Елена Пашкова: «Мы даем клиенту то, что он хочет, в тот момент, когда он этого еще не знает»
Строительный рынок переживает непростые времена. Как эта ситуация выглядит с точки зрения производителей стройматериалов и чем они могут помочь девелоперам, рассказала Елена Пашкова, генеральный директор Торгового дома ХотРок.
— Как сейчас себя чувствует стройка?
— На протяжении многих лет строительный рынок рос опережающими темпами, несмотря на все внешние вызовы. Однако с лета 2024 года стали заметны негативные изменения в сегменте жилищного строительства — как многоквартирного, так и индивидуального. В то же время промышленное строительство и объекты социальной инфраструктуры практически этого не ощутили.
Отмена льготной ипотеки и рост ставок по вкладам сделали недвижимость менее привлекательной для инвестиций. Мы видим сообщения о непроданных новостройках, заявления девелоперов о пересмотре реализуемых и сдержанном запуске новых проектов.
Тем не менее при корректировке политики ЦБ и стабилизации рынка деньги вновь вернутся в стройку — более надежного и доступного актива сегодня не найти.
Наиболее заметны проблемы в сегментах индивидуального (ИЖС) и коммерческого малоэтажного (КМС) строительства. Введение эскроу-счетов стало хорошей защитой интересов покупателей, но создало значительные сложности для мелких застройщиков, которые не могут привлекать кредиты под 25% годовых и выше. В конечном счете — хотим мы этого или нет — все дополнительные издержки перекладываются на потребителя.
— Сокращается объем строительства, растет себестоимость. В том числе из-за удорожания строительных материалов. Какие позиции и на сколько подорожали за последние три года на вашем предприятии?
— Если говорить про наш сегмент, цены на каменную вату ежегодно росли. Три года назад был резкий скачок стоимости, связанный с ростом цен на сырье и внутренним гиперспросом. Сейчас ситуация относительно стабилизировалась.
Однако затраты производителей продолжают расти — и не только за счет повышения цен на сырье и энергоресурсы. Дефицит кадров и высокие темпы инфляции привели к увеличению расходов на персонал и его социальную поддержку.
Касательно динамики цен. В разных сегментах — по-разному. Спрос и конкуренция определяют цену. Сложнее всего — производителям, не имеющим диверсификации по ассортименту и рынкам сбыта. В их случае колебания по ценам в течение года могут достигать 30%.
— Строительные компании стали закупать вашу продукцию в меньших объемах, ищут позиции подешевле или отказываются от некоторых товаров?
— Тут нет однозначного ответа. Когда одни падают — другие находят возможности для кратного роста. Кроме того, ситуация существенно разнится от региона к региону. Есть области, которые традиционно выбирали дорогие и качественные материалы, сейчас они закупают альтернативы из более доступного сегмента — экономия стала повсеместной.
Действия производителей также могут вызывать разный отклик рынка. Например, некоторое время назад лидер нашей отрасли ввел жесткие квоты на материал. Это привело не только к росту цен, но и к увеличению сроков поставок. А простой стройки в сезон застройщики не прощают. Уже через год мы увидели тренд на замещение материала альтернативными видами проектных решений.
— Как, на ваш взгляд, сокращение закупок повлияло на качество строительства?
— На качество строительства сейчас оказывает влияние целый ряд факторов. Во-первых, общее снижение спроса заставляет участников рынка искать более экономичные решения. К сожалению, иногда это приводит к использованию менее качественных, но более доступных аналогов. Во-вторых, из-за нехватки рук строительные компании вынуждены привлекать низкоквалифицированный персонал. Некачественный монтаж, в свою очередь, напрямую сказывается на долговечности и энергоэффективности зданий. Заметно снижение уровня квалификации и среди технических специалистов: недостаток опыта часто приводит к ошибкам при выборе материалов и увеличению количества технологических просчетов.
— Можете привести пример?
— За последний год на каждом третьем объекте, поступившем к нам на фиксацию, материал был подобран некорректно.
