Память о подвиге – бессмертна. Строители о блокаде
В преддверии Дня полного снятия блокады Ленинграда «Строительный Еженедельник» обратился к представителям строительной отрасли города с вопросом: «Что для Вас лично значит такое понятие, как блокада Ленинграда?» Публикуем их ответы.
Людмила Коган, генеральный директор ЗАО «БФА-Девелопмент»:
– Для меня это напоминание о том, что мы – потомки сильных, несгибаемых людей. Нас не запугать и не сломить. Когда бывает тяжело, есть пример мужества, нас не победить. Памятников блокаде в городе много. Советское правительство, проводя идеологическую политику, заботилось о сохранении памяти подвига горожан. Но мы перестали их замечать. Важно, чтобы к этим памятникам приводили детей, рассказывали им о том, как это было.
Елена Богомолова, главный архитектор проекта ООО «ПСБ «Жилстрой»:
– Для меня блокада Ленинграда – сплошная боль. Я родилась на Васильевском острове уже после войны в семье, из которой блокада унесла более десяти жизней. Вещи, хранящиеся у нас дома, напоминают об ушедших родных. Деревянная шкатулка с фотографиями, испещренная надписями, нацарапанными младшим братом моего отца – мальчиком Витей, погибшим в разбомбленном эшелоне вместе с детьми, которых пытались вывезти из Ленинграда. На стенах квартиры висят фотографии деда (Моисея Реброва, жившего на Гаванской улице), умершего 31 декабря 1941 года от «безбелковой дистрофии» (как записано в сохранившейся справке о смерти; это значит – от голода) в первую блокадную зиму. В блокаду умерли и его родные братья Илья и Николай. Имена деда и его братьев занесены в книгу памяти «Блокада». В семье хранятся письма военных лет от родных сестер бабушки. Моя бабушка выжила лишь потому, что была сослана в Казахстан по сфабрикованному делу в 1937 году и вернулась уже после войны. Вторая бабушка дежурила на крышах домов, гасила фугаски, ходила на работу на склады Бадаева пешком с Васильевского острова, позже – на «Севкабель» (пока были силы). Через год бабушку эвакуировали, она так ослабла, что не могла перешагнуть рельсы на вокзале. Она прожила долгую жизнь, но до конца своих дней вспоминала эти страшные дни…
Вспоминала, как варили суп из клея и ремней и топили печь разбитым роялем, как начинали обживаться после войны в квартире на Среднем проспекте Васильевского острова на первом этаже, где полом была земля. Как умирали, падая наземь, возле бабушки люди прямо в очереди, стоя за кусочком хлеба и горсткой муки. Как по дороге домой у нее не раз отнимали паек. И какая была трагедия – потерять хлебную карточку. В такой очереди умерла и родная сестра моего отца, а ее маленький сын пропал. Бабушка долго его разыскивала, и, к счастью, он нашелся – через пятнадцать лет! Как в послевоенное время из разгромленной трехкомнатной квартиры бабушка с моими родителями переселились втроем в десятиметровую комнату и начали жить заново. От бабушки Марии у нас в семье повелось делать запасы крупы, спичек, соли.
Блокада сказалась и на здоровье моей мамы и моей старшей сестры: малышка умерла в годовалом возрасте, отец вез ее хоронить на саночках на Смоленское кладбище. Из-за ослабленного здоровья мамы ее второй ребенок тоже родился больным и прожил всего пять лет. Отец, вспоминая блокаду, плакал. К сожалению, он прожил недолго, и воспитывал меня отчим. Блокада не обошла и его. Вернувшись с фронта с орденами и медалями, он нашел свой дом на улице Савушкина разбомбленным, а оба его родителя умерли с голода. Долгие годы, общаясь с мамой и бабушкой (а они прожили до 94 лет) и слушая их воспоминания о блокаде, о том страшном времени, я ощущаю себя прошедшей через все эти испытания!
Анастасия Заболотная, операционный директор сети апарт-отелей Vertical:
– Мой прадедушка был капитаном судна в Кронштадте и успел вывезти прабабушку и детей из блокадного Ленинграда на север в глубинку. А сам погиб в сражениях под Кронштадтом. Это страшное событие так или иначе повлияло на каждого человека в России и на страну в целом. Истории, связанные с блокадой, ужасают, блокада – это голод, страх и отчаяние.
