Смольный закатывает парк «Заросли» в асфальт?
Несмотря на победу экологической идеи в проекте «Твой бюджет», у связанной с ней концепции парка «Заросли» на Васильевском острове мало шансов. Если чиновники не услышат горожан и проектировщиков.
Авторы концепции парка «Заросли» на Васильевском острове готовят предложения по корректировке проекта Генплана. Если Смольный и Заксобрание проигнорируют это предложение, вместо зеленого пространства на набережной Макарова появится большой мост через Смоленку. Вопреки ожиданиям чиновников, транспортные проблемы он не решит, констатируют эксперты.
В конце декабря власти опубликовали проект нового Генплана Петербурга, который еще только предстоит обсудить с общественностью и утвердить. В нем от старого остается проект моста через реку Смоленку, который соединит разорванную пока набережную Макарова. Сейчас объект в зоне «У» (зона городских скоростных дорог, магистралей непрерывного движения), а станет зоной ТИ (инженерная и транспортная инфраструктура). Территория захватывает часть зоны, которую горожане присмотрели под размещение парка. И даже успели выбрать ему неофициальное название — «Заросли».
О том, что городские власти двигаются по своему «транспортному» пути и не обращают внимание на пожелание горожан, свидетельствует еще один документ. В конце декабря комитет по градостроительству и архитектуре издал распоряжение о разработке проекта планировки территории (ППТ) для линейного объекта «набережная Макарова от 2-й линии Васильевского острова до моста через остров Серный». ППТ четырехполосной магистрали должен появиться до 20 июня 2023 года.
Между тем эта территория играет противоположную — «зеленую» роль в другом детище Смольного. В 2021 году в рамках проекта комитета финансов «Твой бюджет» о соучастном бюджетировании победило предложение основательницы «Деревьев Петербурга» Марии Тиники — создать базу флоры и фауны берегов Смоленки. Предполагалось, что это — один из этапов для получения статуса особо охраняемой природной территории (ООПТ). Для этого необходимо описать его ландшафт.
«Я уже несколько раз пыталась вносить эту территорию в ЗНОП (зеленые насаждения общего пользования. — Прим. ред.) на общественных слушаниях. Также не работает. Вынесли на комиссию, но еще, видимо, не рассмотрели. Моя инициатива начнется в этом году, но это не означает автоматом признание ООПТ. Это для осознания чиновникам, что она в принципе есть в городе. Что берега рек нельзя продолжать бетонировать», — прокомментировала Мария Тиника свой проект.
Идея парка «Заросли» родилась, когда на локацию вдоль набережной Макарова и берегов около истока реки Смоленка обратили внимание разрозненные городские активисты, местные жители, урбанисты и депутаты, вспоминает один из авторов депутат МО «Остров декабристов» и один из соавторов «Зарослей» Леонид Андрухов.
«Родилось понимание, что место классное, потенциал огромный, но планируется дорога. И хотелось с этим что-то сделать», — говорит он.
Позднее «Городские проекты» в Петербурге, в то время, когда Леонид Андрухов руководил региональным отделением, провели конкурс проектов, и эта локация попала в тройку победителей. После этого фонд взял историю в разработку и выделил деньги для подготовки концепции территории как некого общественного пространства.
После ряда встреч с инициативной группой архитектор Ашот Карапетян подготовил концепцию. Название «Заросли» появилось в процессе, как и логотип. В этой локации стали собираться горожане — там проводили различные неформальные мероприятия. В рамках одного из проектов «Росмолодежи» в «Заросли» приезжали студенты-волонтеры — строить скамейки-габионы.
«Место живет. Сейчас, зимой, не так сильно, как только потеплеет, жизнь вернется туда и продолжится обустройство горожанами парка, движуха», — надеется народный избранник.
Через платформу «Городских проектов» горожане отправили губернатору Александру Беглову без малого четыре тысячи обращений с просьбой отдать территорию под парк. Вместо градоначальника заявителям отвечал комитет по развитию транспортной инфраструктуры, который, по словам Леонида Андрухова, констатировал, что в этой локации планируется все же развивать транспортную инфраструктуру. Также КРТИ утешил заявителей, что с зеленью на острове якобы все неплохо, норматив соблюдается.
«А люди такие: «В смысле? Зеленый район?» Наш единственный парк — это Смоленское кладбище», — комментирует депутат.
