Сохранять нельзя развивать
Проблематика нахождения баланса между сохранением и развитием исторического центра Санкт-Петербурга не теряет своей актуальности. «Строительный Еженедельник» провел заочный круглый стол, попросив ряд экспертов высказать свое мнение по этому вопросу.
«Строительный Еженедельник» («СЕ»): В мировой практике немало разных примеров отношения к сложившейся застройке исторических городов. Какие практики, на Ваш взгляд, наиболее применимы для Петербурга?
Рафаэль Даянов, руководитель Архитектурного бюро «Литейная часть-91», заслуженный строитель России: Я думаю, что проведение каких-то прямых аналогий совершенно неуместно. Зарубежные практики обращения с объектами наследия вряд ли применимы в России. У нас совершенно другие условия – иной климат, иная экология, иной менталитет людей. Сравнения просто некорректны. При всей похожести на европейскую застройку Петербург совершенно самобытен, его наследие оригинально, сформировано российской идентичностью в специфических северных условиях со всеми их отличительными особенностями. Поэтому у нас свой путь.
Александр Карпов, директор Центра экспертиз ЭКОМ, руководитель группы экспертов Комиссии ЗакС Петербурга по городскому хозяйству: На мой взгляд, это практика итальянских, немецких городов, которые развивали комплексное регулирование градостроительства и охраны наследия на муниципальном уровне еще до того, как это стало общей тенденцией. Эти практики предполагают очень детальную проработку перспектив управления территорией, включая желаемые сценарии развития буквально каждого участка. В результате планы по сохранению наследия этих городов были интегрированы с планами по развитию. И логика этих практик проистекала не из каких-то внешних обязательств, а из понимания своей идентичности, истории, культурной традиции. Нужно перенимать опыт, например, британский, государственной и муниципальной поддержки работы собственников по сохранению исторической ценности зданий.
«СЕ»: Известно, что барон Осман во второй половине XIX века фактически снес старый Париж и застроил территорию теми зданиями, которые сегодня всех восхищают. Возможна ли подобная практика в Петербурге – конечно, не в полном масштабе, а в отношении зданий, не представляющих серьезной историко-архитектурной ценности?
Филипп Грибанов, представитель Фонда содействия строительству культовых сооружений РПЦ в Петербурге: У каждого великого города свой путь, который складывается из истории, культуры, менталитета, традиций. В Петербурге огромное количество настоящих памятников архитектуры, сносить которые – это настоящее преступление. В то же время есть здания, которые не представляют собой ценности, но охраняются не меньше, чем истинные произведения искусства. Подход к ним с точки зрения законодательства почти одинаковый, что противоречит как здравому смыслу, так и самой сути сохранения и восстановления памятников архитектуры. В итоге город оказался фактически застывшим музеем под открытым небом – и ни о каком развитии не может идти и речи. Я выступаю за индивидуальный подход к новым проектам в центре города.
Александр Карпов: Это некорректное сравнение. Действия барона Османа имели стратегический градостроительный посыл – он реализовывал свой план преобразования хаотически застроенного Парижа не на уровне отдельных зданий или кварталов, объектом перепланировки был весь город в целом. Петербург изначально «умышленный город», со времен Петра он застраивался по планам, и градостроительного хаоса, который мешал бы его развитию и требовал ликвидации, у нас просто никогда не было. Так что говорить об использовании «опыта Османа», тем более применительно к отдельным зданиям, – не приходится.
«СЕ»: Какие архитектурно-градостроительные характеристики (высота, плотность и пр.) в зоне исторической застройки города должны оставаться незыблемыми, а что может быть скорректировано, на Ваш взгляд?
Филипп Грибанов: Пока незыблемым можно считать только то, что многие здания требуют реконструкции, реставрации и приспособления к современному использованию. Но сделать это зачастую невозможно из-за жесткого регулирования в зоне исторической застройки. В таких условиях любая попытка инвестора подойти к историческому зданию встречается в штыки. Для начала нужно выработать индивидуальный подход к особо значимым объектам. А высотность, плотность, перепланировка – это уже вопрос целесообразности, здравого смысла и сохранения исторической правды.
