактически заложили в ПЗЗ «мины замедленного действия», которые еще дадут о себе знать, притом совсем не обязательно на фоне благоприятной конъюнктуры. Учитывая сокращение бюджета на инфраструктуру, несогласование высот с транспортными возможностями неизбежно даст о себе знать. А с возникновением непроходимых транспортных «мешков» вновь аукнется несоответствие зон ТР2 на картах ПЗЗ ранее принятому закону «О зеленых насаждениях общего пользования».
Главное и второстепенное
Еще при прежнем губернаторе депутат ЗакСа Никита Ананов предлагал управлять городом на основе «дерева целей». Сначала ставится весьма отдаленная конечная цель, потом определяются реальные подцели, являющиеся условиями ее достижения, и наконец, малые веточки представляют задачи, без решения которых не достигнуть и подцелей.
Рассуждая подобным образом, можно было взять за точку отсчета стратегический план развития города, благо таковой был уже разработан коллективом Леонида Лимонова в Леонтьевском центре, и модернизировать его с учетом новых индустриальных проектов.
При осмыслении подцелей уместно было бы в первую очередь обозначить перечень промышленных отраслей, которые целесообразно развивать с учетом как их значения их для Петербурга и страны, так и сохранности научного и кадрового потенциала. Необходимым условием реализации этой подцели стало бы выявление тех мощностей, которые возможно без ущерба для производства вывести за пределы городского центра. Составив таким образом картин размещения производительных сил, можно было точно рассчитать и спроектировать всю инфраструктуру грузового транзита.
Второй подцелью может быть определение потребности города в новом жилищном строительстве. И опять же не только в количестве квадратных метров, но и в машиноместах, и коммерческих площадях, и в локальной рекреации, и в параметрах улично-дорожной сети, и целом ряде других факторов.
Третья подцель касалась бы общественно-делового строительства. Что подразумевало бы в первую очередь расчет необходимой инфраструктуры государственного образования, здравоохранения и социального обеспечения, затем – инфраструктуры административного назначения, далее – спорта и массовой культуры с учетом соответствующих потребностей. Одновременно следовало бы навести порядок с зелеными насаждениями: существующие и используемые по назначению (включая буферную и декоративную функции) – в соответствии с городским и районными планами инвентаризировать, паспортизировать и нанести на карту, а проектируемые – разместить по нормативам обеспечения.
Разумеется, уже при обеспечении всех трех подцелей целесообразно оставить экономически выгодные места для бизнес-проектов. Оставляя привлекательные пятна для создание деловых, культурно-развлекательных и спортивных центров, имело бы смысл предусмотреть возможность гибкого перепрофилирования офисного бизнеса в гостиничный и позволить инвестору вносить коррективы на разных этапах разработки проекта.
Торгово-развлекательные объекты в современном городе склонны расти не только вверх, но и вниз. Прежде чем приступить к планированию, градостроительному ведомству имело бы смысл занять гидрогеологов и специалистов по фундаментам и основаниям подробным изучением как гидрогеологической карты, так и испытанием современных технологий на пробных участках. Разумеется, с привлечением заинтересованных инвесторов.
Архитектурное сообщество, имея в распоряжении уже подготовленные данные по возможности размещения объектов и кластеров различного профиля на городской территории, могло было, в соответствии с рассчитанным регламентом плотности застройк,и выработать объемно-пространственную концепцию развития всего города, а не «территорий КГА» отдельно, а «территории КГИОП» отдельно. Чтобы планы восстановления или использования исторических доминант, как и распределения и конфигурации новых потенциальных «высоток» на карте города, были в равной степени непреложны для всех ведомств и инвесторов.
Для того, чтобы все эти шаги производились последовательно и непротиворечиво, потребовались бы консультации с экспертами, ветеранами проектирования и охраны памятников. Нашлись бы осмысленные задачи для профильных общественных организаций – например, по инвентаризации памятных мест.
Нашлась бы работа и петербуржцам в Госдуме: со ссылкой на поправки к закону «О местном самоуправлении» - предоставить петербургским градостроителям право на особое истолкование положений Градкодекса, касающихся архитектурных доминант, подземного пространства, использования лесов, лесопарков, водных артерий городского поселения. Поправки к кодексу расширили бы возможности разработки региональных нормативов градостроительного проектирования с детализацией по районам. Здесь и представляется наиболее уместным принцип децентрализации, который отстаивает С.Никешин в применении к Генплану. Слишком сложно город устроен, и нормативы, идеальные для Купчина, не годятся для Комарова. Возможно, поэтому Р.Филимонов и считает разработку РНГП непростым занятием.
