Память о подвиге – бессмертна. Строители о блокаде
В преддверии Дня полного снятия блокады Ленинграда «Строительный Еженедельник» обратился к представителям строительной отрасли города с вопросом: «Что для Вас лично значит такое понятие, как блокада Ленинграда?» Публикуем их ответы.
Людмила Коган, генеральный директор ЗАО «БФА-Девелопмент»:
– Для меня это напоминание о том, что мы – потомки сильных, несгибаемых людей. Нас не запугать и не сломить. Когда бывает тяжело, есть пример мужества, нас не победить. Памятников блокаде в городе много. Советское правительство, проводя идеологическую политику, заботилось о сохранении памяти подвига горожан. Но мы перестали их замечать. Важно, чтобы к этим памятникам приводили детей, рассказывали им о том, как это было.
Елена Богомолова, главный архитектор проекта ООО «ПСБ «Жилстрой»:
– Для меня блокада Ленинграда – сплошная боль. Я родилась на Васильевском острове уже после войны в семье, из которой блокада унесла более десяти жизней. Вещи, хранящиеся у нас дома, напоминают об ушедших родных. Деревянная шкатулка с фотографиями, испещренная надписями, нацарапанными младшим братом моего отца – мальчиком Витей, погибшим в разбомбленном эшелоне вместе с детьми, которых пытались вывезти из Ленинграда. На стенах квартиры висят фотографии деда (Моисея Реброва, жившего на Гаванской улице), умершего 31 декабря 1941 года от «безбелковой дистрофии» (как записано в сохранившейся справке о смерти; это значит – от голода) в первую блокадную зиму. В блокаду умерли и его родные братья Илья и Николай. Имена деда и его братьев занесены в книгу памяти «Блокада». В семье хранятся письма военных лет от родных сестер бабушки. Моя бабушка выжила лишь потому, что была сослана в Казахстан по сфабрикованному делу в 1937 году и вернулась уже после войны. Вторая бабушка дежурила на крышах домов, гасила фугаски, ходила на работу на склады Бадаева пешком с Васильевского острова, позже – на «Севкабель» (пока были силы). Через год бабушку эвакуировали, она так ослабла, что не могла перешагнуть рельсы на вокзале. Она прожила долгую жизнь, но до конца своих дней вспоминала эти страшные дни…
Вспоминала, как варили суп из клея и ремней и топили печь разбитым роялем, как начинали обживаться после войны в квартире на Среднем проспекте Васильевского острова на первом этаже, где полом была земля. Как умирали, падая наземь, возле бабушки люди прямо в очереди, стоя за кусочком хлеба и горсткой муки. Как по дороге домой у нее не раз отнимали паек. И какая была трагедия – потерять хлебную карточку. В такой очереди умерла и родная сестра моего отца, а ее маленький сын пропал. Бабушка долго его разыскивала, и, к счастью, он нашелся – через пятнадцать лет! Как в послевоенное время из разгромленной трехкомнатной квартиры бабушка с моими родителями переселились втроем в десятиметровую комнату и начали жить заново. От бабушки Марии у нас в семье повелось делать запасы крупы, спичек, соли.
Блокада сказалась и на здоровье моей мамы и моей старшей сестры: малышка умерла в годовалом возрасте, отец вез ее хоронить на саночках на Смоленское кладбище. Из-за ослабленного здоровья мамы ее второй ребенок тоже родился больным и прожил всего пять лет. Отец, вспоминая блокаду, плакал. К сожалению, он прожил недолго, и воспитывал меня отчим. Блокада не обошла и его. Вернувшись с фронта с орденами и медалями, он нашел свой дом на улице Савушкина разбомбленным, а оба его родителя умерли с голода. Долгие годы, общаясь с мамой и бабушкой (а они прожили до 94 лет) и слушая их воспоминания о блокаде, о том страшном времени, я ощущаю себя прошедшей через все эти испытания!
Анастасия Заболотная, операционный директор сети апарт-отелей Vertical:
– Мой прадедушка был капитаном судна в Кронштадте и успел вывезти прабабушку и детей из блокадного Ленинграда на север в глубинку. А сам погиб в сражениях под Кронштадтом. Это страшное событие так или иначе повлияло на каждого человека в России и на страну в целом. Истории, связанные с блокадой, ужасают, блокада – это голод, страх и отчаяние.
