«Метриум»: 5 главных тенденций загородного рынка жилья
Катаклизмы 2020 года вернули массовый интерес покупателей к загородному сектору высокобюджетного жилья в Московском регионе. Спрос по итогам года вырос на 20-30%. Эксперты «Метриум» рассказывают о пяти основных тенденциях рынка, которые следует иметь в виду покупателям подмосковной недвижимости в 2021 году.
- Неспокойный 2020 простимулировал спрос на загородное жилье
Для рынка загородного жилья в Московском регионе 2020 год стал самым успешным с 2008 года. Этому способствовало сразу несколько факторов. В марте произошла девальвация рубля, которая традиционно подогревает инвестиционный спрос на недвижимость. Затем началась первая волна коронавируса и связанных с ним ограничений, спровоцировавшая небывалый спрос на аренду жилья. Во время самоизоляций многие осознали, что лучше покинуть перенаселенный город и проводить время на природе в окружении меньшего числа людей. Таким образом, катаклизмы 2020 года помогли потенциальным покупателям загородного жилья вновь сконцентрироваться на этом рынке. По итогам года число сделок увеличилось примерно на 20-30%, по оценкам экспертов «Метриум».
Резкий всплеск спроса произошел на фоне ограниченного предложения и быстрого роста цен. Сейчас лоббируется закон о льготной ипотеке на загородное жилье. Многие, которые ранее не могли позволить себе приобрести подходящий дом, рассчитывают на низкие ставки.
«Сейчас клиенты, не успевшие заключить сделки в 2020 году, не утратили интерес к рынку, – говорит Анна Раджабова, директор управления элитной недвижимости компании «Метриум Премиум» (участник партнерской сети CBRE). – За прошедший год многие собственники провели апгрейд своих загородных домов, обновили ремонт, и сейчас они вновь выставляют их на продажу, поэтому у покупателей появится выбор среди интересных предложений. Впрочем, сохраняется спрос и на дома без отделки: есть группа клиентов, которые предпочитают самостоятельно провести отделку, чем приобретать недостаточно отвечающий их требованиям более дорогой дом под ключ сейчас. Эти тенденции будут продолжаться как минимум до осени, поэтому спрос на загородное жилье останется высоким».
- Многие загородные дома переходят в разряд неликвидных
Дефицит предложения усугубляет не только низкая активность застройщиков коттеджных поселков, но и кардинальная смена покупательских предпочтений. Многие объекты первичного и вторичного загородного рынка из-за этого переходят в разряд неликвидных, и эта тенденция сохранится в 2021 году.
Прежде всего, речь идет о «грандиозных» личных проектах домов на вторичном рынке, как правило, большой площади (от 1000 кв.м), от завершения которых собственник отказался. В комплекте с весьма спорными архитектурными решениями идет большая площадь и необходимость длительного ремонта. Таким собственникам придется либо проводить радикальную реконструкцию (или даже снос), либо давать высокие скидки. Основная часть клиентов сконцентрирована на домах площадью от 300 кв.м до 500 кв.м.
«Всё больше сомнений у клиентов вызывают дома в небольших поселках (как по их изначальному планированию, так и по фактическому числу жителей), – отмечает Анна Раджабова. – С одной стороны, в них не хватает инфраструктуры – это многие поняли в период «пандемийной миграции» из Москвы. С другой стороны, общие расходы жителей посёлка, к примеру, на охрану, делятся между небольшим числом жителей. Покупатели будут стремиться к золотой середине с точки зрения числа соседей и уровня обеспеченности КП инфраструктурой».
- Покупатели загородки рассчитывают на проживание в России
До пандемии жители высокобюджетных загородных поселков рассматривали дом под Москвой как дачу или временную резиденцию, место для сбора семьи. Большую часть времени как владельцы жилья, так и их дети, особенно взрослые, проводили за пределами дома, а чаще – за границей. 2020 год внес серьезные коррективы в их образ жизни.
«Из-за закрытия границ, отмены авиасообщения и локдаунов многие были вынуждены вернуться домой, – продолжает Анна Раджабова. – За этот период жители загородных домов адаптировались к удаленному управлению делами, скажем, бизнесом, а их дети – перешли на дистанционное обучение, которое организовали многие зарубежные университеты. Соответственно потребность в постоянном проживании в загородном доме в России возросла. Помимо этого, на рынок вышло поколение успешных миллениалов, которые сейчас склонны реализовывать свои проекты в России. В совокупности все эти группы покупателей будут чаще приобретать дома для постоянного или долгосрочного проживания».
