Портовые лабиринты
С введением в строй Комплекса защитных сооружений, I очереди Западного скоростного диаметра и Морского пассажирского порта у Санкт-Петербурга возникает возможность более эффективно и полноценно, на современном уровне использовать возможности Большого морского порта. Не случайно в течение 2008 г. город стал трибуной целого ряда международных и всероссийских дискуссий по проблемам развития портов. Общим рефреном этих дискуссий становится тема вопиющего несовершенства федерального законодательства и нормативного регулирования, создающего бессмысленные барьеры на пути развития и эффективного использования портовой инфраструктуры и не позволяющего регионам, где размещаются порты, извлекать выгоду из их деятельности.
Ресурс, лежащий под ногами
Когда недруги с завистью, а стратегические партнеры – с расчетом говорят о несметных богатствах России, речь идет, разумеется, о богатейшем резерве полезных ископаемых, позволяющих стране уникальную гибкость в выборе стратегии: успешно утвердить себя в открытом мире или, наоборот, полностью «закрыть» экономику и жить за счет внутреннего рынка. Однако недра – не единственный уникальный природный ресурс России. Наша страна располагает еще и самой протяженной в мире береговой линией, достигающей 60000 км. Но, в отличие от недр, этот ресурс не используется и в должной мере – по крайней мере, если соотнести этот параметр с грузооборотом портов, который составляет ныне 540 млн. тонн в год. По соотношению двух параметров Россия отстает не только от Китая, но и от ближайших северных соседей – Финляндии и Эстонии.
Планы наращивания грузооборота, обсуждаемые ежегодно, хронически не реализуются – несмотря на то, что портовая отрасль в период перехода к рыночной экономической модели продолжала функционировать более успешно, чем добывающая индустрия. В самом деле, извлечение прибыли от использования причальной стенки несопоставимо по затратам с освоением недр.
По причинам, которые специалисты отрасли далеко не всегда готовы обсуждать, от развития экспорта российских товаров, равно как и от транзита через Россию, больше выигрывали порты стран Балтии и Финляндии. Лишь в начале XXI в. на уровне высшей российской власти была поставлена задача достижения независимости от услуг иностранных портов. Недавно вице-премьер Сергей Иванов вновь напомнил о необходимости решительного «перетягивания» экспортных грузопотоков в российские порты.
Впрочем, государство уже приняло масштабные решения по поддержке транспортной отрасли. Как объявил на недавней конференции GlobalPort-2008 в Санкт-Петербурге глава департамента государственной политики в области речного и морского транспорта Минтранса РФ Андрей Лаврищев, Стратегия развития транспорта России до 2030 г. предполагает астрономические – в размере 172 трлн. – инвестиции в транспортную отрасль. При этом впервые за пореформенный период объявлено об одновременной модернизации инфраструктуры как морского, так и речного транспорта. В частности, речь идет о восстановлении Волго-Балта – в первую очередь, в качестве транзитного коридора, соединяющего четыре морских бассейна.
Однако самые впечатляющие цифры самых масштабных планов не оказывают влияние на конъюнктуру, пока развитие экономики, и в частности портов, не обрастают конкретикой грузопотоков. Чтобы новые мощности работали, для этого должны быть созданы условия. Они определяются тремя факторами – правовым, управленческим и инфраструктурным. Каждый из них, как признаются специалисты отрасли, не развит даже «на тройку».
По словам председателя главы Комитета по экономической политике Госдумы Евгения Федорова, законодательство РФ о морских портах отстало на 15 лет. Практика оформления грузов в российских портах, по мнению главы Общественного совета по транспорту при полпредстве Президента в СЗФО Олега Крашенинникова, находится на уровне африканских стран. Что касается инфраструктуры, то по рейтингу Всемирного банка Россия занимает 93-е место в мире между Ливаном и Зимбабве по обеспеченности логистикой.
Как считает заместитель гендиректора ОАО «ЛенморНИИпроект» Андрей Самсонов, реализация как Стратегии развития транспорта, так и федеральных целевых программ требует составления базового документа «без сумм, дат и сроков» - Доктрины развития транспорта. На его основе, в свою очередь, следует разработать Закон о транзите, а также прописать порядок формирования государственно-частных партнерств. Чтобы Россия могла эффективно выполнять предопределенную географией роль транспортного моста, государству, по его мнению, следует прописать ясные правила игры в сфере портостроения.
Слоеный пирог законов
Если деятельность самих морских портов в узком смысле слова – как перегрузочных комплексов, в последние годы хоть и несовершенно, но регламентирована, то береговая зона представляет собой «арену борьбы» законов, равно как и ведомственных полномочий. Согласно Градостроительному кодексу, если порт находится в границах города, то его береговая линия является границей городского поселения. По Земельному кодексу побережья морей являются федеральными территориями. С другой стороны, Земельный кодекс определяет границу береговой линии по линии отлива, а федеральный закон «О внутренних морских водах» - по линии максимального прилива.