Разобравшись, таким образом, и с планами развития, и с ограничениями, и точно зная, где, что и как разумно и целесообразно строить, чтобы не только сохранить, но и творчески развить облик города, можно было, наконец, составить целостный проект Генплана.
Все эти рассуждения можно, разумеется, считать маниловщиной, тем не менее, учитывая достаточный интеллектуальный потенциал Петербурга, эта система целей и задач представляется не более трудоемкой, чем сумма непроизводительных расходов как города, так и застройщиков в период двух планировочных авралов 2005 и 2008 г. и за все время действия уходящих в прошлое ВРЗ.
Как теперь всем известно, всемирный финансовый кризис явился закономерным итогом отказа правительств от планирования, а частных лиц - от самоограничения. Губернатор Валентина Матвиенко признает, что у этого несчастья есть и свои положительные стороны: он отрезвляет и финансистов, и политиков, и строителей. Санкт-Петербург, изначально возникший как «умышленный город», а не как детище торговой стихии, может воспользоваться новой ситуацией не просто для корректировки городского планирования, но и для пересмотра его принципов. И возможно, главным уроком станет различение главного и второстепенного в градостроительном планировании.
Федор Хлебников
Тема высотного строительства в Северной столице – пожалуй, самая острая сегодня для тех, кто считает себя петербуржцем – этой осенью обрела новое звучание. Экономический и технологический аспекты проблемы оказались не менее интересными, чем градостроительно-архитектурный, подогреваемый остротой социального недовольства по поводу возможности высотного строительства в Петербурге. Разговор о высотках, в том числе о небоскребах, явно приобретает все более конкретное содержание. И хотя экономический кризис внесет свои коррективы в планы застройщиков по высотному строительству, ожидать полной отмены этих планов не приходится. Со временем они так или иначе будут воплощаться в жизнь – даже «Охта-Центр», вероятнее всего, будет строиться, надежды противников проекта на влияние кризиса пока не получают подтверждения. Вопрос в том, какие ограничения высоткам будут поставлены властью – через Правила землепользования и застройки (ПЗЗ) – и какие ограничения выстроит сам рынок, экономика таких проектов. При этом, и после принятия ПЗЗ, согласно Градкодексу, у застройщков останется возможность согласовывать высоту, не вписывающуюся в регламент. Это будет более сложно, чем сейчас, но вполне реально. И вряд ли стоить ожидать, что наступление высоток будет жестко ограничено законодательными и административными мерами. Более весомыми для застройщиков будут экономические и технические «за» и «против» высотного строительства.
Ввысь без страха и упрека
В Петербурге, как это ни странно, достаточно сторонников высотного строительства. Причем не только среди застройщиков, чей интерес к высоткам обоснован экономически, но и в научной общественности. Самый яркий представитель этой точки зрения в ученой среде – председатель комиссии по фундаментам и подземным сооружениям при правительстве города Владимир Улицкий.
По его словам, в мире проблему размещения небоскребов решают по-разному. В Хельсинки здания выше 25 м строят в только в особой зоне. В Вашингтоне, где высотный регламент соблюдается уже 200 лет, и есть лишь 5 зданий-доминант, больше не допускается. А есть такие центры строительства небоскребов, как Сидней, Мельбурн, Куала-Лумпур и др.
Что касается Петербурга, то, по мнению ученого, «все, что создано интересного в городе, появилось в результате чьих-то амбиций». И неважно, чьих – Петра I, Церкви или Газпрома, уверен В.Улицкий.
«Во всем мире нигде нет такого активного населения, как у нас. Обсуждают все – ПЗЗ, высотный регламент, «Охта-Центр». Нигде такого нет, - заявляет он. – Эти проблемы решаются не всенародно, их решают специалисты, в частности, специалисты по фундаментам. Вот говорят – якобы, на месте «Охта-Центра» плохие грунты, здание упадет. Ничего подобного – просто должны быть серьезные фундаменты. Небоскреб можно везде построить. Так, например, в Куала-Лумпуре под одним из небоскребов – 120-метровые сваи вбиты. А в Австралии хотят построить здание выше километра. И ничего, жители окрестных сел и деревень его не обсуждают. На это есть профессионалы. А в Шанхае все гордятся своими 500-метровыми небоскребами, и тем, что их видно отовсюду». По данным Улицкого, даже такие проекты, как дома высотой в километр, несмотря на повышенные риски, окупают себя.