Недавно один из застройщиков обратился к нам с просьбой провести испытания теплоизоляции для вентфасадов на звукоизоляцию. Необходимо уточнить, что основная задача этих конструкций — обеспечить целостность теплового контура здания и сохранить тепло, а поглощение шума — пусть и важная, но все-таки дополнительная функция. Отмечу также, волокнистая структура любой каменной ваты всегда обеспечивает определенный уровень звукоизоляции — это приятный гарантированный бонус.
В этом случае застройщик предпочел материал с заявленными акустическими свойствами, несмотря на его заведомо худшие показатели по ключевым критериям — теплоизоляционным и прочностным характеристикам. Если так выбирает частный застройщик — это его право, но для многоквартирного дома такой выбор может привести к серьезным последствиям, поэтому мы отказались от поставки.
Мы всегда стремимся помочь строителям подобрать материал, оптимальный для конкретных задач: далеко не во всех случаях дороже — значит лучше. В теплоизоляции плотность напрямую влияет на цену и теплопроводность. Применение плотных ват в местах с пониженными нагрузками просто экономически нецелесообразно.
— Как вы работаете с застройщиками?
— В основном материал ХотРок представлен на средних объектах. В этом сегменте наша основная задача — максимально сократить сроки принятия решения и поставки. Мы помогаем подобрать материал, обеспечиваем всеми необходимыми документами (от обязательных сертификатов до подтверждений долговечности, экологичности и пожаробезопасности), предоставляем BIM-модели и альбом технических решений.
Работа с крупными застройщиками требует иного подхода. Здесь важно учитывать их стратегические планы, регионы присутствия, типовые проектные решения и особенности логистики. В преддверии сезона или перед запуском нового проекта мы подписываем обязательство по обеспечению: определяем необходимые объемы и фиксируем сроки поставок. Мы даем клиенту то, что он хочет, в тот момент, когда он этого еще не знает.
— Есть ли способы снизить себестоимость продукции и конечную цену для потребителя?
— В текущих условиях для сохранения конкурентоспособности предприятию необходимо постоянно повышать собственную эффективность. Благодаря системной работе над бизнес-процессами и вовлеченности команды нам удалось существенно снизить производственные и операционные издержки. Так, после внедрения автоматизированной системы складского учета за год мы недосчитались лишь одной упаковки из миллионов, прошедших через склад, — это показатель высокого качества работы.
Эффективное управление ассортиментом — еще один важный момент. Позаказное и сквозное планирование производства, а также поддержание оптимального запаса по наиболее востребованным позициям позволяют сократить технологические издержки и рационально управлять финансовыми потоками. Такой подход обеспечивает рост эффективности до 20 %.
Отдельные товарные категории могут выпускаться с повышенной производительностью. По ним мы готовы предложить наиболее выгодные коммерческие условия — это вариант, где выигрывают все стороны.
— Какую роль играет поддержка государства?
— Мы привыкли рассчитывать прежде всего на собственные силы. Вместе с тем хочу отметить и ценный опыт участия во внешних инициативах. В прошлом году мы присоединились к федеральному проекту «Производительность труда». Участие в нем помогло вовлечь сотрудников, повысить их мотивацию и найти новые точки роста: оптимизация бизнес-процессов, управление запасами и финансовыми потоками. В результате линейный персонал начал мыслить шире, видеть реальные эффекты изменений и участвовать в совершенствовании процессов.
— Как вы оцениваете перспективы рынка стройматериалов и строительства?
— Сейчас сложно делать реальные прогнозы. После нескольких лет потрясений и внутреннего гиперспроса рынок наконец выровнялся: продавцам больше не приходится отказывать клиентам из-за дефицита материала в сезон. Наоборот, за внимание клиента нужно бороться. Крупным игрокам сейчас важно сохранить долю, а средним и малым — найти возможности для диверсификации и роста. Кризис — время возможностей. Я не вижу сильных предпосылок к росту цен выше инфляции в этом году.
Задача ХотРок — сохранить и приумножить достигнутый ранее результат и быть готовыми к любым глобальным вызовам внешней среды.
Мы уверены в постепенном улучшении ситуации. Если рассматривать альтернативные сценарии развития и динамики, сейчас мы пришли в ту точку, где оказались бы, если бы не было «черных лебедей» последних лет. Нам только кажется, что мы упали.
