Самоуправляемая горелка
Внутридомовое газовое оборудование – казалось бы, сугубо техническая составляющая городского хозяйства. Тем не менее, эта область стала предметом самых ожесточенных дискуссий, выходящих далеко за рамки жилищно-коммунальной сферы и даже экономики. Правовой вакуум, возникший из вопиющих противоречий в федеральном законодательстве, отражает не столько сугубо бюрократические разногласия между ведомствами, но и не завершившуюся по сей день борьбу между экономическим и управленческим здравым смыслом и абстрактной, по существу идеологической, догмой.
«Независимо от принадлежности»
Прошлая неделя ознаменовалась двумя событиями в двух крупнейших мегаполисах России, которые остались почти незамеченными в прессе, хотя были посвящены отнюдь не безразличному для большинства граждан вопросу. В Москве 14 мая на очередном заседании рабочей группы Российского газового общества (РГО) было объявлено о том, что осенью этого года в Государственную Думу будет внесен проект Федерального закона «О безопасности внутридомового газового оборудования». В Санкт-Петербурге в тот же день состоялось заседание городского правительства, где были утверждены поправки в положение о Государственной жилищной инспекции, делегирующие этому ведомству широкие полномочия по осуществлению контроля над использованием общего имущества многоквартирных домов независимо от их принадлежности.
Федеральная законодательная инициатива и распоряжение регионального органа власти, на первый взгляд, друг с другом вовсе не связаны. Тем более что Российское газовое общество является некоммерческой организацией, а не правительственным ведомством и даже не парламентским комитетом.
И все же связь существует. 7 февраля 2008 г. в Смольный поступил протокол совещания, состоявшегося в кабинете тогдашнего премьера Виктора Зубкова. Кроме министров регионального развития и чрезвычайных ситуаций, к главе кабинета был приглашен руководитель Ростехнадзора Константин Пуликовский, а также президент РГО Валерий Язев.
Во первых строках протокола констатируется: «В последние 5 лет в РФ вопросы безопасной эксплуатации внутридомового газового оборудования оказались вне компетенции государственного надзора. Отсутствие установленного на государственном уровне порядка технического обслуживания и ремонта внутридомового газового оборудования, предусматривающего регламентацию обязательных требований к технической оснащенности и подготовке персонала газоснабжающих организаций привело к тому, что зачастую к обслуживанию указанного оборудования привлекаются специалисты, не имеющие соответствующей профессиональной подготовки, что, в свою очередь, приводит к авариям на сетях, обеспечивающих поставки газа в жилые дома, взрывы в которых участились и приводят к человеческим жертвам».
Наряду с требованием предоставить Ростехнадзору функцию методологического обеспечения по контролю и надзору за состоянием ВДГО, правительственный протокол содержит предложение «совместно с Фондом содействия реформированию ЖКХ предусмотреть в первоочередном порядке финансирование работ по капитальному ремонту ВДГО». Как сообщили на рабочей группе РГО, финансирование этих работ предполагается осуществлять из средств Фонда, предназначенных для обеспечения расселения аварийных жилых домов в регионах России.
Протокол заседания на Старой площади, поступивший в правительство Санкт-Петербурга, был передан в Государственную жилищную инспекцию. Это закономерно, поскольку резолютивная часть протокола, относящаяся к субъектам Федерации, постановляет «с участием государственных жилищных инспекций провести инвентаризацию наличия заключенных договоров на обслуживание ВДГО между газоснабжающими и управляющими организациями, а также анализ состояния ВДГО». На титульном листе протокола стоит виза губернатора: «К исполнению».
Вопрос о ВДГО оказалась тем редким случаем, когда местная законодательная власть проявляет исключительную солидарность с исполнительной. Когда тема была поднята на основании обращений граждан на постоянной комиссии по городскому хозяйству, градостроительству и земельным вопросам городского ЗакСа, депутаты, еще не зная о правительственном документе, сформулировали собственную инициативу, предложив городу разработать адресную программу по замене сетей ВДГО в многоквартирных домах из средств городского бюджета по результатам проведения диагностики.
Правовые мытарства газовой горелки
Проблема состояния внутридомового газового оборудования не созрела, а перезрела. Упоминание о 5 годах, в течение которых внутридомовые трубы, водонагреватели и газовые плиты оставались за пределами государственного надзора, к сожалению, неточно. Фактически положение дел в этой сфере изменилось 17 лет назад – в 1991 г., когда поглощенная другими проблемами общественность просто не обратила внимание на выход в свет «Правил технической эксплуатации и требования безопасности труда в газовом хозяйстве РФ». Этот документу предписывал проведение технического обслуживания газового оборудования исключительно по заявкам абонентов. Другими словами, профилактика в данной области была одним махом попросту отменена. А тот факт, что еще 15 лет население исправно платило тарифы, вовсе не означало, что проверкой состояния ВДГО кто-нибудь с тех пор систематически занимался.