Не хватает потенциала
Петербургские архитекторы склонны более осторожно относиться к теме. Так, Святослав Гайкович считает, что, конечно, небоскреб – это шедевр технологических и информационных достижений, такая застройка позволяет экономить на транспорте и дает больший выход площадей. Кроме того, небесная линия Петербурга без доминант не может существовать, уверен эксперт. Но ни сейчас, ни в ближайшем будущем нашествие небоскребов (кроме «Охта-Центра») Петербургу не грозит, так как 100-150-метровые здания, в мире, где идет речь уже о 600-800-метровой высоте, небоскребами никто не назовет.
Пока что городу не хватает экономического потенциала для их появления. «Чтобы были небоскребы, нужно здесь создать крупный экономический и финансовый центр с очень высокими ценами на землю, - говорит С.Гайкович. – Возможно, город получит полицентрическое, кластерное развитие высотного строительства – одним из таких кластеров может стать запад Васильевского острова».
Архитектор также замечает, что с ростом высоты формы небоскребов изменились: 500-метровой призме не будет хватать устойчивости, поэтому появляются пирамидальные и конусообразные небоскребы, еще более радикально вмешивающиеся в силуэт традиционных городов.
Между тем, для Петербурга были бы более характерны здания, увенчанные шпилем. На последнем форуме ProEstate в качестве иллюстрации такого подхода к высотному строительству в Северной столице архитектор показал собственный проект «Охта-Центра» - рисунок здания, высотой чуть больше Смольного собора, в форме разорванного кольца, раскрывающегося на Неву, в сторону собора, с тонким 300-метровым шпилем посредине и с основанием, напоминающим пятиугольник крепости Ниеншанц.
39-й этаж
Но небоскребы – небоскребами, а застройщики, занимающиеся не только строительством деловых центров, но и жильем, тоже не прочь получить большой выход полезных площадей на небольшом участке, и тоже задумываются о высотном строительстве. Однако мнения их по этому поводу расходятся.
Так, гендиректор «М-Индустрии» Матвей Закашанский, отмечая, что его холдинг первым в Петербурге построил 25-этажный дом, в то же время подчеркивает, что строительство каждого этажа после 20-го обходится дороже, чем возведение предыдущих этажей. Кроме того, помимо более сложных инженерных систем, сложных подъемных строительных механизмов (например, бетононасосов с размахом выше 28 м) в домах выше 20 этажей нужно ставить 4 и более дорогостоящих лифта. «Хотя, конечно, при отсутствии земли те, у кого она есть, строят столько, сколько возможно. Отсутствие инженерно подготовленной земли – главная причина стремления вверх», - замечает строитель.
Тем не менее, «М-Индустрия» отказалась от идеи строить 40-этажный жилой дом на Суздальском шоссе. «Мы провели опрос, и оказалось, что не более 20% потенциальных покупателей хотят жить выше 30 этажа. Если на 40-м этаже некоторые наиболее амбициозные клиенты и купят апартаменты, то что делать с 39-м этажом? Кто там купит квартиры?» - задается вопросом эксперт.
Гендиректор компании «ВМБ-Траст» Александр Гришин соглашается с этим мнением. А вот по данным руководителя отдела проектов и аналитических исследований Агентства развития и исследований в недвижимости Зоси Захаровой, 60% клиентов на первичном рынке готовы купить квартиры в высотках. Исследования «М-Индустрии» она считает нерепрезентативными. По мнению З.Захаровой, поблизости от центра города, но не в самом центре, а в районах с хорошей транспортной доступностью, жилье бизнес-класса в высотках вполне может и даже должно быть. При этом, как замечает директор направления Петербург ГК «Пионер» Юрий Грудин, Северная столица, как и вся Россия, только движется к высотному строительству, а реальные примеры имеются пока только в Москве.