Многие места в Петербурге помнят блокаду: когда приходишь в зоопарк, сотрудники рассказывают, как их коллеги пытались спасти животных; в филармониях – как музыканты играли, чтобы поднять дух горожан; заводы продолжали работать, выпускать танки, несмотря на состояние рабочих. Город изо всех сил пытался выжить, об этом подвиге необходимо помнить и рассказывать.
Лев Каплан, вице-президент, директор «Союзпетростроя», житель блокадного Ленинграда:
– Для меня лично блокада Ленинграда означает очень многое, потому что я жил в этом городе во время блокады. И хотя я был подростком двенадцати-пятнадцати лет, я принимал посильное участие в обороне города, будучи в отряде по спасению дома от зажигалок. Недаром 27 января 1944 года называют днем ленинградской победы. Этот день был наполнен ликованием выживших горожан, снятием маскировки с окон, первым салютом с Марсова поля и военных кораблей Балтийского флота. Снятие блокады Ленинграда в январе 1944 года стало серьезным ударом по немецко-фашистским захватчикам и в числе прочего предопределило Победу в мае 1945 года. Этот день я чту наравне с праздником Победы над фашистской Германией. Поздравляю всех ленинградцев-петербуржцев с 76-й годовщиной полного снятия блокады Ленинграда. Чистого мирного неба над головой!
Михаил Голубев, девелопер, инвестор проекта «Прибрежный Квартал» в Лисьем Носу:
– Блокада Ленинграда для меня – это, в первую очередь, героизм его жителей. Беспрецедентное проявление духа, стойкости и желания отстоять свой город от врага. То, что никогда нога захватчика не вступала в наш город, – это подвиг простых людей. День снятия блокады – это один из самых главных праздников в Петербурге, часть идентичности города, наш особый ритуал и память для поколений.
Кирилл Романов, генеральный директор ООО «Гильдия Геодезистов»:
– Блокада Ленинграда для меня и моей семьи – это была личная история и личная трагедия.
Обе мои бабушки – жительницы блокадного Ленинграда. Галине Александровне Романовой было одиннадцать лет. Она выступала в госпитале для раненных солдат. Ей иногда доставались гостинцы от красноармейцев; наверное, благодаря этому их семья смогла выжить. Почти год она прожила в блокадном Ленинграде. Потом очень сильно заболела, но ей повезло, ее с мамой и маленьким братом эвакуировали. Она не любила рассказывать про войну и блокаду, даже когда я просил.
Как-то, когда я был уже курсантом военно-морского училища, я приехал к ней в увольнение 27 января, в форме и с цветами, и поздравил с Днем снятия блокады города Ленинграда, она расстроилась и попросила больше не поздравлять ее с этим днем. Наверное, для нее это было слишком тяжелые воспоминания.
Вторая бабушка, Галина Иосифовна Блохина, была совсем ребенком, ее семье было проще, в блокаду они жили в домовладении в Ольгино. У них было хозяйство и огород. Несмотря на то, что большую часть урожая нужно было сдавать, такого голода, как в городе, не было. Первое время у них даже была корова, но потом ее пришлось сдать в колхоз.
В Ленинграде память о тех страшных событиях передавали не только в семьях. Мы в школе постоянно ездили на экскурсии, посвященные войне и блокаде. Я помню, как в День снятия блокады мы в школе заклеивали бумагой крест накрест окна, в коридоре был почетный караул из старшеклассников. Также в детстве у меня была книга про блокаду с леденящими кровь фотографиями и фактами. Некоторые фото я помню и сейчас. Вряд ли такие педагогические подходы применимы в наше время, но мы точно должны передать память о тех страшных событиях нашим детям.
Ольга Сафронова, заместитель генерального директора ООО «Негосударственный надзор и экспертиза»:
– Моя мама – блокадница, поэтому рассказы об ужасах зимы 1941–1942 годов я слышу с самого детства. Первая учительница младших классов у нас тоже была блокадница. Однажды, после очередной шалости на перемене, когда мы кидались хлебом, она собрала весь класс и начала рассказывать о жизни в блокадном Ленинграде. Ее рассказ произвел такое впечатление, что помню его до сих пор и не могу выкидывать даже уже черствый хлеб.