Рафаэль Даянов: Ситуация вкратце такова: охранное законодательство – жесткое, правила игры – очень строгие; большинство людей, которые дискутируют сегодня по поводу застройки – плохо представляют себе строительные нормы и правила. Надо понимать, что город все равно будет развиваться – так или иначе, в той или иной форме. Остановить этот процесс невозможно. Даже если «запретить всё», через какое-то время все равно придется подстраиваться под реальность. Потому что меняются технологии, представления о комфорте и качестве жизни и многие другие факторы. Ансамбли классицистического Петербурга принципиально отличаются от застройки конца XIX– начала ХХ века, но сегодня все это воспринимается как единый комплекс наследия. И сегодняшний путь законодательных ограничений на любые работы в центре города, на мой взгляд, – тупиковый. Законодательство должно быть гибким, учитывающим объективную реальность, а не строящимся на отвлеченных «принципах», не применимых на практике.
«СЕ»: Существует немало исторических объектов, которые не могут найти инвесторов, поскольку требования охраны не позволяют приспособить их для современного использования. В итоге они просто постепенно разрушаются. Что делать со сложившейся ситуацией?
Рафаэль Даянов: В старых жилых домах, где каждый гвоздь градозащитники готовы объявить бесценным артефактом, между прочим, люди живут. Почему они должны жить в условиях, совершенно ненормальных с точки зрения и современных представлений о комфорте, и тех же установленных норм – противопожарных, санитарных и прочих? Отремонтировать такие дома или просто невозможно или запредельно дорого, сохранять до естественного «умирания» – опасно. Это серьезные социальные проблемы, которые надо спокойно и методично решать – профессионалам, а не дилетантам.
Александр Карпов: По данным государственной инвентаризации, подобных объектов в городе не более полутора сотен. На фоне десятка тысяч исторических зданий в Петербурге – это ничтожный процент. При этом для того, чтобы говорить об их «разрушении», необходимо различать реальную аварийность, мнимую аварийность и просто облупившийся фасад, придающий дому непрезентабельный вид. У нас есть здания (яркий пример – ул. Восстания, 4), которые на фоне официального признания аварийными активно эксплуатировались, и никто из многочисленных арендаторов, несмотря на «диагноз», отнюдь не торопился оттуда съезжать. Большая часть рассказов о «неустранимой аварийности» – это просто миф, подтвержденный заказными экспертизами, доказывающими то, чего нет.
Алексей Шашкин, член Совета по сохранению и развитию территорий исторического центра Санкт-Петербурга, генеральный директор компании «Геореконструкция»: С существующим законодательством никакого развития города не будет. Любой дореволюционный дровяной сарай будет стоять теперь «вечно». Если такова цель закона, надо ясно себе представлять и последствия. Исторический центр Петербурга в границах полуторамиллионной столицы Российской империи обречен на медленное (а может быть, и сравнительно быстрое) умирание. В бюджете денег на его поддержание нет. А инвестировать в дровяные сараи, которые должны стоять вечно, никто не будет. Не пора ли остановить эту псевдоспасательную деятельность, пока она не нанесла городу непоправимый урон? Конечно же, нельзя впадать и в другую крайность. Внешний облик исторической застройки, безусловно, должен быть сохранен. Именно она создает архитектурное очарование Петербурга. Однако вопрос может решаться отнюдь не только радикальным способом (сносим или оставляем как есть).
«СЕ»: Как обеспечить развитие и модернизацию исторического центра Петербурга, сохранив при этом его наследие?
Рафаэль Даянов: Абсурдно объявлять наследием все, что построено до 1917 года, включая третьи дворы и дровяные сараи. Законодательство надо развивать. Необходимо формирование дифференцированного подхода с четким пониманием: что действительно является ценным историческим наследием, а что – нет. В Вене, например, буквально поквартально расписано, где допустима какая-то трансформация застройки, а где – нет. Только делать это должны профессионалы. Бывали случаи, когда предметами охраны становились «исторические решетки», которые на поверку оказывалась типовыми ленпрокатовскими образца 1957 года, или лепной декор под «барокко» на гипроке. По каждой инициативе градостроительного вмешательства в сохранившуюся архитектурную среду должно приниматься индивидуальное решение – насколько оно уместно в предлагаемой форме в данном конкретном месте. И делать это должны специалисты, а не активисты, почему-то присвоившие себе право говорить от имени всего общества.
Александр Карпов: У большей части зданий, производящих неблагоприятное впечатление, есть собственники – как жители, так и юрлица. Так что их состояние – это вопрос о том, как городу помочь собственникам – организационно, финансово, технически, технологически. Как можно искать инвестора для объекта, у которого уже есть владельцы? Германская и английская практика, о которой я говорил ранее, в значительной мере как раз и заключается в обучении собственников (медленном и долгом, но зато надежном), разработке для них проектов грамотного ведения работ на исторических объектах, предоставлении им грантов и безвозмездных субсидий (или софинансирования). Конечно, у нас есть объективные препятствия для этого, поскольку традиция частного владения зданиями была в советский период разрушена, и компетентный собственник сейчас – это редкость.