На окраине – бессмысленно, в центре – нельзя
По мнению Алексея Федорова, директора отдела офисных помещений Maris Properties, небоскребы в Петербурге могли бы быть, но не там, где их разрешают построить. «Существует спрос на офисные небоскребы. Они – основная часть мировых высоток. Но в Петербурге и во всех мировых столицах основной спрос на офисы сосредоточен в центре города. Поэтому офисная высотка, построенная на окраине, потеряет половину своих арендаторов, - заявляет эксперт. – Кроме того, строительство небоскребов ведут самые сильные, самые статусные компании, которые не будут строить вдалеке от центра – это не престижно. Москва, Франкфурт, Лондон – везде высотный «сити» находится если не в центре, то совсем недалеко от него. В Париже Дефанс находится в 8 км от Елисейских полей (это расстояние равно пути от пл. Восстания до Московских Ворот)».
Таким образом, подводит черту эксперт, в Петербурге высотное строительство запрещено везде, где оно имеет смысл, и «условно запрещено» вблизи от центра (в кольце промзон). Именно в промзонах, по мнению специалиста, высотки имеют шанс появиться и стать экономически выгодными: этого территориального ресурса хватит на 10 лет, а с учетом кризиса – и более. Может быть, экономика заставить инвесторов строить именно там и окружить город высотным «поясом» из бывших промзон, ставших деловыми центрами.
А может быть и по-другому – в городе образуется 3 центра высотного строительства – вокруг «Охта-Центра», на Морском фасаде и вокруг пл. Конституции в Московском районе. Будет ли это 3 разных «сити», или развитие получат не все 3 кластера, предсказать нельзя, тем более в условиях экономического кризиса. Но все же «групповая» локация небоскребов лучше с социальной точки зрения, чем высотный «пояс», считает эксперт. Кроме того, под каждую отдельно стоящую высотку потребуется создавать отдельную инфраструктуру, что менее выгодно, чем строить небоскребы в группе.
А смысл?
Другой эксперт – старший консультант отдела стратегического консалтинга Knight Frank Игорь Кокорев – считает, что пояс промзон действительно можно выгодно использовать под строительство деловых центров. Но строить там высотки нет никакой необходимости и смысла – зданий средней этажности вполне хватит для насыщения рынка офисных площадей.
Комментируя проблему, эксперт перечисляет несколько особенностей высотного строительства – с одной стороны, высокий «выход» полезной площади на дорогом участке земли, возможность создания многофункциональных вертикально интегрированных объектов, но с другой стороны – меньшая эффективность использования площадей, высокие затраты на эксплуатацию, на создание и содержание инженерной инфраструктуры.
По данным эксперта, «выход» полезной площади с этажа в зданиях средней этажности составляет 85-90%, а в высотках – 75%, в небоскребах еще меньше (по данным «ВМБ-Траст» - менее 50%). Кроме того, так как в Петербурге нет опыта эксплуатации высотных зданий, застройщик не может учесть все затраты на эксплуатацию.
«С одной стороны, высотки позволяют уменьшить плотность застройки и даже сохранить зеленые насаждения. С другой стороны, в Петербурге ни у кого нет аналитики, показывающей экономику таких проектов. Я бы заплатил большие деньги за такой анализ. Мы хотели построить здание выстой более 100 м, но отказались от этой идеи из-за неясности экономических обоснований», - замечает директор компании «ВМБ-Траст» А.Гришин. То же самое говорит и Ю.Грудин – экономических исследований высотного строительства в Петербурге на рынке нет. А по словам представителя Jones Lang La Salle Андрея Косарева, его компания однажды делала концепцию проекта здания высотой 150 м на Васильевском острове. С тем, как «продавить» высоту, у весьма влиятельного клиента проблем не было, но доходность такого проекта оказалась весьма невелика.
Так же считает и президент группы компаний «Аверс» Михаил Зельдин. По его мнению, кроме того, что многие люди просто боятся высоты и не захотят работать в высотном бизнес-центре, отчего наполнение небоскреба будет весьма проблематично, инвестор, вкладывающий в строительство таких зданий, несет и массу других рисков. У него существенно выше затраты на строительство, так как в высотных зданиях больше требований к прочности каркаса, огромные системы инженерии, меньше коэффициент полезной площади, жестче требования пожарной и иной безопасности, и наконец, сложная система очистки фасадов в агрессивной городской воздушной среде (в Москве стеклянные фасады здания ЮКОСа из-за этого растрескались).