Следующий этап законодательных новаций пришелся на 1993 г., когда в соответствии с постановлением №765-р Госкомимущества РФ внутридомовое газовое оборудование было передано в муниципальную собственность. Формально газораспределительные организации должны были продолжать следить за состоянием ВДГО, благо в тарифе на транспортировку газа была включена надбавка на его обслуживание. Однако этот контроль стал второстепенным делом, а замена изношенного оборудования не производилось – кроме отдельных регионов, в частности Москвы, где она регламентировалась местными нормативными актами.
Судебные процессы того времени отражают еще большую запутанность вопроса о принадлежности ВДГО, чем сегодня. Так, после 2-летнего рассмотрения жалобы жильца, не захотевшего платить за замену газовой колонки, коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ дает определение: «Из имеющихся в деле документов усматривается, что газовое оборудование в приватизированных домах хотя и является их принадлежностью, но в то же время представляет из себя самостоятельный объект, право собственности на который устанавливается в порядке, отличающемся от порядка передачи в собственность гражданам жилых помещений».
Как следует из этого пассажа, основным затруднением в делах по неисправному газовому оборудованию стал вопрос о том, кому оно принадлежит, если жилище является собственностью гражданина. Ясность внесли лишь авторы Жилищного кодекса, отнесшие все внутридомовое оборудование к общей долевой собственности многоквартирного дома, после чего лица, приватизировавшие свои квартиры, наконец, ощутили разницу между собой и нанимателями бюджетного фонда – благо, согласно ранее принятому Гражданскому кодексу, именно собственник, и никто другой, несет ответственность за состояние имущества. Однако полной ясности так и не наступило, ибо согласно Закону о газоснабжении в РФ (1999 г., в редакции от 02.02.06 – 19-ФЗ), газораспределительная система является «имущественным производственным комплексом, состоящим из организационно и экономически взаимосвязанных объектов, предназначенным для подачи газа непосредственно его потребителям» (ст. 2). На основании этой статьи, действующей поныне, любая управляющая организация может преспокойно отказаться даже притрагиваться к ВДГО: оно же общее, а не мое. Как упоминалось выше, у управляющих организаций, равно как и у самих собственников, и так не возникало желание возиться с оборудованием, благо от него можно ждать всяких неожиданностей – даже в Петербурге его износ некоторыми специалистами оценивается в 70% (в среднем по России, по данным В.Язева, износ доходит до 80%).
Однако в соответствии с еще одним законом – «О безопасности производственных объектов», принятом еще в 1997 г. – газовое оборудование жилых зданий было исключено из категории опасного оборудования. Благодаря авторам этого закона Генпрокуратура, в случае аварий может лишь рекомендовать Ростехнадзору подключиться к проверке, ибо сфера ВДГО с тех пор – то есть уже 11 лет – находится вне компетенции этой контролирующей инстанции.
Наконец, федеральный закон «О лицензировании отдельных видов деятельности» от 08.08.01 вдобавок отменил еще и лицензии на деятельность по техобслуживанию и ремонту ВДГО. Таким образом, вслед за необязательностью профилактики во взрывоопасной области «исчезла» потребность в квалификации специалистов. С тех пор нишу обслуживания ВДГО имеет законное право занять, по выражению гендиректора ОАО «ПетербургГаз» Сергея Густова, организация из трех человек и одного телефона.
Более того, Жилищный кодекс позволил управляющим компаниям самостоятельно заниматься обслуживанием ВДГО, не подписывая договоров со специализированными организациями. В Омске, с подачи местного управления Федеральной антимонопольной службы (ФАС), такое решение было принято в интересах УК, отказавшейся от всех специалистов, предлагавших свои услуги.
Управляющие – на стороне специалистов
Именно ФАС в последние годы выступала в качестве основного оппонента как ресурсоснабжающих, так и эксплуатирующих организаций. Когда РГО поставило на уровне правительства вопрос о возвращении ВДГО в управление ресурсоснабжающих структур, самые непримиримые контраргументы последовали из уст заместителя главы ФАС Анатолия Голомолзина. Он тогда заявил, что управляющие компании, у которых газовики намереваются «экспроприировать» имущество, как раз и создавались для того, чтобы защитить граждан от монополизма, и если, мол, за собственника будут решать, кто будет поставлять ему газ, то это войдет в противоречие с самим духом реформы ЖКХ.
Что же думают на эту тему сами собственники? С их суждениями по столь актуальному вопросу в нашем городе можно было ознакомиться как на депутатских слушаниях, инициированных КГХ ЗакСа, так и на специально организованных дискуссиях на эту тему в Жилкомитете и ИА Росбалт. Как ни удивительно, большинство разделяло позицию газовиков, а не антимонопольщиков. Ассоциация ЖСК и ТСЖ специально распространила на круглом столе в Жилкомитете текст доклада заместителя гендиректора ООО «Межрегионгаз» Николая Исакова – инициатора вышеупомянутого законопроекта «О безопасности домового газового оборудования». «Представляется маловероятным, что принудительное встраивание управляющих организаций в коммунальные отношения, делегирование им функций реализации энергоресурсов и обслуживания коммунальной инфраструктуры может способствовать развитию рынка управления жилым фондом и снижению аварийности при эксплуатации газового оборудования жилых зданий», - отмечает Н.Исаков.
