Память о подвиге – бессмертна. Строители о блокаде
В преддверии Дня полного снятия блокады Ленинграда «Строительный Еженедельник» обратился к представителям строительной отрасли города с вопросом: «Что для Вас лично значит такое понятие, как блокада Ленинграда?» Публикуем их ответы.
Людмила Коган, генеральный директор ЗАО «БФА-Девелопмент»:
– Для меня это напоминание о том, что мы – потомки сильных, несгибаемых людей. Нас не запугать и не сломить. Когда бывает тяжело, есть пример мужества, нас не победить. Памятников блокаде в городе много. Советское правительство, проводя идеологическую политику, заботилось о сохранении памяти подвига горожан. Но мы перестали их замечать. Важно, чтобы к этим памятникам приводили детей, рассказывали им о том, как это было.
Елена Богомолова, главный архитектор проекта ООО «ПСБ «Жилстрой»:
– Для меня блокада Ленинграда – сплошная боль. Я родилась на Васильевском острове уже после войны в семье, из которой блокада унесла более десяти жизней. Вещи, хранящиеся у нас дома, напоминают об ушедших родных. Деревянная шкатулка с фотографиями, испещренная надписями, нацарапанными младшим братом моего отца – мальчиком Витей, погибшим в разбомбленном эшелоне вместе с детьми, которых пытались вывезти из Ленинграда. На стенах квартиры висят фотографии деда (Моисея Реброва, жившего на Гаванской улице), умершего 31 декабря 1941 года от «безбелковой дистрофии» (как записано в сохранившейся справке о смерти; это значит – от голода) в первую блокадную зиму. В блокаду умерли и его родные братья Илья и Николай. Имена деда и его братьев занесены в книгу памяти «Блокада». В семье хранятся письма военных лет от родных сестер бабушки. Моя бабушка выжила лишь потому, что была сослана в Казахстан по сфабрикованному делу в 1937 году и вернулась уже после войны. Вторая бабушка дежурила на крышах домов, гасила фугаски, ходила на работу на склады Бадаева пешком с Васильевского острова, позже – на «Севкабель» (пока были силы). Через год бабушку эвакуировали, она так ослабла, что не могла перешагнуть рельсы на вокзале. Она прожила долгую жизнь, но до конца своих дней вспоминала эти страшные дни…
Вспоминала, как варили суп из клея и ремней и топили печь разбитым роялем, как начинали обживаться после войны в квартире на Среднем проспекте Васильевского острова на первом этаже, где полом была земля. Как умирали, падая наземь, возле бабушки люди прямо в очереди, стоя за кусочком хлеба и горсткой муки. Как по дороге домой у нее не раз отнимали паек. И какая была трагедия – потерять хлебную карточку. В такой очереди умерла и родная сестра моего отца, а ее маленький сын пропал. Бабушка долго его разыскивала, и, к счастью, он нашелся – через пятнадцать лет! Как в послевоенное время из разгромленной трехкомнатной квартиры бабушка с моими родителями переселились втроем в десятиметровую комнату и начали жить заново. От бабушки Марии у нас в семье повелось делать запасы крупы, спичек, соли.
Блокада сказалась и на здоровье моей мамы и моей старшей сестры: малышка умерла в годовалом возрасте, отец вез ее хоронить на саночках на Смоленское кладбище. Из-за ослабленного здоровья мамы ее второй ребенок тоже родился больным и прожил всего пять лет. Отец, вспоминая блокаду, плакал. К сожалению, он прожил недолго, и воспитывал меня отчим. Блокада не обошла и его. Вернувшись с фронта с орденами и медалями, он нашел свой дом на улице Савушкина разбомбленным, а оба его родителя умерли с голода. Долгие годы, общаясь с мамой и бабушкой (а они прожили до 94 лет) и слушая их воспоминания о блокаде, о том страшном времени, я ощущаю себя прошедшей через все эти испытания!
Анастасия Заболотная, операционный директор сети апарт-отелей Vertical:
– Мой прадедушка был капитаном судна в Кронштадте и успел вывезти прабабушку и детей из блокадного Ленинграда на север в глубинку. А сам погиб в сражениях под Кронштадтом. Это страшное событие так или иначе повлияло на каждого человека в России и на страну в целом. Истории, связанные с блокадой, ужасают, блокада – это голод, страх и отчаяние.
Многие места в Петербурге помнят блокаду: когда приходишь в зоопарк, сотрудники рассказывают, как их коллеги пытались спасти животных; в филармониях – как музыканты играли, чтобы поднять дух горожан; заводы продолжали работать, выпускать танки, несмотря на состояние рабочих. Город изо всех сил пытался выжить, об этом подвиге необходимо помнить и рассказывать.