А региональный директор Savant на Северо-Западе Сергей Свешков, работавший, в том числе, с Газпромом, приводит и конкретные цифры. По его мнению, проект высотой до 50 этажей еще можно сделать окупаемым. «А выше – это уже монументы, чисто имиджевые проекты. В арабских странах и на юго-востоке Азии эти небоскребы строят и забывают – стоят они, пылятся, арендаторов там нет. Окупаемость таких проектов – несколько десятков лет», - говорит эксперт.
По его словам, стоимость инженерных систем и доставки стройматериалов в зданиях высотой 200-300 м на порядок больше, чем в обычном строительстве. Так, в стандартном здании стоимость инженерии составляет около 300 долларов на 1 кв. м, а в предполагаемом «Охта-Центре» она составит 3000 долларов на 1 кв. м. Дополнительную сложность представляет и отсутствие в России техрегламентов по высотному строительству.
Кроме того, сам процесс утреннего заполнения высотных бизнес-центров также весьма труден – 20-30 минут занимает только подъем на лифте, которого еще надо дождаться, не говоря уже о транспортных проблемах, которые создает каждый небоскреб. «Даже в 25-этажных комплексах уже сейчас возникают пробки на въезд и выезд. А как добраться до офиса в высотке к 9-10 часам? Невозможно», - говорит А.Гришин.
Качество решает все
«Тенденция строить небоскребы во многих странах сходит на нет. Больше всего их строят в странах третьего мира», - говорит замглавы КГА Виктор Полищук. По его мнению, власть может либо директивно «назначить» в городе места для высотного строительства, либо сделать отдельную процедуру утверждения высоток, что может для некоторых стать поводом для спекуляций. А по мнению директора ГУ НИПЦ Генплана Петербурга Сергея Митягина, недавняя история с Товарно-фондовой биржей показала, в частности, что важна не столько высота, сколько качество архитектуры высотных зданий.
Елена Зеликова
Слово «стратегия», по-гречески означающее искусство ведения войны, в последние годы утратило свою боевую интонацию от слишком частого и ни к чему не обязывающего употребления. Своя стратегия есть у каждой отрасли, у каждого крупного города, а кое-где и у более мелких населенных пунктов. Но от отчетного срока исполнителей, как правило, отделяет настолько много времени, что в напряжении сил нет особой нужды: кто знает, к примеру, сколько министров регионального развития сменится до 2020 г.? Возможно, по этой причине масштаб дискуссий оказывается обратно пропорциональным их полезному содержанию. Между тем сегодняшние реалии явно требуют иного подхода.
Два взгляда на пространство
В конце октября один из телеканалов ошарашил всероссийскую аудиторию сразу двумя сообщениями: якобы в Санкт-Петербурге на стратегическом форуме постановили, во-первых, что федеральный центр не должен больше перечислять никаких средств регионам, а во-вторых, что Санкт-Петербург подлежит-таки объединению с Ленобластью.
Участники форума были удивлены не меньше рядовых телезрителей. Форум «Стратегическое планирование в регионах и городах России», ничего, разумеется, постановить был не вправе, а вышеназванные идеи были весьма гротескной интерпретацией отдельных полемических реплик. Впрочем, в представлении тележурналистов о судьбоносности мероприятия был резон: и участие в форуме представителей 5 министерств, и само словосочетание «стратегическое планирование» создавали впечатление об универсальных решениях, призванных изменить судьбу всей державы.
Впрочем, репортеров могла ввести в заблуждение и сложная лексика участников собрания. В числе иронических пожеланий следующему форуму екатеринбургский делегат Рафаэль Алиханов предложил включить разработку единого языка, чтобы сами участники не путались в терминах. В самом деле, когда с трибуны звучит определение региона как «совокупности разных вложенностей целого и его частей», не только журналисту требуется незаурядная работа извилин.
Во избежание недоразумений в интерпретации, впрочем, следовало бы раскрыть два небольших секрета участников форума. Во-первых, разработчики документов, именуемых стратегиями социально-экономического развития регионов и округов России, равно как и отраслей ее экономики, являются, как правило, узкими специалистами, и специальность эта в советский период называлась скромно – экономическая география. Дополнительную и, несомненно, необходимую квалификацию многие разработчики приобрели в области права, поскольку для составления долгосрочных программ, никак не обойтись без знания федерального и местного законодательства. Сам же термин «стратег» в этом применении возник с легкой руки основателей Центра стратегических разработок (ЦСР) в Москве и одноименных научных учреждений в федеральных округах.