С таким же единодушием руководители объединений собственников жилья поддержали начальника отдела газового надзора петербургского управления МТУ Ростехнадзора по Северо-Западу Виктора Винникова, считающего, что эксплуатацию ВДГО можно доверять лишь тем компаниям, которые его ведомство признает компетентными в оказании этих услуг.
По существу основные претензии управляющих организаций адресованы не газовикам и не надзорному органу, а ОАО «Ленгазэксплуатация» – наследнику ГГХ «Ленгаз» и крупнейшей газоэксплуатирующей организации города. Притом не в связи с качеством работы, а в связи с размерами тарифов за замену оборудования. При этом, однако, главы ТСЖ не могли не согласиться с суждением генерального директора ООО «Балтийская газовая компания» Михаила Ефимова, который характеризовал состояние как самих ВДГО, так и сопряженных с ними вентиляционных колодцев и дымоходов в центре города как «ужасное». В новом элитном секторе, составляющем незначительную часть жилого фонда, оборудование в хорошем состоянии, но зачастую установлено по собственному усмотрению – благо выведение ВДГО из-под контроля Ростехнадзора в соответствии с законом 1997 г. формально позволяло производить любые перестановки и конфигурации.
Между тем «Ленгазэксплуатация», устанавливая реальные цены на замену безнадежно изношенного оборудования, оказалась между двух огней. Производя аварийный ремонт в том числе в тех домах, где собственники постоянно обслуживаются другими организациями, компания вынуждена одновременно объясняться с газовиками, управляющими компаниями и Горжилинспекцией. При этом эксплуатирующая структура не может не ссылаться на действующее законодательство, в которое пока никаких изменений не внесено, в том числе и на упомянутое постановление Федеральной службы по тарифам.
Впрочем, старание эксплуатирующей организации следовать букве закона в итоге наталкивается на тот предел, где законодательство входит в противоречие уже с элементарным здравым смыслом. Вот что гендиректор компании «Ленгазэксплуатация» Сергей Щетинин писал заместителю главы петербургской ГЖИ Егору Тратникову: «Отдельно обращаю Ваше внимание на то, что Управление Федеральной антимонопольной службы по Санкт-Петербургу и Ленобласти признало наличие нарушения федерального закона «О защите конкуренции» со стороны ОАО «Ленгазэксплуатация»… и обязало внести изменения в Договор на содержание и текущий ремонт внутридомовых систем газоснабжения, исключив из него обязанность исполнителя по аварийно-диспетчерскому обслуживанию... ОАО «Ленгазэксплуатация» считает решение УФАС незаконным, в связи с чем обращается в Арбитражный суд».
По существу, единственную организацию в городе, осуществляющую аварийный ремонт, на основании буквы закона государственное ведомство пытается лишить этого права только лишь потому, что любая монополия – это плохо, поскольку противоречит рынку.
Если бы речь шла о торговле семечками, в которой чем выше конкуренция, тем ниже цена, позиция антимонопольщиков не вызывала бы никаких сомнений. Однако речь идет не только о товарах и услугах, но и о безопасности людей.
Опасный вирус самоуправленчества
По данным В.Винникова, за последние 20 лет среднегодовой показатель смертности при эксплуатации ВДГО на порядок превышает аналогичный показатель при эксплуатации газораспределительных сетей, промышленных объектов газопотребления, объектов энергетики и котельных. Статистика других регионов столь же убедительна. В Самарской области подсчитали, что из 1000 аварий газового оборудования 967приходится на ВДГО.
Директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов приводит данны, которые говорят сами за себя. В 2005 г. в результате аварий, связанных с эксплуатацией ВДГО, произошло 154 несчастных случая со смертельным исходом, в 2006 г. – 208, за шесть месяцев 2007 г. – 133.
Эти цифры, очевидно, ничуть не смущают «ортодоксов» антимонополизма, которые не усматривают никакого различия между обычными услугами и работой, требующей особой подготовки, между новым оборудованием и изношенным, между обычным оборудованием и взрывоопасным.
Нельзя сказать, чтобы у ФАС не было своих сторонников в среде общественности. На сайте предводителя «маршей несогласных» Гарри Каспарова можно прочесть изобличительный опус о том, что корень зла проблемы ВДГО состоит исключительно в том, что монополистический «Газпром», по сговору с чиновниками стремится «освободить государство от социальной ответственности» и заодно изыскивает способы задушить население дополнительными тарифами. Так технический вопрос выходит далеко за рамки бытовой области, в то время как обитатели многоквартирных домов продолжают расплачиваться имуществом и жизнью за правовое наследие 1991 г.
Некогда крамольная повесть Михаила Булгакова, которую нынче изучают по школьной программе, содержит замечательное наблюдение о том, что разруха начинается в головах. Классик писал это в те годы, когда некоторые настаивали на проведении свободных выборов директоров на заводах и командиров в армии. Та же мечтательность, воцарившаяся в либерально-реформаторрских головах, производила и как ни удивительно, производит по сей день все те же разрушительные эффекты.