Игорь Френкель, исполнительный директор ООО «Институт современных строительных технологий»:
– Для всех, кто пережил блокаду или знает о ней из книг, фильмов, истории города, – это в первую очередь пример героизма простых людей и безграничная вера в победу. Блокада Ленинграда – для меня черная полоса истории СССР, но вместе с тем наполняющая меня гордостью за жителей города, которые ценой своей жизни сохранили наш прекрасный город.
Считаю, что на территории города и пригородов должны появляться новые памятники, мемориалы, памятные доски. Решение об их размещении должно приниматься на уровне муниципальной власти. А вот формы и место – должны определяться только путем конкурса и голосования населения. Не обязательно это огромные мемориалы и скульптурные группы. Скульптуры кошек, спасавших город от голода, барельеф проруби на Фонтанке, 21, девочка на санках, скол мрамора на Аничковом мосту, рупор на углу Садовой и Невского – несут порой больше информации и надежды на то, что память о блокаде будет вечной.
О закрытии сделки сообщил ее брокер – компания Rusland SP. Речь идет о продаже земельного участка промышленного назначения площадью 1,5 га, с постройками площадью 8,3 тыс. кв. м. Участок находится по адресу Лиговский проспект, 262. Это территория бывшего Зеркального завода.
«Покупатель планирует использовать часть площадей для собственных нужд (под расширение производства), а оставшуюся часть помещений он будет сдавать в аренду», – сообщили в Rusland SP. По данным СМИ, ЗАО «Ленпродмаш» занимается производством машин и оборудования для выпуска пищевых продуктов, напитков и табачных изделий. Получить комментарии в компании не удалось. Не исключено, что актив куплен с прицелом на дальнейшее развитие территории под новые функции.
«Для редевелопмента этой территории потребуется внести изменения в Генплан Петербурга, ближайший пересмотр которого состоится в 2021 году. Но в перспективе собственник сможет продать участок под жилищную застройку или коммерческие нужды», – поясняет руководитель направления инвестиционного брокериджа Rusland SP Александра Царук.
Сейчас, по оценке коммерческого директора Docklands development Екатерины Запорожченко, земельный участок стоит 70–80 млн рублей. А после перевода под жилье его цена вырастет в три-четыре раза, полагает она. Директор департамента инвестиционных услуг Colliers International Анна Сигалова оценивает нынешнюю стоимость участка в 200 млн рублей, а вероятное удорожание в случае перевода под жилье – в два-три раза. «Там в перспективе можно построить 30 тыс. кв. м, вложив 2 млрд рублей», – говорит она.
Перевод под жилье эксперты считают наиболее вероятным сценарием развития событий, поскольку участок находится в зоне активного редевелопмента. Только компания Glorax Development за последний год купила на Лиговском проспекте под редевелопмент участки общей площадью 25 га. Самый большой из них – 18 га компании «ТрансКонтейнер» (структура РЖД) — обошелся москвичам в 1,1 млрд рублей. В результате консолидации активов Glorax получил в собственность землю, где в течение 10 лет собирается реализовать проект Ligovsky City. В нем будет более 700 тыс. кв. м недвижимости – жилые кварталы, общественно-деловая застройка и социальная инфраструктура. Инвестиции в развитие этого района составят 40 млрд рублей. Это будет самый масштабный редевелопмент центральной части города за последние годы. В дальнейшем территорию редевелопмента планируют расширить до 100 га.
Кстати
По данным Консалтингового центра «Петербургская недвижимость», пока в районе Лиговки сосредоточено 20% строящегося нового жилья в Центральном районе – это около 86 тыс. кв. м. «А в продажу в районе Лиговки предлагается около 51 тыс. кв. м жилья. Средняя стоимость «квадрата» массового сегмента при стопроцентной оплате составляет 122,7 тыс. рублей, в классе «бизнес» – 179,3 тыс. рублей за 1 кв. м. На территории близ Лиговского проспекта возводятся дома бизнес-класса, где средняя цена сопоставима со средней ценой в целом по району – 179,3 тыс. рублей за 1 кв. м», – сообщила руководитель КЦ «Петербургская недвижимость» Ольга Трошева.
