Сохранять нельзя развивать
Проблематика нахождения баланса между сохранением и развитием исторического центра Санкт-Петербурга не теряет своей актуальности. «Строительный Еженедельник» провел заочный круглый стол, попросив ряд экспертов высказать свое мнение по этому вопросу.
«Строительный Еженедельник» («СЕ»): В мировой практике немало разных примеров отношения к сложившейся застройке исторических городов. Какие практики, на Ваш взгляд, наиболее применимы для Петербурга?
Рафаэль Даянов, руководитель Архитектурного бюро «Литейная часть-91», заслуженный строитель России: Я думаю, что проведение каких-то прямых аналогий совершенно неуместно. Зарубежные практики обращения с объектами наследия вряд ли применимы в России. У нас совершенно другие условия – иной климат, иная экология, иной менталитет людей. Сравнения просто некорректны. При всей похожести на европейскую застройку Петербург совершенно самобытен, его наследие оригинально, сформировано российской идентичностью в специфических северных условиях со всеми их отличительными особенностями. Поэтому у нас свой путь.
Александр Карпов, директор Центра экспертиз ЭКОМ, руководитель группы экспертов Комиссии ЗакС Петербурга по городскому хозяйству: На мой взгляд, это практика итальянских, немецких городов, которые развивали комплексное регулирование градостроительства и охраны наследия на муниципальном уровне еще до того, как это стало общей тенденцией. Эти практики предполагают очень детальную проработку перспектив управления территорией, включая желаемые сценарии развития буквально каждого участка. В результате планы по сохранению наследия этих городов были интегрированы с планами по развитию. И логика этих практик проистекала не из каких-то внешних обязательств, а из понимания своей идентичности, истории, культурной традиции. Нужно перенимать опыт, например, британский, государственной и муниципальной поддержки работы собственников по сохранению исторической ценности зданий.
«СЕ»: Известно, что барон Осман во второй половине XIX века фактически снес старый Париж и застроил территорию теми зданиями, которые сегодня всех восхищают. Возможна ли подобная практика в Петербурге – конечно, не в полном масштабе, а в отношении зданий, не представляющих серьезной историко-архитектурной ценности?
Филипп Грибанов, представитель Фонда содействия строительству культовых сооружений РПЦ в Петербурге: У каждого великого города свой путь, который складывается из истории, культуры, менталитета, традиций. В Петербурге огромное количество настоящих памятников архитектуры, сносить которые – это настоящее преступление. В то же время есть здания, которые не представляют собой ценности, но охраняются не меньше, чем истинные произведения искусства. Подход к ним с точки зрения законодательства почти одинаковый, что противоречит как здравому смыслу, так и самой сути сохранения и восстановления памятников архитектуры. В итоге город оказался фактически застывшим музеем под открытым небом – и ни о каком развитии не может идти и речи. Я выступаю за индивидуальный подход к новым проектам в центре города.
Александр Карпов: Это некорректное сравнение. Действия барона Османа имели стратегический градостроительный посыл – он реализовывал свой план преобразования хаотически застроенного Парижа не на уровне отдельных зданий или кварталов, объектом перепланировки был весь город в целом. Петербург изначально «умышленный город», со времен Петра он застраивался по планам, и градостроительного хаоса, который мешал бы его развитию и требовал ликвидации, у нас просто никогда не было. Так что говорить об использовании «опыта Османа», тем более применительно к отдельным зданиям, – не приходится.
«СЕ»: Какие архитектурно-градостроительные характеристики (высота, плотность и пр.) в зоне исторической застройки города должны оставаться незыблемыми, а что может быть скорректировано, на Ваш взгляд?
Филипп Грибанов: Пока незыблемым можно считать только то, что многие здания требуют реконструкции, реставрации и приспособления к современному использованию. Но сделать это зачастую невозможно из-за жесткого регулирования в зоне исторической застройки. В таких условиях любая попытка инвестора подойти к историческому зданию встречается в штыки. Для начала нужно выработать индивидуальный подход к особо значимым объектам. А высотность, плотность, перепланировка – это уже вопрос целесообразности, здравого смысла и сохранения исторической правды.