«Возможно ли сейчас изменить ситуацию к лучшему? Да, если в нашей исполнительной и законодательной власти найдутся люди, которые прислушаются к мнению специалистов-практиков, а не теоретиков, руководствующихся либеральными экономическими догмами, и восстановят государственный надзор над обслуживанием ВДГО, доверив это профессионалам», - считает директор Института национальной энергетики С.Правосудов. Похоже, эти аргументы, выражающие позицию РГО, наконец достигли высшего уровня принятия управленческих решений.
Константин Черемных
26 декабря в конференц-зале Жилищного комитета в присутствии прессы состоялось подписание Соглашения о сотрудничестве в рамках реализации городской программы «Расселение коммунальных квартир» между Жилкомитетом, ГУ «Горжилобмен», Российской гильдией риэлторов и Ассоциацией риэлторов Санкт-Петербурга и Ленобласти. Публичность действий городских властей не может не радовать. Другой вопрос: насколько продуман механизм исполнения соответствующего городского закона, и ко многому ли участников программы обязывают новые договоренности?
Соглашение о чем?
Соглашение, подписанное в Петербурге в присутствии деловой и общественной прессы 26 декабря, касалось более чем актуальной – как принято было говорить в былые времена, наболевшей темы коммунальных квартир. Проблему эту в нашем городе пытались решить и в эпоху социализма, однако пережиток той эпохи благополучно ее пережил – и продолжает оставаться головной болью районных и городских властей.
Очень хочется отделаться от головной боли радикальным способом. Однако хирургия в случае с «коммуналками» неуместна.
Как явствует из пресс-релиза, подготовленного Комитетом по жилищной политике, уже расселенные коммунальные квартиры имеют странное свойство вновь коммунализироваться. К примеру, когда несознательный владелец комнаты в центре из расселяемой квартиры предпочитает переселиться не в квартиру в Колпино, а в другую комнату в центре. Шутка ли заморозить, объявить мораторий на продажу комнат, если это не запрещено законом? Риэлторы – не собственники, их позиция погоды не сделает. Ограничить права собственников в отдельно взятом городе невозможно. Не говоря о том, что город тоже является собственником и предоставляет комнаты выпускникам детских домов и другим категориям граждан – не от хорошей жизни…
Но проблему надо решать. Хотя бы по той причине, что Петербург приобрел репутацию столицы коммунальных квартир. В них проживает почти 700 тысяч человек - то есть каждый седьмой горожанин.
В 2005 году город урезал доставшуюся в наследство от социализма очередь, оставив в претендентах на льготное жилье лишь неимущих граждан. Требование постоянного проживания не менее десяти лет в Петербурге также ограничило число претендентов на субсидии из городского бюджета. Однако в том же году была принята новая программа, и очередники вновь приумножились.
В итоге городские власти, исходя из принципа социальной ответственности, разработали специальную программу расселения коммуналок. Закон о внедрении этой программы, являющейся составной частью городской Концепции жилищной политики, рассчитан на долгие восемь лет, но первые итоги будут подводиться уже через три года. За это время город намеревается расселить приблизительно 60 тысяч квартир.
Субсидировать реформу, в соответствии с программой, будет не только город, но и частные инвесторы. Впрочем, в Соглашении, подписанном в Жилкомитете 26 декабря, они не участвовали - хотя пресса, надо думать, была бы непрочь посмотреть на этих мужественных людей.
Таким образом, соглашение декабря заключалось в отсутствии двух ключевых участников – инвесторов и самих жителей, но презентовалось как четырехстороннее, хотя фактически было двусторонним (город в лице Жилкомитета и подчиненного ему ГУ «Горжилобмен», а также риэлторы в лице Ассоциации риэлторов Санкт-Петербурга и Ленобласти, а также Российской гильдии риэлторов (в которой представлена АРСП)).
В отсутствии этих двух главных игроков документ о сотрудничестве оказался скромным по содержанию. Две стороны обязались: совместно создавать методологические, информационные и организационно-технические условия реформы (хотелось бы в первую голову правовых условий, но о них как раз речь не идет); взаимно консультировать друг друга, в том числе и по рынку недвижимости вообще (быть может, там и прячется искомый инвестор); проводить совместные конференции, семинары, круглые столы и иные мероприятия (если что и вдохновляет, то разве что последний пункт).
Больше никаких обязательств, кроме разве что совместной подготовки учебных программ для риэлторов, договаривающиеся стороны на себя не берут. Не создается даже никаких совместных оргструктур. Лишь «при необходимости» предполагается создание Рабочей группы, она же Комиссия по реализации программы. При каких условиях возникает эта необходимость, в тексте не уточнено.
Неудивительно, что организаторы воздержались от ознакомления прессы с самим текстом соглашения. Любопытство журналистов были призваны удовлетворить пресс-релиз Жилкомитета, а также буклеты Горжилобмена на клейкой рекламной бумаге.