Второй секрет состоит в значении сквозного термина «пространственное развитие», постоянно звучавшего с трибуны. Фактически термин является прямым переводом английского словосочетания spacial development, которое применяют в европейских странам к тому, что в России именуют региональным развитием. Такой термин, в частности, применяется партнером ЦСР – Европейской конференцией министров пространственного развития. Впрочем, не ясно насколько адекватен этот перевод термина, учитывая, что в странах Западной Европы размещение производительных сил и жилых территорий сталкивается с проблемой ограниченности пространства, а в России дело обстоит, за редкими исключениями мегаполисов, как раз наоборот. Опять же, такая проблема, как длинное «транспортное плечо» на малонаселенных пространствах Сибири, европейцам на практике незнакома.
Ориентация - «Мауритус»
Решение провести всероссийский форум специалистов по региональному развитию именно в Петербурге официально объяснялось тем, что именно здесь зародилась инициатива стратегического планирования городов, почин которому положил Леонтьевский центр. Действительно, коллектив этого нового научного учреждения разработал План стратегического развития города еще в ту пору, когда не было в проекте ни Генплана, ни Стратегии социально-экономического развития России до 2020 г. (которая дала форуму брэндовое наименование «Территория-2020»).
Впрочем, в ходе мероприятия выявился и второй, более практический повод для создания именно в Петербурге постоянной «площадки стратегирования». Не зря же на берегах Невы ежегодно проводится Международный экономический форум, также не без гордости (до недавних пор) именовавшийся чиновниками «российским Давосом». Как намекнул президент Центра стратегических разработок (Москва) Михаил Дмитриев, у двух мероприятий могло бы сформироваться общее экспертное обеспечение. Иными словами, «форум стратегов» готов предоставить МЭФ собственный интеллектуальный и кадровый потенциал.
Как нетрудно догадаться, такая посредническая функция создает весьма привлекательный плацдарм для региональных экспертов. Предполагаемое объединение усилий никак не может обойтись без иностранных партнеров отечественных разработчиков регионального развития. Представители 18 зарубежных стран, присутствовавшие на форуме, давно консультируют российские регионы по привлечению инвестиций, исполняя в данном случае вполне осмысленную посредническую функцию, а также занимаются рейтинговыми исследованиями. К примеру, BaumannInnovation представила участникам мероприятия сравнительную характеристику российских регионов, поделив их на «лидирующие», «относительно благополучные», «средние», «отстающие» и «проблемные».
Если вы думаете, что Санкт-Петербург относится к лидерам, то вы глубоко заблуждаетесь. Даже во второй подгруппе специалисты Baumann отвели нашему городу непочетное пятое место. Следуя ссылке, соединяющей таблицу рейтингов российских регионов с колонкой международного рейтинга Давосского форума, мы обнаруживаем, что по конкурентоспособности Санкт-Петербург равен загадочному государству под названием Мауритус. Так российские сотрудники германской рейтинговой компании перевели на родной язык слово «Маврикий».
Параметры, по которым определялась конкурентоспособность, остаются загадкой. Впрочем, замеры рейтинга производятся с учетом интервьюирования представителей городской власти и бизнеса. По причинам, не названным Baumann, в рейтинге не фигурирует Москва. Можно предположить, что столичные чиновники, поинтересовавшись методом сопоставления, попросту отказались «рейтинговаться». Гостеприимный Санкт-Петербург не мог отказать. Расстраиваться, впрочем, не стоит: два самых передовых региона по списку Baumann, а именно Новосибирск и Татарстан, «доросли» аж до уровня Турции, а Краснодарский край (один из партнеров Baumann) занимает почетное место на уровне Латвии.
Первыми в мире по рейтингу числятся США. Следует отметить, что последний Давосский форум проводился в январе, когда недавно обанкротившийся банк Lehmann Brothers имел наилучший рейтинг из возможных. Впрочем, германская компания ни мало не задумалась о целесообразности некоторой корректировки своих замеров.