Рафаэль Даянов: Ситуация вкратце такова: охранное законодательство – жесткое, правила игры – очень строгие; большинство людей, которые дискутируют сегодня по поводу застройки – плохо представляют себе строительные нормы и правила. Надо понимать, что город все равно будет развиваться – так или иначе, в той или иной форме. Остановить этот процесс невозможно. Даже если «запретить всё», через какое-то время все равно придется подстраиваться под реальность. Потому что меняются технологии, представления о комфорте и качестве жизни и многие другие факторы. Ансамбли классицистического Петербурга принципиально отличаются от застройки конца XIX– начала ХХ века, но сегодня все это воспринимается как единый комплекс наследия. И сегодняшний путь законодательных ограничений на любые работы в центре города, на мой взгляд, – тупиковый. Законодательство должно быть гибким, учитывающим объективную реальность, а не строящимся на отвлеченных «принципах», не применимых на практике.
«СЕ»: Существует немало исторических объектов, которые не могут найти инвесторов, поскольку требования охраны не позволяют приспособить их для современного использования. В итоге они просто постепенно разрушаются. Что делать со сложившейся ситуацией?
Рафаэль Даянов: В старых жилых домах, где каждый гвоздь градозащитники готовы объявить бесценным артефактом, между прочим, люди живут. Почему они должны жить в условиях, совершенно ненормальных с точки зрения и современных представлений о комфорте, и тех же установленных норм – противопожарных, санитарных и прочих? Отремонтировать такие дома или просто невозможно или запредельно дорого, сохранять до естественного «умирания» – опасно. Это серьезные социальные проблемы, которые надо спокойно и методично решать – профессионалам, а не дилетантам.
Александр Карпов: По данным государственной инвентаризации, подобных объектов в городе не более полутора сотен. На фоне десятка тысяч исторических зданий в Петербурге – это ничтожный процент. При этом для того, чтобы говорить об их «разрушении», необходимо различать реальную аварийность, мнимую аварийность и просто облупившийся фасад, придающий дому непрезентабельный вид. У нас есть здания (яркий пример – ул. Восстания, 4), которые на фоне официального признания аварийными активно эксплуатировались, и никто из многочисленных арендаторов, несмотря на «диагноз», отнюдь не торопился оттуда съезжать. Большая часть рассказов о «неустранимой аварийности» – это просто миф, подтвержденный заказными экспертизами, доказывающими то, чего нет.
Алексей Шашкин, член Совета по сохранению и развитию территорий исторического центра Санкт-Петербурга, генеральный директор компании «Геореконструкция»: С существующим законодательством никакого развития города не будет. Любой дореволюционный дровяной сарай будет стоять теперь «вечно». Если такова цель закона, надо ясно себе представлять и последствия. Исторический центр Петербурга в границах полуторамиллионной столицы Российской империи обречен на медленное (а может быть, и сравнительно быстрое) умирание. В бюджете денег на его поддержание нет. А инвестировать в дровяные сараи, которые должны стоять вечно, никто не будет. Не пора ли остановить эту псевдоспасательную деятельность, пока она не нанесла городу непоправимый урон? Конечно же, нельзя впадать и в другую крайность. Внешний облик исторической застройки, безусловно, должен быть сохранен. Именно она создает архитектурное очарование Петербурга. Однако вопрос может решаться отнюдь не только радикальным способом (сносим или оставляем как есть).
«СЕ»: Как обеспечить развитие и модернизацию исторического центра Петербурга, сохранив при этом его наследие?
Рафаэль Даянов: Абсурдно объявлять наследием все, что построено до 1917 года, включая третьи дворы и дровяные сараи. Законодательство надо развивать. Необходимо формирование дифференцированного подхода с четким пониманием: что действительно является ценным историческим наследием, а что – нет. В Вене, например, буквально поквартально расписано, где допустима какая-то трансформация застройки, а где – нет. Только делать это должны профессионалы. Бывали случаи, когда предметами охраны становились «исторические решетки», которые на поверку оказывалась типовыми ленпрокатовскими образца 1957 года, или лепной декор под «барокко» на гипроке. По каждой инициативе градостроительного вмешательства в сохранившуюся архитектурную среду должно приниматься индивидуальное решение – насколько оно уместно в предлагаемой форме в данном конкретном месте. И делать это должны специалисты, а не активисты, почему-то присвоившие себе право говорить от имени всего общества.
Александр Карпов: У большей части зданий, производящих неблагоприятное впечатление, есть собственники – как жители, так и юрлица. Так что их состояние – это вопрос о том, как городу помочь собственникам – организационно, финансово, технически, технологически. Как можно искать инвестора для объекта, у которого уже есть владельцы? Германская и английская практика, о которой я говорил ранее, в значительной мере как раз и заключается в обучении собственников (медленном и долгом, но зато надежном), разработке для них проектов грамотного ведения работ на исторических объектах, предоставлении им грантов и безвозмездных субсидий (или софинансирования). Конечно, у нас есть объективные препятствия для этого, поскольку традиция частного владения зданиями была в советский период разрушена, и компетентный собственник сейчас – это редкость.
