По гамбургскому счету

Последние четыре года, с тех пор как Комитет по градостроительству и архитектуре возглавляет Александр Викторов, архитектурные конкурсы стали неотъемлемой частью градостроительной действительности Петербурга и важным направлением работы комитета, призванного определять градостроительную политику в городе. Об особенностях их проведения, о подводных камнях на этом пути и о многом другом «Строительному Еженедельнику» рассказала Анна Катханова, начальник сектора по организации архитектурных конкурсов КГА.

– Характерны ли архитектурные конкурсы для Петербурга?
– Не могу сказать о XVIII-XIX веках, но вот что касается первых десятилетий XX столетия, то архитектурные конкурсы в нашем городе проводились постоянно, а количество участвовавших в них зодчих порой доходило до сотни. Взять тот же конкурс на проект Дома Советов. Так продолжалось до 1932 года, когда был создан Союз архитекторов – еще один винтик в той системе властных координат. И постепенно архитектурные конкурсы превратились в некую обязаловку. Соответственно, и участвовала в них практически одна молодежь. Естественно – за очень скромное вознаграждение. Что же касается маститых зодчих, то они предпочитали участвовать в международных конкурсах. Например – на лучший проект квартала «Дефанс» в Париже.

– А зачем вообще нужны такие состязания? Не проще ли объявить конкурс портфолио, а потом выбрать ту мастерскую, стиль и цена за работу которой больше всего устраивает заказчика?
– Возможны и такие варианты. Однако не стоит забывать, что любой зодчий всегда хочет добиться признания не только заказчиков, но и коллег. А где еще это можно сделать, как не в ходе честного открытого состязания с такими же профессионалами? И порой денежный вопрос отходит на второй-третий план. Кроме того, у участников архитектурных конкурсов появляется кураж, жажда победы. А это – дополнительный стимул для профессионального роста. Наконец, победу во внутреннем тендере не включишь в профессиональное резюме. И недаром успех в архитектурном конкурсе в шкале отличий стоит на третьем месте после получения международной премии и победы в международном состязании зодчих.

– Тогда почему до недавних времен такие конкурсы практически не проводились?
– Вы не совсем правы. Они проводились, и пример со второй сценой Мариинского театра – яркое тому подтверждение. Однако, действительно, в последние 4 года они стали практически регулярными. За это время состоялось более десятка архитектурных конкурсов. В том числе – по таким значимым объектам, как Дворец конгрессов в Стрельне, «Площадь Европы», аэропорт «Пулково», стадион на Крестовском острове, «Новая Голландия», квартал в Невском районе для размещения технопарка Университета Бонч-Бруевича, «Невская ратуша», по планировке и застройке огромного жилого района «Юнтолово», жилой застройке в Коломягах. Сейчас активно готовится международный конкурс по «Набережной Европы», на подходе – объявление открытого конкурса на реконструкцию Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова.

– И какая роль в их проведении отводится КГА?
– Как правило, комитет выступает в качестве организатора, в первую очередь определяя содержание программы конкурса, участвуя в подборе участников, состава экспертной группы и жюри. И немаловажно, что согласно международным правилам проведения архитектурных конкурсов программу и сопровождение конкурсов должны обеспечивать архитекторы, градостроители.

– Наверное, дело это хлопотное?
– Да, поскольку успех конкурса зависит как от качества конкурсной документации, так и от качества его организации. Сейчас в России, да и в остальном мире появилось осознание того, что в Петербурге сложилась устойчивая практика проведения архитектурных конкурсов, и участвовать в них хотят многие. Например, в случае с Дворцом конгрессов в Стрельне примерно половина из 22 участников были из Москвы.
Особняком стоит конкурс архитектурных идей среди творческой молодежи по «Площади Европы». Он проводился под эгидой Архитектурного совета Европы, и речь там на первом этапе шла о градостроительных идеях по организации большого открытого общественного пространства, а для прошедших во второй тур – уже о конкретных проектах.
Кстати, и в этом случае есть рабочий вариант проекта-победителя, который вполне можно реализовать после постройки ЗСД и Морского фасада.
Другое дело – сложности организационной работы в ходе проведения самого конкурса. Кстати, в ряде случаев здесь свой опыт организационной работы показали и специалисты из Комитета по инвестициям и стратегическим проектам. В результате мы определились со сферами работы, потому что возникло взаимное понимание, что такие состязания – очень тонкая, сложная область, в которой профессиональные вопросы должны быть приоритетными.

– Наверное, непониманием некоторых моментов грешат не только чиновники…
– Заказчики порой тоже пытаются диктовать свои условия. Но при этом они забывают о синергетическом эффекте архитектурных конкурсов, когда положительный результат, достигаемый в виде широкого взгляда на проблему и на разнообразные пути ее решения, превосходит финансовые затраты на проведение самого комплекса.
Еще один нюанс – авторские права участников конкурсов. Иногда заказчик при реализации проекта пытается скомпилировать лучшие идеи, которые были представлены на конкурсе. А об авторских правах – забывает.

– Понимаю, что реализация проектов-победителей находится вне сферы участия организаторов архитектурных конкурсов, и тем не менее… Вы упомянули о второй сцене Мариинки. Существует мнение, что в плане организации этот конкурс был едва ли не идеальным. Но почему возникло так много проблем на этапе строительства?
– По организации конкурс по Мариинке был действительно близок к лучшим образцам. Случившееся же потом не имеет к нему никакого отношения. Просто так часто бывает – самое яркое и красивое не всегда самое реализуемое.

– Значит, порой такие состязания могут стать как бы вещью в себе?
– Нет. Даже в случае последующих неудач с реализацией проектов мы получаем главное: ведущие зодчие едут работать в Петербург. Одна из причин – узнав наш город не в глянцево-открыточном варианте, а в реальном, они находят массу интересных градостроительных задач, которые можно попытаться решить. В нашем городе, хотя многие считают его сложившимся и единственно правильным и поэтому неприкосновенным, существует много очень актуальных градостроительных тем. Ближайший пример – предстоящий международный конкурс на преобразование последнего участка в границах главного городского пространства – территории Государственного института прикладной химии.
Поверьте – большие архитекторы ценят достижения предшественников, знают их творчество, для них работа в Петербурге вопрос престижа, а не заработка. Они хотят войти в историю…

Мнение
Александр Викторов, председатель КГА:
– Архитектурный конкурс – лучшая форма профессиональной работы, стимул для повышения ее качества. Конечно, не все «великие» архитекторы любят в них участвовать, и часто далеко не все представленные работы достойны таких состязаний. Однако главную задачу – нахождение оптимальных градостроительных решений – они решают. Что касается градостроительных ошибок, то лучшая преграда для них – закон и профессионализм самих архитекторов.

Автор: Аркадий Орлов