Память о подвиге – бессмертна. Строители о блокаде
В преддверии Дня полного снятия блокады Ленинграда «Строительный Еженедельник» обратился к представителям строительной отрасли города с вопросом: «Что для Вас лично значит такое понятие, как блокада Ленинграда?» Публикуем их ответы.
Людмила Коган, генеральный директор ЗАО «БФА-Девелопмент»:
– Для меня это напоминание о том, что мы – потомки сильных, несгибаемых людей. Нас не запугать и не сломить. Когда бывает тяжело, есть пример мужества, нас не победить. Памятников блокаде в городе много. Советское правительство, проводя идеологическую политику, заботилось о сохранении памяти подвига горожан. Но мы перестали их замечать. Важно, чтобы к этим памятникам приводили детей, рассказывали им о том, как это было.
Елена Богомолова, главный архитектор проекта ООО «ПСБ «Жилстрой»:
– Для меня блокада Ленинграда – сплошная боль. Я родилась на Васильевском острове уже после войны в семье, из которой блокада унесла более десяти жизней. Вещи, хранящиеся у нас дома, напоминают об ушедших родных. Деревянная шкатулка с фотографиями, испещренная надписями, нацарапанными младшим братом моего отца – мальчиком Витей, погибшим в разбомбленном эшелоне вместе с детьми, которых пытались вывезти из Ленинграда. На стенах квартиры висят фотографии деда (Моисея Реброва, жившего на Гаванской улице), умершего 31 декабря 1941 года от «безбелковой дистрофии» (как записано в сохранившейся справке о смерти; это значит – от голода) в первую блокадную зиму. В блокаду умерли и его родные братья Илья и Николай. Имена деда и его братьев занесены в книгу памяти «Блокада». В семье хранятся письма военных лет от родных сестер бабушки. Моя бабушка выжила лишь потому, что была сослана в Казахстан по сфабрикованному делу в 1937 году и вернулась уже после войны. Вторая бабушка дежурила на крышах домов, гасила фугаски, ходила на работу на склады Бадаева пешком с Васильевского острова, позже – на «Севкабель» (пока были силы). Через год бабушку эвакуировали, она так ослабла, что не могла перешагнуть рельсы на вокзале. Она прожила долгую жизнь, но до конца своих дней вспоминала эти страшные дни…
Вспоминала, как варили суп из клея и ремней и топили печь разбитым роялем, как начинали обживаться после войны в квартире на Среднем проспекте Васильевского острова на первом этаже, где полом была земля. Как умирали, падая наземь, возле бабушки люди прямо в очереди, стоя за кусочком хлеба и горсткой муки. Как по дороге домой у нее не раз отнимали паек. И какая была трагедия – потерять хлебную карточку. В такой очереди умерла и родная сестра моего отца, а ее маленький сын пропал. Бабушка долго его разыскивала, и, к счастью, он нашелся – через пятнадцать лет! Как в послевоенное время из разгромленной трехкомнатной квартиры бабушка с моими родителями переселились втроем в десятиметровую комнату и начали жить заново. От бабушки Марии у нас в семье повелось делать запасы крупы, спичек, соли.
Блокада сказалась и на здоровье моей мамы и моей старшей сестры: малышка умерла в годовалом возрасте, отец вез ее хоронить на саночках на Смоленское кладбище. Из-за ослабленного здоровья мамы ее второй ребенок тоже родился больным и прожил всего пять лет. Отец, вспоминая блокаду, плакал. К сожалению, он прожил недолго, и воспитывал меня отчим. Блокада не обошла и его. Вернувшись с фронта с орденами и медалями, он нашел свой дом на улице Савушкина разбомбленным, а оба его родителя умерли с голода. Долгие годы, общаясь с мамой и бабушкой (а они прожили до 94 лет) и слушая их воспоминания о блокаде, о том страшном времени, я ощущаю себя прошедшей через все эти испытания!
Анастасия Заболотная, операционный директор сети апарт-отелей Vertical:
– Мой прадедушка был капитаном судна в Кронштадте и успел вывезти прабабушку и детей из блокадного Ленинграда на север в глубинку. А сам погиб в сражениях под Кронштадтом. Это страшное событие так или иначе повлияло на каждого человека в России и на страну в целом. Истории, связанные с блокадой, ужасают, блокада – это голод, страх и отчаяние.