Алексей Шашкин: В отношении исторических зданий необходимо вводить понятия их ценности и целесообразности сохранения. Категория ценности должна определять, какие именно здания следует сохранять, а какие могут быть снесены. Целесообразностью же должна определяться форма сохранения (полное или воссоздание). Целесообразность физического сохранения, например, аварийного исторического здания определяется ценой усиления и разумностью платить эту цену. Вполне возможным вариантом является сохранение исторического фасада здания и перестройка внутренних объемов.
Филипп Грибанов: Город должен расти и развиваться, и при этом необходимо бережно относиться к историческому центру, но не отпугивать от него инвесторов и меценатов, которые готовы взять на себя ответственность по сохранению и воссозданию исторического наследия. Пока же существуют такие жесткие градостроительные ограничения, ни о каком развитии не может быть и речи. Мы же все помним, что традиция – это поддержание огня, а не поклонение пеплу!
Что такое мастер-план в понимании чиновников, архитекторов и девелоперов, и в чем его основное отличие от уже существующих документов?
В рамках Международного форума пространственного развития "Клуб лидеров" в Санкт-Петербурге и Ленинградской области и Бюро пространственного развития Санкт-Петербурга при информационной поддержке газеты «Строительный Еженедельник» организовали и провели круглый стол «Переход на мастер-план: кто, как и когда будет его делать?».
Комплекс стратегий
С 2019 года согласно Постановлению Правительства РФ крупные города должны переходить от генерального плана на мастер-план. Требования к мастер-плану до сих пор не определены. Однако предполагается, что этот документ должен быть основан на стратегии социально-экономического развития.
Руководитель проектов компании MLA+ Андрей Головин занимался подготовкой мастера-плана и генплана Перми, работал над проектами в Уфе и Екатеринбурге. В ходе работы над пермским проектом была разработана уникальная система планирования городского развития и предложена новая модель, включающая в себя как нормативно правовые документы, так и новые способы вовлечения горожан в планирование развития города.
«Мастер-план - это комплекс стратегий, документ, который представляет в графическом виде разные направления развития города, которые невозможно или недостаточно описать только в текстовом виде. В период подготовки мастер-плана Перми социально-экономической концепции развития города не существовало, поэтому планировщики вынуждены были формировать ее, исходя из лучших практик, которые могли бы быть адаптированы и применены к условиям пост-советского российского города», - рассказал Андрей Головин.
Он подчеркнул, что мастер-план не является заменой генеральному плану. «Это формирование ценностного стержня для документов планирования муниципальных бюджетов, планирования развития инфраструктуры, основ регулирования застройки. Документы градпланирования российских городов страдают тем, что в них нет ценностного ряда, мы не понимаем, что мы защищаем и что хотим создать, какие у нас приоритеты», - считает Андрей Головин.
«Система градостроительного регулирования, безусловно, нуждается в совершенствовании. В настоящее время, в соответствии с Градостроительным кодексом, Генплан – это закон, документ, который фиксирует определенную программу развития города на ближайший период и долгосрочную перспективу. По итогам реализации принятых в городе Генпланов, а также по итогам текущей работы по изменению этого стратегического документа можно констатировать, что спланировать абсолютно все невозможно – жизнь всегда вносит коррективы. В этом смысле создание документа, который был бы способен реагировать на объективные изменения условий жизни и позволял бы инкорпорировать решения в области территориального планирования более гибко и при этом был бы максимально ориентированным на потребности развития города – это, безусловно, очень своевременная и правильная задача, поставленная Президентом. С другой стороны, важно не поддаться желанию заменить Генплан, как документ, определяющий цели и задачи развития города, в том числе, на долгосрочный период, на некую систему документов, которая позволит и допустит возможность каждый раз принимать решения, отвечающие сиюминутным потребностям», - считает председатель комитета по градостроительству и архитектуре Санкт-Петербурга, главный архитектор Санкт-Петербурга Владимир Григорьев.
Идея и оператор
Основатель и руководитель архитектурного бюро «Оркестра» (Париж – Санкт-Петербург) Эдуард Моро работал над несколькими проектами стратегического планирования в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке, в частности, стратегией развития крупнейшего города Нигерии – Лагоса. А в 2014 году стал победителем международного конкурса на развитие прибрежных территорий Москвы-реки совместно с архитектурным бюро «Проект Меганом».