Лев Каплан, вице-президент, директор «Союзпетростроя», житель блокадного Ленинграда:
– Для меня лично блокада Ленинграда означает очень многое, потому что я жил в этом городе во время блокады. И хотя я был подростком двенадцати-пятнадцати лет, я принимал посильное участие в обороне города, будучи в отряде по спасению дома от зажигалок. Недаром 27 января 1944 года называют днем ленинградской победы. Этот день был наполнен ликованием выживших горожан, снятием маскировки с окон, первым салютом с Марсова поля и военных кораблей Балтийского флота. Снятие блокады Ленинграда в январе 1944 года стало серьезным ударом по немецко-фашистским захватчикам и в числе прочего предопределило Победу в мае 1945 года. Этот день я чту наравне с праздником Победы над фашистской Германией. Поздравляю всех ленинградцев-петербуржцев с 76-й годовщиной полного снятия блокады Ленинграда. Чистого мирного неба над головой!
Михаил Голубев, девелопер, инвестор проекта «Прибрежный Квартал» в Лисьем Носу:
– Блокада Ленинграда для меня – это, в первую очередь, героизм его жителей. Беспрецедентное проявление духа, стойкости и желания отстоять свой город от врага. То, что никогда нога захватчика не вступала в наш город, – это подвиг простых людей. День снятия блокады – это один из самых главных праздников в Петербурге, часть идентичности города, наш особый ритуал и память для поколений.
Кирилл Романов, генеральный директор ООО «Гильдия Геодезистов»:
– Блокада Ленинграда для меня и моей семьи – это была личная история и личная трагедия.
Обе мои бабушки – жительницы блокадного Ленинграда. Галине Александровне Романовой было одиннадцать лет. Она выступала в госпитале для раненных солдат. Ей иногда доставались гостинцы от красноармейцев; наверное, благодаря этому их семья смогла выжить. Почти год она прожила в блокадном Ленинграде. Потом очень сильно заболела, но ей повезло, ее с мамой и маленьким братом эвакуировали. Она не любила рассказывать про войну и блокаду, даже когда я просил.
Как-то, когда я был уже курсантом военно-морского училища, я приехал к ней в увольнение 27 января, в форме и с цветами, и поздравил с Днем снятия блокады города Ленинграда, она расстроилась и попросила больше не поздравлять ее с этим днем. Наверное, для нее это было слишком тяжелые воспоминания.
Вторая бабушка, Галина Иосифовна Блохина, была совсем ребенком, ее семье было проще, в блокаду они жили в домовладении в Ольгино. У них было хозяйство и огород. Несмотря на то, что большую часть урожая нужно было сдавать, такого голода, как в городе, не было. Первое время у них даже была корова, но потом ее пришлось сдать в колхоз.
В Ленинграде память о тех страшных событиях передавали не только в семьях. Мы в школе постоянно ездили на экскурсии, посвященные войне и блокаде. Я помню, как в День снятия блокады мы в школе заклеивали бумагой крест накрест окна, в коридоре был почетный караул из старшеклассников. Также в детстве у меня была книга про блокаду с леденящими кровь фотографиями и фактами. Некоторые фото я помню и сейчас. Вряд ли такие педагогические подходы применимы в наше время, но мы точно должны передать память о тех страшных событиях нашим детям.
Ольга Сафронова, заместитель генерального директора ООО «Негосударственный надзор и экспертиза»:
– Моя мама – блокадница, поэтому рассказы об ужасах зимы 1941–1942 годов я слышу с самого детства. Первая учительница младших классов у нас тоже была блокадница. Однажды, после очередной шалости на перемене, когда мы кидались хлебом, она собрала весь класс и начала рассказывать о жизни в блокадном Ленинграде. Ее рассказ произвел такое впечатление, что помню его до сих пор и не могу выкидывать даже уже черствый хлеб.
Игорь Френкель, исполнительный директор ООО «Институт современных строительных технологий»:
– Для всех, кто пережил блокаду или знает о ней из книг, фильмов, истории города, – это в первую очередь пример героизма простых людей и безграничная вера в победу. Блокада Ленинграда – для меня черная полоса истории СССР, но вместе с тем наполняющая меня гордостью за жителей города, которые ценой своей жизни сохранили наш прекрасный город.
Считаю, что на территории города и пригородов должны появляться новые памятники, мемориалы, памятные доски. Решение об их размещении должно приниматься на уровне муниципальной власти. А вот формы и место – должны определяться только путем конкурса и голосования населения. Не обязательно это огромные мемориалы и скульптурные группы. Скульптуры кошек, спасавших город от голода, барельеф проруби на Фонтанке, 21, девочка на санках, скол мрамора на Аничковом мосту, рупор на углу Садовой и Невского – несут порой больше информации и надежды на то, что память о блокаде будет вечной.
Ведущие агентства недвижимости, застройщики и журналисты на прошлой неделе обсуждали будущее профессии риелтора. В век тотальной диджитализации прогнозы относительно будущего профессии агента по недвижимости звучат самые разные. И все-таки выживут ли агентства? И если да, какой будет их работа?
«Old time-ры и new wave-ры» - так провели водораздел в профессии участники дискуссии. Первых становится все меньше, а численность вторых, напротив, растет. «7-8 лет назад агентами были преимущественно люди в возрасте 40+, в прошлом школьные учителя, домохозяйки – те, кому нужно было срочно заработать, они искали, где можно без особых знаний освоить новую роль и заработать, - рассказывает Ирина Петрова, директор партнерских программ ГК «Эталон». - Сегодня все изменилось, и агент - это активный 30-летний молодой человек или девушка, амбициозный, настойчивый, владеющий технологиями, мобильный, эмпатичный и энергичный». По словам участников рынка, в будущем к перечисленным качествам добавятся навык формирования потребности, осуществления продаж на уровне психологии, способность перерабатывать большой объем информации в короткий промежуток времени, а также готовность развивать дополнительные сервисы.