Представители городского правительства никак не прокомментировали «щедрые» оценки германской компании. Вице-губернатор Михаил Осеевский, в отличие от европейских гостей, исходил из современной ситуации. Он отметил, что Санкт-Петербург достаточно диверсифицировал свою экономику, чтобы быть готовым к самым различным международным неожиданностям, а наполнение бюджета города не принуждает его прибегать к внешним заимствованиям. Подход к решению социально-экономических проблем в нашем городе, по словам М.Осеевского, как раз стратегический: вначале по простым и понятным параметрам рассчитывается потребность в той или иной услуге, а затем производятся соответствующие проектные расчеты, составляется целевая программа, определяются ответственные ведомства и лица.
При всем понимании того факта, что отнюдь не все целевые программы близки к завершению, слушатель-петербуржец не мог не порадоваться за городских чиновников, не ударивших в грязь лицом. Впрочем, с учетом международных кризисных реалий, разверзшихся как раз в «стране номер один» по давосскому ранжиру, поневоле задумаешься об объективности рейтинга.
С думой об еще одном кодексе
Оглядка на западные авторитеты ничуть не преуменьшает амбиций «стратегов» в своем отечестве. На схеме, которую представила участникам форума руководитель отдела Института экономики города (Москва) Людмила Ладилья-Сароса, в виде треугольника отображались три функции – бюджетная, градостроительная и стратегическая. Первым двум соответствовали два недавно принятых федеральных кодекса, а напротив третьей был поставлен вопросительный знак. В самом деле, на федеральном уровне по каждой сфере хозяйства разработано по нескольку концепций и стратегий, а «стратегического кодекса» нет.
С высокой «стратегической колокольни» специалистам, действительно, видны детали, не принимаемые во внимание действующим законодательством. Глава того же Института экономики города Александр Пузанов сетовал, что в российских законах не фигурирует термин «агломерация», в то время как в реальности этот феномен существует. Приводя множество западных примеров, оратор не упомянул о том, что в той же Германии границы земель порой рассекают агломерации (Гессен и Райнланд-Пфальц), а пригород Вашингтона Арлингтон, куда можно за пять минут добраться на метро, относится не к округу Колумбия, а к штату Вирджиния.
Поверив, что в России, как всегда, все делается не так, как у «цивилизованных людей», оратора энергично поддержали представители Иркутска, где согласно Градкодексу должны быть раздельно составлены генпланы областного города и двух его спутников. Похоже, сибирскому докладчику было невдомек, что разработкой самого Градкодекса наше отечество, и Иркутск в частности, обязан именно московскому Институту экономики города.
Впрочем, у предусмотренного Градкодексом планирования схем территориального развития на уровне муниципальных образований находятся не только критики, но и сторонники. Директор Института экономики Карельского научного центра РАН Анатолий Шишкин полагает, что стратегическое планирование должно осуществляться именно так – снизу вверх, причем у каждого муниципального образования должна быть не только своя стратегия, но и своя идеология – основанная, в частности, на особенностях национального быта. На этой идеологии, по мнению карельского теоретика, и должна строиться капитализация (!) отдельно взятого МО.
По словам А.Шишкина, он был бы не прочь прислушаться и к идеологическим разработкам федерального центра, но ничего внятного из Москвы почему-то не слышно. Это сетование можно понять: треугольные схемы вряд ли могут послужить источником вдохновения региональных планировщиков развития хотя бы потому, что на этой схеме никак не отображен ни субъект преобразований, ни его приоритеты.
Нельзя сказать, чтобы Институт экономики города не изыскивал приоритетов там, где они лежали на коммерческой поверхности. Как рассказала Л. Ладилья-Сароса, институт при поддержке USAID разрабатывал проект строительства «Азова-Сити» в Ростовской области. Правда, как пишет газета USA Today, новая столица российского казино (именно таков «стратегический» приоритет развития запроектированной агломерации) в кризисный период вряд ли заинтересует серьезных инвесторов.
Оно нам надо?
Предложение разработать по идеологии на каждый муниципалитет вообще-то знакомо. Примерно такие рецепты разрабатывались в конце 1980-х гг., когда вошло в моду слово «методология». Кстати, некоторые термины, понятные лишь для части аудитории «форума стратегов», черпались как раз из полузабытого лексикона классиков этого своеобразного направления. Хотя, вроде и время другое, и опытом «раздачи суверенитетов» насытились.