Постоянно меняясь и совершенствуясь, Москва продолжает сохранять собственную идентичность, особенности которой лишь подчеркивают новый кампус мирового уровня для МГТУ имени Баумана, архитектурно выразительные мостовые сооружения, благоустроенные парки, скверы и набережные. О приоритетах в формировании городской среды столицы «Строительному Еженедельнику» рассказал главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов.
— Сергей Олегович, мы видим новости о том, как меняется стратегия пространственного развития страны и подход к развитию миллионников, где основными точками роста становятся объекты транспортной инфраструктуры, благоустройства и социального обслуживания. Расскажите, как на эти вызовы отвечает архитектура столицы? Что претерпевает трансформацию?
— Я не могу сказать, что вызовы изменились, они все те же. Но то, что Москва начала делать с момента прихода Сергея Семеновича Собянина, сейчас становится трендом для всей страны. Со своей позиции я оцениваю происходящее именно так. А мы продолжаем реализовывать идею города для людей, если говорить очень упрощенно. Все должно быть удобно транспортно и разумно спланировано не только с точки зрения эстетики, чтобы выглядеть красивым, но и в части грамотной организации пространства. На эти цели работают благоустройство, развитие инженерных систем, социальной инфраструктуры — каждый компонент, из которых состоит город.
— Если говорить о социальных объектах, то одним из новых веяний становятся университетские кампусы, например комплекс для МГТУ имени Баумана в Москве. Как непосредственный автор проекта расскажите, что представляет собой этот объект мирового уровня? И как удалось его реализовать в таком ограниченном пространстве плотной городской застройки?
— Не знаю, есть ли похожие реализованные примеры, когда кампус в таком объеме развивается на территориях в пределах плотно застроенной городской среды, когда находятся площадки и переформатируются. Думаю, что в стране подобного точно нет, а мире если и есть, то единицы.
Все началось с того, что были подобраны участки, приняты важные решения о передаче земли Московскому государственному техническому университету имени Баумана для развития кампуса. Это было очень важное решение для города со стратегической точки зрения. После этого была принята концепция, которая подразумевала очень важную вещь: кампус не должен быть самостоятельной структурной единицей, огороженной забором. Необходимо было создать квартал со своим функционалом, который будет интегрирован в город. И сейчас, находясь в кампусе, через архитектуру, может быть, концепцию, объекты уличного искусства, навигацию и студентов — повсюду вы понимаете, что находитесь внутри учебного заведения, но у вас абсолютно нет никакого сомнения, что это продолжение городской среды, ведь никакой границы вы не перешагивали. Вся архитектурная концепция построена на этом. Да, здание выполнено в определенном дизайн-коде, он считывается, и вы понимаете, какие из объектов относятся к кампусу. Но, честно скажу, что это не самое главное в проекте. Основное — пространственное решение, в котором есть очень четкая логика создания новых городских кварталов со своим центром композиции и периферией. Здесь есть центральная площадь с парящей кровлей и сквер рядом, которые ведут диалог, есть своя высотная доминанта в виде здания общежития, есть очень важный элемент — пешеходный мост через реку, связующий два берега Яузы. В итоге, на мой взгляд, получился не просто хороший, классный кампус, но и содержательная градостроительная работа.
— Осматривая кампус, вице-премьер Марат Хуснуллин обратил особое внимание на благоустройство прилегающей территории. Сегодня это направление деятельности выходит на первый план? На чем акцентируется внимание специалистов в части архитектуры и планировки городского пространства?
— Есть программы благоустройства, которые каждый год расширяются, но приоритеты всегда одни и те же. Сейчас мы реализуем концепции, позволяющие интересно решать любые небольшие элементы с архитектурной точки зрения, даже малые формы в городе: общественные туалеты, небольшие уличные библиотеки, фонари, канализационные люки, места сбора мусора. Для себя я называю это направление «городом тотального дизайна». Все обладает своей определенной качественной эстетикой, ничего не случайно, продумано, удобно и хорошо выглядит. Звучит немного утопично, но мы решили, что будем к этому стремиться, поэтому стараемся, чтобы проекты смотрелись органично, чтобы не было «прорех», и благоустройство шло встык между коммерческими и городскими застройками. Это кропотливая и постоянная работа, которая сшивает городскую ткань в единое и качественное, привлекательное для человека пространство.
