Сохранять нельзя развивать
Проблематика нахождения баланса между сохранением и развитием исторического центра Санкт-Петербурга не теряет своей актуальности. «Строительный Еженедельник» провел заочный круглый стол, попросив ряд экспертов высказать свое мнение по этому вопросу.
«Строительный Еженедельник» («СЕ»): В мировой практике немало разных примеров отношения к сложившейся застройке исторических городов. Какие практики, на Ваш взгляд, наиболее применимы для Петербурга?
Рафаэль Даянов, руководитель Архитектурного бюро «Литейная часть-91», заслуженный строитель России: Я думаю, что проведение каких-то прямых аналогий совершенно неуместно. Зарубежные практики обращения с объектами наследия вряд ли применимы в России. У нас совершенно другие условия – иной климат, иная экология, иной менталитет людей. Сравнения просто некорректны. При всей похожести на европейскую застройку Петербург совершенно самобытен, его наследие оригинально, сформировано российской идентичностью в специфических северных условиях со всеми их отличительными особенностями. Поэтому у нас свой путь.
Александр Карпов, директор Центра экспертиз ЭКОМ, руководитель группы экспертов Комиссии ЗакС Петербурга по городскому хозяйству: На мой взгляд, это практика итальянских, немецких городов, которые развивали комплексное регулирование градостроительства и охраны наследия на муниципальном уровне еще до того, как это стало общей тенденцией. Эти практики предполагают очень детальную проработку перспектив управления территорией, включая желаемые сценарии развития буквально каждого участка. В результате планы по сохранению наследия этих городов были интегрированы с планами по развитию. И логика этих практик проистекала не из каких-то внешних обязательств, а из понимания своей идентичности, истории, культурной традиции. Нужно перенимать опыт, например, британский, государственной и муниципальной поддержки работы собственников по сохранению исторической ценности зданий.
«СЕ»: Известно, что барон Осман во второй половине XIX века фактически снес старый Париж и застроил территорию теми зданиями, которые сегодня всех восхищают. Возможна ли подобная практика в Петербурге – конечно, не в полном масштабе, а в отношении зданий, не представляющих серьезной историко-архитектурной ценности?
Филипп Грибанов, представитель Фонда содействия строительству культовых сооружений РПЦ в Петербурге: У каждого великого города свой путь, который складывается из истории, культуры, менталитета, традиций. В Петербурге огромное количество настоящих памятников архитектуры, сносить которые – это настоящее преступление. В то же время есть здания, которые не представляют собой ценности, но охраняются не меньше, чем истинные произведения искусства. Подход к ним с точки зрения законодательства почти одинаковый, что противоречит как здравому смыслу, так и самой сути сохранения и восстановления памятников архитектуры. В итоге город оказался фактически застывшим музеем под открытым небом – и ни о каком развитии не может идти и речи. Я выступаю за индивидуальный подход к новым проектам в центре города.
Александр Карпов: Это некорректное сравнение. Действия барона Османа имели стратегический градостроительный посыл – он реализовывал свой план преобразования хаотически застроенного Парижа не на уровне отдельных зданий или кварталов, объектом перепланировки был весь город в целом. Петербург изначально «умышленный город», со времен Петра он застраивался по планам, и градостроительного хаоса, который мешал бы его развитию и требовал ликвидации, у нас просто никогда не было. Так что говорить об использовании «опыта Османа», тем более применительно к отдельным зданиям, – не приходится.
«СЕ»: Какие архитектурно-градостроительные характеристики (высота, плотность и пр.) в зоне исторической застройки города должны оставаться незыблемыми, а что может быть скорректировано, на Ваш взгляд?
Филипп Грибанов: Пока незыблемым можно считать только то, что многие здания требуют реконструкции, реставрации и приспособления к современному использованию. Но сделать это зачастую невозможно из-за жесткого регулирования в зоне исторической застройки. В таких условиях любая попытка инвестора подойти к историческому зданию встречается в штыки. Для начала нужно выработать индивидуальный подход к особо значимым объектам. А высотность, плотность, перепланировка – это уже вопрос целесообразности, здравого смысла и сохранения исторической правды.