Алексей Шашкин: В отношении исторических зданий необходимо вводить понятия их ценности и целесообразности сохранения. Категория ценности должна определять, какие именно здания следует сохранять, а какие могут быть снесены. Целесообразностью же должна определяться форма сохранения (полное или воссоздание). Целесообразность физического сохранения, например, аварийного исторического здания определяется ценой усиления и разумностью платить эту цену. Вполне возможным вариантом является сохранение исторического фасада здания и перестройка внутренних объемов.
Филипп Грибанов: Город должен расти и развиваться, и при этом необходимо бережно относиться к историческому центру, но не отпугивать от него инвесторов и меценатов, которые готовы взять на себя ответственность по сохранению и воссозданию исторического наследия. Пока же существуют такие жесткие градостроительные ограничения, ни о каком развитии не может быть и речи. Мы же все помним, что традиция – это поддержание огня, а не поклонение пеплу!
Федеральные власти намерены всерьез взяться за легализацию объектов самовольного строительства. Вопрос на самом высоком уровне был поднят еще весной. И вот теперь власти перешли от слов к действию – в Минстрое РФ создается рабочая группа по легализации самостроев.
Напомним, весной руководитель Всероссийского центра национальной строительной политики (ВЦНСП) Александр Моор обратился к Правительству РФ с призывом легализовать самострои. «Причины появления домов, признанных впоследствии самостроями, неоднозначны, а обвинения исключительно одной стороны (застройщиков) в незаконном строительстве часто несправедливы, особенно учитывая противоречивую судебную практику в сфере узаконивания или сноса таких домов. В результате ни в чем не повинные граждане лишаются своих квартир», – отмечал он в письме на имя вице-премьера РФ Виталия Мутко.
По словам Александра Моора, единственным действенным правовым инструментом могла бы стать «строительная амнистия» объектов, в отношении которых дано положительное заключение строительно-технической экспертизы. Идею поддержала организация малого и среднего предпринимательства «Опора России».
Не нашлось возражений и у властей. «Если обследование показывает, что помещение безопасно, то конечно, надо найти варианты, как нам его узаконить. Главное – безопасность для граждан», – заявил глава Минстроя Владимир Якушев, подчеркнув при этом, что важно сделать так, чтобы «амнистия самостроев не послужила стимулирующим фактором для появления новых незаконных построек».
И вот теперь объявлено, что в Минстрое РФ создается межведомственная рабочая группа по вопросам применения правовых механизмов легализации объектов недвижимости, признанных по решению суда самовольными постройками, но являющимися безопасными для проживания граждан. Ее возглавит директор правового департамента ведомства Олег Сперанский.
На совещании в Минстрое, в котором приняли участие представители ВЦНСП, «Опоры» и Генпрокуратуры, принято решение обобщить и проанализировать имеющуюся информацию о самостроях в различных регионах РФ и практику применения законодательства в отношении таких объектов. Координацией деятельности рабочей группы займется ВЦНСП.
В первую очередь предполагается составить список таких объектов и структурировать их по категориям. «Граждане, которые попали в такую сложную ситуацию, могут предоставить в ВЦНСП информацию о проблемных объектах, признанных судами самостроями и подлежащих сносу, с предоставлением всей необходимой документации», – сообщил Александр Моор.
Эксперты считают идею актуальной. «Такая инициатива в целом не противоречит положениям законодательства. На сегодняшний день статья 222 ГК РФ содержит соответствующую процедуру легализации самовольной постройки», – говорит советник, руководитель практики «Недвижимость и строительство» юридической компании Borenius Арина Довженко.
Однако, по ее словам, процедура является общей как для нежилых, так и для жилых зданий. «Одной из проблем легализации самовольных построек является то, что право собственности на нее может быть признано при соблюдении определенных условий только за лицом, которому принадлежат права на земельный участок под постройкой. В ситуации с жилым самостроем не всегда собственники жилых помещений (квартир) обладают соответствующими правами на землю», – говорит эксперт.