Еще более запутаны ведомственные компетенции в отношении реальной площади портовой деятельности, включающей как территорию, так и акваторию. Согласно Градостроительному кодексу РФ, строительство на морских пространствах курируется Министерством регионального развития. Однако у ведомства даже нет соответствующего департамента или управления. Разработка норм экологического законодательства на морях находится в ведении Минприроды. Экономическая деятельность в морской акватории за пределами РФ отнесены к компетенции Министерства транспорта РФ. В итоге, по выводу главы консалтинговой компании «КЕ-Консалтинг» Антона Щукина, за морское строительство в России фактически не отвечает никто.
Жестко устанавливаемое Градкодексом зонирование не предполагает создания резервов для развития портов, отмечает профессор Академии имени Ушакова Галина Тормосина на примере Новороссийска. Местные специалисты рассчитывали, что правовые проблемы, препятствующие модернизации порта, поможет разрешить новый федеральный закон «О морских портах». Однако, по оценке Г.Тормосиной, этот закон не только не помогает разрешить проблему разграничения собственности, структура которой в Новороссийском порту «напоминает слоеный пирог», но фактически легализует изменения, происшедшие в процессе непрозрачной приватизации.
При этом, как напоминает А.Щукин, введение федерального закона «О регистрации прав на недвижимое имущество» предполагает кадастровую съемку морского побережья в черте города, в результате чего владения вдоль побережья по существу утрачивают легитимный статус. Закон «О внутренних морских водах» делегитимизирует собственность на гидротехнические сооружения.
Некоторые специалисты даже подозревают депутатов в целенаправленном законодательном «вредительстве». Не успели крупные зарубежные инвесторы проявить интерес к строительству в акваториях российских городов намывных территорий многофункционального назначения, как поправки в Водный кодекс лишили градостроителей возможности преобразования участков водного фонда в территории, и следовательно, формирования земельных участков. Как признается президент УК «Морской фасад» Шавкат Кары-Ниязов, его компания потратила год на согласование правовых проблем, связанных с образованием новых территорий. Когда же в соответствии с правительственным распоряжением питерский намыв получил индивидуальный режим благоприятствования, пресловутые поправки создали дополнительные правовые проблемы. Когда на картах Правил землепользования и застройки вновь образованные территории отображаются пунктирной линией, интерес инвесторов к реализации проектов в «нелегальной» зоне, само собой, не возрастает.
Границы, навязанные извне
В Санкт-Петербурге, где территория морского торгового порта находится в городской черте, возлагали надежды на закон «О морских портах». И напрасно: он лишь еще больше запутал правовые отношения в силу неточности базовых определений. Главной проблемой, по словам советника губернатора Бориса Усанова, является «суверенитет» морской администрации порта, фактически лишающий город возможности управления на его территории. Как напоминает Б.Усанов, в царской России администрация портов подчинялась губернским властям, а не столичным. И российским региональным чиновникам остается только завидовать коллегам из Гамбурга, где муниципальный статус порта позволяет гибко управлять его экономикой в едином комплексе с развитием городских территорий.
Нельзя сказать, чтобы сами администрации морских портов были вполне удовлетворены законом, одаривающим их независимостью от губернаторов. Законодатели с непонятной целью совместили должность главы АМП с должностью капитана порта (ранее она соответствовала компетенции первого заместителя), создав дополнительные административные коллизии. В то же время вопрос о границах портов остался «за кадром». Поскольку он не урегулирован законодательно, Минтранс занимается определением границ каждого порта в отдельности.
Ожидается, что к концу 2008 г. проблема определения границы порта Петербурга (которую губернатор ставила еще в 2003 г. в беседе с тогдашним министром транспорта Сергеем Франком) наконец разрешится. Во всяком случае, такая надежда высказывалась на форуме «Транстек-2008» представителем юридического отдела петербургской АМП Еленой Губаревой. Он напомнила, что без уточнения границ (а в Петербурге эта процедура не осуществлялась с 1924 г.) Федеральная пограничная служба отказывается ввести в порту единый пункт пропуска.
Каким же образом до сих пор морские порты обходились без границ? Как разъясняет А.Щукин, установления границы портовых территорий от России требует членство в Конвенции по морскому праву. Та же Конвенция делегитимизирует намывные территории на побережьях открытых морей: как решило международное сообщество, намыв во Владивостоке или Советской Гавани является не землей, а гидротехническим сооружением.
Не очень понятно, почему требования международных инстанций, ограничивающие права и возможности РФ, ближе всех к сердцу воспринимает то российское ведомство, прямой функцией которого является отстаивание государственных интересов. Между тем пример с Конвенцией по морскому праву – не единственный. В рамках конференции «Развитие морских портов. Взаимоотношения с судовладельцами» глава бункеровочной компании «ЭКО Феникс Холдинг» Владимир Грызлов поинтересовался причинами спешки с отстранением однокорпусных катеров от перевозки топлива. Оказалось, что и здесь Россия старается как можно скорее придти в соответствие с международной конвенцией, на этот раз по борьбе с загрязнениями акватории. При том, что для бункеровочной отрасли было бы значительно целесообразнее ввести переходный период, за время которого наладить производство в стране катеров современного типа.