Рафаэль Даянов: Ситуация вкратце такова: охранное законодательство – жесткое, правила игры – очень строгие; большинство людей, которые дискутируют сегодня по поводу застройки – плохо представляют себе строительные нормы и правила. Надо понимать, что город все равно будет развиваться – так или иначе, в той или иной форме. Остановить этот процесс невозможно. Даже если «запретить всё», через какое-то время все равно придется подстраиваться под реальность. Потому что меняются технологии, представления о комфорте и качестве жизни и многие другие факторы. Ансамбли классицистического Петербурга принципиально отличаются от застройки конца XIX– начала ХХ века, но сегодня все это воспринимается как единый комплекс наследия. И сегодняшний путь законодательных ограничений на любые работы в центре города, на мой взгляд, – тупиковый. Законодательство должно быть гибким, учитывающим объективную реальность, а не строящимся на отвлеченных «принципах», не применимых на практике.
«СЕ»: Существует немало исторических объектов, которые не могут найти инвесторов, поскольку требования охраны не позволяют приспособить их для современного использования. В итоге они просто постепенно разрушаются. Что делать со сложившейся ситуацией?
Рафаэль Даянов: В старых жилых домах, где каждый гвоздь градозащитники готовы объявить бесценным артефактом, между прочим, люди живут. Почему они должны жить в условиях, совершенно ненормальных с точки зрения и современных представлений о комфорте, и тех же установленных норм – противопожарных, санитарных и прочих? Отремонтировать такие дома или просто невозможно или запредельно дорого, сохранять до естественного «умирания» – опасно. Это серьезные социальные проблемы, которые надо спокойно и методично решать – профессионалам, а не дилетантам.
Александр Карпов: По данным государственной инвентаризации, подобных объектов в городе не более полутора сотен. На фоне десятка тысяч исторических зданий в Петербурге – это ничтожный процент. При этом для того, чтобы говорить об их «разрушении», необходимо различать реальную аварийность, мнимую аварийность и просто облупившийся фасад, придающий дому непрезентабельный вид. У нас есть здания (яркий пример – ул. Восстания, 4), которые на фоне официального признания аварийными активно эксплуатировались, и никто из многочисленных арендаторов, несмотря на «диагноз», отнюдь не торопился оттуда съезжать. Большая часть рассказов о «неустранимой аварийности» – это просто миф, подтвержденный заказными экспертизами, доказывающими то, чего нет.
Алексей Шашкин, член Совета по сохранению и развитию территорий исторического центра Санкт-Петербурга, генеральный директор компании «Геореконструкция»: С существующим законодательством никакого развития города не будет. Любой дореволюционный дровяной сарай будет стоять теперь «вечно». Если такова цель закона, надо ясно себе представлять и последствия. Исторический центр Петербурга в границах полуторамиллионной столицы Российской империи обречен на медленное (а может быть, и сравнительно быстрое) умирание. В бюджете денег на его поддержание нет. А инвестировать в дровяные сараи, которые должны стоять вечно, никто не будет. Не пора ли остановить эту псевдоспасательную деятельность, пока она не нанесла городу непоправимый урон? Конечно же, нельзя впадать и в другую крайность. Внешний облик исторической застройки, безусловно, должен быть сохранен. Именно она создает архитектурное очарование Петербурга. Однако вопрос может решаться отнюдь не только радикальным способом (сносим или оставляем как есть).
«СЕ»: Как обеспечить развитие и модернизацию исторического центра Петербурга, сохранив при этом его наследие?