Однако чиновники похвастались обустройством сквера «Осенний марафон» на улице Кораблестроителей (до него от истока Смоленки пешком около 50 минут) и посоветовали за культурной программой ходить на стрелку танцевать и слушать классическую музыку в Румянцевском саду.
«То, что транспортная нагрузка уменьшится, в ответе подразумевается само собой», — рассказал Леонид Андрухов.
Впрочем, Генплан в Петербурге принимается в виде закона. Таким образом, если к нуждам петербуржцев и аргументам экспертов не прислушается Смольный, аналогичный шанс оправдать звание народных избранников есть у депутатов Законодательного собрания.
«Мы еще поборемся за изменение Генплана. К общественному обсуждению мы будем предлагать свою инициативу. Надеемся запустить общественную кампанию», — сообщил депутат.
Группа активистов готовится ответить на письмо КРТИ — потребовать расчеты в обоснование, что автомагистраль в этом месте действительно необходима. К слову, самим сторонникам парка есть на что ссылаться в качестве аргумента в пользу своей позиции. Бюро транспортного планирования OTS Lab провело свое исследование, смоделировало дорожную ситуацию после строительства продолжения набережной и сравнило с нынешней ситуацией. Вывод: время поездок для петербуржцев останется неизменным, а новая дорога подарит горожанам новые заторы и увеличит уже имеющиеся.
Транспортный инженер, автор телеграм-канала «Сказочный проектировщик» Иван Вергазов в комментарии рассказал, что знаком с исследованием OTS Lab. По его мнению, в профессиональных нюансах можно было бы поспорить, возможно, вывод мог бы чуть измениться — но непринципиально.
«В том виде, в каком транспортный каркас видят власти, этот участок не то чтобы необходим, но является завершающим с точки зрения скоростных обходов Васильевского острова — это прямой выход на стрелку с ЗСД. С другой стороны, у нас почему-то считается, что набережные должны обязательно быть отданы автомобилям, а не людям», — констатирует собеседник.
Эксперт обрисовал существующую картину: набережные всех крупных рукавов Невы (за исключением промзоны участка в районе метро «Елизаровская») — мертвые, неинтересные ни туристам, ни горожанам, и зачастую вообще недоступные локации, которые не являются городской средой.
«Широченные асфальтовые поля, причем сделанные по лекалам скоростных бессветофорных трасс, которым в центре города вообще глобально не место. У нас из городского пространства в историческом центре делают магистрали, которые невозможно пересечь. На мой взгляд, это глубинное непонимание города и потребностей жителей. В этом смысле в текущих реалиях, может, это крайняя и деструктивная позиция, но я категорически против этого объекта. Просто потому, что я знаю, как он будет реализован», — говорит эксперт.
Он напомнил, что проект планировки территории по сути — это обоснование «красных линий», то есть максимальных габаритов объекта во всей перспективе его существования на 20–30–100 лет. Но власти и застройщики идут по пути наименьшего сопротивления и строят по максимуму, который позволяет ППТ, даже если такой потребности реально нет. Ярким примером является Парфеновская улица (в новом жилом квартале рядом с Варшавским вокзалом). Она тупиковая, но имеет по три полосы в каждую сторону. Хотя очевидно, что ее можно было бы сделать уже и навести зеленую красоту на оставшемся пространстве.
«Город, особенно центр, — это набор бутылочных горлышек, поэтому он стоит всегда. Вместо того, чтобы сделать ламинарный поток, который едет по узкой проезжей части со стабильной скоростью, у нас делают самогонный аппарат: широко-узко, широко-узко. Сконденсировали пробку, потом ее выпускаем по капельке», — констатирует эксперт.
Пример такого бутылочного горлышка — площадь Восстания: когда широкие магистрали приводят в точку, которая не может их переработать. В принципе, так и на Макарова — мы приводим широченную набережную к Тучкову мосту. Он и так стоит — будет стоять еще лучше.
В самом комитете финансов (а «Твой бюджет» — детище именно этой структуры) прокомментировали, что инициатива Марии Тиники будет рассмотрена по плану, вопрос разработки ППТ набережной Макарова комитет проверяет.
В 2018 году Калининградский зоопарк, «Фридландские ворота» и Морской музей Литвы выиграли международный грант размером 1 млн евро. Основную часть этих денег направили на реставрацию исторических сооружений. В зоопарке отремонтировали несколько вольеров и фонтан, во «Фридландских воротах» — фасад, в Морском музее обновили основное здание и коммуникации.