Заместитель главы департамента государственной политики Минтранса Виталий Клюев эти аргументы не принимает, требуя от бункеровщиков, чтобы они представили план утилизации «опальных» судов. Между тем, тот же чиновник в выступлении на конференции с удовлетворением отмечал, что отсрочка вступления в ВТО «развязывает руки России» и позволяет, в частности, обеспечить преимущества на рынке для российских перевозчиков. Однако нежелание уступать диктуемым стране условиям торговли странно сочетается со стремлением привести эту же страну «в соответствие» с духом и буквой узкопрофильных соглашений, сколь бы дискриминационными ни были их условия.
Возможно, разработчики положений этой конвенции исходят вовсе не из намерения поставить Россию с ее устаревшим флотом в неравные условия, а просто всем известными экологическими предрассудками, пронизавшими насквозь Европейское сообщество и подрывающие возможности самой Европы, притом как раз в энергетической сфере. Но непонятно, почему эти суеверия должны восприниматься в России как руководство к действию не только в области внешней торговли, но и во внутренних морских операциях. Что же касается статуса намывных территорий, то с тем же успехом Конвенция по морскому праву могла бы признать нелегитимными все территории Голландии, находящиеся ниже уровня моря. Это морское дно открытой Атлантики, однако, считается землей.
Аргументы, выдвигаемые российскими практиками и федеральными законодателями, обнаруживают, что споры в портовой деятельности имеют не только политико-правовую, но и чисто идеологическую подоплеку. В стремлении соответствовать букве либеральных догм депутаты Госдумы перещеголяли западных коллег. Пока заместитель главы петербургской АМП Александр Глухов говорит о необходимости прямых государственных мер по обеспечению безопасности при операциях с особо опасными грузами, думцы вносят законопроект, предполагающий замену лицензирования перевозчиков опасных грузов страхованием.
Практика опережает законодательство
В сложившейся правовой неразберихе регионы действуют по принципу «каждый спасается сам». У Санкт-Петербурга, безусловно, есть уникальное преимущество – особый статус города, оговоренный, в частности, в Законе о местном самоуправлении. Кроме того, как отмечалось на конференции GlobalPort-2008, петербургские депутаты Госдумы проявляют наибольшую активность во внесении поправок в федеральные законы о развитии транспорта.
Поправки к Закону о портах, как рассчитывают в Северной столице, позволят более широко толковать термин «портовая зона». При последнем уточнении границ Большого морского порта в их состав включили промышленные территории. Советник губернатора Борис Усанов считает само это решение серьезным прорывом. А по мнению главы Комитета по транспорту и транспортной инфраструктуре Ленобласти Леонида Теребнева, в портовых зонах должна быть сосредоточена деятельность по переработке или упаковке сырья, поступающего в порт различными видами внутреннего транспорта для последующего экспорта готовой продукции.
Инициатива создания Петербургского транспортного узла – тот благоприятный случай, когда планы Минтранса не препятствуют, а способствуют портовой деятельности. Столь же перспективен предпринимаемый ведомством бассейновый принцип формирования морских администраций, в соответствии с которым в сентябре в Усть-Луге создан филиал петербургской АМП. Единое управление, наконец, позволит портам общего бассейна не конкурировать, а совместно развиваться.
В рамках единого управления более эффективной станет и воплощение проектов развития аванпортов, предусмотренных Концепцией развития транспортно-логистического комплекса Петербурга. Здесь, впрочем, сохраняется существенное правовое препятствие: проект развития порта Бронка предусматривает намыв морской территории не только для погрузочных, но и для логистических целей. Между тем проект Закона о намывных территориях, поданный в Госдуму группой петербургских депутатов, по словам Е. Федорова, в 2008 г. вряд ли будет рассмотрен. Глава Комитета по транспортно-транзитной политике Николай Асаул, впрочем, считает, что приступить к реализации проекта следует не дожидаясь, пока законопроект завершит запутанное путешествие по коридорам ведомств. Тем более что завершение строительства Кольцевой автодороги и КЗС создаст для аванпортов все необходимые транспортные условия.
Конкуренты растут
Нетерпение петербургского КТТП объяснимо. Как только государство изыскало средства на опережающее развитие морских и речных портов, у действующих и развивающихся портов Финского залива появились конкуренты. Вызовы Петербургу достаточно серьезны, поскольку речь идет не только об альтернативной погрузке, но и об альтернативных транзитных маршрутах.
На конференции «Будущее российских портов» были презентованы проекты развития Мурманского и Беломорского портов. Как в Мурманской области, так и в Карелии делают ставку на территориальные преимущества. Оба города были построены именно в связи с развитием судоходства, и в обоих случаях транзит создает условия для развития городских агломераций.
По мнению министра экономики Карелии Михаила Юринова, порт на Белом море у выхода Беломорканала может стать «крупнейшим перевалочным центром, обеспечивающим кратчайший выход регионов Урала, Сибири, Средней Азии и Китая в Северную Европу», а также позволит более активно использовать Северный морской путь. Для создания мультимодального центра есть все условия: гавань для приема крупнотоннажных судов, автотрасса «Кола», железная дорога, выходящая к границе Финляндии. М.Юринов уверен в том, что развитие Северного транспортного коридора и строительство трассы «Белкомур» привлекут сюда грузы, ныне следующие через Балтику.