Рафаэль Даянов: Абсурдно объявлять наследием все, что построено до 1917 года, включая третьи дворы и дровяные сараи. Законодательство надо развивать. Необходимо формирование дифференцированного подхода с четким пониманием: что действительно является ценным историческим наследием, а что – нет. В Вене, например, буквально поквартально расписано, где допустима какая-то трансформация застройки, а где – нет. Только делать это должны профессионалы. Бывали случаи, когда предметами охраны становились «исторические решетки», которые на поверку оказывалась типовыми ленпрокатовскими образца 1957 года, или лепной декор под «барокко» на гипроке. По каждой инициативе градостроительного вмешательства в сохранившуюся архитектурную среду должно приниматься индивидуальное решение – насколько оно уместно в предлагаемой форме в данном конкретном месте. И делать это должны специалисты, а не активисты, почему-то присвоившие себе право говорить от имени всего общества.
Александр Карпов: У большей части зданий, производящих неблагоприятное впечатление, есть собственники – как жители, так и юрлица. Так что их состояние – это вопрос о том, как городу помочь собственникам – организационно, финансово, технически, технологически. Как можно искать инвестора для объекта, у которого уже есть владельцы? Германская и английская практика, о которой я говорил ранее, в значительной мере как раз и заключается в обучении собственников (медленном и долгом, но зато надежном), разработке для них проектов грамотного ведения работ на исторических объектах, предоставлении им грантов и безвозмездных субсидий (или софинансирования). Конечно, у нас есть объективные препятствия для этого, поскольку традиция частного владения зданиями была в советский период разрушена, и компетентный собственник сейчас – это редкость.
Алексей Шашкин: В отношении исторических зданий необходимо вводить понятия их ценности и целесообразности сохранения. Категория ценности должна определять, какие именно здания следует сохранять, а какие могут быть снесены. Целесообразностью же должна определяться форма сохранения (полное или воссоздание). Целесообразность физического сохранения, например, аварийного исторического здания определяется ценой усиления и разумностью платить эту цену. Вполне возможным вариантом является сохранение исторического фасада здания и перестройка внутренних объемов.
Филипп Грибанов: Город должен расти и развиваться, и при этом необходимо бережно относиться к историческому центру, но не отпугивать от него инвесторов и меценатов, которые готовы взять на себя ответственность по сохранению и воссозданию исторического наследия. Пока же существуют такие жесткие градостроительные ограничения, ни о каком развитии не может быть и речи. Мы же все помним, что традиция – это поддержание огня, а не поклонение пеплу!
Вр. и. о. губернатора Петербурга Александр Беглов за полчаса до запуска новых станций Фрунзенско-Приморской (фиолетовой) линии петербургского метрополитена решил не пускать пассажиров под землю. Открытие трех станций отложено на две недели, а наивные петербуржцы так верили чиновникам.
За полчаса до открытия станций «Проспект Славы», «Шушары» и «Дунайская» (это событие назначалось на 11:00 в пятницу, 5 сентября) чиновники озаботились безопасностью пассажиров и решили повременить.
«Мы коллегиально приняли это решение буквально за 30 минут до открытия этой станции. Мы посоветовались все вместе, мне доложили о состоянии дел. Я хочу сказать, что метростроевцы выполнили практически все свои обязательства, метрополитен тоже выполнил все свои обязательства, и сегодня все станции метро готовы», – пояснил Беглов.
Это не первый перенос даты запуска – в тестовом режиме станции работают с августа, поскольку открытие назначалось на 1 сентября, а изначально в качестве срока ввода фигурировал 2018 год.
Но сначала денег на достройку не хватало, потом обнаружились недоделки, в частности, протечки. Предполагалось, что подрядчик – компания «Метрострой» – устранит недоделки к 5 сентября.
О предстоящем открытии было широко заявлено, поэтому окрестные жители начали собираться у станций за несколько часов до их открытия. Но ожидания оказались бесплодными, и к 11:30 желающие первыми прокатиться по новому участку ветки постепенно разошлись.