Нам свойственно советоваться перед большой покупкой. «Почему клиент идет к агенту? - рассуждает Дмитрий Чебыкин, директор по продажам компании Bonava, - потому что ему нужна экспертиза по рынку в целом и сопровождение в момент покупки». В будущем это вряд ли изменится, ну разве что посоветовать агента, одновременно посмотрев его рейтинг, можно будет в соцсетях. «На мой взгляд, агент по недвижимости 2020 года – это профессионал, который составляет твой персональный бизнес-план в части жилья, рекомендуя, когда и что покупать. Он будет идти рука об руку с финансовым консультантом, такие функции, как оформление сделки, оценка инфраструктуры будут автоматизированы, но риелтор как консультант в части жилья по жизни – останется», - поделился своим мнением Павел Кочкин, генеральный директор НМаркет.ПРО. Его поддержала и Ольга Шаталова, руководитель отдела агентских продаж компании Legenda, отметив, что «моя вера в завтра с агентом по недвижимости больше, чем без агента. Мы сегодня до 40 % продаж совершаем через агентства – вряд ли завтра это изменится. Агент по недвижимости – безусловно, перспективная профессия». Дмитрий Фалкин, директор по продажам RBI, отметил, что «залог успеха агента по недвижимости – в понимании того, для кого ты работаешь. Покупатель становится все более подкованным, и для агента это означает работу не по запросу, а с реальной потребностью, где все решит квалификация и конкретные знания».
Татьяна Колоярова, основатель и генеральный директор Агентства недвижимости «Хочу Квартиру», сказала, что «с каждым годом я все острее чувствую ценность нашей работы. У нас нет агентов по недвижимости, нет риелторов – у нас работают эксперты по недвижимости, и этим задана их роль в жизни покупателей. Когда к нам приходит клиенты мы, прежде всего, стремимся понять, можем ли мы ему помочь, и, если ответ положительный, мы продолжаем взаимодействие. Ключевые требования к эксперту по недвижимости-2020 – уверенность в себе, знание продукта и рынка, и главное – любовь к людям. На мой взгляд, будущее в этой непростой профессии есть только у тех, кто готов искренне служить людям».
«Группа ЛСР» оказалась собственником стадиона «Луч» на набережной Черной речки. Часть его территории девелопер застроит жильем. Инвестиции в проект эксперты оценивают в 4 млрд рублей.
О том, что компания «ЛСР. Недвижимость – Северо-Запад», входящая в «Группу ЛСР» Андрея Молчанова, является собственником участка, где расположен действующий футбольный стадион «Луч», стало известно на днях из материалов городского Комитета по градостроительству и архитектуре. Речь идет о территории площадью 2,5 га в Приморском районе Петербурга по адресу: набережная Черной речки, 3. Согласно материалам комитета, под спортивную функцию оставят только 0,8 га. А остальную территорию, состоящую из двух участков, застроят жильем. Причем, облик этого проекта, по данным источников в Смольном, уже согласован.
По оценке экспертов NAI Becar, рыночная стоимость этого участка составляет сегодня около 1 млрд рублей, хотя при покупке без градплана он наверняка стоил значительно дешевле. «Там оптимально построить жилой комплекс комфорт-класса. Его площадь составит около 30 тыс. кв. м. А инвестиции будут рассчитаны исходя из нагрузки на метр продаваемой площади, которая может достичь 110 тыс. рублей из-за дополнительного обязательства по строительству спортивного сооружения», – считает Екатерина Тейдер из NAI Becar.
По словам Елизаветы Яковлевой из «Лаборатории МЕТРОВ», стоимость жилья в новом комплексе «Группы ЛСР» может составить до 200 тыс. рублей за «квадрат». С оценкой коллеги согласна Анна Сигалова, директор департамента инвестиционных услуг Colliers International в Санкт-Петербурге. Она указывает, что участок расположен в пешеходной доступности от метро и дом в этом месте будет иметь красивый вид на воду – один из лучших на Выборгской набережной. «С реализацией рядом ЖК «Риверсайд» от Setl City привлекательность этого места для жилищного девелопмента возросла. Прилегающие промышленные территории также скоро подвергнутся редевелопменту», – рассуждает Анна Сигалова.
Но в целом, эксперты отмечают, что проект столкнется с локальной конкуренцией. По данным КЦ «Петербургская недвижимость», объем рынка первичного жилья в Приморском районе оценивается в 1,2 млн кв. м жилья (27,8 тыс. квартир), в том числе 108,9 тыс. кв. м в локации Черной речки – локации, представленной уже упомянутым ЖК «Риверсайд» (9% от объема рынка района). В свободной продаже в Приморском районе находится 506,8 тыс. кв. м жилья (12,5 тыс. квартир).