Тем не менее, при разработке Стратегии социально-экономического развития России до 2020 г., которая дала имя форуму, был предпринят именно самый «центробежный» из возможных подходов: каждому региону было предписано «нарисовать» собственную стратегию. Что они и сделали, мобилизовав на это немало средств и рабочего времени местных экспертов. И только сейчас в Министерстве регионального развития поняли, что получилось что-то не то.
Как признается М.Дмитриев, для того, чтобы удовлетворить все региональные пожелания, государственному бюджету потребовался бы темп прироста в размере 30% в год. Между тем подобные чудеса в ближайшее время не предвидятся – и не только в России. По оценке представителя Danske Bank в Петербурге Эдвина Корнелиуса, в посткризисные годы на рост в 10-12% не сможет рассчитывать ни одна страна, в том числе и Китай. Ибо реальность показала, что при оценке кредитных организаций ориентироваться следует не на рейтинговые агентства, а исключительно на органы банковского надзора, которые и не дадут теперь инвесторам строить воздушные замки и финансовые пирамиды.
Это означает, что большая часть разработок, представленных в федеральное правительство, подлежит в лучшем случае существенной корректировке в сторону сокращения аппетитов. Готовы ли к этому в регионах? Если судить по реакции А.Шишкина на употребленное М.Дмитриевым словосочетание «требования к регионам», то похоже, что нет. Амбиции приграничных регионов на фоне сокращения финансирования еще могут дать себя знать. Достойна ли проблема дискуссии? Увы, организаторы «Территории-2020» предпочли вместо этого организовать круглый стол по трансграничной торговле. То ли эта тема сиюминутно «приоритетна», то ли таковы были пожелания зарубежных гостей – к примеру, из USAID, без партнерства с которым никто из ведущих «стратегов» почему-то никак не может обойтись.
Руководитель Северо-Западного Центра социально-консервативной политики Игорь Шувалов считает, что стратегическое планирование регионального развития должно начинаться не снизу вверх, а сверху вниз. Стране необходимо разработать общефедеральные приоритеты – точно так же, как это делается на уровне нашего городского правительства, но с учетом всей совокупности территорий, акваторий, недр, действующей и бездействующей инфраструктуры.
Очевидно, в этой связи и возник проект нового закона, который был анонсирован организаторами как «закон о новом Госплане». На форуме одни ораторы упоминали почему-то Закон о стратегическом планировании, а другие – Закон о государственном прогнозировании и социально-экономическом развитии. Стоило немалого труда, чтобы выяснить, что два проекта разрабатывались разными министерствами, а единый документ если и существует, то скорее в воображении, чем на бумаге.
Нельзя сказать, чтобы федеральная исполнительная и законодательная власть не умела при необходимости работать с примерной оперативностью. Так, закон «О дополнительных мерах по укреплению стабильности банковской системы» был принят Госдумой сразу в трех чтениях 23 октября, утвержден Советом Федерации 27 октября, подписан Президентом 28 октября и в тот же день применен на практике. Со стратегическим законодательством дело обстоит хуже: в последний раз Закон о государственном прогнозировании социально-экономического развития принимался в 1995 г.
Неудивительно, что, несмотря на обилие отраслевых документов, каждый регион отстаивает на федеральном уровне лишь собственные интересы, и на отраслевых конференциях планировщики, скажем, Ленобласти с изумлением узнают о том, что соседние северные регионы намерены направить грузопотоки в собственные порты. После чего каждый ориентируется на собственные пробивные способности, а результат никакому прогнозированию неподвластен.
Так нужно ли стране определить приоритеты развития во времени и пространстве? Достаточно ли ясно они изложены в Стратегии развития до 2020 г., или здесь все же нужна конкретизация, а с учетом кризисных реалий – и серьезная коррекция, или же можно ограничиться теоретическими спорами о самом предмете стратегирования?
Как признавались многие участники форума, в этой области, как и во всех прочих, проблема упирается в «человеческий фактор». Но прежде чем решать, кто именно из специалистов по агломерациям и трансграничному маркетингу будет включен в 2009 г. в различные экспертных группы, следовало бы подчитать КПД самого сообщества, не сумевшего на сегодняшний день разработать ни применимой концепции размещения производительных сил, ни законопроектов, заполняющих порожденные межведомственной чехардой пробелы – что, собственно, и требуется от «стратегов».
Константин Черемных