Мурманск рассчитывает на разработку Штокмановского газоконденсатного месторождения на шельфе Арктики, равно как и на возобновление добычи металлов – основного ресурса недр области. Помимо модернизации Мурманского порта и развития портов Витино и Кандалакша, областные власти планируют строительство еще трех портов на базе бывших мощностей Северного флота. Мурманчане предусмотрительно заключили соглашения о развитии энергосетей и учредили управляющую компанию совместно с «Роснефтью» и ОАО «РЖД». Ссылаясь на зарубежных экспертов, заместитель главы департамента промышленности области Сергей Леус утверждает, что «основной конкурент Мурманска, Петербург, имеет ограничения по дедвейту и пропускной способности».
Таким образом, Петербургу и Усть-Луге, ныне находящимся в едином управлении, следует поторопиться и с модернизацией причалов, и с развитием логистики, и с формированием «сухих портов» - для чего также потребуются совместные решения, а возможно, и общие государственные структуры города и области. На прямую поддержку региональных властей, в том числе на целевое предоставление земельных участков, рассчитывает и автотранспортный бизнес, работающий с Большим морским портом. Эта идея была встречена столичными либеральными теоретиками со скепсисом, однако в регионах, надо полагать, рассудят своим умом. Новое петербургское Положение о стратегическом инвесторе создает преференции для инвестиций в транспортную логистику. Амбиции города, основанного Петром, еще скажут свое.
Константин Черемных
Принято считать, что в рыночной экономике главное – добиться максимальной прибыли в кратчайший срок. К этому и стремился молодой российский капиталистический класс, забывая оглядеться вокруг. Итогом этой забывчивости стало зияющее запустение в затратных и энергоемких отраслях производства. На обочине оказалась и та отрасль хозяйства, которая в соседних странах успешно развивается, создает новые материалы и продукты, стимулирует технологическое творчество и одновременно облагораживает окружающую среду. Между тем по уровню развития этой отрасли – переработки отходов производства и потребления (рециклинга) - в мире судят об уровне бытовой культуры той или иной цивилизации. Увы, нас сегодня в этой сфере обогнал не только Запад, но и Восток.
Между Пекином и Берлином
Глава корпорации «Эталон-ЛенСпецСМУ» Вячеслав Заренков, посетив Китай для изучения опыта своих коллег, был более всего впечатлен не размахом строительства в мегаполисах Поднебесной, и даже не образцово организованной там системой кредитования в строительной сфере. Более всего его поразило, как быстро и бесследно исчезает китайское строение, подготовленное к сносу. Буквально за несколько часов площадка становится девственно чиста: сотни деловитых китайцев на велосипедах, подобно муравьям, за считанные часы на месте сортируют строительный мусор и развозят в пункты сбора, откуда все – от ржавой арматуры до обоев – направляется в переработку.
В Европе аналогичный процесс не требует партийной дисциплины и затрат огромного человеческого ресурса: здесь процесс рециклинга столь же высокотехнологичен, сколь и эффективен. В маленькой Голландии работает 150 заводов по переработке отходов – хотя здесь, в отличие от Китая, не утверждаются пятилетние планы и отраслевые госпрограммы развития.
При всех своих цивилизационных различиях Западная Европа и Восточная Азия сходятся в понимании экономического и житейского факта: организация работы с отходами производства и потребления является делом государства, которое целенаправленными регулятивными мерами создает условия для частной инициативы.
В Германии оборот фирм, занятых в сфере рециклинга, достигает 60 млрд. евро. Такой эффект дает отнюдь не пресловутая «невидимая рука рынка», а политика министерства экологии, создающего особые условия для этого бизнеса и обеспечивающего его поддержку из специальных фондов, в которые отчисляется надбавка к стоимости всех товаров, потенциально подлежащих переработке.
Пространство, раскинувшееся между Европой и Китаем, чистотою традиционно не отличалось. В цивилизационном отношении это вполне объяснимо: когда от одного населенного пункта до другого сотня верст, для свалки место всегда найдется. Но мегаполис – он и в России мегаполис. Ему по определению требуется и чистота почвы, и огромное количество стройматериалов, которые в самых разных сферах можно использовать вторично - и при мощении дорог, и при строительстве гаражей и обустройстве поребриков. Все ограждение 650-километровой железнодорожной трассы Москва-Петербург можно выстроить из вторсырья. Но с этим сырьем в нашем отечестве как обращались, так и продолжают обращаться с феноменальной бесхозяйственностью. При этом Северная столица, вопреки своей славе самого европейского города страны, не подает пример прогресса, а напротив, остается в хвосте.
Только 10% строительных отходов Петербурга поступает в рециклинг. Зависть Вячеслава Заренкова к восточным соседям можно понять: в Приморском районе, где «ЛенСпецСМУ» строит немало объектов, 80% всех твердых отходов составляет строительный мусор. В том числе стекло, из которого в его родной Белоруссии, в Гомеле, изготавливают утеплительные материалы европейского качества.