Эдуард Моро рассказал о европейском подходе к работе с документами градостроительного развития. «Например, во Франции существуют три уровня планирования. Первый – публичная стратегия, в которой городское правительство объясняет, как собирается развивать те или иные городские территории. Второй уровень – мастер-план. Это документ, который интегрирует планы развития различных городских сфер. Третий уровень – это конкретные проекты, вопросы их реализации на отдельных территориях. На каждом уровне к обсуждению тех или иных решений подключена общественность», - объяснил г-н Моро.
Архитектор бюро ASoffice и исследователь городской среды Imperial College London Станислава Бошкович говоря о необходимости принятия для мегаполиса мастер-плана, привела пример Барселоны, которая в 70-е гг. прошлого века, как и многие крупные города Европы, столкнулась с необходимостью перехода к постиндустриальной экономике.
Бюро ASoffice основано в 2007 году Хосе Асебильо – одним из самых известных урбанистов современности, который на протяжении последних тридцати лет на различных постах руководит градостроительным развитием Барселоны.
«Была начата большая трансформация и приняты два основных решения: создать инструмент, который позволили бы не увеличить город, а преобразовать его в уже сложившихся границах, и определить институцию, междисциплинарное агентство, которое бы взяло на себя роль модератора этих преобразований», - рассказала г-жа Бошкович.
Барселона отказалась от генерального плана, заменив его на мастер-план. «В основе преобразования лежала идея, а не документ, как бы он не назывался», - подчеркнула Станислава Бошкович.
Дискуссии на тему что работает эффективнее – генеральный план или мастер план – г-жа Бошкович относит к безнадежно устаревшим. Время идет, сегодня перед Барселоной и другими городами стоят уже иные задачи, и инструменты требуются новые: «В современном городе слишком много условий, от которых зависит его развитие, и особенно - в сфере новейших технологий. Это по своему определению не пространственные элементы, и существующими инструментами градостроительного планирования его учесть невозможно».
Бюро пространственного развития – один из проектов Форсайт-флота, который прошел в Санкт-Петербурге в 2017 году, и было задумано как экспертная организация, которая берет на себя функцию модератора между властью, обществом и экспертами, и работает над проектами развития территорий. «В ходе подготовки дискуссии мы связались с Министерством строительства и ЖКХ РФ – исполнителем поручения Президента РФ о переходе на мастер-план, которое заинтересовано в экспертизе этого вопроса. Мы приглашаем всех заинтересованных специалистов к обсуждению и обещаем, что сформируем ряд предложений, которые передадим Минстрой», - сообщила руководитель Бюро пространственного развития Алиса Тимошина.
«В Петербурге уже принята стратегия социально-экономического развития, мастер-план мог бы войти в нее, так как это также документ стратегического планирования. Тем более, что сейчас в структуре стратегии отсутствует раздел пространственного развития, вместе с тем для Петербурга такой документ был бы крайне актуален. Бюро пространственного развития готово выступить модератором и участвовать в разработке этого раздела Стратегии», - говорит Алиса Тимошина.
Методология нуждается в тестировании и для этого необходимы пилотные проекты. «Сейчас у Бюро пространственного развития есть несколько таких проектов, - например, территория т.н. «Французского ковша» вдоль Обводного канала. Одна из главных проблем, с которой мы столкнулись при работе с этим проектом, - дефицит данных о собственниках объектов, расположенных на этой территории. Мы начали сотрудничество с Центром пространственных исследований Geointellect, и вместе с ними пытаемся систематизировать разрозненные данные», - рассказала Алиса Тимошина.
видеоотчет: https://asninfo.ru/events/video-reports
Ленинградская область традиционно примет активное участие в ПМЭФ. Правительство региона планирует заключить не менее десяти инвестиционных и экономических соглашений.
В этом году страной-гостем форума станет Китай. Делегация Ленинградской области также планирует провести ряд встреч с участием представителей КНР. Экономическое сотрудничество между Ленобластью и Китаем выходит на новый уровень.
Кооперация бизнеса и власти
В списке соглашений, планируемых к заключению на ПМЭФ-2019, – строительство новых предприятий и модернизация уже существующих производств, развитие крупных инфраструктурных проектов.
Так, в рамках ПМЭФ состоится торжественное открытие нового аммиачного завода «ЕвроХим». Это крупнейший инвестиционный проект компании. Новая производственная площадка расположена в Кингисеппе. Предприятие создаст 300 новых рабочих мест. После запуска предприятия налоговые поступления в бюджеты различных уровней составят около 1,5 млрд рублей ежегодно. Объем инвестиций в проект оценивается в 1,2 млрд долларов США, проектная мощность – около 2,7 т в день или 1 млн т товарного аммиака в год.