- Скидки кончились, демпинга не будет
За прошедший год в высокобюджетном сегменте загородного жилья цены выросли примерно на 10%, а на некоторые объекты и на 20%. Речь идет о немногочисленном ликвидном предложении вторичного сектора и о некоторых новых проектах, в том числе о домах от частных застройщиков. Высоколиквидные объекты пользуются большим спросом и их продавцы, профессиональные застройщики или частные владельцы, не готовы торговаться, как раньше. Потенциальные покупатели, которые давно отслеживают ситуацию на рынке, не могут свыкнуться с мыслью, что выбить даже 10-процентную скидку уже почти невозможно.
Помимо низкого объема ликвидного предложения, на рынок оказывает влияние отсутствие новых масштабных проектов организованных коттеджных поселков в 30 км от МКАД и ближе. Это связано с дефицитом земельных участков на престижных направлениях, где можно расположить большой поселок с собственной инфраструктурой. Соответственно недостаток предложения обостряет конкуренцию покупателей – они всё чаще вынуждены соглашаться на цены, к которыми не готовились.
- На загородный рынок вернулись клиенты с высокими бюджетами
В целом на загородном рынке отмечается рост числа потенциальных покупателей, готовых приобретать дорогие объекты. В 2020 году зафиксирован рост числа сделок в высоких бюджетах от 100 млн руб. Между тем основное число продаж на загородном элитном рынке проходит в пределах 50-150 млн рублей.
Помимо этого, на рынок постепенно возвращаются так называемые ультрахайнеты (Ultra high-net-worth individuals). Это клиенты, также готовые приобретать дорогие дома, но которые ранее большую часть времени проводили за рубежом, а в России появлялись редко. В силу закрытия границ и осложнившейся международной обстановки им приходится искать достойное постоянное жилье в РФ, тогда как ранее им было достаточно на короткое время останавливаться в дорогих отелях или в не совсем отвечающим их требованиям домах.
«В целом наблюдаемые сейчас тенденции загородного рынка недвижимости имеют долгосрочной потенциал, – резюмирует Анна Раджабова. – Пандемия коронавируса и нестабильность в экономике и политике стимулируют обладателей больших капиталов приобретать ликвидные загородные дома. При этом мы видим, что на рынке происходит смена поколений, поэтому какие домовладения в будущем будут пользоваться спросом, пока сказать нельзя. Сейчас мы видим, какие объекты совершенно точно не востребованы, но вкусы и нового поколения покупателей еще только формируются. В ближайшие месяцы эта ситуация будет проясняться».
О своем приходе в строительную отрасль, перипетиях жизненного пути, о том, с кем комфортно работать «Строительному Еженедельнику», рассказал генеральный директор Строительной корпорации «ЛенРусСтрой» Леонид Кваснюк.
— Леонид Яковлевич, как вы попали в строительную отрасль?
— Сейчас, когда оглядываюсь назад и вспоминаю пережитое, мне кажется, что меня привел в строительство Бог. Он меня направлял, хотя я в силу молодости и сопротивлялся. Но Он все предопределил, и, как бы я не отклонялся, как бы не уходил в сторону, меня всегда возвращало на данный мне путь. Так что я не просто не мог не стать строителем.
В детстве, еще в школе, хотел быть геологом. Песни про героических геологов очень нравились, походы, романтика. Поехал поступать в Горный институт. Немного недотянул по баллам. Предложили маркшейдерское отделение. Пошел, поучился некоторое время — неинтересно и сложно. Не мое. Поехал в Тирасполь, в педагогический институт, меня взяли. Проучился сколько-то — понимаю, нет, и это не мое. На следующий год поступил в медицинский институт — друг позвал. Там поучился немного, и снова чувствую: не мое. В конце-концов поступил в Актюбинский филиал Ташкентского железнодорожного института. Там тоже почти два года «проблуждал» по специальностям (электрика, тепловозы — не пошли), пока не оказался на факультете «Промышленное и гражданское строительство». Вот там и пришло осознание: хочу строить и руководить строительством.
— С чего началась практическая работа?