В братской республике изготовление пеностекла включено в городской заказ. В некоторых мегаполисах России, в частности в Москве и Казани, вторичный щебень также является статьей горзаказа. А Санкт-Петербург с поразительной небрежностью загромождает окружающие пространства горами неиспользованного вторсырья.
В положении Золушки
Критическая ситуация в сфере переработки отходов в Петербурге уже была предметом обсуждения на уровне петербургского правительства – в частности, на прошлогоднем «круглом столе» «Строительные отходы в Петербурге и Ленобласти». Еще одна попытка рециклинга напомнить о своих проблемах имела место 14 января этого года. Руководители компаний, занятых в сфере обращения отходов производства и потребления, встретились в этот день с председателем Комитета экономического развития, промышленной политики и торговли Санкт-Петербурга Алексеем Сергеевым.
Менеджерам петербургского рециклинга было что сказать руководителю городского экономического ведомства. Перечисленных проблем было столько, что не хватало пальцев на обеих руках.
В самом деле, на протяжении полутора десятилетий не было создано никаких альтернатив ранее существовавшим общественным формам организации сбора отходов, в частности сбора металлолома и макулатуры, а сеть пунктов приема металла и стеклотары в центре города практически исчезла, уступив место менее социально значимым, но более оборотистым в прямом и переносном смысле арендаторам.
Как поясняет совладелец ООО «Логистик-Стайл» Валерий Ильин, у населения города сегодня фактически не сформирована культура обращения с бытовыми отходами. Она и не могла сформироваться в обстановке «жизни сегодняшним днем», когда погоня за скорой прибылью превращает заведомо высокозатратную отрасль рециклинга в неприкаянную «золушку» городского хозяйства.
За последние годы число автовладельцев возросло в разы, а убирать разбитый или непригодный автотранспорт оказалось некому. По данным директора ООО «Авторециклинг» Петра Бидолаха - пионера в этой сфере деятельности, неприкаянные авто занимают более 40 га (!) городской территории.
Тысячи кубометров вторсырья отказались в исключительном распоряжении муниципальных служб, производящих в меру своих возможностей лишь механическую эвакуацию отходов. Они получают груз для утилизации в таком виде, в котором его действительно можно только закопать в землю, благо сортировкой ни промышленного, ни бытового мусора почти никто не занимается. В итоге на огромных полях мусорных полигонов захораниваются тонны материалов, которые могли бы использоваться в хозяйстве для самых разных целей – от мощения дорог и спортивных площадок (для чего может успешно применяться резиновое вторсырье) до производства стекловолокна и теплоизоляционных покрытий.
Ладно бы переработкой отходов никто не хотел заниматься. У целого ряда компаний есть не только планы, но и опыт в этой сфере. ЗАО «Ольвекс» запустило линию по переработке строительных отходов. ЗАО «Эласт» перебатывает автопокрышки. «Пластполимер» – пластмассы. Эффект налицо – уже сейчас фирмы, занимающиеся рециклингом, экономят до 30% средств городского бюджета на обработку отходов. Но как ни парадоксально, частным компаниям, согласным заниматься этим трудоемким делом даже в существующих неравных условиях – без льгот по аренде и прочих форм целенаправленной поддержки – много лет ставились самые различные препоны. Разные ведомства городской администрации вводили собственные ограничительные нормативы, иногда противоречащие друг другу. В итоге этой неразберихи дорожно-строительные компании в нашем городе до сих пор не могут легально использовать вторичный щебень.
Если районные администрации особенно скупятся на предоставление площадок для обработки отходов, то на уровне города самой «непроходимой» проблемой оказалось получение лицензий. Готовые проекты рециклинга строительных отходов, предложенные рядом фирм, занимающихся сносом домов, блокировались иногда и после того, как компания вложила средства в покупку необходимого оборудования. В бюрократических инстанциях застрял и проект современного мусороперерабатывающего завода, разработанный НИИ «Гипрохим».
Сегодня открыть парикмахерскую или торговый павильон по-прежнему несравнимо легче, чем фирму по переработке строительных, резинотехнических или медицинских отходов. Между тем о том, что более необходимо сегодня организму мегаполиса, можно спорить. Любой медик подтвердит, что человеческий организм может выжить без желудка, но без почек, выполняющих прозаическую очистительную функцию, не протянет и дня.
Одно лишь количество строительных отходов возрастает ежегодно на 15-20%, достигая, по оценкам гендиректора ОАО «Экопром-Петербург» Александра Андреева, 3 млн. т в год. При этом на легальные и нелегальные свалки выбрасывается и кирпич 4-го и 5-го классов экологической опасности. И это законно – поскольку, в соответствии с регламентом переработки отходов, принятым в начале 2003 г. и с тех пор действующим, на свалку разрешается отправлять весь объем строительных отходов – что оправдывается отсутствием материальной базы для рециклинга.
Образуется замкнутый круг: переработки нет из-за отсутствия материальной базы, а материальной базы нет из-за пренебрежения возможностью сделать отрасль прибыльной. Что для этого требуется, понятно даже человеку без всякого экономического образования. Если город хочет слыть цивилизованным и просто в конечном итоге не погрязнуть в продуктах собственной жизнедеятельности, он просто обязан позаботиться о создании благоприятных условий - включая льготы на аренду земли и недвижимости – для развития и диверсификации рециклинга.