Метро в этой части Петербурга жители ждут уже давно. Его необходимость очевидна. К проектированию удалось приступить только в 2010 году. К 2012-му проект был готов. Строительство стартовало в 2013-м. Общая сумма затрат на строительство новых станций и участка линии метро составила 33,99 млрд рублей.
Кроме открытия станций жители Шушар и Купчино лишились в один момент только что стартовавших маршрутов общественного транспорта. Незадолго до открытия метро «Пассажиравтотранс» объявил о запуске нового автобусного маршрута. Экспресс № 330 должен был начать движение по маршруту «Станция метро «Шушары» – Колпино, Оборонная улица» прямо в 11 часов, вместе с открытием станций.
В 12:00 того же дня к станции метро «Шушары» планировалось перенести конечные пункты ряда маршруток, а также включать в маршрут автобуса № 197 заезд на площадку возле станции метро «Шушары».
Соответственно, пока все остается по-старому.
Не удастся любителям дизайна и коллекционерам дождаться электронной карты и брелока «Подорожник» в оригинальном дизайне, специально разработанных к 5 сентября. Их планировалось продавать на вновь открытых станциях.
Не факт, что через две недели на станциях будет все отлажено и они примут пассажиров. Но и пассажиры вряд ли будут столь же активны, как в пятницу, 5 сентября, в 11 часов.
Историю завышенных тарифов для жителей комплекса «Новое Горелово» в Ломоносовском районе Ленобласти можно завершить – есть целых три варианта решения проблемы. Пока власти медлят с выбором пути, жители продолжают оплачивать дорогие жилищно-коммунальные услуги.
ЖК «Новое Горелово» строится и заселяется постепенно, сейчас готовы три дома. Пока был готов и заселялся первый корпус, услуги ЖКХ оплачивал застройщик – компания «ЛенРусСтрой». Когда началось заселение еще двух домов, жильцы всех трех получили квитанции на оплату жилищно-коммунальных услуг по немыслимо высоким тарифам: кубометр холодной воды стоит для них 71,24 рубля, горячей – 220,84 рубля, водоотведение – 76,19 рубля.
Областной Комитет по тарифам утвердил конечный тариф, он должен действовать до конца текущего года. Причины для высокой стоимости услуг есть. Например, ЖК находится на территории Ленобласти, а ресурсоснабжающая организация «Ленинградские областные коммунальные системы» (ЛОКС) получает воду от ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга». Тариф «Водоканала» для «чужих» потребителей выше, чем для жителей Петербурга.
Способы снизить тарифы есть, и даже в нескольких вариантах. Во-первых, это переход на прямые договоры жильцов с поставщиком. По расчетам ЛОКС, тарифы в этом случае сократятся на 10–15 рублей на воду и на 15–17 рублей на канализование. Этот вариант – самый очевидный и не вызывает вопросов.
Второй вариант потребует времени. В июле в Координационном совете Петербурга и Ленобласти губернатор региона Александр Дрозденко предложил унифицировать регулирование коммунальных тарифов для обоих регионов. «С тарифами на жилищно-коммунальные услуги есть сложности. Если петербургский «Водоканал» «подходит» близко к границе регионов и подключает потребителей Ленинградской области, то тариф для них вырастает. Водопровод на границе с областью обеспечивает другая компания, которая делает накрутку на эксплуатацию», – прокомментировал он.
Регионы пришли к соглашению, однако систему предстоит сначала выстроить. При этом не известно, каков окажется тариф для жителей Ленобласти. Директор по развитию АО «ЛОКС» Константин Костюченко пока может только предполагать, что тарифы на территории города и области будут одинаковы благодаря большим объемам деятельности ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга», хотя в этом случае ЛОКС станут транзитером, стоимость услуг которого также попадет в состав тарифа.
Видимо, этот вариант наиболее внятен и надежен, однако перейти к нему скоро не получится.
Но, подчеркивает Константин Костюченко, прямые договоры возможны при любом варианте.