— Можно ли сказать, что один из трендов в развитии городского пространства Москвы — благоустройство набережных?
— Я считаю, что да. И здесь вопрос даже не совсем про набережные, а про понимание, роль и отношение к воде в городе. Речь и про водный транспорт, и про застройку берегов, и про очистные сооружения. Когда мы подняли эту тему в 2014 году и начали активно разрабатывать, то увидели, что программа открывает доступ к гигантскому ресурсу развития города. В Москве тема, связанная с водой, является центром основной композиции. Да, Петербург тоже весь пронизывается водой, есть и залив, и море. У нас моря нет, но река пересекает весь город, и для нас это — главная артерия.
— В связи с этим меняется и подход к созданию объектов транспортной инфраструктуры. Например, особо выразительными становятся мостовые сооружения..
— Да, конечно, это часть большой программы по выстраиванию отношений с водой. Сразу скажу, что мы не отказываемся от стандартных конструкций, просто разработали стандарт другого качества. Мы понимаем, что есть знаковые объекты, и их создаем по отдельным проектам как городские события, а есть довольно большой поток базовых объектов: переходов и искусственных сооружений, которые, может быть, и не очень заметны, но всегда играют особое значение при создании качества среды.
— В чем особенность нового стандарта?
— Стандарт состоит из множества компонентов. Мы разложили объекты на элементы и по каждому провели работу, чтобы продумать, как, не усложняя строительный процесс, добиться лучшего качества. По итогам ревизии появились предложения в части того, что можно усовершенствовать при планировании и проектировании искусственных сооружений: по конструктиву, опорным частям, пролетным элементам, ограждениям, системам освещения и так далее. Да, понимаем, что пока каждый мостовой переход мы не можем сделать в виде отдельного архитектурно выразительного проекта, но реализуем то, что можем улучшить даже на базовом уровне.
— Как проходил процесс? Легко ли было найти взаимопонимание у профессионального сообщества мостостроителей?
— Процесс потребовал большого количества усилий, и в отдельных частях возникали дополнительные траты. Да, любое изменение — всегда в чем-то стресс, но город постоянно меняется, и надо понимать, что развитие требует этой энергии. Все знают, что как только мы достигаем определенного уровня, то начинаем осваивать следующий — и так до бесконечности. Идея роста как движения важна сама по себе. Все происходит естественно, так как город постоянно совершенствуется, и было бы странно, если бы мы условно продолжали пользоваться правилами 1960 года. Меняются технологии и подходы, а по мере продвижения мы добавляем требования. Это для всех понятное явление.
— Несмотря на нововведения, Москва сохраняет свою идентичность, и ее всегда можно отличить от других городов. В чем, на ваш взгляд, выражается эта неповторимость столицы?
— Надо понимать, что все города можно отличить один от другого. Конечно, есть молодые города советского периода, застроенные панельными домами, которые очень похожи друг на друга. Но у всех давно сложившихся городов, как у дерева, есть годовые кольца, слои, которые их отличают. Меняются эпохи, люди, их стремления, и каждый период оставляет свой определенный отпечаток, который потом считывается на теле города. Как нет двух одинаковых отпечатков пальца, так нет двух одинаковых городов. И я думаю, что у Москвы этот рисунок — один из самых богатых и причудливых из всех существующих в мире, потому что в пределах каждой эпохи своего развития город успел сделать довольно много, притом что случались такие вещи, как пожар 1812 года, когда многое было утрачено, а затем воссоздано заново; перенос столицы из Москвы в Петербург в 1712 году, а потом обратно в 1918-м и момент активного строительства в послереволюционный период. Весь калейдоскоп исторических событий нашел отражение в архитектуре. Идентичность Москвы для меня как раз в том, что вся история читается очень ярко, мы ее видим в архитектуре и планировке, интересных примерах ампира или конструктивизма, хотя она встречается даже в архитектуре 1990–2000-х годов.