Одинокий голос специалиста
Чтобы, наконец, была услышана солидарная точка зрения частных компаний, занятых непрестижным и хлопотным, но социально необходимым делом, потребовалось 2 года энергичных усилий «снизу» – на уровне самоорганизации компаний, учредивших Санкт-Петербургскую ассоциацию рециклинга (СПАР). В ее офисе на базе научно-производственного комплекса «Механобр-Техника» и принимали в прошлый понедельник руководителей городского Комитета по экономическому развитию, промышленной политике и торговле.
Тот факт, что Ассоциация рециклинга нашла себе пристанище именно на базе «Механобра», является результатом объективных и субъективных обстоятельств. Объективной закономерностью является концентрация перерабатывающего бизнеса на безе предприятия, производящего и внедряющего технику для сноса строений. Субъективный фактор олицетворяет фигура доктора технических наук Леонида Вайсберга, благодаря которому НПО, утратившее – как и множество других предприятий и объединений советской индустрии, надежную опору союзного заказа, прочно стоит на ногах именно потому, что применяет себя в сфере городского хозяйства.
Именно он инициировал и создание СПАР и возглавил ее совет директоров. Именно его предприятие получило правительственный заказ на разработку концепции федерального закона «О вторичных материальных ресурсах». И именно он, при содействии депутата городского ЗакС Константина Серова – президента СПАР, организовал профессиональные слушания по проблемам сферы рециклинга. Глава КЭРППТ Алексей Сергеев к концу мероприятия признался, что был вынужден вести себя как разведчик – сидеть и слушать больше часа, пока представители предприятий высказывали свое мнение и выдвигали свои инициативы.
Первый шаг навстречу
Нельзя не признать, что руководство КЭРППТ также подготовилось к дискуссии. Рассмотрев инициативы СПАР, руководство комитета признало, что Ассоциации необходимо оказать поддержку в ее намерении приобрести статус саморегулируемой организации (СРО) в соответствии с принятым в 2008 г. федеральным законом. С этим согласны и в региональном управлении Ростехнадзора. Статус СРО позволит СПАР, объединившей зарекомендовавших себя в своем деле специалистов и практиков, самостоятельно оценивать способность той или иной компании работать в этой отрасли, что, наконец, даст возможность навести в ней элементарный порядок.
Алексей Сергеев согласился и с необходимостью передачи всей сферы рециклинга под полный контроль своего комитета, чтобы положить конец нормативному и управленческому хаосу.
Самым важным для участников СПАР, однако, было известие о том, что власти города согласны включить сферу обращения отходов производства и потребления в Программу развития малого бизнеса. Глава управления по поддержке малого предпринимательства КЭРППТ Сергей Толоконцев, также принявший участие в дискуссии, сообщил, что Программа, принятая в обновленном виде в 2007 г., предполагает предоставление льгот – вплоть до выдачи беспроцентных кредитов в размере до 1 млн. рублей – малому бизнесу, специализирующемуся в сферах особой социальной значимости. Сергей Толоконцев считает, что переработка отходов относятся к этой категории в не меньшей степени, чем, к примеру, частная педагогика или медицина.
Переработчики отходов выполняют абсолютно необходимую функцию – не только санитарную, но также технологическую и культурную. Если мы всерьез планируем создание бизнес-инкубаторов, то жизненно нужным городу технологиям рециклинга там должно быть предоставлено место. Алексей Сергеев уже назвал первый адрес – Пискаревский пр, 61 – где задумывается именно инкубатор для промышленных технологий.
Сегодня город, наконец, обратил внимание на предпринимателей, работающих в сфере рециклинга. Однако тех мер поддержки, которые были предложены, недостаточно для решения всего комплекса проблем отрасли. Даже для того, чтобы догнать Москву, потребуется немало усилий. По оценке вице-президента СПАР Вячеслава Прохорова, 75% объема промышленных и 45% бытовых отходов города могут быть переработаны для вторичного применения.
Как сказали бы китайцы, нам требуется большой скачок. Обеспечить его сегодня может только прочное, серьезное и постоянное взаимодействие двух сил – ответственной власти и зарекомендовавшего себя профессионального бизнеса.
На прошлой неделе губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков подписал соглашение с очередным крупным западным инвестором. Еще недавно перспективы этого соглашения в региональной прессе воспринимались со скепсисом. Тем не менее, событие состоялось: на строительный рынок Ленобласти вышел второй по величине в Европе производитель ячеистых бетонов – датская компания H + H International.
Сто лет семейного бизнеса
На участке в
Соглашение, подписанное в правительстве Ленобласти, фактически завершают подготовительный этап реализации проекта. В течение этого года H + H International нашла местного проектировщика (таковым, по сообщениям прессы, выступает ЗАО «Рамболь», работавшее с Toyota Motors Corporation, Nokian Tyres, Vinci и Rockwool), договорилась с местными поставщиками сырья, а также с жителями поселка. Реальность намерений подтверждается и серьезностью самого инвестора, и той энергией, с которой он осваивает новые рынки.