Закон защитит права дольщиков не только на квартиры, но и на нежилые помещения – кладовки и места в гараже. До сих пор эту недвижимость получали в самую последнюю очередь. Собственники коммерческой недвижимости других видов под действие закона не попадут. Это лишний раз подчеркивает социальную направленность нового законодательства о банкротстве, говорят эксперты.
Проект изменений в Закон «О защите прав дольщиков при банкротстве застройщиков…» разработали Минстрой РФ и ДОМ.РФ. Эти изменения предлагают механизм, который при банкротстве строителя удовлетворит требования дольщиков, купивших парковочные места и кладовки площадью до 7 кв. м в многоквартирных жилых домах.
Это значит, что такого рода коммерческую недвижимость банкротное законодательство фактически приравняет к жилью. До сих пор дольщики могли требовать от проблемного застройщика только квартиры, комнаты и секции в таунхаусах. Теперь этот список расширили коммерческой недвижимостью. Заявление дольщика о передаче ему купленного места в паркинге или кладовки указанного размера будет удовлетворено судом в рамках третьей очереди требования кредиторов (хотя до сих пор это было требование четвертого уровня, то есть его удовлетворяли по остаточному принципу – после того, как разберутся с жилой недвижимостью).
Поправки вступят в силу со дня официальной публикации и будут распространяться на все объекты, по которым к этому моменту не начаты расчеты с кредиторами третьей очереди.
Этот же законопроект должен урегулировать проблемы, связанные с передачей новому застройщику прав и обязанностей по проблемным стройкам, которые находятся на ранних стадиях. До сих пор можно было передавать только дома с завершенными работами нулевого цикла и готовым первым уровнем перекрытий. А передать, например, котлован было невозможно, поскольку собственность на такого рода недвижимость не регистрируют. Теперь Минстрой предлагает относить к имуществу банкрота участок. Его в итоге и будут передавать новой компании для работы.
Еще одно предложение Минстроя касается поправок ФЗ-214 «Об участии в долевом строительстве…», а также закона о Фонде защиты прав дольщиков. Суть предложения сводится к тому, что компании-банкроты смогут заключать новые договоры долевого участия только с Фондом защиты прав дольщиков, который финансирует проблемные объекты. Но права требования по таким договорам нельзя будет переуступить до ввода дома в эксплуатацию.
Участники рынка указывают, что данные поправки устраняют очевидные ошибки в действующем законодательстве. «Закон, в который вносятся изменения, начал работать с 1 января 2018 года. Так что какой-либо существенной наработанной практики его применения не существует. Но в нем есть очевидные ошибки, которые эти поправки пытаются исправить. Причем в проекте изменений отражен один из самых консервативных подходов по распространению имущественной защиты на объекты в многоквартирном доме: помимо жилых помещений речь идет только о машино-местах и кладовках до 7 кв. м. Но остаются без защиты дольщики всех остальных нежилых помещений. Таким образом, поправки еще раз демонстрируют социальную направленность дополнительных способов защиты прав», – говорит партнер юридического бюро «Качкин и Партнеры» Дмитрий Некрестьянов.
Он добавил, что в отношении незавершенного строительства предлагается два принципиальных изменения. «Первое – если «незавершенка» не оформлялась и не регистрировалась, то для передачи такого объекта на достройку это и не требуется. Второе – теперь закон оперирует передачей, прежде всего, прав на участок, а не на сам объект. А все, что находится на участке, независимо от степени готовности, является приложением к земле», – пояснил Дмитрий Некрестьянов.
Кстати
По данным Минстроя РФ, в России сейчас 836 проблемных объектов, а количество пострадавших дольщиков превышает 40 тыс. человек. Но поскольку порядок включения людей в реестр носит заявительный характер, количество обманутых дольщиков, исходя из статистики регионов, составляет минимум 86 тыс. человек. А по экспертным оценкам – еще больше, поскольку проблема часто затрагивает целые семьи, а не только формального участника договора с застройщиком.