Многие места в Петербурге помнят блокаду: когда приходишь в зоопарк, сотрудники рассказывают, как их коллеги пытались спасти животных; в филармониях – как музыканты играли, чтобы поднять дух горожан; заводы продолжали работать, выпускать танки, несмотря на состояние рабочих. Город изо всех сил пытался выжить, об этом подвиге необходимо помнить и рассказывать.
Лев Каплан, вице-президент, директор «Союзпетростроя», житель блокадного Ленинграда:
– Для меня лично блокада Ленинграда означает очень многое, потому что я жил в этом городе во время блокады. И хотя я был подростком двенадцати-пятнадцати лет, я принимал посильное участие в обороне города, будучи в отряде по спасению дома от зажигалок. Недаром 27 января 1944 года называют днем ленинградской победы. Этот день был наполнен ликованием выживших горожан, снятием маскировки с окон, первым салютом с Марсова поля и военных кораблей Балтийского флота. Снятие блокады Ленинграда в январе 1944 года стало серьезным ударом по немецко-фашистским захватчикам и в числе прочего предопределило Победу в мае 1945 года. Этот день я чту наравне с праздником Победы над фашистской Германией. Поздравляю всех ленинградцев-петербуржцев с 76-й годовщиной полного снятия блокады Ленинграда. Чистого мирного неба над головой!
Михаил Голубев, девелопер, инвестор проекта «Прибрежный Квартал» в Лисьем Носу:
– Блокада Ленинграда для меня – это, в первую очередь, героизм его жителей. Беспрецедентное проявление духа, стойкости и желания отстоять свой город от врага. То, что никогда нога захватчика не вступала в наш город, – это подвиг простых людей. День снятия блокады – это один из самых главных праздников в Петербурге, часть идентичности города, наш особый ритуал и память для поколений.
Кирилл Романов, генеральный директор ООО «Гильдия Геодезистов»:
– Блокада Ленинграда для меня и моей семьи – это была личная история и личная трагедия.
Обе мои бабушки – жительницы блокадного Ленинграда. Галине Александровне Романовой было одиннадцать лет. Она выступала в госпитале для раненных солдат. Ей иногда доставались гостинцы от красноармейцев; наверное, благодаря этому их семья смогла выжить. Почти год она прожила в блокадном Ленинграде. Потом очень сильно заболела, но ей повезло, ее с мамой и маленьким братом эвакуировали. Она не любила рассказывать про войну и блокаду, даже когда я просил.
Как-то, когда я был уже курсантом военно-морского училища, я приехал к ней в увольнение 27 января, в форме и с цветами, и поздравил с Днем снятия блокады города Ленинграда, она расстроилась и попросила больше не поздравлять ее с этим днем. Наверное, для нее это было слишком тяжелые воспоминания.
Вторая бабушка, Галина Иосифовна Блохина, была совсем ребенком, ее семье было проще, в блокаду они жили в домовладении в Ольгино. У них было хозяйство и огород. Несмотря на то, что большую часть урожая нужно было сдавать, такого голода, как в городе, не было. Первое время у них даже была корова, но потом ее пришлось сдать в колхоз.
В Ленинграде память о тех страшных событиях передавали не только в семьях. Мы в школе постоянно ездили на экскурсии, посвященные войне и блокаде. Я помню, как в День снятия блокады мы в школе заклеивали бумагой крест накрест окна, в коридоре был почетный караул из старшеклассников. Также в детстве у меня была книга про блокаду с леденящими кровь фотографиями и фактами. Некоторые фото я помню и сейчас. Вряд ли такие педагогические подходы применимы в наше время, но мы точно должны передать память о тех страшных событиях нашим детям.
Ольга Сафронова, заместитель генерального директора ООО «Негосударственный надзор и экспертиза»:
– Моя мама – блокадница, поэтому рассказы об ужасах зимы 1941–1942 годов я слышу с самого детства. Первая учительница младших классов у нас тоже была блокадница. Однажды, после очередной шалости на перемене, когда мы кидались хлебом, она собрала весь класс и начала рассказывать о жизни в блокадном Ленинграде. Ее рассказ произвел такое впечатление, что помню его до сих пор и не могу выкидывать даже уже черствый хлеб.
Игорь Френкель, исполнительный директор ООО «Институт современных строительных технологий»:
– Для всех, кто пережил блокаду или знает о ней из книг, фильмов, истории города, – это в первую очередь пример героизма простых людей и безграничная вера в победу. Блокада Ленинграда – для меня черная полоса истории СССР, но вместе с тем наполняющая меня гордостью за жителей города, которые ценой своей жизни сохранили наш прекрасный город.