Многие места в Петербурге помнят блокаду: когда приходишь в зоопарк, сотрудники рассказывают, как их коллеги пытались спасти животных; в филармониях – как музыканты играли, чтобы поднять дух горожан; заводы продолжали работать, выпускать танки, несмотря на состояние рабочих. Город изо всех сил пытался выжить, об этом подвиге необходимо помнить и рассказывать.
Лев Каплан, вице-президент, директор «Союзпетростроя», житель блокадного Ленинграда:
– Для меня лично блокада Ленинграда означает очень многое, потому что я жил в этом городе во время блокады. И хотя я был подростком двенадцати-пятнадцати лет, я принимал посильное участие в обороне города, будучи в отряде по спасению дома от зажигалок. Недаром 27 января 1944 года называют днем ленинградской победы. Этот день был наполнен ликованием выживших горожан, снятием маскировки с окон, первым салютом с Марсова поля и военных кораблей Балтийского флота. Снятие блокады Ленинграда в январе 1944 года стало серьезным ударом по немецко-фашистским захватчикам и в числе прочего предопределило Победу в мае 1945 года. Этот день я чту наравне с праздником Победы над фашистской Германией. Поздравляю всех ленинградцев-петербуржцев с 76-й годовщиной полного снятия блокады Ленинграда. Чистого мирного неба над головой!
Михаил Голубев, девелопер, инвестор проекта «Прибрежный Квартал» в Лисьем Носу:
– Блокада Ленинграда для меня – это, в первую очередь, героизм его жителей. Беспрецедентное проявление духа, стойкости и желания отстоять свой город от врага. То, что никогда нога захватчика не вступала в наш город, – это подвиг простых людей. День снятия блокады – это один из самых главных праздников в Петербурге, часть идентичности города, наш особый ритуал и память для поколений.
Кирилл Романов, генеральный директор ООО «Гильдия Геодезистов»:
– Блокада Ленинграда для меня и моей семьи – это была личная история и личная трагедия.
Обе мои бабушки – жительницы блокадного Ленинграда. Галине Александровне Романовой было одиннадцать лет. Она выступала в госпитале для раненных солдат. Ей иногда доставались гостинцы от красноармейцев; наверное, благодаря этому их семья смогла выжить. Почти год она прожила в блокадном Ленинграде. Потом очень сильно заболела, но ей повезло, ее с мамой и маленьким братом эвакуировали. Она не любила рассказывать про войну и блокаду, даже когда я просил.
Как-то, когда я был уже курсантом военно-морского училища, я приехал к ней в увольнение 27 января, в форме и с цветами, и поздравил с Днем снятия блокады города Ленинграда, она расстроилась и попросила больше не поздравлять ее с этим днем. Наверное, для нее это было слишком тяжелые воспоминания.
Вторая бабушка, Галина Иосифовна Блохина, была совсем ребенком, ее семье было проще, в блокаду они жили в домовладении в Ольгино. У них было хозяйство и огород. Несмотря на то, что большую часть урожая нужно было сдавать, такого голода, как в городе, не было. Первое время у них даже была корова, но потом ее пришлось сдать в колхоз.
В Ленинграде память о тех страшных событиях передавали не только в семьях. Мы в школе постоянно ездили на экскурсии, посвященные войне и блокаде. Я помню, как в День снятия блокады мы в школе заклеивали бумагой крест накрест окна, в коридоре был почетный караул из старшеклассников. Также в детстве у меня была книга про блокаду с леденящими кровь фотографиями и фактами. Некоторые фото я помню и сейчас. Вряд ли такие педагогические подходы применимы в наше время, но мы точно должны передать память о тех страшных событиях нашим детям.
Ольга Сафронова, заместитель генерального директора ООО «Негосударственный надзор и экспертиза»:
– Моя мама – блокадница, поэтому рассказы об ужасах зимы 1941–1942 годов я слышу с самого детства. Первая учительница младших классов у нас тоже была блокадница. Однажды, после очередной шалости на перемене, когда мы кидались хлебом, она собрала весь класс и начала рассказывать о жизни в блокадном Ленинграде. Ее рассказ произвел такое впечатление, что помню его до сих пор и не могу выкидывать даже уже черствый хлеб.