Неоднозначный вариант
Есть и третий вариант – субсидирование затрат ЛОКС из бюджета. По такой схеме работает целый ряд организаций в Ленобласти. Заявку на субсидию ЛОКС подали давно, Комитет по тарифам уже рассчитал примерный размер компенсации – не более 30 млн рублей в год. Решение должен принять губернатор, однако тут-то и встретились подводные камни.
В частности, в ситуацию вмешалось МУП «Управление жилищно-коммунальным хозяйством муниципального образования Виллозское сельское поселение», имеющее на территории этого поселения (к которому относятся пос. Новогорелово и ЖК «Новое Горелово») статус гарантирующей организации. Однако, как установили чиновники Комитета по тарифам, данное МУП не работает на территории ЖК. Причем, как подчеркивается в протоколе недавнего совещания в комитете с участием заинтересованных сторон, у предприятия нет правовых оснований заключать с ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга» договор на водоснабжение и водоотведение.
Константин Костюченко добавил: сети в Новогорелово выстроены и принадлежат ЛОКС, договор с ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга» на покупку ресурса у ЛОКС также заключен, ЛОКС осуществляют подключение домов к сетям инженерно-технического обеспечения и обслуживают эти сети, а МУП, обращаясь за установлением тарифов как на 2018-й, так на 2019–2021 годы, территорию поселка в свою заявку не включало.
Между тем представители МУП с завидным упорством агитируют жителей комплекса заключить договор с предприятием, обещая снижение тарифов в два раза, но не объясняя механизма, который позволит это сделать.
В ходе битвы за право собирать с квартировладельцев ЖК «Новое Горелово» плату за коммунальные ресурсы МУП добралось до прокуратуры. И прокуратура (видимо, следуя букве закона) решила, что муниципальное предприятие имеет право на это, поскольку обладает статусом гарантирующей организации. Позиция ведомства вполне может помешать решению губернатора направить на снижение тарифов бюджетные деньги.
На действия муниципалов ЛОКС уже пожаловались в ФАС. Жалоба на организацию, которая призывает жителей ЖК к противоправным действиям и публикует документы, подписанные задним числом, антимонопольное ведомство рассмотрит 12 октября. Также ЛОКС направили обращение прокурору Ленинградской области, попросив провести соответствующую проверку.
К воде подключились все
В июле в попытке решить проблему тарифов застройщик организовал общее собрание жильцов с участием ЛОКС и МУП. Многократно повторенные объяснения застройщика и поставщика о способах снизить тарифы и о необходимости выступать единым фронтом тогда не привели к внятному результату. В том числе этому мешали представители МУП.
Но теперь жильцы вместе с «ЛенРусСтрой» и ЛОКС включились в процесс. На портале change.org Артём Александров от имени всех жителей опубликовал петицию с требованием к властям установить для жителей комплекса «Новое Горелово» справедливые тарифы на воду. «Мы знаем, что наши ресурсоснабжающая и управляющая компании обращались к Администрации Ленинградской области с просьбой компенсировать разницу в тарифах, но никакого ответа пока им не поступало. Мы знаем, что такая компенсация делается для некоторых районов Ленинградской области, например для пос. Мурино, где живут мои коллеги по работе! Но одно дело просьба компаний, а другое дело – несколько тысяч жителей, моих соседей, которые живут в новых домах в нашем районе. Некоторые из нас просто не в состоянии оплатить коммуналку вовремя», – указано в петиции.
Из петиции в адрес властей
«…тариф для наших домов на 2019 год составляет более 70 рублей за 1 куб. м! Это существенно – более чем в два раза – превышает тариф, установленный для города Санкт-Петербурга! Причем санкт-петербургские дома с тарифом 32 рубля расположены в 400 м от наших домов!!! Половина моих соседей, включая меня, приобрели квартиры в ипотеку и еще многие годы будут платить ежемесячно существенные суммы. Мы не можем себе позволить выделять дополнительно из семейного бюджета ежемесячно по 4–5 тыс. на воду!»