На этот раз главный бенефициар проекта приграничного сотрудничества — Морской музей Литвы, но наибольшую сумму средств получил Калининградский зоопарк. Деньги были распределены так: 421,6 тысячи евро — у зоосада, 402 тысячи — у Морского музея и скромные 128,8 тысячи — у «Фридландских ворот».
«В инфраструктурную часть [проекта в зоопарке] были включены три объекта, и самый главный из них — это исторический фонтан, — поясняет директор зоопарка Светлана Соколова. — Так случилось, что до того, как была анонсирована программа приграничного сотрудничества, наш фонтан просто умер. У него сгорели двигатели. Мы узнали, что их ремонт стоит почти 15 миллионов рублей. Было понятно, что своими силами нам не справиться. Соответственно, у нас не было сомнений, какой объект включать, когда мы писали заявку. Помимо того, что мы заменили всё оборудование, мы решили вернуть фонтану его исторический облик».
У архитекторов была только одна старая фотография фонтана, и именно по ней они восстанавливали рисунок струй. Теперь фонтан оснащен специальным механизмом, который регулирует высоту струй в зависимости от силы ветра, что актуально для калининградской погоды и бесконечных «Эльз», «Герхильдов», «Ид» и других штормов с не менее красивыми названиями.
Также в рамках проекта в зоопарке отремонтировали два исторических вольера для животных. В одном из них уже живут патагонские мары и тапиры, в другой дикобразов, лам и нанду заселят только весной.
«Мы выбрали [для проекта] исторические объекты. В России, напоминаю, всего три исторических зоопарка. Самый старший — московский, второй по старшинству — ленинградский, третий — кёнигсбергский-калининградский, но только у нас сохранилось свыше двух десятков исторических зданий и сооружений, поэтому, конечно, в стратегическом плане развития акцент идет именно на сохранение исторических объектов. Это делает нас уникальными в масштабе всей страны»? — считает Светлана Соколова.
По её словам, степень гниения несущих конструкций в историческом вольере была очень высока.
«Для того, чтобы отремонтировать несущие конструкции, нам практически пришлось разобрать стены, держать кровлю на распорках, и шаг за шагом, бревнышко за бревнышком, перекладывать этот объект. В какой-то момент строители сказали: „Слушайте, проще было снести и построить всё новое“. Проще — не всегда правильнее. Исторический объект, поэтому мы сделали всё возможное, чтобы сохранить его в том виде, в котором он существовал», — пояснила директор зоопарка.
На новых вольерах установлена тростниковая крыша, которая была здесь в довоенное время. Специалисты говорят, что это очень дорогой, но экологичный, надежный и износостойкий материал. В будущем зоопарк намерен полностью заменить шиферное покрытие.
«Дело в том, что в Европе существует специальная программа по замене шифера, потому что делают его из асбеста. Это очень канцерогенный материал. Когда к нам приезжают коллеги из европейских зоопарков, они спрашивают: „Вы, являясь эколого ориентированной организацией и до сих пор используете такое покрытие?“. Конечно, даже сомнений не было, шифер долой, тростниковую крышу вперед», — отмечает Светлана Соколова.
Директор «Фридландские ворота» Андрей Ярцев уже вспоминал, что здание музея не реставрировались со времён войны. Повезло только скульптурам на фасаде — великого магистра Зигфрида фон Фейхтвангена восстановили в 2005 году, комтура Фридриха фон Цоллерна — в 2008. А вот кирпичи на фасаде, по его словам, порой выпадали целиком и сотрудники складировали их в кабинете. На грантовые средства «Фридландские ворота» подлатали фасад, дополнительно его подсветили и благоустроили внутренний дворик.
Кроме того, в рамках проекта Калининградский зоопарк и «Фридландские ворота» повторили опыт Морского музея по работе с волонтёрами «серебряного» возраста. Литовский музей давно привлекает пенсионеров для информационной работы с посетителями и проведения экскурсий. Аналогичные клубы создали и у нас.
Большая часть проектов приграничного сотрудничества России и Евросоюза будет завершена в этом году, но останавливать ремонтные работы зоопарк не намерен.
«Ремонтировать здесь ещё не переремонтировать, — говорит Светлана Соколова. — За нашими спинами здание карликового бегемотика, накопитель-террариум, куда переезжают на зимовку крокодилы и в очень плохих условиях содержатся. Исторический медвежатник. На самом деле, когда я говорю, что 70 процентов зданий и сооружений зоопарка нужно либо реконструировать, либо капитально ремонтировать, я не кривлю душой. Это так и есть».