Они были достаточно содержательны. Во всяком случае, цифры, приведенные в пресс-релизе, свидетельствовали о том, что к 2016 году в рамках данной программы имеют шанс получить новое жилье не более трети коммунальных жильцов. Впрочем, если отнести цифру 214 тысяч к более узкому сообществу очередников, то вырисовывались уже более оптимистические 60 процентов. А если учесть, что жильцы коммунальных квартир получают преимущественный статус при выполнении других городских программ, то можно надеяться, что через восемь лет все ныне признанные нуждающимися будут удовлетворены.
Вопросы, однако, оставались, и пресса была вынуждена атаковать участников в кулуарах. Где и выяснилось, что программа «расселение коммунальных квартир» как таковая рассчитана – во всяком случае, на ближайшие годы – лишь на жильцов тех коммунальных квартир, где все без исключения обитатели нуждаются в улучшении условий. То есть ютятся на территории менее 9 квадратных метров на человека и при этом проживают в Петербург не менее 10 лет.
Задачка с тремя неизвестными
Информация, предоставленная Жилищным комитетом, была бы более исчерпывающей, если бы не туманность некоторых формулировок. Так, остался загадкой смысл третьей из четырех форм улучшения жизни «коммунальщиков», а именно: «город может так перераспределить комнаты в вашей коммуналке, что вы будете продолжать жить в ней как в отдельной квартире». Так все-таки - в отдельной или «как»? Тот же пункт в пресс-релизе интерпретировался более категорично, но не менее загадочно: «Перераспределение жилых помещений, то есть проведение обменов, мены жилых помещений с целью обеспечения исключительно односемейного заселения с согласия граждан и по инициативе государственных органов должно касаться не только центральных районов города».
Вообще-то программа касается не только жителей Центрального района, но и всех горожан. Если же авторы были вынуждены прибегнуть к столь околичным формулировкам, значит, какая-то проблема стоит на пути достижения чистоты и ясности словоприменения.
Эту ясность в ходе кулуарного общения осмелились внести лишь представители риэлторского сообщества. От них удалось узнать:
- что цифра в 60 тысяч облагодетельствованных семей в три года (то есть 20 тысяч в год) является нереалистичной, ибо общий объем сделок на первичном и вторичном рынках жилой недвижимости в год ныне не превышает 80 тысяч. Иначе говоря, емкость рынка не удовлетворяет условия программы, даже весьма скромные (см. выше);
- что программа в ее нынешнем виде ни к чему не обязывает ни жильца, ни инвестора. Жилец имеет возможность в любой момент выйти из программы, что создает риски для остальных участников. Инвестора, в свою очередь, также никто не может обязать вкладывать средства в заведомо неприбыльные сделки. Отсюда, очевидно, и возникает оговорка о центральных районах – адресованная, впрочем, единственно жильцам;
- что существующий механизм перевода жилого фонда в нежилой (что для инвесторов по понятным причинам предпочтительно) находится не в компетенции Горжилобмена, а в компетенции районных администраций. С ними никто никаких соглашений не заключал.
В качестве ноу-хау Жилкомитет предлагает следующую схему совместного участия города и частных инвесторов в расселении: город дотирует сделку на 30 процентов, а инвестор – на остальные 70. Предполагается, что таким образом «повысится рентабельность тех объектов, которые до настоящего времени являются инвестиционно непривлекательными».
Прочие условия привлечения инвесторов остаются в тумане. Можно лишь догадываться, что риэлторов пригласили в Жилкомитет именно в качестве «офицеров связи» с инвесторами. Впрочем, законы рынка категорически несовместимы с военной дисциплиной, и риэлтор не в силах ничего продиктовать даже тому инвестору, который ему лично обязан.
Как вынуть инвестора из тумана
Один из участников подписания соглашения в Жилкомитете вполне уместно напомнил прессе, что критиковать программу легко, куда сложнее что-то сделать. Глава Жилкомитета Юнис Лукманов также сетует на неаккуратные интерпретации журналистов, которые создают недоверие в обществе и тем самым подрывают проведение реформы.
Некоторые недавние исторические примеры убедительно свидетельствуют, что ничто так не может дискредитировать реформу, как сам способ ее проведения. Особенно в том случае, когда отдельные социально невыгодные детали скрываются за расплывчатыми формулировками.
Беда в том, что эти детали неминуемо выйдут на поверхность, едва реформа начнет действовать. В частности, та деталь, которая камуфлируется оговоркой «не только в центральных районах».
Сказав «А», лучше все-таки сказать «Б» раньше, чем рак на горе свистнет. В этом убеждает хотя бы недавняя история с инвестором по фамилии Dussmann.
Если мы догадываемся, что некоторые жители исторического центра лягут костьми, а на задворки города не поедут, почему бы официально не предусмотреть именно для этой категории дополнительные условия в рамках той же программы?
Если четыре семьи из пяти в одной квартире имеют право на субсидии для улучшения условий, а пятая – нет, то почему бы для этой пятой семьи не предусмотреть отдельные условия в том же договоре о расселении, не принуждая остальных четверых неудачников искать пути решения своих проблем в обход закона?