Группе H + H почти 100 лет. Компания датирует свое рождение
В настоящее время акционерный капитал компании составляет 116 млн. акций номинальной стоимостью по 100 датских крон. Держателем акций типа «А» является партнерство Н + Н, а акции типа «B» (78%) торгуются на Копенгагенской фондовой бирже в сегменте MidCap (компании с рыночной капитализацией от 150 млн. до 1 млрд. евро).
Сегодня H + H Group включает в себя материнскую компанию H+H International A/S и подразделения в 12 государствах Европы. Центральный офис компании находится в Копенгагене. Производственные мощности до этого года были сосредоточены в пяти странах – Великобритании, Германии, Польше, Чехии и Финляндии.
Группа работает по принципу автономии дочерних компаний. Финское предприятие в Тампере стало плацдармом для завоевания рынков Латвии, где размещается центральный офис H + H Baltic SIA, а затем и Эстонии, куда с
Дальнейшее наступление на восток, как признают руководители фирмы, планировалось давно. Ожидали спроса на материал, который стал заметно расти начиная с
Кадровая находка
Впервые о намерении выйти на наш рынок компания заявила весной
У 60-летнего Расмуссена немалый опыт в разных областях деятельности. Его карьера начиналась именно в производстве. На дипломатической службе он оказался спустя 4 года после получения степени магистра в области международного бизнеса и экономики. Еще 2 года спустя, в
Должность генерального консула в Петербурге Расмуссен занимал в течение 5 лет. Сдав полномочия в октябре
Подготовка была основательной. Действительно, планы Расмуссена не ограничиваются Ленобластью. Завод в Кикерино – лишь первая ласточка. В общей сложности в России H + H рассчитывает построить пять заводов, вложив в производство 200 млн. евро.
Загадки бренда
Вокруг перспектив H + H уже успела возникнуть дискуссия. Так, оценка потребности местного рынка в газобетоне, оцениваемая Хансом Гормсеном в 1 млн. куб. м в год, была воспринята местными производителями скептически. Главу H + H, очевидно, не совсем поняли: он имел в виду нынешний объем рынка не Ленобласти, а всего Северо-Западного региона.
Впрочем, как следует из интервью главы ООО «Х + Х Рус», компания намерена не только удовлетворять наличный спрос, но и стимулировать его рост за счет применения новых технологий. О каких технологиях идет речь – производственных или маркетинговых? По данным сайта компании, на ее предприятиях в производстве газобетона используются традиционные материалы - известняк и кварцевый песок. Однако в Великобритании, Польше и Чехии на заводах H + H песок частично или полностью заменяется мелкораспыленной золой-уносом с местных ТЭЦ – то есть фактически этот материал следует называть газозолобетоном. Последующая технология, как и на отечественных предприятиях, состоит в смешивании размельченного песка (и/или золы) с известью и цементом, затем добавляется алюминиевый порошок, происходит вспенивание, после чего мокрая масса автоклавируется под давлением пара. Производственные технологии, как признает фирма, не запатентованы и в основном являются результатом многолетнего опыта.
Особенности, конечно, есть. Так, предприятия H + H стремятся к экономии энергоресурсов и воды, в том числе в соответствии с экологическими требованиями Евросоюза. Чтобы меньше истощать естественные водные источники, заводы H + H частично собирают воду из атмосферных осадков.
В Ленобласти H + H намерена производить газобетон в первую очередь для коттеджного строительства. Как уместно напоминает глава российской дочерней компании, материал ни в коем случае нельзя хранить под открытым небом. Таким образом, речь идет все-таки о вполне обычном газобетоне, основными отрицательными свойствами которого считается гигроскопичность и хрупкость. Чтобы построить из него коттедж, все так же необходимо тщательно нанести паронепроницаемое покрытие, а также соорудить прочный фундамент из традиционного кирпича.
Похоже, пока о применении каких-то методов производства газобетона, не известных отечественным строителям, речи не идет. Известно лишь, что продукт будет отличаться от того, который производится компанией в Финляндии под маркой «Сипорекс», и по этой причине будет выпускаться под новым брендом, совпадающим с именем компании – H + H. В дальнейшем, однако, «Х + Х Рус», как говорит Расмуссен, наладит кооперацию с финским заводом, после чего станет возможно экспортировать продукцию за рубеж. Речь идет, как предполагается, об экспорте в те же скандинавские страны. Из чего можно заключить, что производить ту же продукцию в Кикерино выгоднее, чем в Тампере.
Коттедж on-line
Технология реализации продукта действительно является на нашем рынке новым словом. Скандинавские покупатели не покупают материал впрок, а оформляют электронный заказ на определенную партию товара с указанием точных (вплоть до часа) сроков доставки. При этом блоки в соответствии с конкретным заказом фирма изготовляет ровно такой формы и размера, как заказчику требуется.
Таким образом, в потребительской нише среднего класса H + H бросает вызов производителям деревянных коттеджей, прежде всего по технологии Honka. Именно дерево – разумеется, в специфической упаковке, сохраняющей тепло – московские аналитики считают главной антитезой газобетону.