Считаю, что на территории города и пригородов должны появляться новые памятники, мемориалы, памятные доски. Решение об их размещении должно приниматься на уровне муниципальной власти. А вот формы и место – должны определяться только путем конкурса и голосования населения. Не обязательно это огромные мемориалы и скульптурные группы. Скульптуры кошек, спасавших город от голода, барельеф проруби на Фонтанке, 21, девочка на санках, скол мрамора на Аничковом мосту, рупор на углу Садовой и Невского – несут порой больше информации и надежды на то, что память о блокаде будет вечной.
На месте снесенного дома Рогова компания «Вектор» построит торгово-офисный центр. Инвестиции в проект оцениваются в 4 млрд рублей. Таких проектов в центральной части города немало – и обычно они оказываются дороже строительства «с нуля».
На углу Щербакова переулка и Загородного проспекта, на месте печально известного дома Рогова, который с большим скандалом снесли в Петербурге шесть лет назад, появится новый торгово-офисный объект. Его возведут в утраченных габаритах и с историческими фасадами. Но здание будет состоять не из одного, а из двух корпусов общей площадью 10,2 тыс. кв. м, включая подземную парковку. Высота объекта по Загородному проспекту не превысит 15 м, а по Щербакову переулку – 27 м. С Владимирской площади дом просматриваться не будет.
Подготовительные работы на участке уже проводят компании «Ренессанс констракшн» и «СМУ-2». Инвестором выступает ООО «Вектор», подконтрольное структурам «Газпромбанка». Эксперты говорят, что традиция воссоздания исторических фасадов в новых постройках в Петербурге существует. Таким образом строили, например, Невский, 68, МФК «Невский центр», ТРЦ «Адмирал», гостиницу «Англетер». Но чаще происходит редевелопмент с сохранением значимых частей исторического здания: фасадов, несущих конструкций. И в целом такие проекты получаются дороже обычного строительства.
«Проект воссоздания дома Рогова непростой. Участок небольшой и зажат между узким Щербаковым переулком и Загородным проспектом с интенсивным односторонним движением. Это осложняет парковку, организацию разгрузки материалов. Конечно, исторический центр города и близость к метро привлекательны для инвестора. Но могут возникнуть сложности в ходе подземного строительства. Дополнительные затраты не исключены», – говорит директор департамента консалтинга Colliers International Василий Довбня.
«В последние годы строят мало новых офисов в центре города. Поэтому новый объект будет иметь повышенный рыночный потенциал. Но разделение небольшого офисного центра на два здания – это риск. Ведь уменьшится число окон с хорошими видами. Но поскольку один из двух корпусов будет иметь воссозданные исторические фасады, это благотворно повлияет на атмосферу Загородного проспекта. При этом важно, что новый корпус не будет так агрессивно вторгаться в панорамы исторического центра, как это произошло с соседним офисно-торговым комплексом», – добавляет руководитель отдела стратегического консалтинга Knight Frank St Petersburg Игорь Кокорев.
«Поскольку исторический дом снесен, ни о какой историчности нового комплекса говорить нельзя. Но это позволит построить современный объект с достаточным количеством парковочных мест, который будет востребован на рынке», – уверен гендиректор АН «Метры» Андрей Вересов.
По оценке Павла Бережного из ГК «С.Э.Р.», инвестиции в проект такого масштаба составят около 4 млрд рублей.
Справка
История с домом Рогова началась в 2008 году, когда «Вектор» решил построить на месте исторического здания комплекс коммерческой недвижимости. Но против сноса здания выступили градозащитники. В 2010 году суд признал здание объектом культурного наследия (этот статус запрещал снос). Но в 2012 году девелопер все-таки дом уничтожил. Причем, сделал это в воскресный день, когда губернатор Петербурга Георгий Полтавченко был в отпуске. За 6 часов демонтажных работ от здания осталась только одна стена. Губернатор позже назвал случившееся «хамством в адрес правительства и горожан» и пообещал, что дом Рогова восстановят в первоначальном виде. Власти пытались взыскать с ООО «Вектор» 7,6 млн рублей ущерба за этот снос. Но суд этот иск отклонил. Позже Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Петербурга выдал предписание восстановить особняк в исторических габаритах.
Компания Tikkurila обещает в 2020 году запустить производственную площадку в Ленинградской области и перевести туда с Уткина проспекта лакокрасочный завод, с которым не хотят соседствовать владельцы квартир в ЖК «ЗимаЛето».