Если мы признаем, что часть объектов недвижимости в городе привлекательна, а другая, мягко говоря, не очень, почему бы не построить на этой градации сам принцип реформы? Почему бы при расселении в районе «ниже средней престижности» не сократить долю инвестора до 30 процентов, а в Центральном - не увеличить до 95?
Типовые «Соглашения об участии в расселении», которые город намеревается заключать с заинтересованными частными лицами, могут в принципе предусматривать обременение социального характера, раз уж зашла речь о социальной ответственности. Привлекая инвестора к программе, можно поставить условие: хочешь расселить квартиру на Театральной – возьми, дорогой, еще одну в Купчино. Да, это напоминает известную советскую практику реализации неходовых театральных билетов в нагрузку к ходовым. Тем не менее я не сомневаюсь, что если бы аналогичная проблема возникла у властей, к примеру, Стокгольма, они поступили бы именно так.
Введение градаций, соответствующих сложившейся конъюнктуре рынка, несколько усложнит процесс принятия решений, но зато послужит стимулом для развития городской среды. В самом деле, разве престижность района определяется исключительно близостью к Эрмитажу? Разве Комендантская площадь привлекательнее Купчино только из-за наличия метро? Разве не больше ценилась бы, к примеру, недвижимость на Вербной или Репищева, если бы из этого района было легче хоть куда-нибудь выбраться?
Разве строительный бум, который остро необходим для реализации программы, нельзя простимулировать системой преференций для строительных компаний и сопроводить специальной программой развития инфраструктуры территорий новой застройки? В инфраструктуру как раз могли бы вложиться и крупные инвесторы, привлеченные городом к партнерству в данном районе: во всяком случае, тогда рентабельность будет больше зависеть от них самих.
Критиковать и в самом деле проще всего. Предложить альтернативу труднее. Но в такой богатой стране, как Россия, и в таком стремительно развивающемся мегаполисе, как Санкт-Петербург, на пути к улучшению среды и индивидуального быта ничего невозможного нет.
Славиться столицей коммуналок в пяти шагах от Европы и в самом деле стыдно. Но чтобы избавиться от этой напасти, участниками диалога должны стать все заинтересованные стороны. Во всяком случае, от такой общественной дискуссии будет куда меньше неприятных последствий, чем от заметания под ковер самых щекотливых аспектов проблемы, остро актуальной для слишком большого числа горожан.
Константин Черемных
Можно спорить о том, насколько уместно вторжение постмодернизма в среду классицизма, и какое из двух направлений архитектурной мысли внесло больший вклад в европейскую культуру. Бесспорным, однако, является тот факт, что современный мегаполис должен развиваться и соответствовать мировому уровню не в меньшей степени, чем двести лет назад. Между тем некоторые зоны застройки Санкт-Петербурга застыли в своем развитии не вчера или позавчера, а в конце XVIII в. Архитектор компании ООО «Главстрой-СПб» Андрей Мушта весьма доказательно проиллюстрировал этот факт на презентации проекта развития Апраксина двора в офисе «Росбалта».
Оазис анархии
С тех пор, как бывшая усадьба Апраксина, спланированная по образцу французского регулярного парка, была разделена между двумя собственниками, а затем стала постепенно «зарастать» торговыми рядами, власти столицы Российской империи ничего не могли с этим поделать. Не была воплощена в жизнь ни гармоническая симметрия проекта Антуана Модюи
Как ни странно, ничего не изменилось и в советский период: стыд исторического центра был лишь прикрыт со стороны Фонтанки огромным комплексом партийной типографии «Лениздат», сооруженным в год смещения генсека Хрущева – по совпадению, архитекторами Хрущевым и Неймарком. За фасадом обкомовского центра формирования общественного мнения продолжала бурлить прежняя толкучая жизнь, из которой затем и выплеснулась лавина новой рыночной стихии 90-х.
Освобожденный мелкий капитал привел «Апрашку» в то же состояние, как в начале XIX в., когда узкие пространства между закопчеными корпусами были завалены шкурами, мылом, известью и прочим оптовым товаром. Лишь благодаря счастливому случаю в
После того, как сменился уже не просто век, а тысячелетие, после того, как Сенная и Владимирская площади приобрели облик и структуру, достойные современного мегаполиса, власти Санкт-Петербурга задумались о приведении в пристойный вид и злополучной «Апрашки». Было учреждено агентство развития территории, а бывший «Лениздат» был включен в план приватизации. Осенью
Многочисленные мелкие собственники и арендаторы, как и следовало ожидать, оказали организованное сопротивление. Избранному Смольным инвестору – шведскому фонду Ruric AB - комплексное развитие территории оказалось не по силам. Две дочерние структуры фонда, «Рюрик Менеджмент» и «Адитум», занялись зданиями-фасадами «Апрашки», выходящими на Фонтанку и Садовую улицу. Шведы не теряли надежд получить в собственность весь квартал, однако специально созданная «Адитумом» инвестиционно- строительная компания «Апраксин двор» не смогла за предоставленные 3 месяца договориться с собственниками лишь одного главного здания. 22 мая правительство Петербурга постановило расторгнуть договор со структурой Ruric AB. На этом завершилась вступительная глава реконструкции. Окончательно избавившись от иллюзий, Смольный твердо решил не делить комплекс на фасад и двор, и выставил всю «Апрашку» на конкурс, где победа могла достаться лишь очень крупному инвестору.