Еще одной проблемой является то, что, согласно действующей редакции ст. 222 ГК РФ, самовольная постройка может быть легализована только в случае соответствия параметрам, установленным правилами землепользования и застройки, документацией по планировке территории или обязательными требованиями к параметрам постройки, предусмотренными законом. «В случае с жилыми самостроями это означает, что владельцы (граждане) должны будут за свой счет осуществить работы по приведению параметров дома в соответствие с текущими требованиями закона. Однако в случае, когда жилая самовольная постройка фактически не несет угрозы жизни или здоровью граждан, такое требование представляется избыточным. Таким образом, для упрощения механизма легализации самовольных построек необходимо вносить соответствующие изменения в ст. 222 ГК», – резюмирует Арина Довженко.
Мнение
Советник, руководитель практики «Недвижимость и строительство» юридической компании Borenius Арина Довженко:
– Проблема актуальна, подтверждением чему является довольно пристальное внимание законодателя к ст. 222 ГК РФ, которая содержит определение понятия «самовольная постройка»: в данную статью периодически вносятся уточнения, в связи с чем потенциально может меняться квалификация того или иного объекта.
«Строительный Еженедельник» продолжает рассказывать об уникальных проектах, реализованных в Санкт-Петербурге за последние годы. Сегодняшний объект – новая многопрофильная клиника Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова (ВМА), расположившаяся в исторической части Выборгской стороны – занимает достойное место среди них.
Официальным днем учреждения ВМА стало 18 (29) декабря 1798 года, когда Император Павел I подписал Указ «Об… устроении при главных госпиталях особого здания для врачебного училища и учебных театров». Между тем, еще в 1773 году при Адмиралтейском и Сухопутном госпиталях, основанных Петром I, были открыты учебные хирургические школы, которые в 1786 объединили в Главное врачебное училище, готовившее лекарей для армии и флота России. Инициатором создания ВМА стал главный директор Медицинской коллегии барон А. Васильев, который обосновал необходимость создания Медико-хирургического училища. Вскоре оно было переименовано в Медико-хирургическую академию, а в 1808 году Александр I дал ей право именоваться Императорской. ВМА стала первым и главным в стране научным, учебным и лечебным центром, где издавались первые русские оригинальные медицинские учебники и где стали готовить профессоров для медицинских факультетов российских университетов. Строительство здания академии было начато в 1799 году по проекту Антонио Порто и закончено в 1809 под руководством Андрея Воронихина. Указом Президента РФ в 1998 году ВМА включена в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия России.
В сжатые сроки
Началом реализации проекта стало одно из первых поручений главы Минобороны РФ Сергея Шойгу, который в начале 2013 года отменил переезд ВМА за пределы Петербурга. Немаловажную роль в этом сыграли общественные настроения и инициативы градозащитников. Тогда же было принято и принципиальное решение о начале реставрации и восстановления старинных зданий академии, признанных объектами культурного наследия. Параллельно началась работа по проектированию и подготовке строительства многопрофильной клиники.
Строительство клиники началось 22 августа 2014 года. Чтобы реализовать проект, на территории снесли 11 ветхих зданий, не представлявших исторической ценности. Это позволило построить клинику площадью 147 тыс. кв. м. При строительстве нового здания клиники были учтены все особенности сложившейся застройки, архитектурный облик существующих исторических зданий и современная архитектура Выборгской стороны. Классический фасад клиники с полукруглыми пилястрами с канелюрами, медальонами, карнизами и портиками органично вписывается в архитектуру стиля ампир, по которому в начале XIX века застраивался Петербург. В результате строителям удалось грамотно вписать новый комплекс в сложившуюся застройку.
Клиника состоит из семи корпусов, которые соединены с центральной коммуникационной частью. На возведение монолитного каркаса ушло 65 тыс. куб. м бетона и 10 тыс. т арматуры. Протяженность инженерных сетей МПК составляет 120 тыс. км.
Строительство продолжалось почти три года. И 30 июля 2017 года Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами РФ, Президент России Владимир Путин смог осмотреть новый медицинский объект. Он ознакомился с уникальными возможностями, которые предоставляет многопрофильная клиника, и высоко оценил проделанную работу.
По проекту в семи корпусах располагаются 15 кафедр, 15 лечебно-диагностических центров, 27 операционных, 8 научно-исследовательских лабораторий. В клинике одновременно могут находиться на стационарном лечении 630 пациентов, из них 537 – в режиме круглосуточного пребывания. В отделениях реанимации предусмотрено 63 места. За год в 27 операционных можно проводить 20 тысяч операций (16 тысяч из них – сложные, с применением высокотехнологичного оборудования), обслуживать 50 тысяч пациентов и давать практические знания 1300 курсантам и слушателям ВМА. На крыше клиники есть вертолетная площадка для экстренной доставки больных. Немаловажно, что клиника будет работать в интересах не только военнослужащих, но и гражданского населения.