Точные даты производитель не озвучивает. Дольщики опасаются, что переезд затянется на годы, и обещают активизировать протестную деятельность.
«Невидимый» завод
Жилой комплекс комфорт-класса «ЗимаЛето» располагается на проспекте Энергетиков, 19, на берегу реки Большая Охта. Согласно проекту, группой компаний Setl City запланировано возведение пяти корпусов в 21-22 этажа, а также многочисленной инфраструктуры: парковок, школы на 450 учеников, детского сада на 190 мест, а также коммерческих помещений. Четыре корпуса уже сданы и почти полностью заселены, последний дом планируется завершить в III квартале этого года.
Казалось бы, все прекрасно, однако многие дольщики только после переезда обнаружили, что соседствуют с лакокрасочным заводом Tikkurila, который располагается в 50 м от жилого комплекса, на Уткином проспекте, 15. «Этот завод никак не увидеть ни с проспекта Косыгина из-за хитрого рельефа местности, ни с проспекта Энергетиков. На «Яндекс.Картах» он не обозначен. Всякие отчеты «тайных покупателей» и «экспертов по новостройкам» ни о каком заводе тоже не упоминали. Ну и плюс большая часть жильцов – "понаехавшие"», – констатировал один из владельцев квартиры в жилом комплексе «ЗимаЛето».
Местные жители рассылают обращения к властям города и руководству Setl City и Tikkurila, однако, если на проблему никто не обратит внимание, обещают начать активные действия уже в оффлайне.
В рамках закона
О проблеме знают и в Setl City, и в Tikkurila, и в Смольном. И во всех этих инстанциях подтверждают, что жилой комплекс возводится в рамках закона. Как пояснила юрист практики по недвижимости и инвестициям адвокатского бюро «Качкин и Партнеры» Мария Оболенская, по нормативно-правовым актам, расстояние между заводом и жилой зоной должно составлять 300 м, однако законодательство позволяет уменьшить этот показатель: «При отсутствии превышения предельно допустимых концентраций загрязняющих веществ и уровней физического воздействия на атмосферный воздух санитарные зоны могут быть сокращены». Так и произошло с данной локацией.
«Все производственные площадки Tikkurila в РФ прошли независимый аудит и сертифицированы по системам менеджмента в области качества, охраны окружающей среды и безопасности (ISO 9001, ISO 14001, OHSAS 18001). Сертификаты размещены на сайте нашей компании, – пояснили в Tikkurila. – В соответствии с данными системами менеджмента, программой корпоративной ответственности, политикой в области безопасности, охраны окружающей среды и труда, а также другими внутренними документами, мы уделяем особое внимание повышению качества стандартов в области охраны окружающей среды, а также их соблюдению на наших производственных площадках. В дополнение к внешним аудитам и инспекциям, проводимым уполномоченными авторизованными организациями, наша деятельность контролируется посредством внутренних аудитов».
«Строительство жилого комплекса «ЗимаЛето» ведется в соответствии с законодательством. У застройщика имеется вся необходимая разрешительная документация, позволяющая реализовывать проект на данном участке», – добавила пресс-служба Setl City.
Как объясняют юристы, сложившееся положение вещей может изменить только суд. «Данное решение может быть оспорено в порядке, установленном гл. 22 Кодекса административного судопроизводства РФ. В соответствии со ст. 227 КАС РФ, требования о признании оспариваемого решения незаконным могут быть удовлетворены, если суд признает такое решение не соответствующим нормативным правовым актам и нарушающим права, свободы и законные интересы административного истца», – пояснила Мария Оболенская.
Экологический контроль
Впрочем, местные жители не отрицают, что с формальной точки зрения все законно, поэтому уповают на переезд завода, о котором Tikkurila объявила в июне 2017 года. Компания намерена запустить производство в индустриальном парке Greenstate. «Новый завод заменит два существующих в Петербурге предприятия по производству органоразбавляемой продукции, в том числе и завод на Уткином проспекте. Производство будет запущено в 2020 году, после начнется релокация», – сообщили в пресс-службе компании Tikkurila, однако точную дату закрытия завода не озвучили.
Владельцы квартир в жилом комплексе опасаются, что переезд может затянуться на годы, поэтому требуют ежемесячно проводить экологический и шумовой контроль. Впрочем, соответствующие исследования они намерены инициировать и сами.