Игорь Френкель, исполнительный директор ООО «Институт современных строительных технологий»:
– Для всех, кто пережил блокаду или знает о ней из книг, фильмов, истории города, – это в первую очередь пример героизма простых людей и безграничная вера в победу. Блокада Ленинграда – для меня черная полоса истории СССР, но вместе с тем наполняющая меня гордостью за жителей города, которые ценой своей жизни сохранили наш прекрасный город.
Считаю, что на территории города и пригородов должны появляться новые памятники, мемориалы, памятные доски. Решение об их размещении должно приниматься на уровне муниципальной власти. А вот формы и место – должны определяться только путем конкурса и голосования населения. Не обязательно это огромные мемориалы и скульптурные группы. Скульптуры кошек, спасавших город от голода, барельеф проруби на Фонтанке, 21, девочка на санках, скол мрамора на Аничковом мосту, рупор на углу Садовой и Невского – несут порой больше информации и надежды на то, что память о блокаде будет вечной.
В 2017 году вступили в силу масштабные изменения в Градкодекс РФ. Как показывает практика, далеко не все игроки строительного рынка и даже чиновники научились работать по новым правилам. Чтобы обсудить типичные ошибки, А СРО «ПрофЦКИ» собрала экспертов на круглый стол.
Начальник отдела градостроительного зонирования и документации по планировке территорий Комитета по архитектуре и градостроительству Ленобласти Андрей Блинов сообщил, что у муниципальных властей новации вызывают проблемы. В частности, новая форма Градостроительного плана оказалась для них слишком сложной. «Там порядка 90 пунктов для заполнения. Местное самоуправление оказалось к этому не готово, поэтому у нас множество возвратов», – сказал он.
Росту числа ошибок способствовало и сокращение сроков ряда процедур. На подготовку градплана дается теперь 20 рабочих дней вместо 30. На запросы на подключение достроенных объектов к сетям выделено 7 дней. Еще 14 дней дано организациям, которые согласовывают технические условия такого подключения. «На практике все эти сроки не соблюдаются», – говорит Андрей Блинов.
Председатель Комитета по архитектуре и градостроительству Ленобласти Вячеслав Шибаев отметил, что при подготовке градплана часто неверно указываются кадастровый номер и координаты участка, но больше всего замечаний к чертежу. «На карте градплана должны быть указаны точки подключения к сетям. Но я еще не видел ни одной раскадровки с этой информацией», – сетует он. Андрей Блинов добавляет, что на чертеже также часто не указываются охранные зоны, плотность и площадь застройки, этажность, высотность и другие параметры.
Есть проблемы с подготовкой проектов планировки и межевания территории. Это и без того сложная и длительная процедура растягивается из-за некачественной подготовки документов, которые возвращаются на переделку по три-четыре раза.
Со множеством проблем девелоперы сталкиваются и при попытке поставить свой объект на кадастровый учет, особенно если речь идет о многоквартирном доме. Начальник отдела обеспечения учетно-регистрационных действий филиала Росреестра № 2 по Ленобласти Юлия Михеева подчеркнула, что получение разрешения на ввод объекта в эксплуатацию не означает автоматической постановки его на кадастровый учет. Это произойдет только после того, как технический план пройдет проверку в Кадастровой палате или Росреестре. Однако тонкость в том, что передать туда документы имеют право только органы, ответственные за выдачу разрешений на строительство и ввод в эксплуатацию, т. е. Госстройнадзор или власти местного самоуправления.
Юлия Михеева отметила, что муниципалы часто затягивают сроки передачи техплана, поэтому застройщики решаются действовать самостоятельно. «Они просто подают документы сами. Техплан проходит загрузку в нашу систему, но мы это приостанавливаем, так как это не соответствует закону. При этом, когда муниципалы все-таки пришлют техплан, он уже не пройдет, потому что наша программа предполагает только однократную загрузку документа», – сказала она.
Многие инженеры техподполье (которое этажом не является) путают с подвалом (который этажом является). «Если в вашем техподполье есть помещение, которое нужно поставить на кадастровый учет, то это уже подвал и его необходимо учесть в этажности дома», – отметила Юлия Михеева.
Не считаются этажом и мезонины; соответственно, оборудованные там помещения кадастровому учету не подлежат. «Мы совместно с Госстройнадзором пришли к мнению, что мезонин необходимо просто включать в контур лестничных клеток», – сказала эксперт, отметив, что так же будут поступать и с кровельными котельными.