Битва титанов
Решение Смольного было вдохновлено появлением действительно серьезного конкурента шведским инвесторам. В апреле предложение об участии в тендере поступило от инвестиционно-строительной компании «Главстрой», входящей в холдинг «Базовый элемент» Олега Дерипаски. К началу осени дочерняя структура – ООО «Главстрой-СПб» - самостоятельно занялась переговорами с собственниками и арендаторами.
Шведская сторона отреагировала на инициативы «Главстроя» болезненно. Хотя Ruric AB официально оставался претендентом, глава официально самостоятельного ООО «Адитум» Александр Дымов заявил в середине ноября о своем намерении покинуть петербургский рынок. При этом компания вышла из проекта строительства стадиона на Крестовском острове. Впрочем, к этому времени у «Адитума» возникли и другие проблемы: выяснилось, что ее проект строительства нефтяного терминала в областном порту Вистино может не состояться, так как федеральное правительство пересмотрело проект II очереди Балтийской трубопроводной системы, после чего к порту Вистино проявила интерес аффилированная структура «Зарубежнефти».
Самый драматический поворот сюжета случился в начале декабря - после того, как Олег Дерипаска подписал договор о стратегическом сотрудничестве своего холдинга с Санкт-Петербургом. Уже спустя 5 дней у Апраксина двора объявился новый претендент – корпорациия Russian Land Шалвы Чигиринского. Утверждалось, что нового претендента «привела» Ruric AB. Впрочем, вскоре выяснилось, что Чигиринский привлек и других партнеров – весьма активно действующую в Москве турецкую компанию «Энка» (соучредитель известной сети «Рамэнка») и собственное СП с швейцарской группой Implenia.
В итоге заявки на конкурс поступили только от «Главстроя-СПб» и ООО «Ренессанс-Апраксин Двор», учрежденного Чигиринским и партнерами. Так участок земли в центре Петербурга, который сегодня делят между собой около 500 мелких собственников, стал ареной борьбы двух корпораций всероссийского масштаба.
Эксперты оценивают возможности сторон как примерно равные. Помимо влияния на федеральном уровне, корпорации Дерипаски и Чигиринского сильны другими инвестиционными проектами в Петербурге. Если «Базовый элемент» выиграл конкурс на застройку «Северной Долины» и Юнтолово, то Russian Land – еще под прежним
названием «СТ Групп» - победил в конкурсе по реконструкции ансамбля Новой Голландии, а также взялась за реконструкцию универмага «Пассаж».
Зодчие ищут пути
В битве за «Апрашку» оружием стал не только масштаб предложенных инвестиций («Главстрой» - 28 млрд., «Ренессанс» - 34,5 млрд. рублей), но и имена партнеров. Каждая из сторон решила пригласить самых престижных европейских архитекторов. Если на поле Чигиринского, как и следовало ожидать, выступает Норман Фостер – партнер по «Новой Голландии», то «Главстрой» в итоге внутреннего конкурса предпочел ряду не менее известных имен Криса Уилкинсона - члена британской Королевской академии искусств, автора новаторских архитектурных решений в Лондоне, Манчестере, Ньюкасле.
Проекты двух британцев полярны по стилистике, однако близки по функциональному содержанию. Фостер предлагает расширить площади комплекса за счет подземных этажей, практически не затронув целостности ни одного из исторических зданий. Уилкинсон предлагает снести ряд строений, открыв перспективу от Фонтанки до здания Университета экономики и финансов. При этом оба проекта предусматривают создание около 400 тысяч кв. м полезной площади, а также строительство отеля на месте здания «Лениздата» - с той лишь разницей, что в проекте Уилкинсона отель не будет перегораживать центральную аллею.
Участники презентации «Главстроя» не случайно предложили прессе экскурс в историю: Уилкинсон, проект которого они называют менее радикальным, чем разработки Рема Колхааса и голландской группы MVRDV, по существу предлагает вернуться к исторической французской планировке территории, а также к нереализованному проекту Модюи почти двухсотлетней давности. Отдает дань истории и Фостер: его проект предусматривает восстановление снесенных в советский период церкви и часовен.
Оба проекта содержат новые элементы, уже вызывающие ожесточенные споры. Так, в проекте Фостера Яблочная площадь Апраксина двора разверзается круглой воронкой-амфитеатром, а Уилкинсон закрывает центральную аллею продольной крышей оригинальной конструкции, напоминающей облако и выходящей за пределы квартала над стеклянным пешеходным мостом через Фонтанку. Ажурная конструкция из тонких полых трубочек является изобретением автора и предназначена для придания всему проекту ощущения легкости и воздушности.