Приоритетным направлением является реализация федерального проекта – создание «умных городов». В качестве «пилотов» выбраны города Сосновый Бор и Гатчина. Основные направления преобразований – это городское ЖКХ, транспорт, благоустройство, участие общественности в принятии управленческих решений. Ленинградская область также планирует на ПМЭФ-2019 подписать с Минстроем РФ соглашения о реализации проектов по цифровизации городского хозяйства.
Кадры решают все
В этом году темой стенда региона станет «Кооперация бизнеса и власти в развитии человеческого капитала – вклад в будущее Ленинградской области». Она будет отражена в соглашениях с ведущими высшими учебными заведениями России (МГИМО, СПбГУ, ЛЭТИ). «Совместная работа с университетами в вопросах подготовки кадров позволяет гарантированно и своевременно обеспечить новые производства квалифицированной рабочей силой. На стенде региона будут представлены образовательные проекты, реализуемые в Ленинградской области», – подчеркивают в пресс-службе Правительства региона.
Ленинградская область – первый субъект Российской Федерации, который получил доступ к платформе «Профессионалы 4.0». Там регион разместил десять своих кейсов, к выполнению которых уже в апреле приступили финалисты и полуфиналисты конкурса управленцев «Лидеры России». Цель кейсов – расширить инвестиционные возможности региона: например, улучшить работу Инвестиционного портала Ленобласти или найти привлекательные для инвесторов сферы. На ПМЭФ также планируется подписать соглашение с создателями платформы – компанией «Газпром нефть».
Перспективный партнер
2018 и 2019 годы объявлены перекрестными годами межрегионального сотрудничества России и Китая. На ПМЭФ запланирован ряд мероприятий с участием руководителей Ленинградской области и представителей КНР. В частности, Агентство экономического развития Ленинградской области подпишет соглашение с Банком развития КНР и Российским китайско-инвестиционным фондом.
В Ленинградской области разработаны меры поддержки для предприятий-экспортеров. Региональный Центр развития промышленности предлагает для предпринимателей различные меры поддержки для выхода на китайский рынок, в частности, экспортный аудит предприятия, маркетинговые исследования, бизнес-миссии, поддержку электронной торговли
Мнение
Дмитрий Ялов, заместитель председателя Правительства Ленинградской области – председатель Комитета экономического развития и инвестиционной деятельности Ленинградской области:
– Ленинградская область остается в числе инвестиционно привлекательных регионов уже много лет. В последние годы мы сознательно уходим от помощи инвесторам в ручном режиме – и для этого создали эффективную систему работы с инвесторами. Агентство экономического развития Ленинградской области занимается комплексным сопровождением инвестиционных проектов – от выбора участка до введения в эксплуатацию производства. У нас есть интегрированная региональная информационная система – это самая полная и открытая база инвестиционных площадок региона.
Сейчас приток инвестиций в Ленинградскую область в большей степени обусловлен ее естественными преимуществами, связанными с географическим положением. Но мы хотим сделать следующий шаг и найти новые факторы роста и конкурентные преимущества перед другими субъектами.
В последние годы сложилась тенденция, когда в регион приходят инвесторы, заинтересованные в развитии логистических проектов, строительстве портовых мощностей. К примеру, стартовал проект Приморского универсально-перегрузочного комплекса, «Ультрамар» строит перевалочный комплекс для минеральных удобрений в Кингисеппском районе. Рядом с портовыми комплексами появляются предприятия по переработке различных видов сырья, в первую очередь углеводородов. Недавно был открыт завод «Криогаз-Высоцк», в рамках ПМЭФ состоится запуск нового аммиачного завода компании «Еврохим».
Но это не значит, что мы делаем ставку только на крупные проекты в привязке к портам. В Ленинградской области есть проекты, связанные с локализацией и импортозамещением. Это небольшие проекты, но их много, и они наравне с масштабными инвестициями дают стабильно положительные результаты экономики региона.
Сейчас мы пересматриваем региональные налоговые преференции, в связи решением Минфина о сохранении льготы по налогу на прибыль только до 2022 года. В перспективе они будут доступны для тех, у кого специальный инвестиционный контракт (СПИК) или региональный инвестиционный проект (РИП). Мы планируем установить ставку по налогу на прибыль для инвесторов на уровне 10% для компаний, имеющих РИП и вложивших в новый проект не менее 50 млн рублей.