Широкое введение услуг интернет-заказа чревато сложностями, связанными с особенностями российского менталитета. Непременно возникнут проблемы с клиентами, оформившими заказ до согласования с
архитекторами и иными инстанциями. Более существенно, что работы по спецзаказу предъявляют особые требования к рабочей квалификации. Нельзя сказать, чтобы мастеров крайне сложно найти на месте, в том числе и в штате компаний-конкурентов. Однако H + H гарантировала области трудоустроить полторы сотни жителей Волосовского района. Первоначально компания надеялась обойтись кадрами из 40 человек, но областные власти при всем желании не могли предоставить налоговые поблажки без создания рабочих мест. Как говорится, или – или.
Таким образом, куда легче предложить эксклюзивную услугу, чем ее реализовать. Между тем одновременно придется заниматься продвижением совершенно нового бренда и доказывать потребителю - уже достаточно капризному - его преимущества. На что, естественно, придется потратить немалую долю от 30-миллионных инвестиций. Тем более что речь идет не просто о стимулировании спроса, но и о продвижении новой онлайн-культуры частного строительства.
По всем фронтам
Впрочем, H + H не склонна обольщаться легким успехом на отечественном рынке. Российские планы компании масштабные, но отнюдь не наполеоновские. В Украину датчане намерены вложить 100 миллионов евро, хотя ее рынок заметно уже. Другое дело, что в соседней республике сегодня значительно выше спрос на газобетон, в то время как предложение фактически не сформировано – другими словами, там не просматривалось серьезных конкурентов, а в России много собственных
производителей.
Однако пока датская компания согласовывала все производственные и налоговые детали проекта в Кикерино, на украинский рынок стремительно прорвался петербургский холдинг ЛСР, удачно выбрав «лежащий на боку» Березанский завод.
Датские инвесторы оказались бы в значительно более выгодном положении и на рынке Ленобласти, если бы успели завершить проект три года назад. За это время ЛСР успела приобрести эстонскую компанию Aeroc и использовать опыт ее персонала в налаживании в Петербурге собственного газобетонного производства мощностью 300 тысяч кубометров в год. Мало того, петербургский холдинг намерен выйти и на те же скандинавский рынки. Таким образом, конкуренция с H + H, что бы кто ни говорил о дружбе и взаимопонимании, пойдет буквально по всем фронтам. Кроме того, о намерениях строительства газобетонных заводов объявил еще один мега-игрок – «Главстрой» Олега Дерипаски.
В процентном отношении уменьшится доля продукции таких опытных производителей газобетона, как сертоловский КЖБИ и ДСК-3. Но им помогает налаженная система сбыта, а в первом случае - также участие в программе строительства жилья для военнослужащих. Труднее придется еще одному девелоперу газобетонного производства. Еще один проект в области уже три года анонсирует компания
Фирма «Евроаэробетон», соучрежденная петербургской компанией «Триада Лтд» и московским «Еврофинанс-Моснарбанком». Считается, что ей не удалось обеспечить себя кадрами, поскольку в городе Сланцы, где достраивается завод, с квалифицированной рабочей силой хуже, чем в Кикерино. Впрочем, эта версия звучит малоубедительно. Скорее можно предположить, что проблема возникла с кредитными ресурсами московских акционеров – что, увы, с лета этого года стало проблемой многих банков по не зависящим от них мировым обстоятельствам. Те же самые обстоятельства, по мнению московских экспертов, лежат и в основе разгулявшейся инфляции.
Голубые города
Руководство «Евроаэробетона» откровенно признавалось, что компания хотела бы подключиться к российской программе «Свой дом», заявленную в рамках приоритетного национального проекта «Доступное и комфортное жилье – гражданам России». Теперь этот приз может достаться «Х + Х Рус» -
формально такому же российскому налогоплательщику.
Именно в связи с программой «Свой дом» некоторые аналитики ожидают головокружительного прироста популярности газобетона - до 60% в год. Не исключено, что эта романтика предвидения и подстегнула датских инвесторов к реализации своего проекта.
«Голубые города» строятся в воображении не в первый раз. Программа «Жилище»
Очень хочется верить как в сам национальный проект, так и в действенные механизмы его реализации. Для которой, впрочем, требуются также общеэкономические условия, поддерживающие платежеспособность спроса. В том, что средняя семья хотела бы иметь загородный дом, никто не сомневается. Проблема лишь в том, что цены на этот материал, как и на все то, что пользуется спросом, упорно обгоняют объемы производства. Рост конкуренции между тем на цены на эти материалы пока не очень влияет. Сегодня средняя цена за кубометр составляет около 3500 рублей.
Емкость рынка газобетонов с
Многое, разумеется, зависит от климата – и в буквальном смысле, и в плане расположения региональных властей к конкретным компаниям. Однако устоявшиеся вкусы, в том числе местные, сильнее даже глобального потепления, и переделать мышление элитного покупателя, прикипевшего душою к надежному кирпичу и создающей неповторимый уют «хонке», не так просто. Что касается клиентов со скромными возможностями, то их перспективы от множества других обстоятельств. Поэтому предвидеть динамику газобетонного рынка в нашем отечестве столь же сложно, как и просчитать спрос на любой товар, рассчитанный на массового потребителя.
Константин Черемных