Вопросы к муниципалитетам есть и областного Госстройнадзора. Начальник контрольного сектора отдела контроля и выдачи разрешений на строительство и ввод объектов в эксплуатацию ведомства Алексей Шахматов отметил, что муниципалы часто допускают ошибки при подготовке разрешений на строительство и ввод в эксплуатацию. «Не указывается общая площадь застройки, количество этажей, высота, вместимость, количество зданий. Если говорить о разрешениях на ввод, то часто забывается класс энергоэффективности здания, расход тепловой энергии и дата внесения сведений о кадастровом инженере в соответствующий госреестр», – рассказал он. Также муниципалы часто представляют не все документы или неверно их заполняют.
Начальник отдела контроля и выдачи разрешений на строительство и ввод объектов в эксплуатацию Госстройнадзора Елена Чеготова сообщила, что в 90% случаев ее ведомство отказывает застройщикам в выдаче разрешений на ввод потому, что предоставленные документы подписаны не уполномоченными на это лицами: «Нужны подписи главного инженера и главного архитектора проекта».
Часть проблем возникает в связи с тем, что ведомство перешло на электронный документооборот. «Электронный документооборот предполагает, что правильно надо делать все и с первого раза. Что-то донести и поправить уже нельзя, но многие этого еще не понимают», – посетовала она.
Среди проблем, стоящих перед строительной отраслью, часто упоминается кадровая. Можно услышать жалобы на нехватку квалифицированных профессионалов. По мнению экспертов, одним из наиболее эффективных путей для решения вопроса может стать «воспитание» нужных специалистов непосредственно в компании.
Два пути
О проблемах с кадрами, в том числе среди специалистов и руководящего звена, можно услышать практически на любом мероприятии, в ходе которого обсуждаются актуальные внутриотраслевые проблемы строительного комплекса. Этим вопросом озабочен НОСТРОЙ. Можно добавить, что и сложности при реализации проектов в рамках госзаказа, по мнению заместителя главы Комитета по строительству Смольного Евгения Барановского, часто напрямую связаны с кадровыми проблемами у подрядчиков.
В компаниях наиболее распространены две кадровые стратегии в отношении ответственных специалистов и менеджеров: наем уже опытных работников со стороны и «выращивание» в самой компании. Конечно, они редко где реализуются в «чистом виде». В основном, практикуется некое «смешение стилей». По словам президента ГК «ННЭ» Александра Орта, очень многое зависит от конкретной ситуации в компании.
«Когда шесть лет назад наша фирма только вышла на рынок и в ней было всего несколько сотрудников, мы, понимая, что в нашем деле не смогут работать люди без годами накапливаемого опыта, принимали только специалистов с хорошим стажем. В экспертном бизнесе нельзя поручать ответственные задачи человеку, только что окончившему вуз и не имеющему реальных практических навыков», – рассказывает специалист.
С ним соглашается президент ООО «Группа компаний Н.Э.П.С.» Виктор Зозуля. «Самое главное – ни в коем случае не брать человека без опыта работы в экспертизе, но имеющего аттестат по какому-либо из направлений деятельности. Это «кот в мешке». Плод недальновидной политики высокопоставленных менеджеров всех рангов относительно профессионализма в области строительства», – подчеркивает он.
В то же время, по убеждению Александра Орта, когда компания уже завоевала твердые позиции на рынке, наработала партнерские связи, имеет пакет заказов и с уверенностью смотрит в будущее, нужно ориентироваться уже на вторую кадровую стратегию.
Растить самим
«Мы живем в очень быстро меняющемся мире – приходят новые технологии, появляется более современная техника – и чтобы работать эффективно и качественно, необходимо идти в ногу со временем. А это невозможно без привлечения в коллектив молодых специалистов. Этой позиции я придерживался всегда, в том числе и во время работы начальником Службы государственного строительного надзора и экспертизы Петербурга. Когда я пришел на эту должность в 2004 году, средний возраст сотрудника ведомства составлял 53 года, а когда ушел в 2012-м – уже 44», – вспоминает Александр Орт.
По его убеждению, для надежной работы компании необходимо сочетание и взаимодополнение двух факторов: практических навыков и умений опытных специалистов старшего возраста с современными знаниями и энергией молодых. «Поэтому мы используем систему своего рода наставничества. Когда к нам приходит выпускник вуза, он работает в паре с опытным сотрудником. Первый получает навыки практической работы, второй делится знаниями о новейших технологиях и свежим взглядом на производственные процессы, что, кстати, порой позволяет их оптимизировать», – говорит эксперт.