Тем не менее, нельзя не признать, что оба проекта полностью удовлетворяют требованиям конкурса, вписываясь в линии окружающей архитектуры классицизма, не выходя за ее высотные пределы и в то же время развивая пространство в соответствии с критериями и потребностями XXI века.
Третьи силы
Игорь Евтушевский, управляющий директор ООО «Главстрой-СПб», открыл презентацию своего проекта напоминанием о том, что и он сам, и его ближайшие коллеги живут в Петербурге и соответственно, неравнодушны к облику города и его историческому наследию. Эта оговорка, как и некоторые другие, явно предваряли возможные критические вопросы, обусловленные отнюдь не только эстетическими соображениями. Как признал Евтушевский, на территории «Апрашки» концентрируется не только множество зданий-памятников и не только множество коммуникаций разного времени и физического состояния, но и «множество внутригородских интересов».
В самом деле, интересы оппонентов проекта проявляют себя самым неожиданным образом.
Возникновение на горизонте протестной общественности было вполне предсказуемо. Но, скажем, участие в протесте против реконструкции депутата ЗакСа Алексея Ковалева может навеять серьезное беспокойство – если вспомнить, к примеру, о судьбе так и не построенной станции метро «Адмиралтейская», к проекту которой трибун-депутат «приложил руку».
Столь же уместно было предположить, что ряд самых упорных собственников зданий обратятся в суд и исками о компенсации своих невозвращенных инвестиций. Однако решение самого города за несколько дней до начала конкурса исключить из проекта восемь корпусов, ограничив площадь комплексной реконструкции
Наконец, странная история со зданием «Лениздата» вызвала не только головную боль, но и почти конспирологические кривотолки. В сентябре Федеральное агентство по управлению федеральным имуществом (ФАУФИ) позволило «Лениздату» провести собственный инвестиционный конкурс, в котором победило некое ООО «Стройинвест». Поскольку здание ранее было передано «Рюрик Менеджмент», подозрение падало на «Главстрой». Компания Олега Дерипаски, напротив, имела основания предположить обратное, благо вышеупомянутое ООО «Адитум» ныне возглавляется тем же лицом, что и относительно известная посредническая структура под названием ООО «Стройинвест», существующая с
Решение ФАУФИ предоставить здание в собственность (под бизнес-центр категории «B») за сумму, равную стоимости переезда и закупке нового полиграфического оборудования, противоречит как рынку (в том числе указанного оборудования) и государственным интересам, так и здравому смыслу. Важнее другое: по существу саботируя оба проекта конкурсантов, передача федеральной собственности в непонятные руки оставляет пейзаж набережной Фонтанки между площадью Ломоносова и БДТ в том же обезображенном состоянии, в котором он пребывает с
Вопрос о власти
Упоминая о проекте реконструкции Апраксина двора в личном общении с Олегом Дерипаской, губернатор Валентина Матвиенко была на редкость дипломатична. Выразив уверенность в том, что «Главстрой» превратит поныне не искорененную толкучку в «благоустроенный центр для бизнеса и горожан», губернатор на случай победы конкурента утешила гостя тем, что в городе премного других замечательных проектов.
В самом деле, «Базовому элементу», как и другим крупным российским инвесторам, предоставляется возможность поучаствовать в строительстве Орловского тоннеля, надземного скоростного трамвая, Западного скоростного диаметра и прочих объектов инфраструктуры.
Однако успех этих и прочих начинаний зависит от успеха реконструкции «Апрашки», хотя никак с нею функционально не связаны. Главный вопрос, вопреки суждениям искренней или ангажированной общественности, состоит не в том, отечественный или зарубежный архитектор реализует проект (кстати, Андрей Мушта заявил, что к проектированию отеля на Фонтанке «Главстрой» намерен привлечь именно петербургские архитектурные бюро), и не в том, сколько из 58 непривлекательных корпусов, ныне имеющих статус памятников, останутся нетронутыми. Вопрос в том, смогут ли власти города продемонстрировать свою способность к управлению, устоять перед давлением тех безымянных «третьих интересов», что на протяжении двух веков становились на пути государственной воли – подобно персонажам известного авантюрного фильма о строительстве первой в России железной дороги.
«Для нас этот проект является вызовом», - признавался на презентации проекта Игорь Евтушевский. Стоит добавить: это вызов и для города.
После того, как оба претендента на право реконструкции декларировали годовность сделать инвестиции, в соответственно 2,8 и 3,4 раза превышающие минимальный объем, предусмотренный условиями конкурса, после того, как поединок амбиций стал поединком лучших архитектурных решений мирового уровня, город впервые за десятки и даже сотни лет получил шанс избавления от балласта цивилизационной отсталости, который олицетворяет нынешняя «Апрашка». Для реализации этого шанса необходимо, чтобы конкуренция сильных, намеренно и целенаправленно организованная волевым решением власти, не только принесла прибыль городскому бюджету, но воплотилась в реальной модернизации городской хозяйственной и социальной среды, вселив уверенность в успехе десятков других новых начинаний.
Константин Черемных