— Параллельно с учебой в институте я утроился на работу мастером в трест «Сельстрой». Работал хорошо, быстро, не пил, и в 1970 году — я в то время еще даже не окончил вуз — был назначен управляющим трестом. Мне было всего 26 лет! Мы работали без остановки, я просто заразился управлением, координацией действий, достижением поставленных целей. Это был не показной «комсомольский энтузиазм», а ощущение приносимой пользы, радость от возможности увидеть реальные результаты своего труда. Конечно, было приятно: я — самый молодой управляющий трестом, мальчишка еще, — а обо мне газеты пишут, гордость, общение с властями. Но не это было главным. Я отчетливо понял, что именно это — стройка, руководство работами — и есть моя жизнь, то, что я умею делать и чем я хочу заниматься. У меня дух захватывало, когда люди говорили: «Это построил Кваснюк».
В тресте «Сельстрой» я получил огромный опыт работы, причем работы разнообразной. Строили в Актюбинской области Казахстана. Чтобы было понятно: по площади это территория примерно в 3,5 раза больше Ленобласти. Мы строили комплексно — от коровников и свинарников до жилых домов, школ и поликлиник. Начинал я с объектов попроще, например, с коровника. Тем не менее там множество нюансов. Мы дорабатывали проект, прикидывая, как лучше размещать цех с комбикормами. Затем мне доверили возвести первый в моей практике 9-этажный дом. Мы ночи просиживали с бригадирами, придумывая, как лучше сделать, учесть все необходимое. Затем строили социальную инфраструктур — школу, больницу. Затем пошли промышленные объекты — огромный цех для горно-обогатительного комбината, железобетонный завод для собственных нужд треста. По сравнению с этим жилье строить относительно несложно.
Затем неоднократно менял места работы, их географию. Трудился в Херсоне, Запорожье, Ленинграде. Затем возглавлял отряд, разбиравший завалы после Ленинаканского землетрясения 1988 года в Армении и возводивший новое жилье для жителей. Практически вся моя жизнь была так или иначе связана со строительством. И, если бывали небольшие перерывы, я начинал тосковать по стройке, по запаху цемента, по бытовкам. Строительство — моя жизнь, это то, что мне нужно, чтобы ощущать себя на своем месте.
— Кто оказал наибольшее влияние на ваше формирование как личности, как профессионала?
— Это были многие. Мне всегда везло на ярких, интересных людей и выдающихся руководителей, которые по-настоящему знали свое дело. Это действительно решает все. Любое предприятие, любая стройка, любой процесс движутся в правильном направлении, когда за этим стоит настоящий профессионал-управленец.
Поскольку вспомнить всех все равно невозможно, расскажу о первом настоящем управленце, которого я встретил в жизни. Это был Фома Захарович — директор школы в деревне Березино, где я учился. Это был потрясающий человек. Он пришел руководить нашей школой, и жизнь вокруг по-настоящему изменилась. Все учились, потому что он умел заинтересовывать и мотивировать. Мы получили отличное образование, благодаря чему достаточно легко поступали в институты и университеты. Все были сыты, хотя в те времена стоял настоящий голод. Мы были нормально воспитаны, несмотря на негативную криминальную обстановку. Все дружили, играли на музыкальных инструментах, занимались спортом. И это в деревне, где и дорог-то не было! Он доставал еду, кирпичи, материалы. А мы все делали. Своими руками. Везде была команда. И он умел доверять и давать делать дело. То, что я стал хорошим руководителем, это во многом благодаря ему, его примеру. Теперь я тоже люблю растить, направлять, воспитывать.
— С кем вы предпочитаете работать, общаться?
— С теми, которые умнее меня. Такие люди стимулируют самосовершенствоваться, становиться лучше. Я и жену взял намного умнее меня и образованнее (смеется) себя. Мои топ-менеджеры — тоже умнее меня. Это правильно. У меня двое детей, но я много других брал на воспитание. Кстати, одеть, обуть и накормить — это полдела. Где семеро кормятся, еще пятерых прокормить можно. А вот помочь получить образование, научить читать и думать, научить работать — это важнее. И денег для этого не надо, нужно просто силы в себе найти и не лениться. Это же здорово, когда растут и взрослеют дети! Я их вырастил, научил — и они стали умнее меня. Почти все они сейчас работают в нашей компании.