Как отмечает Александр Орт, в компаниях ГК «ННЭ» делают ставку на «выращивание» своих специалистов и руководителей. Это, с одной стороны, позволяет обеспечить безболезненную «смену поколений» сотрудников, а с другой – приводит на руководящие должности людей, которые имеют опыт работы в компании, знают внутренние регламенты и технологии, доказали свои деловые качества и способности. По его словам, ярким примером такого подхода может служить недавнее назначение генеральным директором ООО «Негосударственный надзор и экспертиза» Алины Плетцер, которая работала в компании с момента ее основания.
«Если организация может себе позволить учить и готовить кадры, а не искать готовых специалистов вовне, это большой плюс. Ведь на адаптацию любого сотрудника необходимо время. Если же штатный сотрудник демонстрирует в работе заботу об интересах компании, стремится развиваться и расти, то его необходимо поддерживать, поощрять и вносить в кадровый резерв», – со своей стороны отмечает Алина Плетцер.
Такой подход поддерживает и Виктор Зозуля. «Оптимально сочетание обеих стратегий – таким образом получается сплав молодости и зрелости, планомерная передача богатейшего, накопленного годами опыта «выращиваемым» в компании молодым специалистам, обладающим необходимыми качествами для экспертной деятельности. Только после этого (года через полтора-два) можно направлять этих молодых специалистов на аттестацию (или увольнять, были и такие случаи)», – говорит эксперт.
Нюансы
Конечно, универсальных, совершенно беспроблемных стратегий не бывает. Есть свои сложности и в практике «воспитания» своих кадров. «В подготовке руководителей внутри организации есть как свои плюсы, так и минусы. Большое преимущество – это то, что сотрудники уже знают назначенного руководителя, а он, в свою очередь, хорошо знает коллектив. Новому руководителю не нужно сызнова заслуживать уважение и доверие. Но в этом же заключается и сложность – в сложившемся коллективе очень трудно изменить отношение к себе. При переходе на другой уровень общения, с партнерского на руководящий, есть вероятность неприятия распоряжений, несоблюдение субординации. Особое влияние на это накладывают возрастные различия руководителей и подчиненных. Как правило, молодому назначенному руководителю приходится в течение некоторого времени доказывать коллективу то, что он достоин и способен занимать предложенную должность. И тут ему необходимо проявлять не только профессиональные навыки и опыт, но и дипломатию, такт и сдержанность», – отмечает Алина Плетцер.
Директор по персоналу бизнес-сегмента «Жилищное строительство, Россия» финского концерна YIT Алексей Устинов также считает, что для использования кадровых стратегий «в чистом виде» есть масса ограничений. «В проектном бизнесе выращивание руководителя проекта или начальника участка занимает 10-15 лет – это примерно 5-7 реализованных проектов. Кроме того, для выращивания нужна стабильная бизнес-среда, поскольку при снижении оборота компании наиболее уязвимыми являются специалисты с меньшим опытом и стажем. Смена поколений также приносит с собой новые жизненные сценарии, работа 3-5 лет на одном месте сейчас норма, а для миллениумов этот срок будет еще меньше. Как мы видим, среда для выбора модели, скажем, несколько турбулентная», – отмечает он.
Тем не менее, по словам специалиста, в YIT не боятся брать студентов на практику. «У нас достаточно примеров «выращенных» руководителей, самый яркий пример для концерна – это президент компании Кари Каунискангас, который вырос из университетских стажеров. Мы поддерживаем работников, которые надолго связывают свою судьбу с компанией. Действуют знаки отличия за 10, 20, 30 лет стажа. Во всех наших организациях можно найти примеры состоявшихся специалистов-руководителей с длительной карьерой в YIT», – отмечает Алексей Устинов.
«Безусловно, есть потенциально проблемные точки, связанные с «выращиванием» специалистов и руководителей внутри компании. И на эти аспекты руководство должно обращать серьезное внимание. Тем не менее, компании, которые имеют четкие перспективы роста, нацелены на дальнейшее развитие, не должны бояться такой модели работы. Поэтому у себя мы прилагаем немало усилий, чтобы люди, пришедшие к нам, видели потенциал для профессионального и карьерного роста, чувствовали себя внутри коллектива комфортно и знали, что их работа будет оценена по достоинству», – резюмирует Александр Орт.