Работа идет
«Несмотря на продолжающиеся монтаж высокотехнологичного оборудования и оснащение большинства подразделений клиники медицинской и офисной мебелью, практически в полном объеме организована работа консультативно-диагностической и стоматологической поликлиник, отделений лучевой и функциональной диагностики, отделения офтальмологии для амбулаторных пациентов, отделения диализа», – рассказывает начальник многопрофильной клиники, полковник медслужбы Анатолий Завражнов.
По его словам, после ввода клиники в эксплуатацию первичная и специализированная медико-санитарная помощь оказана более чем 400 тыс. амбулаторных пациентов. «На новом оборудовании для лучевой и функциональной диагностики проведено более 50 тыс. исследований (КТ, МРТ, денситометрия, эндоскопия, УЗИ, эхокардиография, электроэнцефалография и др.), выполнено более 5 тыс. малоинвазивных операций на глазном яблоке и сетчатке, проведено более 7 тыс. операций заместительной почечной терапии. Количество амбулаторных посещений уже превысило 2,5 тыс. за рабочий день. Спектр оказываемых медицинских услуг постоянно обновляется и расширяется, увеличивается количество военнослужащих, прошедших углубленный медицинский осмотр и военно-врачебную экспертизу. Для развития платных услуг на базе многопрофильной клиники организован единый договорной отдел и call-центр, где можно получить не только справочную информацию по лечению в клиниках Военно-медицинской академии, но и дистанционно записаться на прием к специалистам и плановую госпитализацию», – говорит эксперт.
Как сообщил Анатолий Завражнов, силами дежурной службы Центра координации медицинского обеспечения ВС РФ в круглосуточном режиме может быть организована видеоконференцсвязь с Национальным Центром управления обороной государства. С привлечением ведущих специалистов академии проводятся плановые телемедицинские консультации с лечебными организациями Западного военного округа.
В классах кафедр учебного корпуса многопрофильной клиники ежедневно проводятся занятия с 1600 курсантами и слушателями. В современных аудиториях не только читаются лекции, но и организуются научно-практические конференции и межкафедральные совещания по плану академии.
По словам Анатолия Завражнова, в подразделениях научно-исследовательского центра, развернутых на базе клиники, проводятся исследования по оценке функционального состояния организма человека при воздействии неблагоприятных климатических факторов, по совершенствованию процесса медицинской реабилитации и оказанию медико-психологической помощи. Организовано взаимодействие научного и клинического комплексов. Дальнейшее оснащение научных лабораторий специальным оборудованием позволит продолжить фундаментальные исследования по клеточным и биоинженерным технологиям, регенеративной и персонализированной медицине, а также способствовать внедрению полученных результатов в клиническую практику.
«В ближайших планах работы многопрофильной клиники – открытие приемно-диагностического отделения с палатами краткосрочного пребывания. К концу года планируется переезд клиник военно-полевой хирургии, терапии усовершенствования врачей №1 и клиники офтальмологии для стационарных пациентов», – рассказал начальник клиники.
Мнение
Сергей Яшенков, региональный представитель ООО «ЦинКо РУС»:
– В рамках строительства многопрофильной клиники Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова наша компания консультировала и участвовала в проектировании пирогов эксплуатируемой кровли. Отличительными особенностями решений ZinCo можно назвать максимальную надежность и при этом минимальную высоту пирога эксплуатируемой кровли. Благодаря опыту, который накоплен нашей компанией, для нас это стандартная задача, с которой мы справились без каких бы то ни было проблем.
Особенно важно подчеркнуть, что в рамках работы по озеленению и устройству эксплуатируемой кровли мы строго придерживались российских СНиПов. Это важный момент, поскольку подавляющее большинство компаний, работающих в этом сегменте рынка, игнорирует СНиПы, действующие с декабря 2017 года. Следствием этого становятся серьезные проблемы, которые возникают при эксплуатации кровли, и их ликвидация приводит к значительным дополнительным затратам. В частности, на газонах из-за этого просто-напросто не растет трава, не говоря уже о кустарниках и деревьях.
На нашем объекте прекрасно себя чувствует хоть посевной, хоть рулонный газон. Высота субстрата – 30 см, что позволяет высаживать не только травянистые растения, но даже кустарники.